Путем сказок

– Но тогдашних правителей Конарата не устраивала свобода лунных эльфов, – вмешался второй близнец, – Они хотели, чтобы все подчинялись им. И послали свою армию захватить поселения наших предков.

– Те же не хотели становиться частью Конарата, – перебил брата первый близнец, – И потому стали сопротивляться. Тяжело пришлось королевской армии: мертвые не чувствуют ни усталости ни боли, – теперь вместо страха в голосе сына слышалась гордость. Варос и Фанна улыбнулись. Все правильно. Дети должны гордиться тем, что они лунные эльфы. И деяниями своих предков. Сын же продолжал, – Потому королевская армия не знала покоя. Мертвецы нападали на нее постоянно. А за их спинами стояли сильные магии, которые насылали на захватчиков страшные проклятья, заставляя пожалеть их о том, что сунулись на территорию лунных эльфов.

      Первый близнец остановился, чтобы перевести дух. Тут же рассказ продолжил второй:

– В конце концов правители Конарата приказали своей армии отступить. Слишком многих они потеряли. Наши предки вздохнули с облегчением. Но ненадолго. Не прошло и пятидесяти лет, как на них напали вновь! Только в этот раз Конарату помогал Улмир.

– Поганые предатели! – воскликнул первый близнец, – Сами лунные эльфы, а помогали убивать своих сородичей.

– Золото не пахнет, – важно возразил второй, – Корою Улмира хорошо заплатили за поддержку, – отец с трудом сдержал смех. Это были его слова, и слышать их от сына было забавно. Тот же рассказывал дальше, – Помощь некромантов стала решающей. Они смогли упокоить большую часть поднятых мертвых. Пап, а почему они просто не взяли их под свой контроль?

– Тому было две причины, – на этот вопрос Варос отвечал охотно. Раньше дети его не задавали, а значит он не успел надоесть, – Первая заключалась в том, что отобрать контроль у сильного некроманта сложно. А наши предки были сильны. Но даже если бы улмирские лунные эльфы и смогли это сделать, то их не поняли бы воины Конарата. Слишком силен был их страх перед восставшими мертвецами.

– Понятно, – важно проговорил второй близнец, – Но все равно наши предки проигрывали. Без поддержки армии мертвых они мало что могли сделать. Пришлось отступать. Единственный путь, который оставила лунным эльфам конаратская армия вел в горы. А это означало смерть для всех наших предков. Рано или поздно их бы загнали в угол и убили.

– Так и случилось, – первый близнец вновь перебил брата, – Бежавшие лунные эльфы оказались в долине, из которой не было другого выхода. Армия была на подходе и вот вот должна была начаться последняя битва. Тогда наши предки сделали единственное, что им оставалось: они послали вперед стариков женщин и всех тех, кто был слаб в магии. Сильные же магии приготовились творить заклинания. Стоило армии Конарата появиться, как на нее кинулась толпа лунных эльфов. Они сами нанизывали себя на мечи, чтобы добраться до врага.

– И тут же поднимались вновь, как и их убитые противники, – первый близнец устал рассказывать и его поддержал второй, – Маги использовали для сотворения чар не только свою силу но и жизнь. Они по очереди втыкали себе в сердце ритуальный нож, произнося заклинание. И пусть умерший маг не мог управлять поднятыми мертвецами, но он успевал отдать им последний приказ: убивать всех. А отданная им жизнь не позволяла разрушить чары. Конаратские солдаты пытались пробиться к некромантам, но не могли. Слишком много восставших мертвецов стояло между ними и магами. Лунные эльфы, прибывшие из Улмира, пытались успокоить союзников: скоро некроманты кончатся и тогда можно будет разобраться с их творениями. Только это не помогло. Армия Конарата дрогнула и побежала. Мертвые же стали ее преследовать.

– Правда и среди наших предков почти не осталось выживших, – вновь повел рассказ первый, – Только горстка детей, которые просидели в долине еще несколько дней. Пока их не обнаружил отряд воинов, которых командиры конаратской армии послали на разведку. Вот только ни те бойцы, ни их генералы не посмели тронуть выживших. Слишком силен был их страх перед лунными эльфами. Дети рассеялись по всему Конарату и прожили долгую жизнь, оставив после себя потомков. А долину, в которой наши предки приняли последний бой стали называть долиной мертвых. Мы же зовем ее долиной живых.

Первый

5892 год от сотворения мира, второй цикл Каллиоса

– Здрасте, дядя Шестой!

– Привет, малышня, – многие из присутствующих драконов обиженно замолчали. Шестой лишь пожал плечами. Как еще их можно назвать, если почти никто из собравшихся не достиг и семисот лет? Никто кроме одного… – И тебе здравствуй, Герон – чаровик (а только так мог выглядеть этот разумный, когда принимал бескрылый облик) кивнул.

      Остальные же обижались недолго: знали за древним драконам такую привычку. Всех подряд называть малышами. Вскоре в Центравом доме возобновились разговоры. Шестой в них почти не участвовал: больше слушал да улыбался. Хорошо быть среди своих. Среди семьи.

– Дядя Шестой, можно спросить? – из задумчивости древнего ящера вывела Перна. Юная (всего семьдесят лет) дракониха.

– Спрашивай, малышка.

– Я вот знаю вас, дядю Второго, теть Третью, Четвертую, Пятую и Седьмую. А где дядя Первый?

– А его не было, – в душе поднялась боль. Она всегда там была: драконы не умеют забывать. Но от подобных вопросов становилась еще сильнее, – Вернее был дракон по имени Старн. Но стать Первым он так и не успел.

– А что с ним случилось? – одновременно спросил несколько малышей. Герон же отвел взгляд. Ему уже приходилось слышать эту историю, и он знал, насколько трудно Шестому ее рассказывать. Пусть тот внешне он это никак не проявит. Этот чаровик вообще хорошо смог изучить дракона, который спас его из лап тифлингов больше двух тысяч лет назад.

– О том никому неведомом. Но я расскажу что знаю, – по своему опыту древний ящер знал, что уйти от разговора не получится. Лучше быстрее рассказать историю, – Как вы знаете, первыми драконами, созданными Каллиосом, были трое братьев и четверо сестер. В том числе и я. Мы должны были возглавить наш вид и помочь ему выжить. А потому появились сразу во взрослом теле и с необходимыми знаниями. Тогда у всех у нас были имена, – Шестой и сейчас мог бы их перечислить. Вот только зачем? – Это позже они забылись и нас стали называть по очередности, с которой мы появлялись в этом мире. Но, как я и сказал, имя Старна, – первого из нас, не успело забыться, – и вновь боль в душе, только в этот раз дракон был к ней готов, а потому пережил ее легче, – Сразу после появления в мире мы занялись основанием поселений. Каждый занимался своим: вскоре Каллиос должен был создать еще драконов. И мы знали: те, в отличие от нас, будут маленькие. О них придется заботиться. Старн я и тетя Пятая выбрали для своих поселению Южный материк. В начале мы часто виделись. Потом, все реже. Как появились новые драконы, забота о них отнимала все наше время. Но окончательно мы связи не утратили. Помогали друг другу в воспитании подрастающего поколения, да иногда устраивали посиделки.

– Их вы тоже называли малышами? – Шестой не смог понять, кто именно его об этом спросил. К этому времени вокруг рассказывающего дракона собрались все, кто был в доме.

– Конечно! – он соврал. Тогда юные драконы еще не воспринимались, как малыши. Но обижать собравшихся не хотелось, – Так мы и жили первые лет пятьсот. Наши воспитанники подросли и начали самостоятельно заниматься поселениями. Мы же стали теми, с кем советовались, в сложных обстоятельствах. И вот тогда в мире появились высшие эльфы! – многие из присутствующих помрачнели: они знали об отношениях драконов и “первых” среди ушастиков (по крайне мере те сами себя так называли), – Они стали нашими врагами. Ничего удивительного: к вражде и нас и их подтолкнули текущие в нашей крови виды магии. У них магия порядка, у нас – хаоса. По началу эльфам пришлось несладко: мы были сильнее, быстрее и более искусны в плетении чар, чем они. Да и возможность летать давала нам преимущества. казалось, вскоре мы изведем ушастое племя под корень. Но не тут то было! Эти разумные быстро смекнули: там где нельзя победить силой, можно применить хитрость. Например, поселиться в горной долине, куда ведет только один проход, прикрытый сверху скалами. И тогда дракону придется лететь по нему, или перелететь горы. В любом случае его будет видно заранее и можно либо атаковать первыми, либо укрыться в пещерах. А уж в них мы не сможем достать эльфов: нам наши размеры не позволят. Или можно растянуть по всему проходу чары, созданные магией света. Это второй вид магии, к которому способно это племя. Созданные на ее основе чары не видны никому, кроме видящих. Так что драконы влетали в них, сами о том не ведая. Попав под действия заклинаний они ломали себе крылья или вовсе погибали.

– Это и случилось с дядей Старном? – сочувственно спросила Перна.

– О нет. Этот дракон был чересчур умен, чтобы попасть в подобную ловушку. И подопечных своих он учил осторожности. Вот только те не всегда слушались советов наставника. Потому-то, четверо из них и попались на уловку высших эльфов: они преследовали отряд остроухих, но те оказались приманкой, а не дичью. На роль жертвы были выбраны сами драконы. Стоило им упасть на землю с переломанными крыльями (хорошо еще, что никто не погиб), как на них из ближайшей пещеры выскочила почти сотня эльфов! Подопечные Старна ничего не могли поделать: как вы знаете, магию мы творим как раз с помощью крыльев, которые после превращения становятся руками. А тут получилось, что ни колдовать, ни сражаться драконы не могли. Только дышать огнем. Но эльфов прикрывали магические щиты, которым удавалось сдерживать жар драконов. Не очень долго, правда, но остроухим должно было хватить. На счастье попавших в ловушку драконов, мимо пролетал Старн. То ли наставник почувствовал, что его подопечные попали в беду, то ли случайно оказался рядом. Про то мне неведомо. Знаю я лишь то, что древний ящер не задумываясь ринулся на защиту своих соплеменников. Так бы поступил каждый из нас. Но и эльф оказались не робкого десятка. Вместо того, чтобы разбежаться при виде пикирующего сверху дракона, они бросились в бой. Между остроухими и Старном завязалась битва! Древний ящер еще успел крикнуть своим подопечным, чтобы они бежали без оглядки. Те не стали спорить с наставником и выполнили его указание в точности. С переломанными крыльями от них было мало толку.

– А дядя Старн погиб? – это снова была Перна.

– Про то мне неведомо. С тех пор его никто не видел. Как и его труп. Так что может он и умер, после чего эльфы закопали его останки. А может понял, что ему надоело подставляться, спасая подопечных, принял облик бескрылого и до сих пор живет где нибудь припеваючи.

      Это было неправдой. Первый (так его начали называть остальные шестеро меж собой) тогда погиб. Шестой сам видел его тело. Он пролетал над местом отгремевшей схватки тем же вечером. Хорошо еще, что пострадавшие драконы не успели добраться до поселения и сообщить о том, что случилось. Так что Шестой, вместе с Пятой успели спрятать тело Старна. Незачем его подопечным было знать о смерти наставника. Боль потери не забудется ими никогда. Такова участь драконов. Уж лучше неизвестность. О смерти Первого будут знать наверняка только они шестеро. Они же и отомстили за своего собрата. Поселения высших эльфов, которые организовали засаду, больше не существует. Они мертвы, а их сгоревшие останки разметало пеплом по всему Южному материку. Как и останки Первого.

Чернявка

7605 год от сотворения мира, второй цикл Катрин

      В одном из закутков конклава Тсушр плакала двенадцатилетняя темная эльфийка. Причины лить слезы у нее были серьезные: мать и сестры опять называли ее никчемной, бесполезной, бездарной девчонкой! А ведь Сарнесс не виновата, что не имеет таких способностей к магии, как остальные женщины ее семьи. Даже пятилетняя Серна могла сплетать более сильные чары, чем она! Вот и выслушивала средняя дочь главы конклава постоянные оскорбления и упреки. В присутствие матери и сестер она не позволяла чувствам обиды и горечи, которые возникали во время этих нотаций, вырваться наружу! Увидь ее родственницы, что их слова задевают Сарнесс, стало бы только хуже. Дочери главы конклава не престало показывать свою боль при других. Потому-то и сбегала юная эльфийка, всякий раз после головомойки. Она пряталась ото всех и давала волю слезам. Раз ее никто не видит, то и ущерба чести семьи не будет.

      В этот раз, правда, Сарнесс недолго пробыла одна. Ее нашел отец. Уже немолодой эльф по имени Керсон. Сегодня он ночевал вне дома. Мать опять его выгнала. Это случалось регулярно: глава конклава Тсушр, как и любая другая темная эльфийка, могла сама решать, когда принять у себя мужчину, а когда отправить его вон. И тот не имел право возразить.

– Дочь? – Керсон опустился на колени рядом с Серонй, – Что ты тут делаешь?

– Ничего, папа, – юная темная эльфика попыталась скрыть заплаканное лицо. Но мужчина успел заметить слезы ребенка.

– Я же вижу, что ты плакала! Расскажи, что случилось?

      И Сарнесс не выдержала. Уткнувшись в грудь отцу, она поведала о том, как к ней относятся дома. Все время своего рассказа она не могла сдержать рвущихся слез. Керсон был поражен: он, как и прочие мужчины его расы, и не знал о тех порядках, что царят среди женщин. Оказывается там требования к девочкам еще суровей, чем у них к сыновьям!

– Не переживай, милая, – отцу вдруг захотелось успокоить свою дочь. Та выглядела такой несчастной и беззащитной, что у него всколыхнулось… Сочувствие? Это было чем-то новым и непривычным, но мужчина не стал противиться этому чувству, – Не всем быть великими магенссами. Но это совершенно не означает, что ты не можешь прославиться. Вспомни хотя бы ту же Чернявку.

– А кто это? – Сарнесс слышала это имя краем уха, но подробностей не знала.

– Это темная эльфийка, которая жила в нашем конклаве чуть меньше двух тысяч лет назад, – Керсон увидел, что горе его дочери сменилось любопытством. Надо было продолжать рассказ, – Она родилась не только неспособной к магии, но и слепой. При этом ее глаза не просто не видели. С подобным могла бы справиться магия исцеления тех же высших эльфов. Но у Чернявки (настоящее ее имя забылось) вообще не было глаз. Два черных провала вместо них. Поэтому ее и стали так называть.

– Но почему ее не убили сразу же? – у темных эльфов не было принято оставлять в живых калек. Считалось, что они бесполезны.

– Ее отстояла мать. Она хоть и не являлась главой конклава, но была сильной магнессой. Никто не захотел с ней связываться: такое противостояние означало бы гибель многих темных эльфов, и самой матери Чернявки. Однако, ей выставили условие: к шестнадцати годам ее дочь должна доказать свою полезность конклаву, иначе ее убьют. У темной эльфийке не было выбора, и она согласилась. Однако мать быстро выяснила, что дочь не только слепа, но и ее способности к магии очень низкие. По сути, она могла не намного больше, чем мужчины. Тогда темная эльфийка решила сделать из Чернявки воина. В этом ей помогал отец девочки. Вместе они заставляли дочь тренироваться по десять – двенадацать рос в сутки! И это приносило результат: Чернявка научилась мастерски обращаться с мечом и кинжалом. А уж в искусстве слепого боя ей не было равных: она, в отличие от остальных, всегда билась ориентируясь не на зрение, а на слух. Ну и магию, насколько могла, девочка освоила. Так что, когда пришел день ее испытания, Чернявка смогла доказать, что будет полезной для конклава Тсушр. Она умудрилась одолеть в поединке пятерых воинов. И это были не ее ровесники, а опытные бойцы. После столь впечатляющего выступления девочку стали отправлять в патрули, вместе с мужчинами. Ты же помнишь, что случилось в это время?

– Помню, – после недолгих раздумий ответила Сарнесс. Про это ей рассказывал темный эльф, которой преподавал им с сестрами историю конклава, – На нас напали объеденные войска Гасатва и Илонара. Наземникам не нравились те цены, которые мы требовали за то, что добывали в горах.

– Верно. Хотя напали они не только на нас. Под ударом оказались четыре конклава. Нам бы объединиться… Но внутренние разногласия не позволили этого сделать. Так что каждый был сам за себя. Хорошо еще, что наши конклавы скрыты в глубине пещере, и их не так просто найти. А пока воины двух королевств блуждали во тьме, мы уменьшали их количество. Наземникам тогда не поздоровилось! Они быстро начали бояться всего: спать по ночам, сворачивать за угол, отходить от основных сил. Издерганные, уставшие воины уже и не чаяли найти хоть один из конклавов. Но то ли им повезло, то ли мы чем то прогневали Катрин… Так или иначе армия врага смогла выйти к нашему поселению. Правда, на подступах их заметил патруль, в котором находилась Чернявка. Неприятеля нужно было задержать любой ценой. И при этом отослать одного темного эльфа предупредить о подступающей армии. Глава патруля хотел отправить девочку. Но та возразила: «Я могу быть полезнее многих твоих бойцов. Отправь кого-нибудь другого, а мне дай шанс сражаться. Вспомни, как я победила опытных воинов на испытании». Начальнику патруля нечего было на это возразить, он видел тот бой. Так что, он передал сообщения с другим темным эльфом. А Чернявка же и еще восемь бойцов затаились, ожидая подхода неприятельской армии. Стоило большей ее части втянуться в проход, в котором их ожидала засада, как наземникам на головы посыпались стрелы и камни. А вслед за ними спрыгнули и сами темные эльфы, колдуя вокруг себя облака тьмы. Многие воины с поверхности остались в том проходе навсегда. Они, хоть и ожидали атаки в любой момент, но не думали, что она будет настолько отчаянной. Обычно темные эльфы били и отступали. Эти же не жалели своих жизней, пытаясь выиграть время для своего конклава. Чернявка в той схватке отличилась: ее таланты к слепому бою проявили себя в полной мере. Возле того места, на котором она билась, возвышались горы трупов. Живым приходилось перелезать через тела павших соратников, в попытке добраться до Чернявки. А та все увеличивала и увеличивала преграду из мертвых тел вокруг себя. Итог атаки патруля оказался потрясающим: им удалось задержать неприятельскую армию почти на росу! И еще столько же времени наземным воинам понадобилось, чтобы прийти в себя и двигаться дальше. Так что, когда они подошли к пещере, в которой располагался наш конклав, та опустела. Только ловушки встретили армию неприятеля. Темные эльфы смогли сбежать. А вскоре наземники повернули обратно. Они слишком сильно устали от постоянных атак, и многих потеряли. Темные эльфы гнали армию врага до самого выхода из пещер, не давая расслабиться. Конклав Тсушр выжил.

– А Чернявка? – спросила заворожённая рассказом Сарнесс, – Она погибла?

– Нет. Иначе про нее бы забыли, как и про прочих павших. Они неудачники, и их имена предаются забвению. Но Чернявка смогла уйти живой! Она специально выбрала такое место для боя, чтобы в критический момент нырнуть в одно из ответвлений. Так что, как только темная эльфийка почувствовала, что ей скоро конец, она сбежала. И хоть Чернявка и была ранена, но смогла добраться до конклава. И оказалась единственной выжившей из всего патруля. Ну кроме того темного эльфа, которого отправили с сообщением. Она дожила до глубокой старости. И все в конклаве Тсушр почитали ее как героя. Многие помнят о ней до сих пор.

– Папа, а ты научишь меня сражаться? – Сарнесс поняла, что вот он ее путь: стать как Чернявка. Пусть она и не способна к магии, как ее мать и сестры, но она им еще докажет свою полезность!

– Научу, – Керсон тоже подумал, что это будет наилучшим выходом для дочери.

      Они оба тогда еще не знали, что Сарнесс сделает нечто противоположное тому, что совершила слепая воительница. Она послужит причиной уничтожения конклава Тсушр. Но на поверхности и ее будут звать Чернявкой.

Лучший друг

7241 год от сотворения мира, первый цикл Локера

      Если бы у четырнадцатилетнего Чинора спросили, кто его лучший друг, то молодой тифлинг ответил бы не задумываясь: принц Таронд. Так говорить было правильно. Если ты сын начальника королевской стражи, и его высочество желает с тобой дружить, то нужно уверить всех окружающих, что более близкого друга для тебя нет. Это может помочь в будущем. На самом же деле был один… Разумный? Фантом? Чинор и сам не знал кто он. Знал он только то, что этот тифлинг понимает его лучше прочих. Виделся с ним сын начальника королевской стражи только во снах. Но зато каждую ночь. И не беда, что друг Чинора отказывается называть свое имя. Им ведь так весело вместе! То они лазают по горам, то бегают по широким полянам, то устраивают поединки на деревянных мечах… А еще постоянно разговаривают. Вернее, говорит, в основном, друг Чинора, а тот слушает. А как тут не развесить уши, если этот тифлинг знает множество занимательных историй? Так что, каждую ночь четырнадцатилетний юноша ждал с нетерпением. А еще он никому не рассказывал о своих снах. Об этом его попросил друг! И предупредил, что если Чинор кому-нибудь проболтается, то он больше приходить не будет. Как тут было не молчать?

Сегодняшняя ночь ничем не отличалась от предыдущих: стоило сыну начальника стражи уснуть, как он увидел огромный бальный зал. Чинор был уверен, что подобное великолепие можно встретить только во дворцах. В центре зала его дожидался друг. Юноша бросился к нему бегом.

– Привет, – крикнул тифлинг подбегающему парню, – Как твой день прошел?

– Нормально, – ответил слегка запыхавшийся Чинор, – Ездили с принцем на конную прогулку. А у тебя? – он не уставал пробовать узнать что-нибудь о своем друге. Но тот предпочитал отвечать расплывчато. И сегодняшняя ночь не стала исключением.

– Неплохо. Тебе нравится его высочество?

– Он неплохой. Но ты лучше!

– Спасибо, – рассмеялся друг Чинора, – Но я спрашиваю не о том. Как ты думаешь, каким королем станет принц Таронд?

– Никаким, – уверенно ответил юноша, – Править будет его старший брат, принц Теравес.

– Ну а все-таки? Если со старшим сыном короля что-то случится?

– Не знаю я, – буркнул Чинор, – Да и какая разница? Только высшие эльфы могут управлять королевствами!

– Да ну? А как же Горонор?

– Ну, оно исключение, – убежденно ответил юноша, – Но там ведь с самого начала так получилось: тифлинги встали у руля. Никто другой просто не смог бы справиться с толпой убийц и воров! – так говорил отец, и сын ему верил.

– Не совсем так. Когда в Горонор приплыли первые разумные во главе них стоял высший эльф!

– И что с ним случилось? – похоже, Чинора ждала очередная история.

– Сейчас расскажу. Только давай сядем, – после слов друга юноша заметил два удобных кресла, расположены неподалеку от собеседников. В них они и уселись. Тифлинг тут же продолжил рассказ, – Звали того высшего эльфа Устер. Он вместе со своим другом Геродом знатно повеселились в Конарате: мало того, что это парочка грабила торговцев и крестьян, так они их еще и убивали! А трупы развешивали вдоль дороги, так чтобы их издалека было видно. Потому вскоре на этих двоих стали активно охотиться все: и королевская стража и обычные граждане. Пришлось двум друзьям бежать на Северный материк.

– Погоди! – перебил рассказчика Чинор, – Так ведь Герод, это первый король Горонора!

– Верно. Гляжу, историю тебе преподают хорошо. Да, в итоге королем стал тифлинг. Но когда двум лучшим друзьям пришлось бежать с Центрального материка на Северный, в их паре верховодил Устер. Он же, с помощью своего приятеля, и подмял под себя власть. За счет ума и жестокости. Вместе с Геродом они начали строить Эфорт. Не все подчинились двум бывшим грабителям: в Гороноре тогда правитель каждого города (хотя тогда это были скорее небольшие поселения) был сам себе хозяин. Но авторитет Устера и Герода признавали по всему Северному материку. И договорились, что в случае воины, именно высший эльф и его помощник возглавят армию Горонора. В мирное же время пусть каждый правит своим городом-поселением сам. Устера это устроило: со временем он надеялся прибрать всю власть в свои руки. Но такое положение вещей не понравилось Героду. Тифлинг хотел занять престол Эфорта. А потом уже можно было подумать, как подчинить себе другие города

– И он убил своего друга? – спросил пораженный Чинор. В голове тифлинга не укладывалось, как так можно: из за трона убить того, с кем дружил многие годы? Особенно, учитывая, что ты и сам занимаешь не последнюю должность при дворе новоявленного короля?

– Не совсем так. Убивать Устера своими руками было бы опрометчиво. Ведь подозрение сразу же пало бы на Герода. И пусть большую часть населения Эфорта составляли воры и убийцы, но такое тифлингу бы не простили. Устер смог объединить их, что позволило им выжить! А в условиях сурового климата Северного материка это было ох как не просто. Поэтому Героду нужно было убить высшего эльфа чужими руками. Или сделать так, чтобы жители Эфорта его возненавидели! Последнего он и добился.