Дорога в Зигурат

И судя по смущению Мелоди, попросила она приготовить десерт довольно поздно. Уговорить Лайнела приготовить мороженое в последний момент, это дорого стоит.

– Ну, тогда почему мы еще здесь?

Задорно смеясь, юноша схватил Мелоди за руку и потянул за собой в нужном направлении. Там в глубине сада их ждала уединенная беседка с чаем и лакомствами. Но все-таки главное здесь было уединение. Николас нутром чувствовал, как из окна башни за ними наблюдает Седрик. Не то что бы юноша стеснялся учителя. Но, в конце концов, это их свидание, могут же влюбленные побыть наедине.

***

Седрик наблюдал, как парочка молодых людей прогуливается по саду. И волшебник был весьма доволен сложившимся расположением дел.

–Прикажете распорядиться об ужине, господин Седрик?

От блуждания в своих мыслях его оторвал появившейся в дверях Лайнел.

Но от окна волшебник так и не отвернулся. Не дождавшись ответа, Лайнел подошел ближе и взглянул через стекло в сторону, куда был направлен взгляд его господина. Меж высоких деревьев, держась за руки, бежали Николас и принцесса.

«Ну, что им по дорожкам не бегается? Потопчут весь газон»– Мелькнуло в голове Лайнела. Но даже его сердце с умилением дрогнуло при виде влюбленных.

– Юный господин Николас добр и не по годам мудр.– Произнес Лайнел.– А его сила. Он обладает мощной магией.

– Я знаю,– улыбнулся своим мыслям Седрик.– Именно такой маг необходим Зигурату. Нужен всем другим мирам. Он должен закончить обучение.

–И поэтому вы привязали его,– скорее утвердительно сказал дворецкий.– Привязали к Зигурату при помощи этой девушки.

–Здесь его дом, Лайнел,– в голосе Седрика звякнул металл.– Здесь ему будет лучше. Намного лучше, чем в его мире. Здесь все его странности, даже те, что не связанны с магией, делают из него выдающегося человека. Здесь его всегда будут уважать и ценить. Зигурату и прочим мирам необходим волшебник. А мне нужен приемник…

Седрик отошел от окна и прошелся по комнате.

– И если честно, мне абсолютно все равно, как… Он должен здесь остаться. Не ради себя, так пусть ради принцессы.

–Вам виднее,– одними губами произнес дворецкий.

Седрик печальным взором уткнулся в стену. Но в голове крутился образ Николаса, так нежно держащего хрупкую ручку принцессы. Он смотрел на нее таким взглядом. В глубине души вновь шевельнулась предательски зависть.

Ах, Милисента. Когда-то и он нежно держал девичью руку в своих руках. С надеждой ловил взгляд любимых глаз. Трепетал душой и телом от обжигающего чувства любви. Дарил цветы и пил сладость с девичьих губ.

Прекрасная, добрейшая Милисента. Девушка, которую он безумно любил. Девушка, что заняла его место в костлявых и ледяных объятиях смерти. Великодушная Милисента. Сотни лет минувшие с тех пор…

Нет, ни что не принесет облегчения ранам этого сердца. Седрик медленно поднимает руку к груди, пальцы судорожно сжимают алую ткань. Обшитые золотой нитью декоративные камни с болью впиваются в кожу. Но внутри его всегда разрывала куда более сильная, ни с чем несравнимая боль. Самая ужасная его утрата. Самая великая жертва. Жертва, ведомая любовью.

Сильное это чувство- любовь. Она заставляет идти на безумства, совершать ошибки, но она же и уберегает от них.

–Прошу прощения господин Седрик,– вновь заговорил Лайнел.– Я давно хотел узнать…

Седрик выпрямился и оправил волосы.

– Зачем вы наложили заклятие на принцессу… В ту ночь. Вы ведь даже не защищались. Она ведь и правда могла убить вас.

Лайнел сложил руки перед собой и внимательно посмотрел на господина. Седрик молча, прошествовал к камину и опустился в кресло. Дворецкий и не думал оставлять начатую тему.

– Вы знали, что господин Николас вас спасет? Но откуда?

–А я и не знал?– Пожал плечами волшебник. – Я надеялся на это…

Лайнел вздрогнул, опешив. На мгновение дворецкий замер, расширенными глазами взирая на Седрика. Мелоди набросилась с мечом на Седрика в ту ночь. А если бы юный господин не пришел или попросту не успел? Господин Седрик слишком рисковал. Но ради чего? Или кого? Позволить убить себя. Неужели нужны были столь радикальные меры? Лайнел заглянул в лицо Седрика, что за мгновение превратилась в серую непроницаемую маску каменного спокойствия.

–Я распоряжусь насчет ужина, господин,– Лайнел почтительно поклонился и направился к выходу.

Ненадолго задержавшись в дверях, бросил опечаленный взгляд на господина. Одна мысль об утрате разрывала Лайнела на части. Но он должен служить. Год за годом. Век за веком. Это его обязанность. Привилегия и проклятие. Он дворецкий в замке волшебника. Он привязан к этим комнатам и залам, к башням и садам. Лайнел существует только для того что бы служить волшебнику Зигурата.

Седрик сидел в кресле у не растопленного камина. Из-под полуприкрытых век смотря на положенные поленья. Как забавно огонь реагирует на эмоции Николаса.

В ту ночь он спас Седрика. Осторожно, не нанеся вреда девушке. Лишь слегка охладив ее пыл. Он все еще считает, что на Мелоди повлияли остатки черной магии из-за влияния ведьмы.

Ну, нет. Эта старуха разве она могла создать столь изящное заклятие, столь реалистичную иллюзию. Все получилось просто идеально. Это заклятие, это проверка. И Николас прошел ее. Он бросился на его защиту.

Юноша остановил принцессу и защитил Седрика. Как бы он позднее не отпирался и не твердил, что спасал именно принцессу. Николас не мог отрицать тот факт, что он встал между Седриком и девушкой с занесенным для удара мечом. Ведь этот удар мог прийтись по нему. Пусть он отрицает это, пусть не признает даже для самого себя. Но он прикрыл Седрика своим телом. В тот самый момент, когда не остается времени на логику, когда человек действует в порыве своих чувств и инстинктов. Николас защитил его.

      Мальчишка может сколько угодно рычать от злости и обиды. Припираться и бунтовать, говорить, что Седрик ему никто. Но его действия выдавали его с головой. Николас не позволит кому-то навредить или убить его. Седрик важен для него.

Ну, а заодно, это показывало его моральные качества. В споре двух невинных сторон, когда дело вот-вот дойдет до кровопролития. Сделать выбор. Пожертвовать собой ради спасения обоих сторон. Благородно. Никто не говорит, что это правильно, и всегда применимо.

Но к Николасу еще придет трезвость рассудка, что будет сдерживать огонь в сердце. Он научится принимать тяжелые решения на блага других миров. Прейдет холодный расчет. Гораздо хуже, если расчетливость была бы в нем первоначально. Юный неопытный волшебник, руководствующийся стальной расчетливостью с самого появления своей силы, худший из вариантов. Таких людей неизбежно опьяняет могущество и власть. Все-таки ледяная голова хороша вкупе с пылающим сердцем. Любовь и сострадание- основа великого волшебника. И пусть это глупо и наивно.

Седрик слегка запрокинул голову, уперевшись в высокую спинку кресла, и прикрыл глаза. Николас для него не просто ученик. Юноша стал для Седрика лучшим другом, младшим братом, или даже сыном. Но самое главное он должен был стать наследником. Сильным, серьезным и великодушным волшебником. Он может и должен закончить обучение. Седрик устало прикрыл глаза. Быть может, стоит показать Николасу парочку волшебных мест, что доселе Седрик держал в тайне.

***

Показать пару тройку местечек, доступных только волшебникам. Являющие собой имущество, наследие и волшебный инструмент. И одним из этих мест стала высокая круглая башня, что располагалась на утесе отвесной скалы «Горх».

– Странное остекление для маяка, – Николас почти с детским любопытством осматривал множество окошек различного размера и формы.

Здесь и круглые окошки и треугольные, и непонятной формы: очертаниями похожие то на облака, то на глаз, то на грушу. Николас хихикнул в кулак. Забавная ассоциация, кажется, зря он пошел на эту прогулку на голодный желудок.

– Ты точно уверен, что это маяк?– Николас встал в центре помещения и повернулся вокруг своей оси, составляя для себя полную картину остекления.

Седрик молча, стоял у стены. Николас пожал плечами, так и не дождавшись ответа. Ну ладно. Сказали маяк, пусть будет маяк.

Хотя башня оправдывала свое название, разве что своим расположением на краю отвесной скалы, что словно нож вонзалась в водную гладь моря, стремясь как можно дальше от берега. Ну, и немного панорамным круговым остеклением. И то слишком резко разделенное стальным каркасом на многочисленные оконца. Это скорее мозаика, чем остекление маяка. К тому же, здесь напрочь отсутствовал какой бы то ни было источник света. Маяк направляет во тьме. И как же направляет этот маяк?

– Подойди,– Седрик положил руку на небольшое стекло в виде треугольника.

      Как только Николас приблизился, мужчина слегка надавил пальцами на стекло, заставив его повернуться словно на оси. Николас удивленно поморгал. До его слуха мгновенно донеслось сладкоголосое пение птиц, за пепельные волосы шаловливо дернул ветер, принеся с собой запах свежей зелени. В треугольном оконце оказались уже знакомые леса величественных деревьев.

–Но это, же Милевис,– присвистнул с восторгом юноша.

–Правильно, – Седрик прикрыл стекло и отошел на несколько шагов в сторону.

–А здесь? – Седрик приоткрыл окно в виде прямоугольника с немного скошенным одним краем.

Николас прильнул к открытому окну. В носу мгновенно защекотало от разряженного воздуха. Жар долины вулканов и лавовые мустанги. Николас лишь выдохнул, сердце каждый раз заходилось в восторге при виде этих скакунов. Рандориум, с его дикой, неукротимой природой. А за окошком очертаниями напоминающей ракушку оказалась вода. Николас инстинктивно отпрянул, а вода не потекла за пределы окошка, не залила помещение, в котором они находились.

Николас с некоторой осторожностью взглянул в окошко. Мимо сновали огромные рыбы, в темноте толще воды виднелись водоросли и кораллы. Словно опустился в батискафе в глубины океана.

–Аквалдис,– Седрик наслаждался реакцией юноши на открытие каждого следующего окна.

–Но не стоит туда соваться, пока не сможешь в совершенстве использовать заклинание подводного дыхания.

–Я читал про него,– Николас улыбался все шире. – Правда, что там вовсе нет суши? А русалки то есть?

Русалки? Седрик усмехнулся. Николас оторвался от созерцания прикрас подводного мира и бегло окинул взглядом огромное и разнообразное остекление.

Маяк. Так вот почему? Он связывает Зигурат с другими мирами. С несметным количеством миров.

–Выходит в этих окнах можно увидеть разные миры?– Азартно прищурился Николас.– А попасть?

Седрик отрицательно покачал головой.

–Увидеть, услышать, почувствовать. Но через окна нельзя войти в просматриваемый мир, так же как и из мира ничто и никто не сможет проникнуть в маяк.

Седрик развел руки в стороны.

–Но можно увидеть любой мир. Даже за самым крошечным окном есть свой мир.

Но следом Николас задал вопрос, от которого веселого настроения у Седрика значительно поубавилось.

–Значит, тут есть и мой мир?

Мужчина посмурнел и направился к лестнице, что вела вниз на выход из маяка. Николасу и не надо было слов.

–Значит, есть,– его голос прозвучал обвинительно.

–Покажи…

Эта просьба била в спину эмоционально и почти уже физически.

–Покажи мне, Седрик!!!– Волна негодования Николаса ощущалась звенящей колкой энергией в теле Седрика.

Волшебник устало и болезненно прикрыл глаза. Спокойный и ледяной тон, от которого казалось, застыло даже время.

– Нет.

Но Николаса удалось «заморозить» лишь на мгновение. Кровь в жилах вскипела от злости.

Нет? Тогда он увидит все сам. Юноша кинулся к стеклу и принялся методично открывать все попадающиеся под руки окошки. Но за каждым из них был лишь привычный пейзаж Зигурата. На месте не оказалось даже Милевиса и Рандориума.

–Что?– В бешенстве вскричал юноша.– Почему не получается?! Почему я ничего не вижу?!

– Ты еще не достиг нужного уровня мастерства, что бы связывать миры,– Седрик все так же стоял к нему спиной.

– Пусть твоя сила велика, но тебе еще многому предстоит учиться.

Николас в ярости раздувал ноздри, стараясь унять вновь бушующий внутри себя вулкан, огненный шторм. Седрик, так и не обернувшись, сделал шаг на ступеньку вниз.

–Стой! Седрик!!!– Вскричал юноша.– Прошу, я хочу увидеть!!! Ты должен…

Должен? Седрик опустил голову так низко, что чуть не уперся подбородком себе в сюртук. Он должен? Николас еще что-то взбудоражено и злобно тараторил. Обвинял Седрика во лжи. И требовал, и требовал, требовал…

–Хватит!!! Прекрати!!!

Николас резко ошарашено замолчал, Седрик резко крутанулся на каблуках. В юношу впился взгляд, полный раскаленной золотой лавы. Вулкан против вулкана.

–Хочешь видеть?!– Гулкие, тяжелые шаги приблизили Седрика к стеклу маяка.

–Получай!!!

Перед Николасом было открыто совершенно крохотное оконце. Юноша медленно подошел ближе к Седрику. Да он просил показать, но сейчас сам не верил, что это и в правду происходит. Это не окошко, это просто дверной глазок. Но от одного взгляда в него, сердце сжалось и бешено забилось в груди стараясь выскочить наружу. Николас смотрел на свой мир.

Он видел дверь, по телу пробежал электрический ток. Это его дверь, это его дом. Медленно, тихо скрипнув, дверь, открывается и к нему навстречу вышла женщина.

–Мама, – пересохшими губами шепчет Николас.

      Он видит ее. Вот она стоит перед ним, его мама. Но что-то не так. Что-то изменилось.

– Ну, наконец-то ты здесь.– Миссис Джонсон улыбается, так легко и добродушно.– Я тебя так давно жду. Сынок, мой милый, любимый.

Женщина стоит перед ним с распростертыми для объятий руками, так нежно улыбаясь. Она ждала его. Сердце ликует, на лице расцветает улыбка.

Но вдруг тело цепенеет, а разум отказывается верить в происходящие. Миссис Джонсон не долго пришлось ждать. Женщина крепко обнимает молодого парня в строгом костюме.

–Проходи, сынок,– женщина подхватывает юношу под руку и тащит в дом.– Покормлю тебя.

–Да я уже пообедал в ресторане…

Этот голос! Эти волосы! Этот парень! Николас каменеет телом, душой и разумом. Через окошко он смотрит на самого себя. Он в маяке в мире Зигурата, он у себя дома с матерью.

–Что это? Кто…

– Это Ник Джонсон.– Вздыхает Седрик сокрушенно.– Ее сын.

Как же Седрик хотел избежать всего этого. Но Николас слишком упертый и настойчивый. Хватит. Пора скинуть маски и открыть сокрытое. Николас морщится, словно от физической нестерпимой боли.

–Твоих рук дело? Так вот почему ты сказал, что родители не заметят моего отсутствия…– пронзительное шипение в голосе, медленный шаг назад. – Ты меня заменил. Подсунул им… это…

–Это ты…– Седрик как может, старается все оставить в русле спокойного общения.

–Нет, не я – в него впивается взгляд, зловеще сверкающий изумрудными искрами.

–Это ты,– повторяет Седрик.– Твое отражение, если быть точным.

Мужчина попытался было прикрыть окошко, но Николас резко схватил его за запястье. Кожу мгновенно обдало болью от сильного захвата. Все сильнее сжималась рука Николаса.

– Он отражение тебя. Осколок твоей души. Сын, который удобен своим родителям. У него скоро помолвка с наследницей богатой семьи. Он не видит сильфов, не пытается поговорить с животными, не раскладывает карты, не ест карамельки и даже спокойно открывает входную дверь… Он тот, кем хотели видеть тебя родители.

Николаса просто передергивало. Юноша напрягся как взведенная пружина, на скулах заиграли желваки.

–Если ты появишься в своем мире, он исчезнет,– Седрик уже не мог терпеть силу, с какой Николас сжимал его запястье.

Похоже, скоро под его хваткой заскрипят кости.

–Ты заменил меня…– твердил Николас раз за разом, одну и туже фразу.

–Я дал им того человека, которого они хотели. И посмотри на них, они счастливы…

Николас поднимает затуманенный взгляд, даже издалека он видит, что происходит за «дверным глазком» в его мир. Мама улыбается, отец крепко жмет руку и ободряюще хлопает по спине другого парня с лицом их сына. Нет, он не хочет смотреть.

В груди все разрывается от боли. Хочется прокричать родителям: «Это не я! Разве вы не видите?! Этот парень не я!» Но понимание сжимает горло стальной хваткой, это он. Николас смотрит на самого себя. И такой он нравится его родителям. А настоящий Николас…

– Прости, я понимаю тебе больно и тяжело это принять. – Седрик положил свободную руку поверх руки Николоса, что удерживала его.– Но они любят его. То есть тебя… Но другого… Не истинного тебя…

Николас медленно отпустил руку Седрика и отвернулся от странного и неприятного зрелища. А ведь все это Седрик, он изменил его. Сделал из него Николаса. А он мог бы быть просто Ником и быть сейчас с родителями, и они могли бы любить его.

Или нет? А ведь он вовсе не изменился. Все это было в нем с самого начала. Он просто раскрылся. Он всегда был Николасом, лишь загнанным в рамки мира Ника Джонсона. Он был, словно закрытый бутон пиона и не мог раскрыться от того, что отчаянно жаждал угодить тем, кто упорно хотел видеть в пионе садовую розу.

–Николас твой мир здесь,– Седрик, говорил вкрадчиво, подбирая слова.– Пусть рожден ты в другом мире… Но Зигурат твой истинный дом. Тот дом и не был твоим… да, даже дверной замок намекал, что твое место не там…

–Замок…– У Николаса путались мысли.

Взгляд нервно сверлил каменный пол маяка. Неужели из-за этого он всю жизнь мучился с дверью? Не его дом? Не его место? Теперь его прошлая жизнь рухнула окончательно. Седрик медленным движением руки прикрыл окошко и встал перед Николасом так, что бы в его поле зрения не попадал этот «глазок».

– Николас, прошу, пойми… Это было необходимо. Все твое путешествие сводилось к становлению волшебником. Ты должен был увидеть насколько важно твое пребывание здесь. В своем мире ты был лишь тенью самого себя. Ты чужой в том мире и так было всегда. Но ты нужен здесь. Не только в Зигурате, но и в других мирах….

Седрик словно ломился в закрытую дверь.

–Люди так болезненно и слепо привязываются к чему-то, что сами отвергают свое истинное предназначение…

–Откуда тебе знать, что это мое истинное предназначение?!– Николас все еще пытался собрать осколки своей прошлой жизни воедино.

Но осколки ранят.

– Да, почему,– прорычал вдруг Николас. – Почему именно мне так повезло?

Седрик с досадой устремил на юношу взгляд золотистых глаз. Николас запустил обе руки в пепельные волосы и принялся нервно мерить шагами большое помещение, подобно загнанному в клетку зверю.

–Ну, почему? Почему я…

–Ты особенный…

–Заткнись!!!– От этого крика задребезжали стекла раскрытых ранее юношей окон.– Хватит это твердить! Ты мог выбрать любого с магическим даром и обучить его…

–Нет, не мог,– заскрежетал зубами Седрик.– Послушай, Николас, признаться, я был весьма удивлен, встретив тебя в мире, в котором больше других отрицают существование волшебства. Да, ты оказался весьма способным к магическому искусству. Избранным истинной магии. Но уверяю тебя, я сделал такой выбор далеко не только из-за твоих магических возможностей.

Седрик приподнял руку вверх и сделал резкое движение в воздухе, все открытые Николасом окошки были моментально захлопнуты одним сильным порывом ветра.

– Где-то слышал забавную фразу, о том, что учитель выбирает себе ученика под стать.– Седрик усмехнулся.

Похоже, он и сам не мог понять, как объяснить свой выбор. А как вообще можно объяснить интуицию волшебника?

– В чем-то похожем на него.

У Николаса по спине пробежали мурашки. Юноша остановился на месте как вкопанный. Нет. Не говори этого.

–Быть может, это, правда…

–Нет. Не правда,– Николас напряжено потупился в пол.

Юноша словно не мог спокойно стоять, не знал, куда деть свои руки. Он потирал ладони друг о друга, складывал руки на груди и тут же резко бросал их по швам. Седрик наблюдал всю эту картину нервозности, вовсе потеряв суть происходящего. Да что тут творится? Что с ним? О чем он думает?

–Я не такой. Понимаешь? Я не ты! Я не маг Зигурата,– на одном дыхании выпалил юноша, сняв с волос украшение с пером, что было его первым знаком принадлежности к волшебникам.

– И не буду….

Седрик побледнел. Это действие Николаса просто удар под дых.

– Возможно, я и вправду ошибся,– золотистый огонек в глазах чахнет, Седрик, странно сгорбившись, отворачивается от ученика.

– Если ты не можешь отказаться от людей, которым ты не нужен. Не можешь пойти на это ради блага множества других миров…

Николас прятал глаза под растрепавшимися пепельно-серыми волосами, он подошел к своему учителю и медленно протянул раскрытую ладонь с лежавшим на ней украшением. Под светом солнца Зигурата, что пробивалось сквозь окна маяка, подвеска, вплетенная в ленты, блеснула. Колко отразившийся в потухшем взоре блеск зажег пламя с новой силой.

Седрик со злостью жестко отбил протянутую ему руку. Как он смеет? Это знак. Высшая честь. А он так легко всем этим разбрасывается! Мальчишка! Глупец!

– Да как ты смеешь?!– В мгновение ока Седрик превращается в разъяренного зверя.– Юнец!!! Как ты смеешь?!! После всего…

– Седрик я…– ватный язык едва ворочается, мысли путаются.– Так будет правильно…

–Правильно?! Ты сказал – правильно?!– Лицо Седрика искажает кривая усмешка. – После всего, что ты видел, что сделал… Ты все еще думаешь только о себе. Смеешь говорить мне, что будет правильно? Во имя магии, ты не представляешь, что мне пришлось преодолеть, что бы стать тем, кто я есть. Что пришлось принести в жертву ради других миров. Всех миров!

–Я знаю!!!– пронзительно вскрикивает Николас, сжимая руки в кулаки.

      Подвеска украшения с силой впивается в кожу.

У Седрика подкосились ноги. Мужчина, оторопев, хватал рукой воздух позади себя, пока пальцы не наткнулись на стекло. Но как? Никто не знает? Все кто знал о нем больше, чем о том человеке, которым он являл себя миру, все они «ушли».

–Откуда?– недоверчиво свел брови к переносице Седрик, делая шаг назад.

–Лайнел рассказал некоторые истории из твоей биографии…

–Но это невозможно… – бормочет Седрик.

Лайнел? Его дворецкий. Самый верный и преданный подчиненный волшебника. И единственный кто знает, какой Седрик на самом деле. Он не мог рассказать. Никогда. Даже если бы захотел. Ведь…

– На нем печать.

– Я снял печать,– закусив губу, Николас поднял на Седрика виноватый взгляд.– Я ведь, отчасти, тоже его хозяин.

Самый верный и преданный подчиненный всех волшебников Зигурата.

Новость бьет по голове, стучит в висках. Как все просто. Снял печать. Столько лет Седрик прятался под маской величественного волшебника. Никто не подозревал, какая израненная душа скрывается за идеальными костюмами, ухоженной внешностью, милой улыбкой и слегка взбалмошным поведением. Он являл это лицо всем мирам. Сотни лет его историю знал лишь Лайнел.

И осознание, что теперь кто-то еще знает то, что Седрик так тщательно прятал, вовсе не стало облегчением. Скорее является шоком.

Седрик смотрит на юношу перед собой. Он знает. В голове крутится обжигающая мысль: Что именно из его пестрой биографии знает Николас?

Сейчас это волнует волшебника даже более того факта, что Николас снял с дворецкого печать хозяина. То самое, что в основе содержит власть волшебника Зигурата над своим подчиненным. Самый строгий приказ, заклятие.

Долгое время Николас злился на своего учителя, за то, что тот обманом затащил его в Зигурат. Николас в тайне старался вернуться в свой мир. Он искал способы. Но ничего не получалось. И тогда он снял печать. Воспользовался своей властью хозяина, дабы узнать тайны Седрика. Но узнал слишком многое. И вовсе не то, что предполагал.

С тех пор все поменялось. Сотни лет, беззаветного служения. Сотни лет силы, храбрости, самоотречения и жертвенности. У Седрика были невероятные приключения. Немыслимые подвиги. И потери. Он столько пережил, через столько прошел. И очень многого и многих лишился. И он ничего не рассказал Николасу. Почему?

Твердил ему, что он должен быть настоящим, а сам прятался за маской, не раскрыв себя истинного, даже ему. Обида Николаса сменила свое послевкусие. Злость уступила место печали.

–Я не достоин.– Взгляд Николаса устремлен в стену, но смотрит он внутрь себя. – Я не такой…

–Такой как я?– Хрипло спрашивает Седрик.– Ты сказал, что Ты не я…

Седрик странно усмехнулся. Вот тебе еще одно откровение.

– Выходит, ты не хочешь быть волшебником Зигурата из-за меня? Из-за того, что у тебя не было моей судьбы? Потому что тебе все дается легко, не так ли?

Да, уж. А вот этого Седрик точно не ожидал. Он впервые встречает человека, который недоволен тем, что в его жизни мало бед.

– Ты боишься быть не достойным меня?– Седрик в смятении, в груди замирает сердце.

Непонимание и гордость, удивление, и даже может нотка тщеславия мелькают в данный момент в его душе.