Слав 6. Дорога домой

На вопрос Слава о том, что же происходит на западных границах, Ласа охотно ответила, что там за последние восемь лет не произошло ничего интересного. Как говорится: «Тишь, да гладь, да божья благодать». Когда же Слав попросил её уточнить, Ласа, сморщив носик, фыркнула:

–Да чего там уточнять-то, Слав! Я же говорю – тишина там. Никто на нас не нападает. Ни Супр, ни Тогет. Там теперь даже орки спокойно живут. Фермеры и горожане даже приглашают их в гости. А в нескольких деревнях, как мне сказали, орков выбрали старостами. В общем, тишина.

Слав лишь покачал головой:

–Ну ты, Ласа, даёшь! Да это чуть ли не главная новость! А ты говоришь, что ничего интересного!

Женщина с искренним непониманием спросила:

–Как это? Почему это – главная новость?

Слав улыбнулся и, поцеловав жену в губы, объяснил:

–Это говорит о том, что началась коренная перестройка общества этих двух королевств. Люди увидели в орках не только лесных демонов. Отныне властителям этих земель не удастся дурачить людей с такой же лёгкостью, с какой это им удавалось раньше. А это уже приведёт к тому, что мало – помалу власть от самодержцев и самодуров начнёт переходить к простым людям. Ласочка, этот мир меняется коренным образом. И это происходит именно сейчас, в этот самый миг. Неужели ты этого не понимаешь? Не верю! Ты намного умнее, чем многие из тех, кого я знаю.

Ласа слегка растерянно сказала:

–Ну, я об этом как-то не подумала. Внимания не обратила. – Она с усмешкой посмотрела на мужа. – Но, вообще-то, я о другом всё это время думала. Я до сих пор иногда не верю, что ты вернулся. Просыпаюсь в холодном поту, смотрю, а ты рядом спишь. А всё равно порой как-то не до конца верится.

Слав понимающе улыбнулся:

–Ласочка, так и мне порой кажется, что всё это, – он повёл вокруг рукой, – один из тех снов, которые я видел, пока был там.

Как всё-таки хорошо, когда люди могут не вдаваться в излишние объяснения! Например, не нужно объяснять, что значит это самое «там». Тогда время, которое пришлось бы потратить на объяснения, можно посвятить чему-нибудь более приятному. Например, поцеловать любимую. Что Слав с радостью и сделал.

Но, поцелуи – поцелуями, но Ласе пришлось вернуться к прерванному рассказу.

Она рассказала, что за прошедшие восемь лет эльфы никак себя не проявили. За исключением разве что того, что у смертников появились новые шрамы.

Как Слав уже успел узнать от самих троллей, именно эльфы «украсили» их мощные лохматые тела этими шрамами. Некоторые, как он заметил, оказались совсем ещё свежими. Значит, тролли их получили в последней схватке с каким-то эльфом. И оставил эти шрамы один из тех мечей, которые заставляют кровь троллей кипеть.

А ещё Слав заметил, что тролли, тела которых обезображены этими шрамами, пользуются всеобщим уважением. Хотя, на взгляд Слава, эти шрамы вовсе не портят внешний вид троллей. Скорее, даже наоборот. Полосы седых волос придают им какое-то очарование, что ли. Какую-то красоту ветеранов. Именно в отношении «смертников» можно с полным основанием сказать: «Шрамы украшают мужчину».

Конечно же, Ласа объяснила мужу, почему эти два десятка троллей все называют смертниками. Узнав все подробности, Слав, можно сказать, новыми глазами посмотрел на телохранителей.

Вообще, все эти нюансы его возвращения заставили Слава ещё больше зауважать друзей, и полюбить Ласу и Сваяру. В отношении Эктонуса, естественно, у него так же появились некоторые новые мысли. Вообще, как понял Слав, эльф принял самое деятельное участие в процессе его возвращения.

Весь день ушёл на то, чтобы, прогуливаясь с женой и дочкой по парку и городу, узнавать всё новые и новые подробности о произошедших в мире переменах.

Уже вечером, глядя, как Ласа, положив голову ему на плечо, спит, Слав размышлял об услышанном. О построенных школах и библиотеках. О том самом новом транспорте, о котором он так и не рассказал людям того, другого мира, об оружии, которое, оказывается, все эти восемь лет спокойно себе лежало в Логове. В самый последний момент, видимо, пытаясь удержать Слава, Марок и Ррех ухватились, один – за меч, второй – за кинжал. Естественно, это никак не смогло остановить перемещение.

Как только Ласа рассказала об этом мужу, оба тролля, виновато глядя Славу в глаза, извинились. Но никто так и не смог объяснить, куда же подевались его доспехи. Скорей всего, как понял Слав, их у него украли уже в том самом московском парке. Видимо, с него их сняли, пока он лежал без сознания. Наверное, в них давно уже щеголяет один из тех, кого насильники – неудачники называли ролевиками.

А ещё Слав подумал о том, что, вопреки рассказам Эктонуса, во время перемещения он не видел никаких красочных картинок. Ничего из того, что описывал эльф, так и не появилось перед взором Слава. Никаких тоннелей, никаких бобовых ростков… Вообще ничего!

Уже ощущая, как сон начинает обволакивать его сознание липкими сладкими путами, Слав представил, что одно из описанных Эктонусом видений всё же появилось перед его мысленным взором в момент перехода из одного мира в другой.

––

Какой-то шум за дверью разбудил их обоих.

Первым делом Слав схватил меч, который он накануне «конфисковал» у одного из троллей. Клинок радостно заблистал всеми цветами радуги. Слав не смог остаться равнодушным. На краткий миг он замер, наслаждаясь видом разноцветных волн, плавно перетекающих друг в друга. Как же ему не хватало и этого тоже в течение всех этих восьми лет!

Краем глаза Слав увидел, что Ласа уже успела накинуть тетиву на лук. Секунда, – и жена встала рядом с ним, держа стрелу наготове. В глазах Ласы Слав увидел холодный металлический блеск. Он и не предполагал, что его нежная, добрая, любящая Ласа может вот так вот, вот таким холодным, расчётливым взглядом смотреть вообще на что-либо.

Между тем шум за дверью слегка усилился. Хотя, как поняли уже оба, этот шум не предвещает опасности. Не слышно ни лязга оружия, ни криков или стонов раненых. У Слава создалось ощущение, что перед дверью в их с Ласой комнату просто кто-то ссорится. Причём, ссорятся там совсем беззлобно. Просто кто-то кому-то в чём-то не хочет уступать.

Всё же муж и жена не стали торопиться и убирать оружие. Сжимая меч в руке, Слав босиком прошлёпал к двери. Взялся за ручку. Но перед тем как открыть дверь, он посмотрел на жену. Ласа кивнула, давая понять, что она приготовилась к любому ходу событий. И, буде за дверью окажется какая-нибудь опасность, она даст отпор любому врагу.

Затаив горделивую улыбку, Слав толкнул дверь от себя. Совершенно беззвучно она открылась. Шум перепалки усилился, чтобы через секунду смолкнуть.

Голос, услышать который ещё несколько дней назад Слав и не надеялся, ворчливо рявкнул:

–Ну, всё! Они уже всё р-равно пр-роснулись! Мар-рок, уйди, пока я тебе по голове не настучал!

Даже в слове «голова» Рявв умудрился прорычать на букве «л». Голос Рудора резонно заметил:

–Ну, Рявв, с Мароком не так-то легко управиться. Пожалуй, это только Кору и Славу под силу.

Чувствуя, как губы растягиваются в радостной улыбке, Слав распахнул дверь шире. Глядя на довольные оскалы двух старейшин троллей, он спросил:

–Почему это Рявв с Мароком-то не справится? Он же даже эльфа смог один на один завалить! Скорее, уж это мне будет не под силу.

Оскалив клыки ещё больше, Рявв шагнул к Славу, при этом старейшина воспользовался моментом, чтобы плечом отстранить Марока с дороги. Силач, естественно, не стал противиться. Он, можно сказать, позволил оттолкнуть себя в сторону. Хотя на толчок-то это, по сути, и не походило. Не так-то легко оттолкнуть того, кому почти нет равных по силам.

Приблизившись к человеку, Рявв сначала пристально осмотрел молодого друга. И только спустя пару секунд заключил его в объятия. Слав почувствовал, как его рёбра в области груди хрустнули под мощным давлением лохматых лап. Однако он стойко перенёс чрезмерное проявление чувств старого тролля. Он даже похлопал оборотнеобразного друга по спине. Одной рукой. Левой. Правую же он постарался отстранить подальше. Не хватало ещё, чтобы объятый сильными эмоциями Рявв поранился о лезвие его меча!

Как только Рявв вволю помял кости Слава, его сменил Рудор. Хотя второй старейшина и не проявил охвативших его чувств с той же силой, что и Рявв, костям Слава досталось и от него. Но и повторную процедуру человек выдержал с той же стойкостью, что и первую.

Наконец, процедура проверки Слава на прочность закончилась. Рудор, слегка отстранившись от человека, осмотрел его с головы до ног и обратно. При этом, как заметил Слав, нос старейшины слегка подрагивал. Его ноздри расширялись. Сложилось впечатление, что тролль придирчиво его обнюхивает.

Видимо, удовлетворившись результатами осмотра, Рудор заметил:

–Ну, Слав, ты же тоже смог с эльфом управиться. Думаю, что даже Марок понимает, что ему с тобой, например, лучше не связываться. – Он бросил взгляд вглубь комнаты. – Здравствуй, Ласочка. С радостью тебя, милая.

Слав тоже повернулся лицом к жене. Ласа уже успела снять тетиву с лука и убрать оружие в колчан.

Тем временем Рудор продолжил:

–Знаешь, Слав, я никогда не думал, что тебе окажется под силу убить эльфа. Ты только на меня не обижайся, на старика. Хорошо?

Рявв не смог промолчать:

–Вот я так и знал, что ты обязательно всё на свой возраст свалишь! Дескать: «Я уже такой старый, что могу говорить всё, что угодно. А вы все должны меня прощать». Я же такого не говорю!

Слав поспешил вставить свои «пять копеек»:

–Тише вы! Успокойтесь, могучие старцы! Рудор, я и сам-то не думал, не гадал, что выживу в тот день. Я только хотел протянуть время, чтобы спасти своих телохранителей. Но благо даря тебе, Рявв, я смог понять, что эльф пытается отвести мне глаза. Ну, я и смог его обмануть. Да и не я его убил-то. Его же, кажется, Ррех завалил. Разве не так?

Рявв посмотрел на человека так, что тому показалось, что тролль сейчас скажет что-нибудь невероятно важное и значительное. Столько в его карих глазах появилось мудрости и рассудительности, что Слав приготовился узнать что-то настолько непостижимо мудрое, что на осмысление всей этой мудрости ему может понадобиться продолжительное время.

Тролль и сказал:

–Слав, может, ты для начала портки оденешь? Бери пример с Ласы.

Слав слегка растерянно посмотрел на старейшин троллей, на неторопливо одевающуюся жену, и лишь после этого – вниз, на себя. И тут же мысленно чертыхнулся. У него как-то совсем вылетело из головы, что оба они, он сам и Ласа – так и не успели накинуть одежду. В бой они собирались вступить абсолютно голыми. И если нагота Ласы могла бы спасти ей жизнь по причине её почти сверхъестественной (на самом деле – вполне естественной) соблазнительности, то ему это вряд ли помогло бы.

Следуя примеру жены, Слав отыскал разбросанную накануне вечером одежду. Тролли вполне спокойно наблюдали, как два юных, по их меркам, человека неторопливо заканчивают одеваться. Дождавшись, когда Слав принялся нацеплять ножны с мечом на пояс, Рявв поторопился его остановить:

–Слав, не надо! Мы тебе твои железяки принесли. Только, когда твои телохранители потребовали от нас, чтобы мы дождались, пока вы проснётесь, я их оставил там, на диване. Хотел кому-нибудь из молодых троллей уши надрать. Если бы ты не открыл нам дверь, им пришлось бы несладко.

Стараясь говорить как можно боле уважительно, Слав возразил:

–Ну, не думаю, что вы смогли бы справиться с двумя десятками троллей. Они же всё же далеко не дети. Да и эльфов, насколько я понял, они уже убивали.

Ласа, с лёгкой тенью насмешки во взгляде и голосе осадила мужа:

–Вот сразу видно, что ты давно не общался с троллями! Слав, неужели ты успел всё забыть? Кто же из молодых троллей осмелится поднять руку на старшего? Ну, сам подумай!

И только после слов жены Слав осознал, что, оказывается, он и в самом деле успел забыть, как тролли относятся к своим старейшинам. Да и к старейшинам гномов, кстати, тоже. Но сейчас-то разговор зашёл о старейшинах именно троллей. Ведь такого уважения, можно даже сказать – трепета, уже не встретишь среди людей. Даже у северян, при всех их достоинствах, старейшины не пользуются и десятой частью того почтения, какое тролли испытывают, например, к тому же Рявву. Да и то сказать! Ведь все тролли – это Семья. А старейшина в семье – это совсем не то же самое, что это же звание в понимании людей.

Слав не без иронии подумал, что людям его мира, то есть мира, в котором он родился, никогда не удастся объяснить вот эти простые вещи. Но простые-то они только для того, кто успел изучить общество троллей. Вот для них-то эти понятия как раз до крайности просты. Людям же это порой невозможно объяснить. То есть, какая-то, но только самая малая, ограниченная часть людей сможет это понять. Но подавляющее большинство, процентов девяносто – восемьдесят примут все эти объяснения, как очередную выдумку. Или же и вовсе воспримут, как откровенное издевательство нескольких «ботаников» над их ограниченным интеллектом. А за подобные проявления интеллектуального превосходства раньше сжигали на кострах.

Между тем Ласа решила, видимо, закончить все объяснения. Может, из-за молчания мужа, или же потому, что уже успела соскучиться по его занудству настолько, что и сама стала вдаваться в мельчайшие детали, но она продолжила:

–Наши телохранители позволили бы Рявву и Рудору бить себя хоть по головам. Но никто из них и пальцем не тронул бы старейшин. – Ласа подошла к мужу и заглянула ему в глаза. – Знаешь, Слав, я заметила, что человеческая молодёжь начала перенимать некоторые обычаи троллей. В том числе и отношение троллей к своим старейшинам. Думаю, это пойдёт Народу на пользу. А ты как считаешь?

Слав не смог удержаться. Он поцеловал жену в губы и, улыбнувшись, кивнул:

–Я с тобой целиком и полностью согласен. Во всём, что ты только что сказала. – Он перевёл взгляд на троллей. – Значит, говорите, моё оружие в коридоре лежит?

Получив утвердительные кивки от старейшин, Слав поспешил к двери. Уже выходя в коридор, он услышал за спиной голос Ласы, в котором легко улавливались нотки притворного разочарования:

–Вот так всегда! Железяки ему дороже своей жены!

––

Позавтракали уже вместе со старейшинами. Естественно, старые соратники Слава не отказались сесть за тот же стол. К концу завтрака Меркон многозначительно посмотрел на Слава и спросил:

–Слав, теперь-то ты готов приступить к работе? Думаю, Ласа уже успела тебе рассказать всё, что нужно.

Слав вынужденно признал:

–Да, Ласа мне многое успела рассказать. Осталось только восполнить кое-какие пробелы. Но, думаю, это можно будет сделать и позже. Во время работы.

Сваяра, присоединившаяся к взрослым уже после того, как они сели за стол, спросила:

–Пап, а разве ты не останешься с нами? Я хотела с тобой по Тобу поездить. На водопады посмотреть. На плато Лезвий. Там много интересного есть. Мне гномы сказали, что ты всего этого ещё не видел.

Слав виновато улыбнулся Сваяре:

–Извини, дочка, но у нас, как видишь, не получится. Но в Тобу мы с тобой ещё побываем. И не раз. Может, даже найдём время, и ты покажешь мне все эти красоты, про которые я пока только слышал.

Ласа же, склонившись к дочери, тихо объяснила:

–Сваяра, у нашего папы всегда так. Я же тебе рассказывала. Но ты не должна на него обижаться. На нём слишком большая ответственность. – Она посмотрела на мужа. – А в Тобу и в самом деле есть, на что посмотреть. Надо будет тебя как-нибудь туда свозить.

Слав едва заметно усмехнулся:

–Надо будет.

Вот всегда так! Ну почему человек не может получить сразу всё? Почему, получая что-нибудь одно, он вынужден отказываться от чего-то другого? Почему нельзя обладать и первым, и вторым? Если ты счастлив в семье, то страдает работа. И наоборот. Если ты добыл свободу для Народа, то с личной свободой ты можешь распрощаться навсегда. Может, Слав как раз и мечтает только о том, чтобы всю оставшуюся жизнь провести с женой и дочкой! Но ведь нет! Не получится! А ведь совсем недавно Слав думал, что именно так он и должен сделать. То есть – оставить все государственные дела и остаток жизни прожить в семье. Но не прошло и нескольких дней, как его, можно сказать, вынудили забыть про эту мечту.

Но, что бы кто ему ни сказал, Слав отлично понимает, что ни Меркону, ни кому-либо ещё, ни за что не удалось бы принудить его к чему-то, чего он делать не хочет. Рано или поздно, но он всё равно взялся бы за работу. Просто Меркон несколько ускорил этот процесс. Поэтому все те обвинения, которые Слав выдвигает в адрес бывшего дворянина, не имеют никакого веса.

Уже когда все встали из-за стола, Жок, Глесс и Трент вдруг объявили, что они в течение ближайшего часа покинут Вокт. Слав не стал спрашивать о причинах столь скорого отъезда. И так всё понятно. Но друзья всё же посчитали нужным объяснить, что к решению вернуться на места службы их подтолкнули неотложные дела. Оказывается, им ежедневно докладывали о том, что происходит на местах их службы.

К своему стыду Слав вдруг осознал, что он даже не поинтересовался у друзей, что каждый из них делал все эти последние восемь лет. А ведь все они, наверняка, многое сделали как для улучшения жизни Народа, так и для обеспечения безопасности молодого государства. Даже сейчас, после всего пережитого, после восьми лет заключения и бегства в этот мир, Слав почему-то всё ещё не может страну, созданную, в том числе и его трудами, называть ССР.

Только теперь Слав решил узнать, чем же всё-таки занимаются его друзья. И они ему охотно, можно даже сказать – самодовольно, рассказали о том, кто какие обязанности выполняет. Так, Слав узнал, что Жок отвечает за охрану восточной границы. Так как со стороны горцев Таске со времени ранения Кора не произошло ни одной провокации, то службу Жока можно назвать почти мирной. Именно – «почти». Хоть на восточном рубеже и не льётся кровь, но служба там всё же связана с оружием, армией, дисциплиной и постоянной опасностью нападения. Пусть нападений пока ещё не происходило. Это всё равно не позволяет пренебрежительно относиться к охране государственной границы.

Трент и Глесс, оказывается, сразу же после исчезновения Слава изъявили желание взять под личный контроль охрану южных рубежей молодого государства. Трент взял на себя ответственность за восточную половину границы. Глессу, соответственно, досталась западная часть границы.

На этом объяснения пришлось прервать. Потому что, даже идя неспешным шагом, они уже подошли к комнатам Жока, Глесса и Трента. На всякий случай обнявшись со Славом, все трое расцеловались со Сваярой и Ласой, пожали руки троллям и Меркону и, выполнив, наконец-то, все эти прощальные обряды, отправились по своим комнатам готовиться к долгому путешествию.

Слав же, дождавшись, когда друзья скрылись за дверями, повернулся к Меркону и спросил:

–Ну, ты мне расскажешь подробности всех ваших, наших то есть, переговоров с соседями? И вообще, Меркон, тебе придётся просветить меня насчёт последних восьми лет. Кто с кем воевал. Кто кому помогал. Какие союзы и с кем мы заключили? На каких условиях? На какое время? С кем мы ведём переговоры сейчас? Какие условия мы выдвинули? Какие условия они нам…

Движением руки Меркон остановил поток вопросов:

–Всё, всё! Хватит, Слав! Я тебе обо всём расскажу. Идём в мой кабинет. Там и карта есть. Мы её по твоему же приказу составили. На ней легче объяснять будет.

Слав кивнул:

–Добро!

Перед тем, как уйти, он поцеловал жену в губы. Погладил дочку по голове. И только после этого, в сопровождении Меркона и старейшин – троллей, ушёл, оставив любимых им женщин под охраной двух десятков лохматых воинов.

––

В течение десяти дней Слав только и делал, что изучал международную и внутреннюю политику ССР. Хоть и с некоторым усилием, но он всё же стал называть молодое государство так же, как это делают остальные. Большинство проделанной его соратниками работы ему пришлось по душе. Но кое-что они сделали, явно не до конца просчитав последствия своих действий. Правда, эти последствия не носят катастрофического характера. А весь негатив с лёгкостью можно свести на «нет».

Чем Слав в первую очередь и занялся. К счастью, с ним никто не стал спорить. Меркон, например, молча слушал доводы Слава и тут же бросался исправлять последствия ошибок. Наблюдая за работой наместника всей Воктии, Слав не мог нарадоваться. Как-то даже и не верится, что когда-то Меркон посматривал на него свысока. Да и само отношение бывшего дворянина к подчинённым как-то не вяжется с его социальным происхождением.

А ещё Слав не мог не задуматься о том, насколько же всё-таки странная штука – жизнь. Какие она порой затевает непонятные для простого смертного игры. Если бы десять лет назад Меркон, выполняя приказ герцога, не оказался в сводном отряде, целью которого было взять присоединившийся к бунту город Лотх, то судьба дворянина сложилась бы совсем иначе. Возможно даже, он стал бы одним из самых лютых врагов Народа. И тогда он, скорее всего, пал бы от секиры или меча тролля или воина – человека. А может, он погиб бы от стрелы орка. Или же всё могло оказаться намного проще. Меркона просто – напросто могли казнить бунтовщики. Как они это сделали со многими офицерами, сохранившими верность герцогу и его семье.

Слав с сожалением вспомнил, как ему сообщили о гибели всей семьи герцога. К его огромному разочарованию, воины Народа не успели спасти жену и двух сыновей правителя Виструма от гибели. Смерть все трое приняли от рук обезумевших из-за чувства безнаказанности бунтовщиков. Видимо, мерзавцы настолько обозлились на своего властителя, что им даже на ум не пришло, что можно было бы сохранить детям и женщине жизнь. Ну, всех, кто оказался причастен к смерти семьи герцога, уже давным – давно казнили. Для наглядного примера остальным. Зато их семьи никто трогать не стал. Правда, большинство дворян всё же покинули Виструм. Наверное, оказавшись в Супре или Тогете, многие из них пожелали примкнуть к тем, кто решил противостоять становлению Народа. Ну, это их личное дело. Если кто-то хочет плести интриги против молодого государства ССР, то – пусть их!

Вспомнив о погибшей семье герцога, Слав не мог не подумать о собственном счастье. Именно, о счастье. Так как он всё же является частью семьи. И каждый день может наслаждать обществом двух других его частиц.

Взглянув на бывшего дворянина, который что-то аккуратно записывает на большой подробной карте ССР, Слав спросил:

–Меркон, а у тебя семья-то хоть есть? А то ведь я про тебя почти ничего и не знаю. Я имею в виду твою личную жизнь.

Меркон пожал плечами:

–Слав, я понимаю, что у тебя на всё просто нет времени. К чему же тебе его тратить ещё и на разговоры о личной жизни всех вокруг? Да и все остальные это отлично понимают. Поэтому и стараются слишком уж не навязываться. А у меня с личной жизнью всё в порядке. У меня жена и двое детей. Старшему, сыну, шесть лет. Младшей, дочке, три года. Они живут в городе. Я не хочу превращать дворец в детский сад. Дети постоянно отвлекают от работы. А Народ не может себе позволить, чтобы его слуги тратили время на личные нужды.

Слав усмехнулся:

–Эх, Меркон, были бы все государственные служащие на моей Родине хотя бы наполовину такие же, как ты! Но ведь нет же! Вот ты, например, дворянин, но верно служить Народу, в котором очень мало дворян. А на моей Родине все государственные служащие – выходцы из простого народа. Точнее – выползцы. Но ведут себя по отношению к народу, из которого они вышли, как к самому лютому врагу. Они его ненавидят. Ненавидят и боятся. Готовы посадить любого, кто имеет личное мнение, не схожее с тем, которое народу усиленно навязывают. Может, ты мне можешь это как-то объяснить? Потому что, если честно, я никак не могу этого понять.

Меркон как-то странно посмотрел на Слава. Тот даже не сразу понял, что во взгляде бывшего дворянина просквозило недоверие. Видимо, Меркон понял, что Слав не шутит. Потому что, задумчиво покачав головой, он ответил:

–Вот уж не думал, что такие понятные вещи могут поставить тебя в тупик! Слав, я же читал твою книгу. Ты там подробно описываешь признаки, по которым с лёгкостью можно понять, оккупирована твоя страна, или же нет. Ты сам написал, что, если власти страны не заботятся о простом народе, то, скорее всего, власть захвачена оккупантами. Просто есть оккупация внешняя, а есть и внутренняя. При внутренней оккупации страной как бы правят её граждане, но на деле они проводят политику, которую им диктуют извне. При этом не имеет никакого значения то, что эти марионетки говорят. Стоит посмотреть на их дела, как всё сразу же встаёт на свои места.

Выслушав Меркона, Слав усмехнулся:

–Что-то я не помню, чтобы писал именно так.

Меркон улыбнулся:

–Ну, я от себя кое-что добавил. Кстати, Слав, мне пришлось написать небольшие комментарии к твоей книге. Потому что, ты уж меня извини, но писатель из тебя никакой. Многие не могут понять, что ты имеешь в виду, когда проводишь те или иные анализы. Вот когда ты просто излагаешь какие-нибудь события, то тут всё просто и понятно.