Псих

– Так вы ещё здесь? – с удивлением спрашивает их Коко, посылая внутренние беззвучные проклятия в их адрес. – Да что б вас пронесло, особенно этого любителя халявного кофе Шико. – Что надо сказать, внесло изменения в планы Шико и заставило прийти в себя Позёра, для которого сегодняшний день явно был неудачен.

– А как мы уйдём, не попрощавшись с тобой. – Очень мил СамЛеонид, считая себя неотразимым и не только любовником.

– Ладно, я поняла. – Заняв своё место за столом, сказала Коко, затем открыв ящик стола, достала оттуда органайзер и принялась углубленно изучать его.

– Всё по старинке, по бумажным носителям ориентируешься. Не доверяешь современным электронным технологиям. – Наблюдая за Коко, хмыкает СамЛеонид.

– И правильно делает. Я тоже с определенного времени перестал надеяться на всякую эту электронную хрень. – Вставил своё слово Шико.

– Ладно, восьмого вас устроит? – спросила Коко этих самомнительных гостей.

– Отчего же нет. – Развёл плечами СамЛеонид, затем последовала озадачившая всех пауза, которую при этом почему-то, никто не торопился нарушить.

–И это всё? – не вытерпев, спросил СамЛеонид.

–Ах, я совсем забыла. – Улыбнулась, поверившим в её девичью память СамЛеониду и Шико Коко и, набрав номер бухгалтерии, дала указания насчёт этих достопочтенных господ, которые очень любят счёт.

– Ну и молодец. – Похвалил её СамЛеонид. После чего они ещё не много постебались, и уже только после этого, наконец-то, покинули кабинет Коко, Коко же облегчённо вздохнув вместе с Позёром, на удивление всё это время тихо сидевшему в уголке, посмотрела на него и уже занялась им. Ему она пообещала всестороннюю поддержку с привлечением всех тех, кто так просто всё так не оставит и грудью встанет на защиту попранного достоинства своего коллеги. Ну а если потребуется, то она готова привлечь и сокрушительное оружие в виде кусачей до всего – безбашенной Кувны.

–Но это меня, не скомпрометирует? – сквозь запотевшие стекла, посматривая на Коко, с расстановкой слов, спросил Позёр.

–А зачем эту скандалистку вводить в курс дела. Её и держат на цепи рядом с собой, для того чтобы время от времени, спускать с цепи. Что уже одно, есть счастье для получившего право на свободное кусание. – Улыбчива Коко, после чего следуют заверения во взаимной дружбе, после которых Позёр, воодушевленный поддержкой, покидает кабинет Коко.

– Старый мудак. – Провожает напутственным словом Коко, пыхтящего по коридору Позёра.

– Ты ошибаешься. – Перебил её Кот. – Если у великого человека, всё идёт по-прежнему и в том же духе, то называя его старым, ты тем самым принижаешь его.

– Ну, ты и придурок. – Ответила Коко. – Я же этого и хотела.

– А как ты меня за глаза, ещё называешь? – Улыбнулся Кот.

– Креатура. – Без тени улыбки следует ответ Коко.

– Жёстко, но справедливо. – Всё так же улыбчив Кот.

– Ну, так вот. Завтра мы этих новичков, под видом статистического опроса, отправим на какое-нибудь промо. Там ты их посмотришь, и выберешь для себя подходящих помощников. – Коко принялась за конструктивность.

– Я знаешь, не очень пойму, для чего это всё нужно? – спросил Кот.

– Разве бесплатная, нигде не засвеченная и главное, идейная рабочая сила, помешает. – Подойдя к Коту и запустив свою руку к нему под рубашку, сказала Коко.

– Я от помощи не откажусь, но зная тебя и твою мстительную натуру, скажу, что здесь, да и здесь, – направив её руки по нужным точечным адресам, Кот договорил, – имеет место скрытая мотивация.

– И даже личностные. – Чувствительно ущипнув Кота и получив соответствующую реакцию от него, очень уж двусмысленно засмеялась Коко.

– Если переходить на личности, то, пожалуй, та рыженькая, мне подойдет. Ай! Бл*ь! – закричал от боли Кот, уставившись на схватившую его за сосок Коко.

– Ты что, опять собрался по своей личной программе отработать материал? – заскрипела зубами Коко.

– Ну, во-первых, меня на генетическом уровне к ней тянет. – Кот, которому кровь ударила в голову, забыл об осторожности и принялся резать правду матку.

– Это как ещё? – вопросительно удивилась Коко.

– Ты же знаешь, моя тётка та ещё ведьма и это, наверное, наследственное. Так временами, я чувствую себя настолько несовместимо с этими внешними условиями сосуществования с окружающим быдлом, что так и хочется обратиться к чёрной магии и наложить на окружающих какое-нибудь заклятие, для того чтобы избавиться от всего этого ничтожества. – Злобно проговорил Кот.

– Ну, такие чувства, время от времени, каждый из нас ощущает. Только причём здесь эта девчонка? – Коко так просто не проведёшь всеми эти отвлечениями и заговорами в сторону.

– Так все рыжие, ведьмы. Разве ты не знала. – В свою очередь удивляется Кот.

– С тобой всё ясно. Ну, а что вторых, ты ещё хотел мне сказать? – спросила Коко.

– А, во-вторых, какое тебе до этого дело. – Почему-то разозлился Кот. – Знаешь, я в отличие от тебя, получаю удовольствие от работы. – Оттолкнув от себя Коко, задёргался Кот. – Ты ведь всё равно их используешь, а потом выбросишь, а так, я хоть внесу свою отвлеченность и частично парирую этот удар. Хотя о чём это я. Я дам им нечто большее, а именно обоснование для ненависти к этому миру, где ты ничто и никому на хер не нужен. А ведь принципиальность, которая зиждется на беспросветности и отчаянии, чем не отвечающий всем нашим требованиям – кандидат на работу.

– Тебе только дай повод языком потрещать. – Ответила Коко и, вернувшись за свой рабочий стол, опять достала органайзер, что-то там нашла и посмотрев на Кота, улыбнувшись ему, сказала:

–Значит, слушай сюда.

Глава 13

Сущий рай и запредельные места не столь обетованные

– Чем богаты, так тому и быть. – Произнёс Господ, встречая нашу делегацию в своей резиденции, находящуюся в элитной части небес – в Эдемском саду, что честно сказать, было неоднозначно воспринято многими из нас. Так часть из нас, состоящих из особо во главе с Вельзевулом непримиримых ангелов, приняли этот политический демарш небес, как вызов нам, хоть и падшим, но всё же ангелам, для которых этот сад, специально выращенный под человека, так и остался ненавистным местом, и всем своим существованием говорящем об этом, имевшим место, издевательском предпочтении нам. Другая же, как наиболее стратегически мыслящая часть делегации, увидела в этом открытии дверей, когда-то закрытого для них сада, определенно слабость существующего режима, который почему то, по неведанным пока что причинам, вдруг решил пойти навстречу им, во главе с Люцифером идеалистам.

– Как дорога? Надеюсь, добрались без проблем. – С лучезарной улыбкой спросил Господ Люцифера, что в рядах падших ангелов вызвало не то что бурление, а даже в некотором роде гул возмущения, из-за этого незавуалируемого, явно издевательского намёка, на те дела минувших дней и преданья старины глубокой.

– Пути дорожки, которые нас сюда привели, всё те же и ничем не отличаются от тех, по каким мы и слетели отсюда. – Не собирается спускать колкость Господа Люцифер.

– Ну что ж, я вижу, что ты находишься в полной памяти и значит, всё также в тонусе. – Трудно чем поколебать уверенность Господа.

– А тебе, как всегда, желательно козырять своими напоминаниями. – Всегда целеустремлён Люцифер.

– Слушай Люк, вот скажи мне, чего тебе не хватало? Ты же был первый из первых. Яркой звездой блистал на небосклоне, затмевая собой остальные светила. – Спросил Господ.

– Ага, значит с начала, сам создал ситуацию со своими причинностями, а затем я ещё и виноват. – С горечью рассмеялся Люцифер.

– Объясни. – Последовал ответ Господа.

– Ведь ты, приблизив, тем самым дал надежду. – Не сводя своего взгляда с Господа, сказал Люцифер.

– На что? – Всё не понимает Господ.

– На свою временность. – Разрывает тишину гогот Люцифера и его окружения, что заставляет рефлексировать, находящихся по сторону Господа Гавриила и Михаила, которые, не будь удержавших их Господа, уже бы давно заткнули кое-кому, его поганый рот. Но Господ, терпелив, и даёт своё время для выхода этих эмоций у приглашенных.

–Люк, ты всегда был не воздержан во всём и сейчас, я вижу, ты всё тот же. – Покачав головой, ответил Господ.

– А что поделать, раз в твоём царстве, всё так уныло, вот и приходиться смеяться за двоих – за тебя и за себя. – Дерзок Люцифер, что вызывает новый горделивый смех его свиты, за такой его выпад.

– Отчего ж, я посмеяться тоже не прочь и не всегда когда к этому вынуждают. – Грустно заявил Господ.

– Кто меня вынуждает? – вдруг закипел Люцифер.

– Твоя же сущность, в которой нет места воздержанности. – Ответил Господ.

– Ну, я не слишком сильно отличаюсь от тебя, с твоей невоздержанностью в воздержанности и смирению. – Бросает вызов Люцифер.

– Ты опять живешь только своими домыслами. – Следует ответ Господа.

– А вот в этом, я с тобой соглашусь. Я домыслил в тебе то, чего не было и как ты часто говоришь, не сотвори себе кумира, а я грешным делом, взял и сотворил его из тебя. – Логичен и всё так же обстоятелен Люцифер, который не перестает восхищать своих верных приверженцев и они, конечно же, всегда готовы прислушаться к своему лидеру и если что, сами готовы заткнуть рот тому, кто посмеет заикнуться о многословии Люцифера.

Но сегодня, скорей всего, по причине усталости, вызванной длительностью перелета, а также действием этого, хоть и небесного, но всё же, уже непривычно разряженного воздуха, они не спешат дёргаться. При этом совокупность всего этого, заставило их всех взглянуть на эти словесные выносы Люцифера с несколько другой, не свойственной им стороны. Так многие посчитали, что пора бы уже, кое-кому варежку прикрыть и занять приготовленные в беседках для всех места, где под пение райских птичек, уже можно будет воззреть на эту, так всех волнующих – мировую проблематику.

И если поначалу только один взгляд на этих напыщенных ангелов, Гавриила и Михаила, которые одним уже своим видом вызывают аллергическую ненависть, которая всегда трансформируется в желание свернуть им шею, бесил членов делегации, то по мере затягивания завстречного приветствия, некоторые весьма невоздержанные члены делегации, надо признаться честно, то они уже не двусмысленно поглядывали на самого Люцифера, доставшего всех своей диалектикой. И только нежелание вновь ощутить на себе быстротечность обратного перелёта, которому могут посодействовать небесные архангелы, удерживало всех прибывших в рамках видимого приличия. Ну а тем, кому посчастливилось оказаться вне видимости встречающих, то им безжалостно переминавших ноги с одной на одну, удавалось мстить, давя всё то, что только им под ноги попадётся.

– Ну, я никогда не сомневался в твоём умении переиначивать смысловую основу фраз. Вот только в твоём случае выходит, что ты сотворил кумира в себе, который и затмил твой разум. А ведь ты, верно заметил, что смысл этой фразы подразумевает временность идола, который со временем будет смещён со своего места, что и случилось в твоём случае. – Без эмоциональности и с долей умиротворенности сказал Господ.

– Может, хватит уже нравоучений. – Спиной чувствуя, бурление своих соратников, махнул рукой Люцифер.

– Верно глаголешь. – Улыбнулся Господ и пригласил всех занять подобающие их рангу места, когда как они с Люцифером уединились в отдельную беседку для приватного разговора. Я же, создав условия для возникновения загадочного выражения на своём лице, – с долей таинственности, продолжил рассказ Аббадона, – улучив момент, скрылся в ближайших зарослях сада. Да, этот сад, я скажу, нечто. – Расплывшись в сослагательной перевариваемым ощущениям улыбке, замолчал Аббадона.

– Не томи душу. – Поторопил того Астарота.

– Что сказать, всякая тварь любит внимания и ласку, а с тех пор, как человек покинул сад, уже некому нести столь ответственную вахту по поглаживанию прирученной твари, которых как говорил Ной, по паре. Но уже не по паре.– Засмеялся Аббадона.

– Ну и долго искал интересующий нас объект для поглаживания. – Скривил лицо в усмешке Астарота.

– Да, с этим затруднений почти не было. – Показывая Астароте разодранную когтями руку, сказал Аббадона. – Кошечка, такая смирная, а вцепилась в меня, наверное, от неожиданности такого к ней близкого подхода, о котором они, уже и знать забыли. Но перед до мной стоял главный вопрос, как незаметно вынести из сада этот, уже с содержимым контейнер. Не имея на всё чёткого плана, я решил, спрятав контейнер, вернуться назад и уже там действовать по обстоятельствам. Что касается того, устроил ли Господ или же его бдительные стражи надзор за нами, то скорее всего, его не было, так как он, наверное, хотел показать всю свою степень доверия оказываемую нам и любое подозрение на обратное, могло вызвать досужие оскорбительные мысли.

Так что ты оказался прав, сказав, что это может быть один из тех редким моментов, исключительность которого не оспаривается действием, но ввергает в бездну ничтожества того, кто не осмелился, осмелился пренебречь своим бездействием этот момент. К моей желательности, моё отсутствие не было замечено такими за всем усмотрительными архангелами. Впрочем, им и так было за кем смотреть. Сам же знаешь, когда такая публика в гостях, то не только глаз да глаз за ними нужен, но и ещё парочку кого покрепче.

Так что я спокойно присоединился ко всем и, заняв одно из мест в беседке, принялся наблюдать за всеми и в частности, за нашими самыми влиятельными особами, одна из которых, не поверишь, совсем по другому выглядела, когда была наедине с Господом. Что не только меня ввело в смущение, а также всех тех, кто бросал свой взгляд туда в беседку. Но у меня тогда не было много времени на осмысление увиденного, и я продолжал ждать, что же будет дальше. Которое непременно наступило и Люцифер, выйдя из беседки, вновь принял свой прежний вид, что опять же, никого уже не ввело в заблуждение и начал прощаться в свойственной только ему манере.

– Лишь тот, кто в полной мере познал неразделенность любви, способен по-настоящему ненавидеть. Так что всё имеет свою причинность и следствие. И мы лишим наших детей этой ненужной меры, как любовь.

– Эх, жесток ты, Люк. – Вздыхает Господ.

– С жестокостью? Нет, это не ко мне, а к тому, ради кого были изобретены эти категории добра и зла. – Рычит в ответ Люцифер. После чего Господ, не смотря на эти закидоны Люцифера, предлагает нам экскурсионную прогулку по саду, где нам предоставлялась полная свобода прикосновений, и даже было разрешено для пробы, приобщиться к благам небесной цивилизации, которые можно было лимитировано взять с собой. Что и было мной проделано, с небольшими дополнениями в декларацию груза.

– Ну, а вопросы на выходе, не возникли? – спросил Астарота.

– Да нет… – махнул рукой Аббадона, и хотел было дополнить свой рассказ интригующими подробностями, но шум с улицы заставил его насторожиться, а затем по сигналу Астароты, спрятаться в одном из углублений коридора. Сам же коридор соединял входную дверь с залом, этого заброшенного за ненадобностью дома, занимавшего в ряду этих разухабистого вида зданий, одно из крайне далеких мест, от разделяющего уделы душ – рва.

Так называемые, между пространственные полосы узрений, в которых не существует чёткого определения умысла и которые, скорее отражали размытость условностей между рядом стоящими душевными порывами, приводящим к запределам поступков за гранью. В этих душевых межудельях, часто поселялись те души, чьи отвратности и право владения ими, служили предметом споров между двумя соседними душевыми уделами, отвечающих за исполнение того, что предначертано греховной душе. Но в виду того, что греховность в основном не есть чистая, подверженная только одному прегрешению стать, а всегда несущая в себе целый шлейф этих общественных пороков, то право на неё часто оспаривают несколько душевых уделов, администрация которых всегда очень ревностно относится к своим соседям и всегда стремится ни в чём им не уступать.

Видимо для того чтобы эти споры не приводили к бесконечным пересудам и разборкам, и было решено расстроить эту пограничную межу, дабы поселить в них эту под учётную соседним уделам душу, которая в зависимости от планового графика этих учреждений наказаний, время от времени перемещалась из одного удела в другой. Так в одном из этих пересыльных сооружений, за разговором и ожидали прибытия одной такой души Астарота и Аббадона.

– Бенсозия. А я уже заскучал тут без тебя. – Качаясь в кресле качалке, расплылся в улыбке Астарота, чей вид в свете пылающего в камине огня, для умеющих читать мысли или же для более внимательных, навёл бы на определенные мысли, от которых и огонь из камина вряд ли смог их согреть.

– Да неужели. – Окидывая взглядом комнату, где расположился Астарота, заявила вошедшая. И если ей не смотреть в глаза, то она вам увидится в виде особы женского образа, которой, как вам покажется, не место здесь, но стоит вам только взглянуть в эти лиловые, от наличия большого количество ядовитых веществ зрачки, то пронзившая вас дрожь, от погружения в этот чёртов омут и сковывающие ваши конечности мурашки, которые образовавшись на вашем теле, заледенев и скрутив вас своими стальными канатами, сделали беспомощными, то тогда вы начинаете понимать, что всё-таки здесь в чём-то есть подвох и не всё так чисто. Ну а когда её рассеченный надвое язык, появляется на свет и совсем не божий, то в эти последние минуты своей жизни, вы наконец-то, понимаете всю опрометчивость вашего жизненного кредо – волочиться за каждой юбкой, в которую, в конце концов, будет одета ведьма.

–Да ты, я смотрю, сегодня не в духе. – Не унывает Астарота. Но Бенсозия его не слушает, а глазами рыщет по углам, ища только ей известную вещь.

– Не это ли ты, ищешь? – вытаскивая из-за столика контейнер, подмигивает ей Астарота. На что Бенсозия ничего не отвечает, а только, вперившись взглядом в этот предмет, пытается представить, что у него внутри.

– Видишь, я верен своему слову и то, что ты просила, принёс. – Сказав это, Астарота вновь задвинул контейнер назад под столик.

– Ну, а теперь, дело за тобой. – Астарота внимательно посмотрел на Бензонию. На что, вместо ожидаемого от неё ответа, раздаётся где-то рядом с домом грохот, а вслед за этим шум, исходящий от входных дверей. После чего в помещение вваливается запыхавшийся Пиндор, у которого надо сказать, были свои представления об этой встрече с ведьмой.

Так после того первого настоятельного разговора с ней, он большой любитель невербальных способов общения, добившись от неё, как ему казалось, всех ответов на свои вопросы, уже было собирался, полный торжественного воодушевления повернуть назад, как вдруг эта ведьма, своим языковым раздвоением, так слизнула каплю крови у себя с щеки и при этом, своими лиловыми глазами, так завораживающе посмотрела на него, отчего Пиндар, в каком-то волнительном предчувствии остановился на месте. После чего эта Бенсозия двусмысленно ему намекнула на то, что если он хочет узнать побольше, то ему стоит наведаться в одно место, в котором она будет его ждать.

Пиндар, конечно же, мог, не дожидаясь условленного времени, ускорить его и прямо сейчас, выяснить те частности недосказанного, которые она посмела утаить от него, но он любитель различных передряг и приключений, решил, что, возможно, в этом есть свой смысл, из-за чего и пошёл на сговор с ней. Она же, конечно, как всякое ведьмино отродье, способна на всякое, что сильно волновало Пиндара, но в тоже время, он зная их натуру, решил, что для того чтобы она, если что, сильно не рассчитывала на то, что можно избежать встречи с ним, то нужно заклеймить её.

И хотя в них, уже был установлен свой поисковый маячок, не дающий им возможности потеряться на бесконечных просторах Ада, всё же доступ к нему находился в центре контроля за душами, к которому у Пиндара допуска не было. Правда при этом, у каждого начальника подразделения, в наличии была своя необходимая ему в работе мобильная система позиционирования объекта, в который стоит только вживить клеймо и он будет у тебя, как на ладони. Между тем, всегда надо было учитывать умелость того контингента, в кого приходится вживлять клеймо. Ведь они ради выхода из под контроля, готовы были на всё и все эти подкожные вживления, со временем были признаны не эффективными в виду того, что объект зубами и когтями выгрызал из себя это клеймо, что заставило подойти к этой проблеме с другой стороны. Так изменив физическую основу самого клейма, лишив его всей материальности, был произведён переход на электронные импульсы, которые внедряясь, оставляют свою ожоговую отметку, от которой практически невозможно было избавиться.

Пиндар одной рукой схватил за волосы Бенсозию и, удерживая её лицо прямо перед собой, вытащив второй рукой свой, так называемый детектор совместимости, выжег ей на яблоке глаза этот маячок, который не даст ей возможности затеряться, если она вдруг надумает так сглупить.

– Ну что, заждалась? – отбив чечётку на пороге зала, которая способствовала очистке его ног от грязи, вожделенно сверкнув глазами, глядя на находящуюся в центре комнаты Бенсозию, огласил свой приговор Пиндор.

– А как же. – Мило улыбаясь, вновь выросшими зубами, ответила Бенсозия. Что вполне отвечало местным реалиям, где без быстрой регенерации материальности (правда, подконтрольной администрации), трудно было должно осуществлять процесс исполнения наказания. Ведь уже после первого рабочего дня взаимодействий, душа приобретала свой разорванной в клочья вид, что для её носителя, приговорённого к вечным мукам, может быть и было лёгкой и желательной участью, но систему не обмануть и она разработала свою регенерационную программу, способную за очень короткий срок, восстановить утраченное, для того чтобы вновь и вновь, с прежней терзающей силой, можно было прибегнуть к мучениям.

А ведь внешние материальные факторы, при определенном угле видения, всегда вносят свой маскирующий эффект, который зависит от степени подготовленности зрителя, чьё осознание окружающего, зависит от степени его подготовки увидеть перед собой тот или иной объект для рассмотрения. При этом же, невозможность увидеть, даже вот так прямо находящийся перед вашими глазами объект, зависит не от самого, с его маскирующимися факторами объекта, а как раз от наблюдателя, чьи блуждающие мысли заслонили перед ним всё, в том числе и самое, находящееся на самом виду видимое. Видимо мыслебезобразие, мутившее в тот момент мозг Пиндара, в купе с представшей перед ним Бенсозией и не позволили ему сразу заметить сидящего на кресле Астароту, который, впрочем, и не выказывал особого желания представляться.

Жёсткий удар Пиндара в эту неприкрытую пасть Бенсозии, заставил ту забыть о крепости своих ног, которые легко подогнувшись, унесли её прямо к камину, до залёта в который, ей не хватило лишь небольших усилий со стороны дрожащего от вожделения Пиндара. Ну а в свою очередь Пиндар, с любопытством наблюдал сначала за полётом, а затем за самой Бенсозией, которая приземлившись головой об пол, отпружилась и уже донесла до огня часть своих чёрных, как смоль волос, которые, как оказалось, вполне себе хорошо горели.

После чего Пиндар, с каким-то внутренним клокотанием, уже было собрался донести до Бенсозии всю свою, такого рода жизнерадостность, в которой не было места сантиментам, как донесшийся со стороны голос, заставил его замереть на месте.

– Слушай, а ты мне определенно нравишься. – Поднявшись с места, сказал Астарота, вызвав недоуменное к себе внимание Пиндара. – Вот так быстро озвучить свои желания, разве это не может не внушить уважение.

– А ты … – растерянно произнёс Пиндар, у которого вдруг предчувственно ёкнуло под ложечкой, а когда это случалось, то, как он помнил, то ему этого лучше было бы этого не помнить.

– Вот только жаль, что для меня, всегда дела, а не личные отношения, стоят на первом месте. – Как показалось Пиндору, этот нежданный заявитель, кому-то сзади от него кивнул. После чего, как-то уж быстро, начало сокращаться расстояние между ним и полом, с которым он, по ещё неведанным для себя причинам, вдруг так буквально близко, в одно мгновение оказался лицом к лицу. И этот пол, не заставив себя долго ждать, дал ему ощутить всю свою жёсткость, которая, впрочем, была смягчена потерей его сознания, которое в свою очередь, через стенки затылочной кости, всё же ощутила, как жёсткость обуха топора, так и крепость намерений нанесшего удар Аббадоны.

– Ну, вот и очнулся. – С трудом приоткрыв глаза, сквозь поволоку, Пиндар увидел стоящего напротив и взирающего на него улыбающегося автора этих слов Астароту. Пиндар было дёрнулся, но всё же, прежде чем что-то делать, просто полезно осмотреться и понять, а есть ли у тебя для этого возможности. И хотя, какое-то время назад, Пиндар во всю обладал ими, что было весьма эффективно продемонстрировано на этой ведьме, то сейчас жёсткая связующая его и кресло веревка, лишила его возможностей на даже самые безобидные поползновения, к которым надо признаться честно, Пиндар за всё время своего существования замечен не был. Впрочем, у него в наличии оставался язык, которым он и не преминул воспользоваться.