Ритуалист. Том 2

Облачившись в новую одежду и начищенные туфли, я расправил кружевные манжеты сорочки и подпоясался оружейным ремнем. Кинжал выступал сейчас не инструментом смертоубийства, а мерилом социального статуса; абы кому носить на боку кусок заточенной стали не позволено. На случай серьезных неприятностей я прихватил с собой магический жезл, с которым управлялся чем дальше, тем лучше.

День клонился к закату, улицы понемногу пустели, и до моста через приток Ливы карета докатила быстро и почти без задержек, разве что на нескольких перекрестках приходилось дожидаться, пока расползется затор. А вот попасть в Стюгор оказалось совсем не просто. К моему немалому удивлению, съезд с моста перекрывал пикет выписанных из империи ландскнехтов, на красно-желтых одеждах которых щерились оскаленные волчьи головы. Прежде видеть подобную символику не доводилось; то ли это была какая-то не слишком известная рота, то ли и вовсе отряд дезертиров.

Как бы то ни было, кирасами и шлемами наемники не пренебрегали, с алебардами и самострелами обращались умело, а на некотором удалении от моста и вовсе замер небольшой фальконет. Вокруг полевого орудия рассредоточилась полудюжина мушкетеров. Как видно, на охрану местные обитатели не скупились.

Ландскнехты всегда отличались отменным нюхом на неприятности; наемники выглядели настороженными и собранными, не было слышно ни сальных шуточек, ни смеха. Приглашение на прием капрал изучил со всем тщанием, затем не поленился заглянуть в карету и лишь после этого разрешил проезжать.

Я приметил стоявшие в кустах телеги с бочками; как видно, в случае штурма ими собирались перегородить дорогу, да и прочные борта вполне могли послужить надежным укрытием для стрелков. Но напряжение ощущалось лишь на въезде в район богачей, сам Стюгор был спокоен и безмятежен. Где-то особняки прятались за высокими каменными заборами и ажурными решетками ворот, где-то хозяева ограничивались живыми изгородями. Блистали в лучах заходящего солнца начищенные медные таблички и флюгеры, сияли ярко освещенные окна, иной раз в них удавалось заметить людей и пылающие десятками свечей люстры.

Резиденция графини Меллен была выстроена на берегу Ливы, перед трехэтажным особняком теснились экипажи прибывающих на прием гостей. Само здание с подпирающими карнизы и балконы пилястрами в виде мускулистых великанов, широкими окнами и открытыми террасами представляло собой прекрасный образчик южноимперского архитектурного стиля. С учетом местного сурового климата оно смотрелось несколько даже вызывающе.

Стоило только мне выбраться из кареты у крыльца, по обеим сторонам которого возлежали мраморные львы, и наряженный мимом слуга тут же поманил за собой кучера, дабы тот отогнал экипаж на выделенное ему место. Привратник в закрывавшей лицо маске красно-белой расцветки без лишних слов протянул руку за приглашением. Его гротескная фигура казалась странно перекошенной; под ливрею что-то затолкали, сделав одно плечо выше другого и добавив изрядных размеров горб. Левую сторону ливреи выкрасили красным, правую оставили белой, с бриджами же поступили ровно наоборот.

Подобным образом имели обыкновение наряжаться лишь ландскнехты да цирковые паяцы, и у графини было воистину странное чувство юмора, если она поручила встречать гостей столь несуразному типу. Неужто ее сиятельство так любит гротеск?

Пристально глянув на меня сверху вниз, привратник едва заметно поклонился и передал приглашение церемониймейстеру. Тот набрал воздуха в легкие, и только я переступил через порог, громогласно объявил:

– Герр Нуаре!

Никто даже не повернулся в мою сторону, лишь рядом незамедлительно оказался слуга с заставленным бокалами подносом. Игристое вино я терпеть не мог, но, дабы не выделяться, от угощения отказываться не стал и прошелся по залу, разглядывая убранство помещения и собравшуюся на прием публику.

С потолка каскадами сверкающего хрусталя свисали огромные люстры, их бессчетные свечи заливали зал ярким светом, отражавшимся от множества украшавших стены зеркал. Посреди зала разместился струнный квартет. Слуги безмолвными тенями сновали меж гостей, их лица были полностью закрыты черно-белыми масками, а мягкие туфли бесшумно ступали по голубому мрамору.

В отличие от прислуги, приглашенная публика ограничилась полумасками, и я на общем фоне нисколько не выделялся. Впрочем, иначе и быть не могло: ни одни бал не обходится без возлияний, так не открывать же лицо всякий раз ради глотка вина!

Все так же баюкая в руке бокал, я пересек зал и поднялся по широкой лестнице на второй этаж. Двери во внутренние помещения стояли открытыми, за ними присматривал вышагивавший по коридору слуга, и мне ничего не оставалось, кроме как пройти на балкон, откуда мог наблюдать за гостями со стороны.

Нет! Я вполне способен при необходимости поддержать светскую беседу, да и рекомендованный магистром портной не подвел, и новое платье смотрелось ничуть не хуже нарядов большинства собравшихся; пусть, возможно, и чуть строже, нежели того требовали последние веянья моды. Если уж на то пошло, мне никогда не нравилась сутолока, к тому же вид со второго этажа открывался воистину превосходный, а любые следственные действия следовало начинать именно с рекогносцировки на местности. И первым делом хотелось присмотреться к хозяйке вечера.

Графиня Меллен оказалась чудо как хороша. Пусть усыпанная жемчугом полумаска и позволяла разглядеть лишь изящную линию подбородка и полные губы, я готов был биться об заклад, что она привлекает мужчин отнюдь не только своим богатством. Темные густые волосы были уложены в сложную прическу, лебединую шею охватила узкая бархатная лента с крупным изумрудом, зеленые самоцветы помаргивали и в ожерелье, да только куда больше драгоценностей взгляд привлекало глубокое декольте. Корсет не только утягивал талию, стройности которой могли позавидовать иные девицы, но и соблазнительно приподнимал грудь. Вечерний наряд оставлял руки открытыми до плеч.

Что интересно – служанка всюду носила за хозяйкой крупную черную кошку. Простецы издревле полагали подобных животных питомцами ведьм, но никого из гостей это не смущало. Полагаю, к эпатажным выходкам графини собравшимся было не привыкать.

Ее сиятельство пребывала в приподнятом настроении и весело болтала с гостями, сеньоров среди которых было определенным образом больше, нежели представительниц слабого пола. О некоем Рудольфе Нуаре графиня и не думала вспоминать, и я всерьез усомнился, что сумею привлечь внимание хозяйки. Не расталкивать же для этого пускающих слюни воздыхателей?

– Его светлость маркиз Альминц! – объявил вдруг церемониймейстер, и я даже вздрогнул от неожиданности.

Впрочем, пустое. Чванливому аристократу меня никак не узнать; инкогнито надежно хранила полумаска. Так что я не стал суетиться, смочил губы игристым вином и смерил вошедшего в зал маркиза оценивающим и – чего уж там греха таить! – недобрым взглядом.

Впрочем, косыми взглядами все и ограничится. Пусть наша прошлая встреча и оставила после себя не самые приятные впечатления, я просто не мог позволить себе сводить счеты. Дело прежде всего. Да и вдруг все же отыщется подход к маркизу?

Полумаска его светлости была выполнена в виде солнца, что в империи обернулось бы неминуемым скандалом; на севере, как видно, нравы были проще. Графиня оставила поклонников и поприветствовала нового гостя, но долго разговор не продлился, и они разошлись в разные стороны. Маркиз в одиночестве не остался, его тут же окружила небольшая свита, а хозяйка вечера объявила танцы. Музыкантов в зале прибавилось, и кавалеры стали приглашать дам, но это занятие привлекло далеко не всех. Кто-то начал разгадывать шарады, кто-то поднялся на второй этаж и затеял игру в карты.

Слуга из коридора никуда не ушел, и я не рискнул проскользнуть во внутренние помещения особняка, вместо этого с невозмутимым видом проследовал на террасу, с которой открывался вид на реку и сад. На улице с наступлением темноты заметно посвежело, но погода последние дни стояла солнечная, и заморозков давно уже не было даже по ночам. В камзоле мне холодно не было.

Среди кустов и деревьев горели многочисленные фонари, тут и там их свет вырывал из темноты мраморные статуи. Обнаженные девы соседствовали с хтоническими тварями, а вот мускулистые силачи все, как один, подпирали балконы и широкие карнизы.

Я поставил почти нетронутый бокал на гладкие каменные перила, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, очищая сознание и погружаясь в транс. Никто в здравом уме не станет потрошить людей без веской на то причины, а если дело в ритуальных убийствах, то всегда есть шанс уловить отголоски сотрясшей незримую стихию дрожи и остаточные колебания эфира. Раз или два их еще можно замаскировать, а вот многократные выбросы силы буквально въедаются в пространство. И совсем уж сложно избавиться от эманаций зла, которые неизменно остаются после каждого обращения к запределью.

Задержав дыхание, я скользнул сознанием в незримую стихию, и реальность тотчас расцвела яркими красками и огнями, слов для описания которых не было ни в одном языке мира. Сияние окутало со всех сторон, и на миг я замер, ослепленный и оглушенный, а потом вырвался из транса, махом влил в себя бокал игристого вина и навалился на резные перила террасы, силясь перебороть дурноту.

Кто-то осторожно прикоснулся к плечу. Я обернулся, увидел перед собой слугу в черно-белой маске и вяло махнул рукой.

– Со мной все в порядке, любезный. Просто нет привычки к игристым винам.

Человек графини протянул руку к бокалу, дождался моего кивка и унес его в дом. А я остался на улице и помассировал ладонями раскрасневшееся лицо. Несмотря на вечернюю прохладу, меня бросило в жар.

Нет, я не заметил ничего подозрительного и не уловил эманаций запределья, просто и особняк и сад оказались заполнены несметным количеством простеньких заклинаний. Сигнальные чары соседствовали с погашенными магическими иллюзиями, обрывки начатых и брошенных плетений реяли над землей, соприкасались с невесть зачем протянутыми силовыми нитями, вспыхивали неземным светом, гасли и вспыхивали вновь. С особняком дела обстояли ничуть не лучше: мне пришлось бы провести полноценный ритуал, чтобы только пробиться через отблески всей этой магической мишуры.

И при этом я весьма и весьма сомневался, что подобный хаос устроен исключительно из желания скрыть следы преступлений. Некоторые магические плетения выглядели очень старыми, они почти исчерпали заложенный при создании запас силы и могли развеяться в любой миг. Скорее уж, это были плоды упражнений графини Меллен в тайных искусствах. Магистр Кирг упоминал о прохождении ею соответствующего обучения в университете.

Судя по увиденному мной, хозяйка особняка была особой увлекающейся и одновременно весьма ветреной. Ей определенно стоило бы нанять кого-нибудь прибрать весь этот бардак. Если конечно же во всем этом нет тайного умысла…

Некоторое время я обдумывал эту мысль, потом шмыгнул носом, прикоснулся пальцем к верхней губе и досадливо выругался, заметив алое пятнышко. Пришлось спуститься по боковой лестнице в сад, зачерпнуть из фонтана воды и оттереть усы от крови.

Струи фонтана не били, его еще не привели в порядок после зимы, и на дне лежала опавшая листва. В центре мраморной чаши возвышалась искусно выполненная скульптурная группа: взявшись за руки, обнаженные танцовщицы кружили вокруг человека-зверя с мужским достоинством таких размеров, что место ему было, скорее, в борделе, нежели в саду почтенного графского семейства. Все же ее светлость – весьма своеобразная сеньора…

Неожиданно из темноты донесся лязг стали, и непроизвольно я положил ладонь на рукоять кинжала, а левой нашарил магический жезл. Но никто и не подумал атаковать меня, клинки звенели где-то в отдалении. Движимый любопытством, я прокрался по тропинке и обнаружил, что на окруженной живой изгородью поляне в свете одинокого фонаря бьются на шпагах два сеньора в одинаковых масках карточных шутов.

Дуэлянтам я мешать не стал и потихоньку отступил в темноту. В голове мелькнула мысль, что все эти выловленные из воды тела могли принадлежать не слишком искусным фехтовальщикам, но нет – эта версия не выдерживала никакой критики.

Обогнув фонтан, я направился к лестнице, сразу заметил меж двух полуколонн террасы приоткрытую дверь и замедлил шаг. Возможно, это был вход в подсобные помещения, где хранился садовый инвентарь, и все же я, памятуя о наставлениях магистра Кирга, такой шанс упускать не стал. Светильники в коридоре не горели, лишь откуда-то из-за угла вырывалось неровное свечение то ли факела, то ли масляной лампы, и совсем темно в помещении не было. Я переступил через порог и двинулся вперед, даже не пытаясь красться.

Попадавшиеся по пути двери были все, как одна, заперты; я не пробовал взломать их, просто проходил мимо. За поворотом стало светлее и начали доноситься отголоски музыки, там же обнаружилась лестница на второй этаж. Я без колебаний поднялся по ней и замер, гадая, куда именно меня угораздило забрести. Стены были увешаны потемневшими от времени портретами, деревянные панели украшала сложная резьба, пол покрывал затейливый паркет.

И тут, как назло, распахнулась дверь! Ангелы небесные! Ну что за невезение!

В коридор выпорхнула молоденькая девица в алом платье, чей лиф не скрывал маленькой аккуратной груди, а лишь приподнимал ее. Волнистые рыжие волосы бесстыдницы рассыпались по плечам, белоснежную кожу усеивали веснушки, а смотревшие через прорези белой, с красным орнаментом маски глаза казались затуманенными и подернутыми поволокой.

Я отвлекся на это зрелище и не сразу заметил тонкие иглы клыков. Обратил на них внимание, лишь когда незнакомка растянула в улыбке тонкие губы.

– Красавчик пришел поиграть? – слегка шепелявя, спросила девица, подступая вплотную. – Я люблю играть…

От бесстыдницы пахло ароматом благовоний и вином, на ее шее подрагивала нежная жилка. Мало кто на моем месте отказался бы поиграть с такой, вот только клыки…

– Видите ли… – начал я, но красотка и слушать ничего не стала, изящно протянула ко мне руку с длинными алыми ногтями.

– Фрея, ты где?! – послышался хриплый голос, и вслед за девушкой в коридор вышел худощавый сеньор, в отличие от спутницы, одетый вполне прилично и даже со вкусом. Правда, исключительно во все черное. Черными были и маска, и даже шейный платок.

Заметив постороннего, незнакомец на миг опешил от изумления, но тут же развернул Фрею и прижал ее к себе, скрыв девичьи прелести от моего нескромного взгляда. Свободной рукой молодой человек достал изо рта накладные клыки и потребовал объяснений:

– Что вы здесь делаете?!

Я улыбнулся давно отрепетированной пьяной улыбкой и неопределенно пожал плечами.

– Сеньор! Я вышел в сад… Не подумайте ничего плохого, просто освежиться. А потом решил пройти в зал напрямик, но, к своему стыду, заблудился…

Незнакомец пристально уставился на меня, словно желал просверлить взглядом насквозь, и явственно поколебался, затем с недовольным видом процедил:

– Следуйте за мной!

Вытянувшую изо рта клыки девчонку он без лишних церемоний затолкнул в комнату и спешно прикрыл за ней дверь.

– Вольф! – послышался возмущенный крик, но сеньор в черном даже не оглянулся и повел меня по коридору, уверенно сворачивая в нужных местах. Вскоре он отдернул портьеру, открыв выход на галерею второго этажа, и с нескрываемым раздражением выдал:

– Прошу!

Стоявший тут же слуга в черно-белой маске встревоженно оглянулся, но узнал моего спутника и шума поднимать не стал, лишь отступил в сторону, позволяя пройти.

– Благодарю, – улыбнулся я напоследок и направился к лестнице, а затылок так и продолжал буравить взгляд едва сдерживавшего ярость ревнивца.

Будто моя вина в том, что бесстыжая девица выставила на всеобщее обозрение свою грудь. Если начистоту, не так уж она была и хороша…

3

Пока я отсутствовал, в зале все шло своим чередом. Дамы и кавалеры продолжали танцевать, но большая часть публики распалась на отдельные компании, меж которых беспрестанно фланировали разносившие игристое вино слуги. Я и сам залпом осушил бокал, сразу взял второй и отошел к стене, не желая путаться ни у кого под ногами.

Помимо танцев, гостей графини развлекали жонглеры, фокусник и шут, а в другом конце зала приглашенный поэт декламировал воистину нескончаемую поэму. Насколько удалось понять из обрывков разговоров, помимо всего прочего, сегодня перед гостями выступит одна из лучших театральных трупп города, а после полуночи самые стойкие смогут полюбоваться некими экзотическими танцовщицами.

Требовалось во что бы то ни стало привлечь внимание графини, но прорваться через сновавших вокруг нее кавалеров попросту не представлялось возможным. Стоило закончиться одному танцу, и ее сиятельство тут же приглашали на следующий. Словами не передать, как это раздражало.

Вырядившаяся вампирами парочка на глаза не попадалась; судя по всему, это были личные гости хозяйки. Вероятно, близкий круг устраивал закрытое костюмированное сборище, и гротескный наряд привратника намекал именно на ее мистическую тематику. Красно-белый уродец, к слову, больше не стоял в дверях и свободно разгуливал по залу; в перерывах между танцами он даже иной раз успевал о чем-то переговорить с графиней.

Потеряв всякую надежду свести знакомство с хозяйкой, я прибился к компании маркиза Альминца; на глаза его светлости старался не лезть, стоял немного в отдалении и краем уха прислушивался к разговорам. Почтенные сеньоры толковали все больше об алхимии; мои познания в этой области оставляли желать лучшего, а вот маркиз казался искренне увлечен обсуждением метафизической сущности эфира и трансмутирующих свойств ртути. Стоило бы поискать подходы к нему с этой стороны…

Неожиданно кто-то откашлялся за спиной, и я едва не подпрыгнул на месте. Развернулся – передо мной стоял привратник.

– Герр Нуаре? – по-птичьи склонил он голову набок, разглядывая меня.

То ли от пристального взгляда черных глаз, то ли из-за ожидания неминуемых неприятностей по спине побежали мурашки, но я лишь беспечно кивнул:

– Он самый, милейший.

– Следуйте за мной, – объявил наряженный горбатым уродцем слуга, развернулся и зашагал прочь.

Внутри все так и обмерло. Неужто боком вышла попытка побродить по особняку? И что же теперь – меня просто возьмут и с позором выставят на улицу? Едва ли магистр Кирг придет в восторг от подобного развития событий! Да и самому мне нисколько не хотелось начинать службу с эдакого фиаско. Стыд и позор!

Но нет, обошлось. Привратник отвел меня к окруженной кавалерами графине Меллен, и та всплеснула руками:

– Рудольф, вот вы где! Вы ведь позволите называть вас Рудольфом?

Я прикоснулся губами к самым кончикам пальцев графини и улыбнулся.

– Как будет угодно вашему сиятельству.

– Так где вы прятались от меня все это время, Рудольф? Я вас не видела!

– Человеку в маске легко затеряться в толпе подобных ему.

Хозяйка вечера рассмеялась и решительно заявила:

– Я танцую с каждым своим новым гостем. Это традиция!

– Традиции священны и неприкосновенны, – склонил я голову, поставил пустой бокал на поднос тотчас очутившегося рядом слуги и протянул руку графине.

Последние годы мне выпадало танцевать не слишком часто, но ударить в грязь лицом я нисколько не опасался. Не зря же нас с братом учили хорошим манерам с самых ранних лет! Внимания бальным танцам наставники уделяли лишь немногим меньше, чем верховой езде, грамматике и фехтованию.

Несмотря на отсутствие практики, намертво вбитые танцмейстерами движения вспомнились сами собой, и повел я графиню вполне уверенно, благо та двигалась легко и свободно.

– Рудольф, – обратилась ко мне хозяйка вечера, от которой едва уловимо пахло розовым маслом, – вы позволите нескромный вопрос?

– У меня нет секретов от вашего сиятельства, – улыбнулся я.

– Наедине можете обращаться ко мне по имени, – милостиво разрешила графиня. – Для вас я Марит. Хорошо?

Я слегка склонил голову в знак согласия и едва не сбился с шага, несколько смущенный столь явно выказываемым расположением к совершенно постороннему человеку.

– Это очень нескромный вопрос, – кокетливо улыбнулась графиня, и на ее щеках появились милые ямочки. – И очень-очень личный, – с придыханием повторила она.

– Вы вгоняете меня в краску, Марит, – нашелся я. – Теперь вы просто обязаны задать его, иначе я зачахну от любопытства!

Хозяйка вечера благосклонно рассмеялась и прищурилась.

– Рудольф, правду ли говорят, что вы получаете удовольствие, когда вас связывают?

Невольно вспомнилось, как затягивал на шее веревку брат Кас, и я едва удержался от болезненной гримасы, но сразу совладал с собой и пошутил:

– Все зависит от того, кто связывает и с какой целью. Поверьте, это очень важно. Но, к слову, не меньшее удовольствие я получаю, связывая… кого-нибудь.

Графиня Меллен даже приоткрыла рот от любопытства.

– Действительно ли ощущения при близости в момент удушения столь ярки, что не могут сравниться ни с чем иным? – спросила она и слегка покраснела. – Не сочтите меня вульгарной и распутной, просто Вседержитель создал нас такими, как мы есть. Я всецело поддерживаю стремление к духовному развитию, но умерщвление плоти не для меня. Плоть дарит нам столько… радости, столько приятных ощущений, а жизнь человеческая слишком коротка, чтобы отказывать себя в удовольствиях…

Вблизи графиня уже не казалась юной, пусть ее кожа и не потеряла былой упругости и свежести, но в уголках рта залегли легкие морщинки. Полагаю, ей было немногим меньше сорока лет. В этом возрасте простолюдинки не могли похвастаться ни такой статностью, ни красотой; богатство способно продлить молодость, и все же не всесильно и оно. Именно поэтому я не стал лукавить и рассыпаться в льстивых комплиментах; этого бы мне не простили.

Вместо этого я поступил так, как и планировал изначально. Пустил пыль в глаза.

– Меня больше влечет стезя духовного самопознания, в плотских утехах я, скорее… любитель. И уж точно не возьмусь осуждать вас, Марит. Ханжество не мой конек. Что же касается вопроса, то да – ощущения и в самом деле ни с чем не сравнимы. Но очень легко перейти грань, из-за которой уже не получится вернуться, если вы понимаете, о чем я. Нужен опытный… партнер.

– Такой, как вы?

Я только улыбнулся.

Музыка смолкла, и мы остановились, но графиня не отступила, а потянулась поправить мой шейный платок. Тонкие пальцы скользнули по коже и, вне всякого сомнения, уловили шероховатость старой ссадины, но сказала Марит о другом.

– Интересный камень, – заинтересовалась она янтарной заколкой и даже погладила ее, любуясь.

– Подарок, – пояснил я, не став вдаваться в подробности.

Графиня отступила, и рядом немедленно оказался привратник с двумя бокалами на подносе, но она лишь прикоснулась к одному из них и отчитала гротескного уродца:

– Слишком теплое! – а после обернулась ко мне. – Рудольф, угостите меня вином!

Кавалеры сообразили, что сегодня взошла чужая звезда, и начали расходиться, бросая на меня предельно красноречивые и многообещающие взгляды. Уверен, многие из поклонников хозяйки с превеликим удовольствием прогуляются с выскочкой в парк, если только им представится такая возможность. Но я поводов для дуэли никому давать не собирался, как не собирался и отходить от графини даже на несколько шагов.

Ухватив с подноса проходившего мимо слуги пару бокалов, я тут же вручил один из них хозяйке, и та прекратила выговаривать что-то привратнику, пригубила вино и благосклонно улыбнулась.

– Совсем другое дело! – Марит повернулась к служанке с черной кошкой и забрала у той защелкнутый на ошейнике любимицы поводок, а саму девушку в черно-белой маске отпустила.

Поставленная на пол кошка потянулась, но упрямиться не стала и последовала за хозяйкой. Графиня повела меня по залу и будто между делом спросила:

– И как вам вечер, Рудольф?

И вновь я не стал опускаться до лести.

– Весьма мило, но я ожидал большего. В городе о ваших приемах ходят настоящие легенды!

Графиня в ответ на это заявление лишь заливисто рассмеялась.

– Не торопите события! – укорила она меня и направилась к лестнице. – Все самое интересное начнется после полуночи. Ну а пока мы можем улизнуть от гостей и заняться чем-то по настоящему увлекательным…

Произнесена последняя фраза была столь многозначительным тоном, что у меня невольно участилось сердцебиение.

Я последовал за Марит, а в голове в такт пульсу все билась, билась и билась шальная мысль: «Просто! Просто! Просто! Слишком просто!»

Но надо было отдать должное проницательности приора герхардианцев и связям его людей; те столь искусно изготовили и подбросили наживку, что графиня не смогла устоять. Как видно, она и в самом деле была чрезвычайно увлекающейся особой.

О соблюдении внешних приличий хозяйка вечера между тем не забывала. Для начала мы прошлись по галерее второго этажа, обозревая бальный зал и обсуждая гостей, при этом укрыться от полных любопытства взглядов даже не пытались. Лишь когда внизу началась суета и приглашенные лицедеи при помощи слуг принялись устанавливать декорации для театрального представления, графиня потянула меня в боковой коридор. К счастью, не тот, где я повстречался с ряжеными вампирами.