Путем сказок

– А как? – хоть для юного тифлинга все еще была неприемлема сама идея предать лучшего друга, но ему стало любопытно. Каким образом можно вызвать ненависть к тому, кого до этого почитали?

– Герод воспользовался одной из двух слабостей Устера. Скажи мне, чего хотят многие высшие эльфы?

– Власти, – не задумываясь, ответил Чинор.

– Скорее управлять, но суть ты передал верно. Конкретно же Устера, кроме этого желания, терзало еще одно. Королю Эфорта нравилось причинять боль и страдания. Не просто так он, будучи разбойником, убивал своих жертв. И отнюдь не случайно вешал их, так чтобы видели другие: таким образом, можно заставить родственников убитого скорбеть еще сильнее. Когда высший эльф стал королём Эфорта и военным правителем всего Горонора, ему пришлось скрыть эту свою слабость. Но она никуда не делась. Так что, "верному" Героду пришлось доставлять своему другу неудачливых разумных. Король запирался с ними на ночь в подвале, а утром тифлингу еще и нужно было выносить и закапывать трупы. Никому другому высший эльф не доверял, поэтому все сложности, связанные с доставкой "гостей", легли на Герода. Так продолжалось довольно долго. Около трех лет. Вначале Устеру хватало одной жертвы в цикл, затем его аппетиты возросли. Под конец он требовал приводить к себе новых пленников каждые шесть – семь дней. Неизвестно, сколько бы времени развлечение высшего эльфа удавалось скрывать, если бы не тифлинг. Тот "случайно" допустил утечку информации, и об убийствах узнало население Эфорта.

– И что? Это заставило их возненавидеть короля? – такой вариант развития событий казался Чинору маловероятным. Уж где-где, а Горноре должны были понять королевскую страсть.

– Заставило. Может быть, Устеру и удалось бы успокоить народ, если бы не одна деталь. Среди жертв высшего эльфа были чаровики! И многие семьи убитых, после исчезновения своих родных, покинули Эфорт. Для города это было очень плохо: серокожие не так часто оказывались в Гороноре. Большинство из них не совершало такие преступления, из-за которых им приходилось бы бежать из своей страны. А ведь только дети Торстона могут выращивать урожай. Особенно, в суровых условиях Северного материка. Так что потеря хотя бы одного чаровика сильно сказывалась на всем населении города. А тут ушла далеко не одна семья.

– А король всего этого не знал?

– Знал, конечно. Стоило ему услышать обвинения в убийстве серокожих, как Устер тут же отправился на центральную площадь Эфорта. Там он, на глазах почти всего города, принес клятву миру, что никогда в своих "играх" не трогал чаровиков. И тут же упал замертво, с отрубленной головой, – именно так мир карал тех, кто не исполнял клятву, – А Герод заявил, что не ведал о проделках короля. И постарается исправить тот ущерб, который нанес высший эльф… Ну и повесил нескольких смутьянов, как же без этого. В итоге же тифлинг стал королем Эфорта, а затем и всего Горнора.

– Но зачем королю было клясться, если он и вправду убивал чаровиков?– такое поведение не укладывалось в голове Чинора.

– Тогда решили, что Устер просто сошел с ума. Да и Герод это подтвердил, рассказав множество баек о поведении высшего эльфа, – тифлинг усмехнулся, – Но я знаю, что было на самом деле.

– Откуда? – а вдруг увлекшийся рассказом друг проговорится?

– Знаю и все. Откуда, не так важно. Было же вот что: Герод и вправду, среди прочих, воровал чаровиков. Но прежде чем вести их к Устеру обрабатывал особым образом. Во-первых, он вырезал им языки. Чтобы те не смогли сказать, кем являются. Во-вторых, тифлинг или сам, или с помощью кого-то накладывал на серокожих чары иллюзии, изменяющие их внешность. Наложенного заклинания хватало до утра. А там уже сам Герод выносил труп и больше Устер тела не видел. Высший эльф верил другу и не проверял, приводимых им разумных, с помощью магического монокля. Ну а про языки тифлинг объяснял так: пленники, мол, могли поднять шум, так что он перестраховывается. Высшему же эльфу было плевать: что с языком, что без жертвы кричат одинаково.

– А этот Герод был умен, – Чинор уже и забыл, что ему не нравилась идея предательства друга. Теперь его воображение будоражила та невероятная хитрость, с помощью которой тифлинг смог забрать власть себе.

– Был, – подтвердил друг юноши, –  Но и ты не глупее. Так что, если захочешь, сможешь придумать что-нибудь подобное.

– Ты так и правда, думаешь?

– Уверен, – лучший друг улыбнулся, – Совершенно уверен.

Великий лекарь

6904 год от сотворения мира, второй цикл Каллиоса

      Молодой высший эльф тяжело опустился на лавку. Его отец сел рядом. Сегодня они оба сильно устали: пришлось бегать по всему Портовому району, чтобы не дать распространиться эпидемии. Какая-то сволочь (кто именно, пусть выясняет стража и королевские дознаватели) состряпала магическую болезнь и запустила ее в Кареноте. Да еще и сделала это в порту. Так, чтобы зараза смогла распространиться по всем материкам. Хорошо еще, что болезнь вовремя заметили: симптомы были очень яркие. Заразившийся разумный, покрывался черными гнойниками, которые через пару рос лопались и начинали жутко вонять. Еще росы три-четыре и больной умирал.

      Правда, в итоге, жертв оказалось не так много. Заразу быстро заметили и лекарь-видящий смог в кратчайшие сроки придумать контр заклинание. Но для того, чтобы болезнь не распространилась за пределы Портового района, пришлось закрыть кораблям выход в море, а лекарем носиться весь день и лечить больных. В том числе, это беготня коснулась высшего эльфа по имени Рассон и его сына-подмастерья Реста. Так что, придя домой, они не могли найти в себе силы даже для того, чтобы подняться в свои спальни.

– Неблагодарные свиньи! – проворчал молодой высший эльф, – Лечишь их, лечишь. А они даже "спасибо" не всегда говорят.

– Зато наша работа хорошо оплачивается, – возразил ему отец, – Да и богам она угодна.

– Вот только не надо этих баек! – раздраженно ответил сын, – Небожителям плевать, чем мы занимаемся.

– Ты не прав. Они смотрят на нас. И отмечают самых достойных. Как было с Гиппаном.

– С кем? – сейчас подмастерью лекаря не очень хотелось слушать очередную историю. Но подняться наверх все еще не было сил, а спорить с отцом желания и вовсе никакого. Пусть лучше тот рассказывает, а Рест в это время подремлет.

– Ох, молодежь, – тяжело вздохнул Рассон, – Как можно не знать того, что случилось всего чуть больше двух тысяч лет назад? И чем гордятся многие из твоего народа.

– Расскажи, тогда буду знать, – резонно ответил сын. В последние годы за отцом появилась эта дурацкая привычка: ругать молодое поколение. Если его не остановить, то продолжать высший эльф может еще долго. К счастью, в этот раз обошлось.

– Ладно уж. Слушай, – лекарь поерзал, удобнее устраиваясь на лавке, и приступил к рассказу, – События, о которых я поведаю, произошли в нашем королевстве. В те времена в Веренесе был город под названием Нырвок. Находился он недалеко от границы с Конаратом. В том городе, как и в любом другом, был наместник. А при нем лекарь. Имя правителя города, история не сохранила. Но мы помним, как звали высшего эльфа, который его лечил: Гиппан!

– Давай ближе к сути, – еще одна дурацкая привычка отца: начинать рассказ издалека, и часто переходить на высокопарный слог. Так он и до утра может проговорить. А спать хочется. Если же уйти, до того как лекарь закончит историю, тот обидится. И не будет разговаривать с сыном минимум дня три.

– Я как раз к ней перехожу. Нырвок был неплохим городком: приветливые жители, чистые улицы… Пока на него не налетела стая драконов! Возглавлял их древний ящер, которого называли Вторым. Только не спрашивай, почему так? Этих крылатых не разберешь.

– Они уничтожили город? – Рест, вопреки усталости, заинтересовался рассказом.

– Да. Спалили его дотла. Что такого им сделали жители Нырвока, никто не знает. Известно только, что после этого и Второй прожил недолго. Большое спасибо тем неизвестным, которые прикончили летающего гада! Но речь сейчас не о нем. Стоило драконам начать жечь город, как наместник Нырвока решил его покинуть. Этот высший эльф бежал без оглядки, как можно дальше. Таких как он, мы презираем, запомни это. С собой наместник попытался забрать Гиппана. Но лекарь отказался ехать: он был уверен, что его помощь понадобится выжившим. И не ошибся. Пусть город и сгорел дотла, но многие успели из него выбраться. И отнюдь не все целыми: у кого-то были переломы, кто-то сильно обгорел, ну а в некоторых жизнь держалась лишь чудом. Гиппан пытался вылечить всех. Он расположил лазарет в полудне пути от сгоревшего Нырвака и разослал тех, кто не пострадал, чтобы они находили раненых и вели их к нему. Четыре дня пострадавшие от огня и драконов разумные собирались со всей округе возле лекаря. А тот лечил их, не зная ни сна, ни отдыха. Многих удалось спасти Гиппану. Многих, но не себя. Когда поток пострадавших, наконец, иссяк, и последний из них был излечен, высший эльф повалился без сил. А подняться так и не смог. Умер во сне. Благодарные жители Нырвака возвели Гиппану памятник на той поляне, на которой располагался лазарет. А сам великий лекарь покоится под ним.

– Это конечно хорошо, что его не забыли смертные, – заговорил сын, стоило отцу замолкнуть, – но при чем тут боги?

– Пошли, – Рассон с трудом встал с лавки и направился к выходу на улицу. Рест, тяжело вздохнув, поплелся следом. Хотелось надеяться, что отец скоро угомонится, и можно будет идти спать. Ноги отдохнули, так что молодой высший эльф был готов подняться к своей кровати!

      К счастью, они не пошли далеко. Только вышли за дверь, как отец поднял палец вверх и показал сыну на небо.

– А теперь смотри.

– Ну вижу. Созвездие лекаря. Оно всегда там было, – на безоблачном небе было видно скопление звезд, напоминающие фигуру разумного со склянкой в руках.

– Не всегда. Оно появилось около двух тысяч лет назад. Как раз после того, как Гиппам пожертвовал собой, ради жителей Нырвака.

      Рест уставился на небо завороженно. Неужели, это правда? Неужели, боги смотрят на них и отмечают тех, кто достоин?

      Про небожителей сказать сложно. А вот смертные разумные умеют быть благодарны. Стоило молодому высшему эльфу проснуться на следующие утро и выйти на улицу, как под дверью он обнаружил многочисленные свертки и корзины: в некоторых была еда, в других вещи, в третьих деньги. Каждый выражал благодарность лекарю и его подмастерью как мог.

Вечный странник

7034 год от сотворения мира, первый цикл Генары

      Нурнук недовольно покосился на своего спутника: послали же боги компаньона! И ведь самое обидное: непонятно, за что ему такое счастье? Работу свою пожилой гоблин исполнял честно: всю жизнь он проработал на старшего брата. В начале тот отправлял своего родственника доставлять посылки. Затем – договариваться о покупке и продаже товара. Ну а в последние шесть лет брат и вовсе перепоручил Нурнуку почти всю торговлю. Сам старший был уже очень стар, и не мог вести дела. Зато доверял младшему во всем.

      Однако, собственный ребенок оказался для торговца ближе брата. Оно и понятно: им обоим недолго осталось, а дело передать кому-нибудь надо. Но Кестар был для этого самой не подходящей кандидатурой. По крайней мере, по мнению Нурнука. Сын брата мало того, что был не очень умен, так еще и не хотел прислушиваться к советам старших. Ох, как же намучился с таким "помощником" за последний год пожилой гоблин! И похоже, в молодого дебила придется вложить еще много сил, прежде чем он станет хоть сколько-нибудь полезен.

      Вот и эта поездка стала лишним подтверждением опасениям Нурнука. Нет, ну что сложного в том, чтобы запомнить: если ты едешь на переговоры с поставщиками, то будь любезен взять с собой заранее подготовленные договоры? Однако, даже такую малость Кестару доверить было нельзя: если бы помощник торговца его не проконтролировал, племянник их бы точно забыл!

– Осторожнее, яма! – или вот сейчас. Едет и не смотрит, куда правит лошадь. Хорошо еще, что та сама вильнула и обошла препятствие. А то сын брата мог и костей не собрать.

– Ой да ладно вам, дядя Нурнук, – беспечно ответил, чудом спасшийся гоблин, – Лошадь и сама все видит.

– Ага, видит она, – проворчал помощник торговца, – Повезло тебе, парень, что она яму обошла. Как есть, повезло. Так что, поблагодари нашу покровительницу – богиню Генару, и смотри, куда едешь!

– И чего я ее благодарить буду? Так можно по любой мелочи кричать: "спасибо, богиня!" А она может быть и вовсе не при чем.

– Ну и крикнешь, не надорвешься. А забудешь поблагодарить, когда Генара тебе реальную помощь оказала, будешь как вечный странник.

– Как кто? – Кестар с любопытством повернул голову к дяде. Ехать было скучно, а тут, похоже, старинная легенда. Какое-никакое, но развлечение.

– Дай мне хлебнуть из твоего бурдюка, тогда расскажу, – среди всех недостатков племянника нашлось у него и одно достоинство: он отлично разбирался в винах. И всегда брал с собой чего-нибудь вкусного.

– Держи, – Кестар перекинул Нурнуку бурдюк. Как и предполагал помощник торговца, вино оказалось отменным.

– Ну раз угостил, то слушай, – дядя обтер промокшие усы и приступил к рассказу, – Имя того гоблина уж никто и не упомнит. Впервые же о нем заговорили тысячи три лет назад. Тогда этот зеленокожий был очень известен: ходил по городам да селам, устраивал представления. Говорят, он лихо жонглировал ножами, ходил по канату, да фокусы показывал. И все сам, без помощников!

– Ну это врут, – уверенно возразил Кестар, – Это сейчас в Веренесе на дорогах спокойно. Спасибо Теневой гильдии. А в те времена, о которых ты говоришь, одинокого путника на тракте бы ограбили, и бросили с перерезанным горлом в ближайшую канаву.

– Ты бы не перебивал. Я как раз про это сказать хотел. Больше, чем своими цирковыми достоинствами, прославился тот гоблин своей удачей. Везло ему везде: что во время выступлений, что в дороге. От того, и разбойники его стороной обходили. Многие так циркача и звали: любимчик Генары. А тот и не спорил. Только постоянно благодарил богиню удачи за ее покровительство. Дай еще вина, горло пересохло.

      Сделав глоток, Нурнок не стал возвращать племяннику бурдюк. Повесил у своего седла. Недовольному же Кестару он пояснил:

– Чтоб во время рассказа не отвлекаться, если опять пить захочу. Так, о чем я? А, точно. За тем гоблином водилась еще одна особенность: он всегда держал слово. И не важно дал он обещание трезвым или пьяным. Вот как раз приняв на грудь приличную порцию эля циркач и пообещал, что больше никогда не станет благодарить богиню удачи за помощь. Выпившего гоблина тогда здорово раззадорили: дескать, сам ты никто и звать тебя никак. Только за счет покровительства Генары тебя и знают. Не стерпел тот зеленокожий подобного, да и дал опрометчивое обещание, – помощник торговца воспользовался тем, что племянник заслушался и вновь глотнул вина, – А на следующий день было у циркача выступление. Стал он ножами жонглировать. И все бы хорошо, да перебрал вечером лишнего. Вот один клинок и сорвался. Чуть в ногу гоблину не воткнулся. Совсем рядом упал. Зеленокожий нож подобрал, и продолжил жонглирование. Молча. Видать, богиня удачи наблюдала за своим любимчиком, но на первый раз стерпела.

– Не увлекайся, дядя! – воскликнул Кестар, увидев, что Нурнок вновь тянется к бурдюку, – Нам еще три дня ехать, а вина не так много.

– Ладно, – нехотя проворчал помощник торговца, – Тогда дальше. Во второй раз Генара спасла циркача, когда он на ходулях ходил: опять гоблин с похмелья опростоволосился. Ямку, как и ты сегодня, не заметил. И чуть в нее ходулей не встал. Мог бы и свалиться, и руки-ноги переломать. Но богиня удачи миловала: ходуля аккурат около ямки встала. И вновь смолчал гоблин. А Генара во второй раз стерпела…

      Пришлось Нурнаку временно прервать рассказ: мимо проскакал десяток разумных. Судя по колличесву оружия, да по взглядам, которые поймали на себе оба гоблина, то были члены Теневой гильдии. Никак, Рыси по какому делу отправились? Но помошник торговца, решил, что это не его дело. Стоило отряду проскакать вперед, как он продолжил говорить:

– В третий же раз Генара помогла своему любимчику на канате: тот почти с него упал, но в последний момент чудом смог удержать равновесие. И опять ни слова благодарности. Тут уж богиня удачи осерчала: налетел ветер и все таки сбил гоблина! Но наземь тот не упал. Пропал во вспышке света. Многие тогда подумали: опять циркачу повезло. Но они ошиблись. С тех пор, провинившегося перед Генарой гоблина, стали встречать на дорогах. Он постоянно шел вперед. Молча. И никогда не выходил к городам или деревнями. Теперь тракт стал его домом и его дорогой. Вот тогда циркача и прозвали вечным странником. И все гоблины знают: ежели ты не хочешь к нему присоединиться, не смей молчать, коль тебе помогла богиня удачи.

– Благодарю тебя Генара, за то, что отвела беду, и не дала сгинуть в пути, – а может, с племянника толк и выйдет. Хотя бы супротив богини он не рискнул идти. И дядю послушал.

Презренный предатель

6638 от сотворения мира, второй цикл Катрин

– Кастор, Кастор, ты где? – Финна уже нашла двух своих братьев, но третий как сквозь землю провалился!

      А молодой драконид все это время ходил вслед за сестрой и хихикал про себя. Он самый умный и ловкий! Вон как наловчился: один скользящий шаг и тебя никто не видит. Правда, в первый раз это получилось случайно. Кастор тогда убегал от мальчишек с соседской улицы. Тем не понравилось, что чужак зашел на их территорию. Конечно, сильнее драконидов никого нет! Но когда противников семеро, а ты один, то лучше сбежать. Вот только гадкие преследователи не отставали. А получать тумаков Кастору очень не хотелось. И тут он вдруг понял, что враги потеряли его из виду!

      Прошло несколько дней и драконид вспомнил, что тогда сделал: он очень хотел, чтобы его не видели и скользнул во тьму, которую заметил краем глаза. Кастор решил никому не рассказывать о своем новом умении. И начал его развивать. Уже вскоре парень мог видеть тьму, когда захочет. И скользил в нее по своему желанию. Вот и сегодня, когда они с братьями и сестрой решили поиграть в прятки, Кастор стал невидимым и его не смогли найти!

      Тут дракониду в голову пришла интересная мысль: “А что, если напугать Финну?” Идея показалась соблазнительной, и невидимый Кастор поспешил ее воплотить. Он подобрался к сестре со спины и дернул ту за хвост. Вот только парень не учел, что Финна не из пугливых! Вместо того чтобы вскрикнуть или заплакать, она развернулась и бросилась на невидимого обидчика. Не ожидающего такого поворота драконида, она сбила с ног и навалилась на него сверху. От удивления Кастор выпал из невидимости. И тут же услышал над собой сердитый голос отца (тот как раз вышел во двор дома, посмотреть, как дела у детей):

– Что это значит?

      Пойманному дракониду ничего не оставалось, кроме как рассказать о своих новых способностях. Он ожидал, что его похвалят за его ум и упорство (хоть и пожурят за сестру), но вышло по-другому:

– Никогда, слышишь меня, никогда больше не применяй эту магию! – сурово проговорил отец.

– Но почему? – это было несправедливо! Кастор выучил такие полезные чары. Сам, между прочим! А ему запрещают ими пользоваться. Его сестра и братья, которые подбежали к ним, тоже недоумевали. Им всем хотелось научиться тому же!

– Потому что только презренные трусы, предатели и темные эльфы пользуются мерзкой магией тьмы! А это заклинание, как раз из ее арсенала. Мы же – честные войны. И для нас использовать подобное недопустимо.

– Но это же глупость! – убежденно возразил отцу старший брат Кастора Курсан, – Если меня не увидят враги, я смогу подобраться к ним как вот он к ней, – он по очереди ткнул пальцем в брата и сестру, – И перебить их, пока они ничего не поняли.

– Нет! Использование этой магии сделает из тебя труса. Ты начнешь ценить свою жизнь выше долга. И можешь предать тех, кто тебе доверился. Возьми тех же темных эльфов: вместо того чтобы открыто биться с врагами лицом к лицу они прячутся во тьме пещер. А те дракониды, которые начинают пользоваться их фокусами, презираемы своими сородичами. Так было с Хысаном, например. Он предал собственного брата.

– Это как? – Кастору не понравилось, что его новое умение может привести к предательству Курсана, например. Или еще кого-то.

– Расскажу, – отец сел прямо на траву, дети расположились вокруг него, – Хысан и Хурт были братьями – близнецами. Родились они не здесь, а на Южном материке. И были очень дружны. Вместе жили, вместе учились воинскому искусству, вместе пошли и в илонарскую армию. Отслужив там тридцать лет, они подались в наемники. Вот только после того былой дружбы между братьями уже не было: Хысан в армии начал учиться магии тьмы. Кто именно был его наставником уже неизвестно, но, скорее всего, это был какой-то темный эльф. Хурту новое увлечение брата не нравилось. Но тот объяснил, что за его счет он станет полезнее в бою и сможет, в случае опасности, спасти обоих. Близнецу Хысана пришлось смириться. Благодаря службе в армии братья смогли отточить свои воинские навыки еще лучше. Так что наемниками они стали отменными. И очень скоро снискали заслуженную слава. Близнецы брались за самые сложные заказы: охрана тех, на кого устраивают охоту преступники, доставка опасных писем, сопровождение ценных грузов… То ли боги были на их стороне, то ли им хватало собственных умений, но справлялись они со всем, за что брались.

– И способности Хысана им наверняка помогали! – вмешался Кастор.

– Про то мне неведомо, – не стал врать детям отец, – Зато я точно знаю, как в последний раз тот драконид использовал свои способности. Это был первый случай, когда удача отвернулась от братьев. Им нужно было довести одного гоблина до границы с Илонаром. А по пятам за ними шли местные бандиты, которые хотели прикончить того зеленокожего. Чем он им мне не угодил, уже никто не упомнит. Обычно, братьям удавалось оторваться от преследователей и вывести заказчика живым. Но в тот раз под гоблином сдохла лошадь. Пришлось ему пересаживаться за спину Хурту, что не могло не сказаться на скорости передвижения. Так что, в дне от границы беглецов нагнали. И пристрелили коня Хысана. Хурт спешился рядом с братом и приказал зеленокожему скакать во весь опор. Сам драконид рассчитывал, что они с братом задержат преследователей. Но Хысан решил по-другому: он стал невидимым, как и ты Кастор сегодня, и был таков. Если бы они бились вдвоем то, возможно, смогли бы выжить. И не дать бандитам нагнать гоблина. Но у одного Хурта не было шансов: его быстро прикончили, а затем нагнали и убили зеленокожего.

– А что случилось с Хысаном? – спросила Финна

– Он добрался до ближайшего города живым. Но долго наслаждаться спасением ему не дали. Как я и говорил, братья-наемники были известны. А потому у многих возникли вопросы: почему Хысан пришел в город один? И где Хурт? Как бы не пытался презренный трус и предатель рассказывать о том, что брат сам пожертвовал собой, чтобы спасти его, но правда стала известна. Сами бандиты и рассказали, как все было. За такое предательство другие дракониды поймали Хысана и забили его камнями. Насмерть. А тело оставили падальщикам. Ибо другого презренный предатель не заслуживает! Тело Хурта же отыскали и похоронили со всеми почестями. Настоящий герой их достоин! Вот и думайте кем вы хотите быть: тем, кого все презирают, или тем, кого будут уважать и при жизни, и в смерти?

      Разумеется, на такой вопрос мог быть только один ответ – они хотят быть героями. Другой бы отца не устроил. Но про себя Кастор подумал, что Хысан виноват не в том, что остался в живых. А в том, что после этого не сбежал из Илонара подальше. Но даже так его помнят и о нем рассказывают. Пусть и как о презренном трусе. Многих других и вовсе забывают.