Слав 6. Дорога домой

Полёт всегда нравился Ктохлу. С самого первого раза, когда он сел в седло грифона, орк прямо-таки влюбился в небо. Да и разве могло быть иначе? Разве можно сравнить ощущение полёта с чем-то ещё?

Сидя сзади гнома, орк с удовольствием рассматривает родные леса. Зелёный океан, состоящий из миллионов деревьев, медленно уползает назад. Там деревья сливаются в однородную зелёную массу. Собственно, в этом так же есть некое волшебство. По мере движения вперёд из зелёного массива лесов появляются отдельные деревья. По тому, насколько светлая или тёмная листва украшает эти деревья, Ктохл даже может определить, к какой именно породе они относятся. Клёны ли это, липы или осины, дубы или берёзы, сосны или ели… Но, по мере того, как грифон двигается дальше, деревья опять сливаются, превращаясь в однородный зелёный фон.

Каждый раз, наблюдая за этими превращениями, орк невольно сравнивает деревья с людьми, троллями, гномами и сойнами. Про сородичей Ктохл, естественно, также не забывает. Лес же орк всегда сравнивает с Народом. Точно так же Народ состоит из отдельных личностей, как и лес – из деревьев. Точно так же каждую личность можно рассмотреть только на близком расстоянии. А чтобы понять человека, тролля, орка или гнома, нужно с ним поговорить. Точно так же орки издавна прикасаются к деревьям, чтобы ощутить, что же каждое дерево из себя представляет. Больное оно или нет, даст оно тебе добро, или же ты от него не получишь положительного заряда. Старики даже утверждают, что с помощью прикосновения они способны понять, хорошее у дерева настроение или плохое. Ктохл не особо-то верит в эти россказни старых орков. Но и спорить с ними он не решается. Кто ж их знает, этих стариков? Может, они на самом деле способны чувствовать что-то такое!

Ктохл подумал, что, вполне возможно, точно так же и его речи могут казаться не вполне понятными юным оркам. Например, двум его сыновьям. Ведь не раз уже Ктохлу приходилось объяснять детям вещи, которые ему кажутся само собой разумеющимися. Правда, орк каждый раз успокаивает себя тем, что точно так же когда-то он не понимал отца. Да и сейчас некоторые речи родителя кажутся ему странными. Что ж! Просто нужно подождать лет двадцать. И уж тогда-то Ктохл осознает, насколько прав был его отец. Точно так же, как он убеждается в правоте родителя сейчас. То, что ещё десять или двадцать лет назад казалось Ктохлу странным и непонятным, теперь является для него бесспорной истиной.

Хорошо ещё, что его дети могут общаться с детьми людей и троллей. Это намного упрощает процесс воспитания. Хотя бы потому, что дети не видят в сверстниках врагов. Во время же детства Ктохла всё обстояло совсем иначе. Детей орков учили, что люди – их исконные враги. Что от них надо держаться подальше. Что вообще опасно приближаться к человеческим деревням. Про города же даже и речи быть не могло.

Но всё изменилось десять лет назад. С появлением в этом мире человека по имени Слав. Именно он смог объединить пять рас. Слав, по сути, создал Народ. И теперь именно благо даря ему дети орков, людей и троллей играют и учатся вместе. Орки больше не прячутся от людей по лесам. Тролли не убивают людей, забредающих в их лес. Люди же больше не видят в орках и троллях ужасных созданий, как это продолжалось восемь веков.

Собственно, Народ стал той силой, с которой приходится считаться всем соседним государствам. Только одна сила осталась в этом мире, которая угрожает самому существованию Народа. Конечно же, это эльфы.

К счастью, Народ никогда не воевал с бессмертными эльфами в открытую. Если только не считать вторжения армий их рабов на земли Народа. Но за прошедшие после этой неудачной попытки восемь лет открытых стычек больше не произошло. Вот только нападение одного из эльфов обошлось Народу слишком дорого.

Потерю Слава трудно переоценить. Тролли, охранявшие его в тот злополучный день, поклялись любыми способами вернуть человека в этот мир. И, надо сказать, они стараются. Им уже удалось добыть часть того, что поможет вернуть Слава домой. Тролли никому не рассказали, как им удалось это сделать. Скорей всего, они смогли выследить кого-то из эльфов. Конечно же, бессмертный вряд ли отдал бы зерно по своей воле. Из этого все сделали вывод, что тролли просто убили вампира.

В пользу этой версии говорит тот факт, что на телах некоторых троллей появились новые шрамы. На коричневой, черной и серой шерсти они хорошо видны. Так как клинки эльфов оставляют на телах троллей обугленные раны. А после этого на поражённых участках растёт только седая шерсть. Все, кто видит эти шрамы на телах лохматых воинов, проникаются уважением к тому, что они собираются сделать. Ведь далеко не каждый поклянётся собственной жизнью выполнить то, на что пошли эти два десятка троллей.

Естественно, Ктохл тоже видел эти шрамы. Правда, они есть только у половины из двадцати давших клятву троллей. Ну, до недавних пор были только у половины. Теперь же шрамы покрывают тела почти всех смертников. Именно так назвали этих троллей после того, как они принесли ту памятную клятву. Да и как могло быть иначе? Ведь никто тогда не верил, что троллям удастся выполнить хотя бы часть этой их клятвы. Правда, теперь у многих появилась надежда, что бывшим телохранителям Слава всё же удастся вернуть его сюда, в этот мир.

Ктохл с сочувствием подумал о Ласе. Что ни говори, но именно она потеряла больше всех. Даже больше дочери, которую она родила спустя несколько месяцев после исчезновения мужа. Да что там! Весь Народ сочувствовал тогда Ласе. Да и сейчас, не смотря на прошедшие годы, многие не могут равнодушно смотреть на… Впрочем, большинство так и не поняло, как же стоит называть Ласу. Вроде бы, вдовой называть её никак нельзя. Но тогда вообще непонятно, как же следует её называть. Поэтому-то все и зовут её просто – Ласой.

Наверное, только рождение дочери помогло объятой горем женщине справиться с потерей мужа. Да Ласа и сама не раз говорила, что именно беременность не позволила ей свести счёты с жизнью. Никому и в голову не пришло усомниться в серьёзности её намерений. По крайней мере, никто из тех, кто видел Ласу после исчезновения Слава, нисколько не сомневался в её словах. То, что испытала тогда девушка, ни с чем нельзя сравнить. Понадобилось несколько дней, чтобы она хотя бы немного пришла в себя. И всё это время от неё ни на шаг не отходили приставленные к ней Строхлом женщины. Пока из Логовища к подруге не пришла Луйя. Именно троллиха смогла убедить Ласу, что с исчезновением Слава жизнь не окончена. Что надо заботиться о не рождённом пока их общем дитя. Что, когда Слав вернётся, он первым делом спросит, что стало с его женой и чадом.

И дочка Слава всё-таки увидела свет. И с тех пор жизнь Ласы приобрела смысл. Весь Народ, те, кто хоть однажды видел девочку, полюбил её безоглядно. Сваяра, как назвал девочку Кор, стала всеобщей любимицей. Сам Ктохл так же полюбил дочь Ласы и Слава. Каждый раз, бывая в Логовище, он старался хотя бы часть времени посвятить общению с не по годам развитой Сваярой. Конечно, если Ласа с дочерью не гостили где-нибудь в это время. А это случалось довольно часто. Потому что все старались заманить их в гости. То их уносил грифон, потому что гномы соскучились по Ласе и Сваяре. То орки заманивали обеих к себе в кочевья. То тролли и люди одной из деревень чуть ли не слёзно молили их наведаться к ним в гости.

Хотя, они чаще путешествовали в сопровождении Шуйи. Ну, и трёх десятков троллей. С того самого дня, как пропал Слав, Ласу взяли под неусыпную охрану. Никто не обращал внимания на её протесты и жалобы. Даже Луйя и Шуйя встали на сторону тех, кто навязал Ласе лохматых телохранителей.

Но дело не ограничилось всего лишь троллями. Везде, где бы ни появлялись Ласа и Сваяра, к телохранителям присоединялись и другие воины Народа. Бедная Ласа совсем забыла, что такое уединение. Наверное, только в пределах Тобу она могла остаться вдвоём с дочерью. Да и в этом Ктохл сомневается. Скорей всего, там им не дают покоя гномы.

Взглянув на проплывающую внизу щетину лесов, орк крикнул:

–Далеко ещё?

Сидящий впереди гном обернулся и, окинув Ктохла хмурым взглядом, всё же снизошёл до ответа:

–А мне почём знать? Это вы в лесах можете определить, где вы находитесь!

Не сказать, чтобы ответ гнома понравился Ктохлу. Ведь, следуя логике, легко можно предположить, что они летят вообще не в том направлении. Тогда, вместо того, чтобы оказаться в столице Лемии, они легко могут попасть в лапы к эльфам.

Конечно же, Ктохл отлично понимает, что всё это – пустые опасения. Может, гномы и не умеют определять расстояния, находясь в полёте. Но зато они отлично могут держать направление. Это им удаётся делать намного лучше всех остальных. Даже Ктохл во время долгих перелётов иногда начинал путаться. Хотя, путешествуя через леса, он всегда безошибочно выбирал направление.

Успокоившись, орк принялся размышлять о предстоящей миссии. Что ни говори, но не каждый день ему доверяют вести переговоры с королями.

Король Лемии сам предложил заключить мирный договор. Повир Восьмой долго ждал, пока, наконец-то, решился. Наверное, король опасался, что эльфы могут наказать его за желание жить с Народом в мире. Старейшины Тобу, с которыми остальные вожди Народа регулярно проводят совещания, вообще выдвинули версию, что Повир выпросил у бессмертных благословение на ведение переговоров. Скорей всего, так оно и есть. Но это не имеет никакого значения. Главное, чтобы со стороны Лемии ничто не угрожало Народу. Хотя, как сказал Рудор, вряд ли Повир вообще сможет причинить какой-нибудь вред. Только небольшая часть Лемии граничит с землями бывшей Воктии. Основная же часть юго-западной границы ССР надёжно защищена Великим Болотом и вздымающимися отрогами Тобу.

Но, раз уж Повир решил сам предложить Народу мирный договор, отказывать ему не стоит. Главное, чтобы король выполнил условия договора. Хотя, если он и посмеет его потом нарушить, Народу это вряд ли принесёт хоть какой-нибудь вред. Но, скорей всего, Повир всё же не настолько глуп, чтобы ссориться с такой могучей силой, как Народ.

Ктохл снова с сожалением вспомнил о Славе. Что ни говори, но человеку так и не удалось увидеть, во что же со временем превратился Народ. Правда, того, на что Слав так надеялся, всё же не произошло. Не случилось полного проникновения культур. Лишь малая часть людей решила жить среди орков и троллей. Сами же лесные обитатели так же не пожелали сменить родные чащи на городские улицы. За исключением небольшой части орков и троллей. Пожалуй, самыми открытыми, как ни странно, стали гномы. Во всяком случае, подгорные жители разрешили свободное посещение их великолепных галерей. Чем с радостью воспользовались люди, орки и тролли. В основном, конечно же – дети этих трёх рас. Сойны же мало что поменяли в собственном обществе. Малорослые обитатели древесных крон всё так же предпочитают жить в лесах. Лишь иногда кто-нибудь из сойнов наведывается в города, деревни или галереи Тобу.

Но и тот уровень объединения, которого достигли вожди Народа, уже многого стоит. Взять хотя бы Северные Равнины. Кочевники прекратили межплеменную вражду. Именно исчезновение Слава заставило их вождей забыть о распрях и былых обидах. Они даже прислали лучших воинов своих племён для охраны Ласы и Сваяры. Правда, им пришлось вернуться в степи. Поблагодарив вождей северных племён, Ласа отказалась от дополнительной охраны. Иначе вокруг её образовался бы многочисленный табор. Она же и постоянное присутствие троллей едва терпит.

Воспоминание о Ласе и Сваяре заставило Ктохла улыбнуться. Всё же хоть какая-то часть Слава осталась в этом мире!

Девочка взяла от родителей всё самое лучшее. Ярко-голубые глаза Ласы гармонично сочетаются с тёмно-русыми волосами отца. Высокие скулы Слава как нельзя лучше вписались в овал лица матери. Но всех больше лично Ктохлу нравится, когда Сваяра задумчиво хмурит брови. Настолько непривычно видеть, как тёмные брови Ласы сдвигаются точно так же, как это делал Слав.

«Делает», – поспешно поправил себя орк. Он, как и большинство Народа, верит, что Слав всё ещё жив. Что когда-нибудь троллям всё же удастся вернуть его в этот мир. Даже если Слав больше ничего не сделает на благо Народа, весь этот мир у него в неоплатном долгу. Никто не сделал для его простых обитателей столько же, сколько Слав. Да хотя бы ради воссоединения семьи им придётся сделать всё, чтобы вернуть этого человека! Особенно – ради Сваяры.

Поток мыслей Ктохла оборвал крик гнома:

–Подлетаем! Вон твой Техор!

Орк посмотрел вперёд поверх головы гнома. Да, так и есть. Впереди, там, где лесная чаща резко обрывается, начинаются поля. Они тянутся на несколько текков. Среди них стоят дома фермеров. Большие, и – не очень. А за ними, за этими полями и раскиданными между них домами, раскинулась столица Лемии. Техор, как называется этот средний по величине город, и является конечной точкой их путешествия.

––

Доктор вынул руку из кармана белоснежного халата и протянул Славу шоколадный батончик:

–Ярослав Андреевич, не откажетесь от угощения?

Слав усмехнулся:

–А чего это мне отказываться-то? Благо дарю, Андрей Иванович. – И он убрал батончик в карман полосатой пижамы.

Слав давно заметил, что, когда доктор улыбается, у него даже глаза становятся добрее. Так и в этот раз, глаза психиатра мгновенно подобрели, глядя на пациента из-за стекла очков в пластиковой оправе:

–Мне так нравится, когда Вы произносите «благодарю» в два слова.

Отлично понимая, что его высказывание снова отнесут к бреду сумасшедшего, Слав криво улыбнулся:

–Это меня одна старая троллиха научила. Ей очень не нравилось, когда я говорил «спасибо». По её мнению, это оскорбление. А вот благо дарить можно сколько угодно. И даже его нужно дарить как можно чаще. Она сказала, что из-за этого мир будет лучше.

Всё с той же доброй улыбкой доктор покачал головой:

–Ярослав, я же всё же специалист в психиатрии. Я же знаю, что у Вас нет никаких отклонений. Пожалуй, Вы самый здоровый в психическом плане человек из тех, кого я знаю. Может, хватит уже нести эту чушь о троллях, орках, гномах и сойнах?

Усмехнувшись, Слав поправил:

–Вы ещё забыли о грифонах, ограх и иглоспинах. Но, раз уж Вы специалист, разве Вы не видите, что я Вам не вру?

Пожимая плечами, доктор покачал головой:

–Вот этого-то я пока и не могу понять. Я знаю, что Вы психически здоровы. Но так же я вижу, что Вы говорите абсолютную правду. Знаете, если бы я допустил мысль о том, что параллельные миры существуют, то я Вам поверил бы.

Слав пристально посмотрел доктору в глаза:

–Так, может, Вам лучше в них всё-таки поверить? Тогда Вам больше не придётся изводить себя постоянными вопросами о том, что же в моём поведении заставляет Вас так мучиться.

Доктор улыбнулся:

–Ну, Ярослав, вам же от этого только лучше. Ведь, если я дам заключение о Вашей вменяемости, Вас тут же отправят в тюрьму. А на зоне, Вы уж мне поверьте, намного хуже, чем тут. Так что мои мучения Вам же идут только на пользу. Разве не так?

Слав кивнул:

–Так, конечно. Но ещё Вам нужна моя кровь для анализов. Вы же не можете себе позволить потерять такой объект исследований. Или это не имеет для Вас никакого значения?

Как только Слав заговорил о крови и исследованиях, доктор бросил взгляд на правую руку пациента. Когда же Слав замолчал, он развёл руками:

–Не стану отрицать того, что Вы нам очень интересны. Ваша м-м-м… Болезнь, скажем так, крайне заинтересовала наших коллег за границей. Думаю, что очень скоро к нам приедут генетики из США и Европы. Может, и из Японии тоже. Вы же не против?

Слав усмехнулся и покачал головой:

–Продали, значит? Ну, и сколько Вам заплатили? Мой Вам совет – берите деньги вперёд. Или они Вас обязательно кинут. Не Вы первый, не Вы и последний.

Доктор понимающе, как это умеют делать только психиатры и политики, улыбнулся:

–Не беспокойтесь, Ярослав Андреевич, деньги я уже получил. И, должен признаться, получил очень даже немало. Кстати, большое Вам за это спасибо. Ну, а всё-таки, так как мы с Вами скоро расстанемся, может, Вы всё же откроете мне секрет, откуда у Вас такие значительные генетические отклонения? Может, это у Вас наследственное?

Слав самодовольно улыбнулся:

–Всё же Вы надеетесь вычислить моих родителей? Что-то туго у Вас поставлено это дело. Нет, Андрей Иванович, это у меня не наследственное. Я уже рассказал Вам всю правду. – Он повертел когтистой конечностью перед глазами доктора. – Эту руку мне спасли тролли. Секр отдал жизнь ради этого. Но Вы же мне, естественно, опять не поверите. Так ведь?

Доктор покивал:

–Конечно. Слишком уж это всё фантастично. Похоже на дешёвый роман – фэнтези. Не люблю я их. Как только герой перемещается в другой мир, он каким-то чудом узнаёт язык этого мира. А если этих языков сто или двести? Он их тоже изучает во время перехода? Я же психиатр. То есть – специалист по части человеческого мозга. И скажу Вам сразу, что если в мозг человека закачать столько информации за несколько секунд, мозг этого просто не выдержит. Вот тогда такой человек сразу же станет моим пациентом.

Слав улыбнулся:

–Согласен с Вами во всём. Но только дело-то как раз в том, что мне пришлось учить язык людей того мира почти год. А потом я учил языки орков и гномов. Правда, я их так и не выучил. Только начал. Так что как раз тут-то мой «сюжет», – он грустно усмехнулся, – очень даже логичен. В книгах же писатель вынужден допускать некоторые алогичности. Иначе невозможно достичь динамичности сюжета. Не станет же писатель описывать, как, например, нам пришлось несколько месяцев отстраивать сожжённый армией Воктии Грем. Потому что ни один читатель не станет тратить на это время. Я уж молчу о необходимости снабжения наступающих войск провиантом! Вы даже не представляете, насколько это всё сложно и скучно. Приходится договариваться с фермерами, купцами, ремесленниками, извозчиками. Короче – куча проблем. Не может же писатель описывать это всё!

Доктор задумчиво кивнул:

–Должен признать, что в Вашей истории есть определённая логика. Но всё равно я уверен, что невозможно вот так вот запросто путешествовать между мирами. А если бы это было так, то почему Вы не уйдёте обратно? Или Вам тут больше нравится? – Он обвёл стены кабинета многозначительным взглядом. – Вы же говорили, что у Вас там осталась беременная жена.

Слав сжал побелевшие губы и сокрушённо покачал головой:

–Если бы у меня была такая возможность, я сразу же свалил бы из этого треклятого мира. Кстати, благо дарю Вам за то, что дали мне возможность пользоваться интернетом. Хотя то, что я оттуда узнаю, действует на меня угнетающе. Это же до чего дошло! Война на Украйне! И ради чего! – Он тяжело вздохнул. – Нет, этот мир сошёл с ума! Это вообще не мой мир. Мой мир там. Мой мир с Ласой и соратниками. Всё, что происходит здесь, является чем-то невообразимым. Доктор, это же не я, а этот мир безумен. Не лучше ли Вам заняться ЕГО лечением?

Психиатр засмеялся. Впрочем, сделал он это без особого веселья:

–Ха-ха-ха! Ярослав Андреевич, Вы даже не представляете, насколько я с Вами согласен. Вот только боюсь, что сил всех психиатров нашего мира не хватит, чтобы его излечить. Думаю, нам просто придётся перетерпеть всё это безумие. Не вечно же Америка будет навязывать своё мнение всему миру. Надо только подождать.

Слав покачал головой и с горечью в голосе заметил:

–Как бы не было потом слишком поздно. Слишком уж много необходимых народу ресурсов утекает в прорву под названием религия. Силы русского народа истощены. Я даже отсюда, из психушки, вижу, что люди находятся на грани. Ещё немного, и народ не выдержит. Прорвёт плотину народного гнева. Я своими глазами видел, как прорывает плотину. А ещё я видел, как люди давят друг друга. Я видел, как казнят тех, кто ещё совсем недавно наслаждался властью над жизнями, честью и имуществом простых работяг. И знаете, доктор, никакие дворцы их от этого не спасли. Не спасут ни дорогие машины, ни яхты, ни вклады в банках. Я-то смог удержать народный гнев. Но я не уверен, что власти этого мира на это способны. И тогда многолетние унижения, насилия и откровенные грабежи ещё аукнутся власть имущим. А так же и их детям и внукам. И никто не сможет этого остановить.

Доктор около минуты размышлял над словами пациента. Видимо, придя к какому-то выводу, он тяжело вздохнул:

–Думаю, что Вы кое в чём правы. Ведь даже царя не спасли ни золото, ни личная гвардия, ни остальное его барахло. Но разве это не коснётся и Вас? Вы же теперь тоже стали частью этого мира.

Слав тоже вздохнул:

–К сожалению. Но знаете, доктор, если здесь к власти придёт народ, я сам, своими руками, буду казнить всех тех, кто на протяжении многих лет унижал этот народ. Буду вешать, рубить головы, резать глотки. Не потому, что я такой кровожадный. Я вовсе не кровожадный. Просто нет никакого другого решения. Если насильнику или убийце сохранить жизнь, он обязательно совершит новые преступления. Педофил никогда не перестанет быть педофилом. Насильник не сможет удовлетворять свои извращённые потребности никаким другим способом. Паразиты никогда не будут зарабатывать на пропитание честным трудом. Поэтому они должны быть уничтожены. Без жалости, но и без излишней жестокости. Просто хорошие, добрые люди должны быть уверены, что плодами их труда уже никогда не воспользуется ни один паразит. Народ должен видеть, что его налоги, его ресурсы идут на благо. А строить новые церкви, мечети и синагоги должны те, кто исповедует эти религии. Государство не должно тратить на это ни копейки.

Доктор вновь улыбнулся:

–Вот видите, Ярослав Андреевич, как хорошо, что Вы находитесь в психиатрической клинике! Если бы не Ваш официальный статус сумасшедшего, Вас уже осудили бы по двести восемьдесят второй статье.

Слав усмехнулся:

–Знаю! Гениально придуманная статья, кстати. Практически, можно посадить любого. Хоть президента со всем правительством и депутатами.

Доктор улыбнулся и покачал головой:

–Ну, уж нет! У них неприкосновенность!

Слав криво улыбнулся:

–Да, совсем забыл! Законы же пишутся не для народа, а против народа!

––

Громкий стук в дверь разбудил Ласу. С тревогой посмотрев на спящую дочь, она, не одеваясь, быстро подошла к двери.

Выйдя на крыльцо, Ласа застала спорящих о чём-то троллей. Сурово сдвинутые брови молодой женщины тут же вернулись в нормальное положение. Губы против её воли растянулись в улыбке.

Да и кто бы смог сдержать улыбку, если бы увидел ТАКОЕ! Полсотни троллей, гневно прижав уши, ссорятся. Да это бы ещё ладно! Но ссорятся-то они шёпотом! Причём, сразу и не разобрать, кто с кем спорит. То есть, можно понять разве что, что куча троллей о чём-то спорят друг с другом. Но понять, кто чью сторону поддерживает, вообще невозможно.

Вот только Ласа смогла сделать даже это. Правда, ей понадобилось какое-то время, чтобы разобраться. Но, как только женщина увидела, что кроме охраняющих её и Сваяру троллей рядом с домом находятся ещё и смертники, она всё поняла. «Украшенные» полосами седой шерсти на месте шрамов, смертники невольно выделяются на фоне собратьев.

Ласа затаила дыхание. Неужели? Нет, она боится даже надеяться. Слишком уж невероятным кажется, что троллям, наконец-то, удалось добыть тот самый раствор, о котором рассказывал Эктонус. Женщина прижалась спиной к заботливо прикрытой двери.

Марок, пытающийся гневным шёпотом что-то втолковать ухватившему его за руку Стеру, повернулся лицом к Ласе. Возвышаясь над широко открывшей глаза женщиной, смертник довольно оскалился и, с трудом заставляя себя говорить шёпотом, сообщил:

–Ласочка, мы выполнили клятву. Скоро ты увидишь своего мужа. Мы уже всё приготовили для того, чтобы отвести тебя к Эктонусу. И отправили к Ровлу гонца, чтобы он придержал пока казни. Эльфу понадобится человеческая кровь, чтобы вернуть нам Слава.

Уже после первой фразы Марока Ласа почувствовала головокружение. Она постаралась удержаться на ногах. Ей это даже отчасти удалось. Женщина дослушала небольшой рассказ тролля до конца. И лишь после этого потеряла сознание. Последнее, что ощутила Ласа, это как её обессилевшие пальцы соскальзывают с шершавой поверхности дверного косяка.

Марок успел подхватить падающее тело Ласы. Так и не прекратившие до этого момента спор тролли тут же замолчали. Бросив из-под сдвинутых бровей хмурый взгляд на собратьев, теперь уже бывший смертник ухватил дверную ручку когтем и потянул её на себя.

С замиранием сердца каждый из стоящих у избы троллей следил, как с тихим шорохом дверь открылась, и Марок скрылся в избе с Ласой, безвольно повисшей на его мощных лохматых руках. Но, стоило только двери опять закрыться, как споры разгорелись с новой силой. Правда, тролли продолжили спорить всё же шёпотом.

Осторожно ступая по поскрипывающим под тяжестью его тела половицам, Марок подошёл к не успевшей остыть постели Ласы. Сваяра, к его облегчению, всё ещё спит. Девочка даже сладко почмокала во сне.