Полевая практика, или Кикимора на природе

Мальчики были более сдержанны: ставшая крылатой любимая фраза адептов всех времен и народов «мы все умрем» повторялась с завидной регулярностью. Ей вторила «жизнь – это боль» и «мама, я хочу домой». Про громкие выкрики «слабаки!» можно было с чистой совестью забыть: все и так знают, какое сумасшествие происходит в преддверии прихода преподавателя.

Альтар явился неожиданно, как и всегда бывает во время наиболее жарких дебатов о том, какой преподаватель хмырь. И, что тоже весьма характерно, самого распоясавшегося никто вовремя не одернул, и словесный поток кончился, лишь когда он увидел, как тот самый «хмырь», лишивший его удовольствия развлекаться всю ночь с товарищами, открывает двери аудитории и с интересом хирурга рассматривает незадачливого болтуна.

– Прошу. Пятеро готовятся. Адептка Вересная, тяните билет.

– А подготовиться? – Я была обижена преподавательским произволом до глубины души.

– Иди, – толкнули меня в спину добрые однопоточники. – Ваше племя первым спрашивают, все равно ничего толкового не скажете, только время на вас тратят.

Сердито зыркнув на доброхвата, который не мог занять свои руки ничем иным, кроме выталкивания меня пред светлы очи хмурого от подобного обращения Альтара, я выдернула сумку из рук какого-то гнома-переростка и вошла в аудиторию. Первая пятерка уже строчила сочинения за партами, не замечая, как усмехается преподаватель.

– Тянем билеты, – распорядился Альтар, когда я подошла к столу.

– Но мы ведь… – начал было юноша, засевший в самом углу.

– Я не давал распоряжений тянуть, – пожал плечами маг и подтолкнул меня к билетам. – Тяни. – Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и цапнула первый попавшийся. – Садись, – мне кивнули на место перед преподавателем.

Ну что за подстава?!

Усевшись, где сказали, я взглянула на билет. Да уж, что еще я могла вытянуть, кроме техники безопасности и методологии? Да этот вопрос просто создан для меня! Удача! Невероятная удача для того, кто стремится прийти на пересдачу.

Глядя на свой билет, я осознала, насколько любит меня судьба.

– Хороший вопрос? – поинтересовался изверг, который по какой-то ошибке казался мне раньше милым.

– Еще какой, – сквозь зубы выдавила я и принялась вспоминать.

Пересдача все же обошла меня своим вниманием. Но какой ценой! Альтар, видно, знатно повеселился, слушая мои измышления на тему «Методика изучения боевых заклинаний в полевых условиях» или, например, «Особенности применения боевых заклинаний при встрече с гигантскими земноводными». Еще более, чем наш бедный преподаватель, подавившийся смехом еще на втором предложении моего ответа, страдала аудитория.

Бедные адепты не могли сосредоточиться на своих шпаргалках, которые Альтар старательно не замечал. Они сопели, пыхтели, стонали, били кулаком по столу, а кто-то и вовсе предложил сесть на мое место и ответить. Не знаю, позволит ли маг дополнить мой «ответ», но бонусные баллы, судя по серьезному кивку магистра, доброволец получил.

Долго ли, коротко, сорок минут спустя я выползла из аудитории. Несмотря на оживление, царившее у дверей перед началом экзамена, ныне все возбуждение схлынуло, и единственный вопрос, который мне задали, когда я проковыляла мимо спящих на конспектах сокурсников, был «почему так долго?». Задали его, правда, без всякого огонька, и едва ли им был интересен ответ.

Выждав, но так и не услышав повторения, я побрела сдаваться в драконат. Ведомость, которую мне отдал Альтар на прощание, вмещала лишь мою фамилию, а потому ее уже можно было сдавать методистам. Придерживая ее двумя пальцами, я засунула зачетку с гордой тройкой в задний карман и прошлепала тапками на пару этажей ниже.

Если кто-нибудь когда-нибудь скажет вам, что самое страшное место в жизни каждого адепта – кабинет декана или ректора, не верьте. Побывать в кабинете ректора едва ли вам удастся за всю свою блистательную учебу, в кабинете декана – чуть более вероятно, но вряд ли причина будет столь тревожная, что заставит вас поседеть. А вот у методистов…

Номер их кабинета знает едва ли не каждый адепт с самого первого денька своего обучения. Их знают в лицо, здороваются в столовой, стараются обходить десятой дорогой, едва только их персоны появляются на горизонте. Каждое посещение их обители вносит смуту в мирное течение жизни адепта и требует длительного и тщательного восстановления посредством тех или иных успокоительных зелий. Именно сюда стекаются все сплетни любого вуза, у дверей вершатся заговоры похлеще мировых, и не иссякает поток недорослей, опасливо втягивающих голову в плечи, прежде чем зайти.

В этот безрадостный день, когда и меня угораздило напроситься на свидание с главными жителями драконата, у дверей «того места», называть которое всуе не рисковали даже самые искушенные ботаники, собралась небольшая очередь. Бледная, дерганая, с честными глазами и бутылочкой успокоительного. Они вселили бы ужас в любого незадачливого прохожего, а уж про подворотню и речи не шло. Рогато-хвостато-ушасто дерганые всех мастей и положений замерли в ожидании скрипа двери. Никто не хотел быть следующим, и сию почетную роль без колебаний уступили мне.

– Медосмотр? – посочувствовала я демону. Бедняга явно переусердствовал со стероидами и возвышался над всей очередью покруче дамоклова меча. Известный забияка, он был авторитетом среди адептов, и не минувшая его чаша близкого знакомства с драконатом заставляла трепетать остальных.

– Да, забыл, – протянул он, почесывая макушку, дернул себя за кончик крыла и тяжело вздохнул.

Выход бледно-зеленоватого эльфа из «того места» заставил меня сглотнуть, ухватиться обеими руками за ведомость (чтобы не перепутали с должниками!) и шагнуть в клетку с драконами.

Обитель зла местного разлива встретила меня насыщенным запахом роз и ярким светом проснувшегося солнца. Оно, как и методисты, явилось на работу в недобром расположении духа, а потому с чувством мстило всем незадачливым посетителям. Всем… кроме болотных.

Завидев меня, та методистка, что занимала левый стол, переменилась в лице и расцвела в доброй улыбке, которой не поверил бы даже гоблин с синдромом Дауна, та, которой выпала честь сидеть справа, подавилась, но удержалась от масок.

– Я… э… ведомость отдать, – растерявшись, пробормотала я, выставляя бедный листик, как щит.

– Кому сдавала? – нахмурилась та, что слева.

– Альтару, – от неожиданности я даже не вспоминала полное имя любимого преподавателя.

– Ясно. – Ко мне моментально потеряли интерес. – Положи вон туда.

Я взглянула в указанном направлении и заметила пустой стол, на самый краешек которого и устроилась ведомость с моей гордой тройкой.

– И все? – несмело поинтересовалась я, рассматривая паркет.

– Долги, недопуск к экзаменам? – деловито осведомилась «левая».

– Все в порядке, – выдавила из себя я.

– Тогда свободна.

Прощаться я не стала: возвращаться в это место не было никакого желания.

Январа не прощала ошибок. Об этом скорбном факте ее биографии знали все. Преподаватели трижды пересматривали конспекты собственных лекций, прежде чем одолжить материалы коллеге, а более ленивые адепты уповали на небеса. Даже Вита проверяла дважды все свои работы, прежде чем отдать на высокий суд. Я… Я уповала на небеса вместе с большей частью адептов.

В отличие от многих, Январа принимала экзамен вечером, позволяя подопечным накрутить себя до такой степени, что даже идеально выученный билет кикиморе-полукровке приходилось вытягивать из адепта силой.

Стоит ли говорить, что особой популярностью в этот день пользовались успокаивающие зелья от Болотников и Ко, щедро выставленные на продажу за три дня до сдачи. Трейс, как всегда подсуетившийся, подсчитывал прибыль, а мы, бедные жители комнаты номер двести семнадцать, едва успевали извлекать бутыльки на продажу, что уж говорить о повторении.

Впрочем, повторение было актуально скорее для Дитмара, в случае же Январы полагаться стоило на руки и привычку: варить что-либо за пределами учебной аудитории возбранялось. А потому никто не удивлялся, что в коридорах общежития стоял такой запах, что иной раз безопаснее было прыгать из окна, чем выходить в большой мир по лестнице.

Я тяжело вздохнула и полезла в карман за печенькой. Волнение, присутствовавшее до приема суперуспокоительного зелья, исчезло, как и говорилось в инструкции, за шесть-семь минут, но на смену ему пришел зверский голод.

– Еще есть?

Кире также не удалось сохранить ясность мышления без успокоительного, а потому она испытывала схожие с моими проблемы.

– Ага. – Я протянула подруге по несчастью целую, даже не погрызенную сушку.

– А печеньки? – жалобно проканючила Кира.

Увы, ревизия выявила, что последняя печенька благополучно упокоилась у меня в желудке, и наступила пора сушек.

– Кончились.

Судя по строенному вздоху сожаления, о печеньках сожалели куда больше, чем о собственной незавидной участи. Но долго наше сожаление не продлилось.

Ровно за две минуты до начала на лестнице показался сначала пучок на голове, а после – вся Январа. Вид ее был куда более строгий, чем нам доводилось видеть, а потому синхронное сглатывание получилось с первой попытки.

– Первая пятерка определилась? – сухо поинтересовалась Январа, открывая дверь аудитории. – Заходим.

Дожидаться, пока адепты на подламывающихся ножках заползут в аудиторию, преподавательница не стала, мелькнул ее пучок и скрылся. В коридоре повисла недобрая тишина.

– Болотные? – робко предложила… демонесса! Я недоуменно воззрилась на это чудо, но долго любоваться мне не позволили. Трейс, решивший выполнить роль самого глупого адепта, полез на амбразуру.

– А вшестером можно? – заливисто прокричал он.

– Вам – можно, – усмехнувшись, разрешила Январа.

Медлить больше мы просто не могли. Вычислив жертв, толпа начала смыкаться, подталкивая нас к двери. Пожалуй, захоти мы сбежать, прорвать кольцо сокурсников не смог бы ни один.

– Лишние полчаса вам ничего не дадут! – напомнила Кира, у которой выхватили сушку, чтобы она не медлила. Ей в ответ лишь оскалились. Заядлые коридорщики знали: лишняя минута – благо, дарованное свыше. Чем ближе к концу, тем измотанней препод.

– Идите уже, – недовольно фыркнула одна из иномирянок. Вот уж точно солидарность! Кира посмотрела на нее как на врага.

Последним заходил Джейс, придерживавший за плечи Киру. Девушке все же было здорово не по себе, даже после суперзелья. Мне тоже становилось зябко с каждым шагом, но выдавать души нелестные порывы я остереглась: честь болота превыше всего!

Январа неторопливо раскладывала билеты на своем столе. Закончив, она перевела взгляд на нас и удивленно вскинула бровь:

– Каэр, почему ты с первым курсом? Твоя группа сдает на следующей неделе.

Я удивленно перевела взгляд с преподавательницы на нашу честную компанию и замерла: с нами действительно был лишний. Раз, два, три… шесть. Именно шестым выходил наш незадачливый коллега по экзамену.

– Мне нужно сдать раньше. Дра… деканат позволил.

– Хорошо, – кивнула женщина и указала ему на самый дальний котел. – Начни приготовления, а я пока деткам задания раздам.

«Детки», судя по отсутствующим выражениям лиц, могли бы и вовсе обойтись без задания, но Вселенная была немилосердна: экзамен предполагал выполнение заданий разного уровня сложности в зависимости от везения каждого конкретного адепта.

Первой на казнь отправилась Вита. Медленно, с присущим только ей величием, болотница вытянула билет и усмехнулась.

– Номер? – поинтересовалась Январа.

– Тридцать седьмой, – откликнулась девушка и отправилась к столу. В руках она держала чистый с обеих сторон лист бумаги.

– Кто следующий? Дана?

Я сглотнула, мысленно три раза позвала Халяву и выбросила вперед левую руку, сцапывая первый попавшийся билет. Там стоял лишь номер.

– Двадцать восемь, – поделилась сведениями я и очень медленно отправилась к соседнему столу: требовалось понять, как заставить задание появиться.

Из аудитории мы вышли после полуночи под слаженные стоны остальных. Теперь пятерым из них предстояло отправиться на растерзание. Мы же, отмучившись, пребывали в таком приподнятом настроении, что, казалось, выйдем из здания – и в небеса унесет.

Отмучились! Последняя стадия кошмара под скромным названием «сессия» была пройдена с блеском, зеленым туманом и одним убежавшим зельем (у Каэра). В зачетке гордо мерцали четверки у всех, за исключением Виты, но тут уж сама Великая Жаба велела реять пятерочке. И не только из-за знаний конспекта! Смекалка у Виты оказалась лучше нашей: сразу догадалась, что задание невидимыми чернилами написано, но не теми, что шишки используют, а самыми простыми и… самыми сложными. Догадаться о таких простых фокусах, будучи взрослым магом-первокурсником, когда считаешь, что чем сложнее чары, тем они действеннее, задача не из простых. А Вита догадалась сразу, не то что Трейс. Болотнику вообще копия билета потребовалась, оригинал он по недосмотру сжег, потому и получил дополнительное задание и дополнительный час времени, во время которого его сверлили недовольными сонными взглядами все мы: выпускать кого-то, как и запускать, Январа не собиралась, считая, что такими походами можно сбить неопытному зельевару концентрацию. Что ж, в чем-то она была права.

– Нет, ну какая женщина! – восхищенно восклицал Трейс, едва мы отошли подальше от учебного корпуса. – Я бы ни в жизнь не догадался!..

– А стоило бы, – хмыкнула Вита. – Неужели ты правда не подумал о них? Мне казалось, твоя семья только так и пишет послания.

– Так-то оно так, – нахмурился юноша, – но там обычно специальный проявитель и определенная температура, а чтобы так просто…

– Сказал тот, кто заработал штрафную, – фыркнула Кира, за что была дернута за косу.

– Сама-то! – напомнил обиженный болотник.

– Не трогай мою девушку, – серьезно предупредил брата Джейс.

– Да кто ее трогает! – возмутился Трейс, осознав, верно, что вокруг враги. – Данька, ну хоть ты им скажи!

– О чем? – с готовностью поинтересовалась я. – Мне самое простое досталось – лимон, а вот про крахмал я и сама не знала.

– Приедем на практику, проведу краткий курс, – пообещала Вита, дергая дверь общаги. – Ну что, все готовы к возвращению?

– Ты еще спрашиваешь!..

Глава 2

Собирательно-ознакомительная, или В гостях хорошо

Сколько Жабу ни корми,А пирог без присмотра – плохая идея.Народная болотная мудрость

Списки групп повесили под утро. Именно повесили, ибо меньше всего эти куцые листки пожелтевшей бумаги напоминали бодрые поздравительные открытки, скорее – приглашение из похоронного агентства с неуказанной суммой взноса. Они держались на бельевой веревке, пропущенной через дыру в изголовье, и скорбно шелестели на сквозняке.

Паломничество к мученикам бюрократического произвола началось, едва только первый из них показался на стенде. Бедный гоблин-секретарь оказался бы затоптан в тот же миг, если бы не подоспела силовая поддержка. Три гнома-смотрителя прикрыли коллегу мужественными бородами и выставили вперед швабры. Адепты отступили: сознательно напрашиваться на исправительные работы, когда и так совесть нечиста, было верхом идиотизма.

Мы с Витой предпочли не спешить. Во-первых, на наши хрупкие плечи скинули подготовку торжественного ужина в «Трех слонах», и мы с азартом обсуждали меню. Во-вторых, в битве между демоном и эльфом всегда побеждает болотник, который просто сидит на кочке и наблюдает, как два не очень умных существа тратят драгоценное время на бессмысленные столкновения и рукоприкладство. В-третьих, за доставку слухов и сплетен отвечала Кира, а иногда и Трейс, и, как показывала практика, и часа не пройдет, а мы уже будем знать, с кем нас свела суровая длань ректора.

А потому, оставшись у себя, мы не прогадали. Спустя четверть часа после того, как лестница в коридоре стала скрипеть от табуна адептских ног, дверь распахнулась и в комнату влетела Кира, радостная как сто тысяч фанаток, встретивших своего кумира.

Я медленно, чтобы не нервировать возбужденную новостями девицу, отодвинулась чуть дальше, на всякий случай прикрываясь подушкой. Вита же флегматично подвинула себе стул и уселась. Кире пришлось самой за собой поухаживать.

– И что тебя так обрадовало? – поинтересовалась болотница, когда девушка плюхнулась посреди комнаты. Как на допросе, честное слово. Свет от окна бил в лицо подозреваемой, детективы вперили в нее тяжелые взгляды…

– Не надо на меня так смотреть, – сглотнув, попросила девушка, подумав, видимо, о том же.

– Прости. – Вита поспешно отвела взгляд. – Нервничаю перед возвращением. Столько всего нужно купить.

– Купить? – уцепилась за любимое слово Кира. – Ты еще не собралась?

– Собралась, но для сувениров мне нужна еще одна сумка.

– Тогда нужно прогуляться. Я нашла такое место… – Зерно упало в благодатную почву. О покупках Кира могла говорить часами напролет, но, увы, в этот раз слушать об очередной покупке самой нужной вещи никто не собирался.

– Ты хотела сообщить нам что-то очень радостное, – напомнила Вита. От нетерпения ее пальцы начали выбивать ритм какой-то песенки, которую я так и не запомнила, хотя… – Гимн, – подсказала мне болотница, хотя вслух я ничего не говорила. – У тебя такое сосредоточенное лицо… Кира, ну, право слово, ты даже меня заставляешь беспокоиться. Что случилось?

– Мэтр Райген! – радостно воскликнула Кира. – Нашим куратором будет он.

Я заколебалась: фамилия мэтра была знакомой, но вспомнить, кто из преподавателей ею обладал… Не зельевары – этих товарищей мы всех не то что по именам, в лицо знали и всякий раз здоровались. Из корыстных побуждений, конечно, жизнь – она нам дорога. Пространственник? Нет, в таком случае бы Ганса снарядили. Неужели флора-фауна? Или кого-то со второго курса к нам направили…

– Данька, ты слишком серьезна для этой новости, – заметила Вита, которая уж точно знала, о ком нам сообщила довольная Кира.

– Я чего-то не знаю?

– Ты действительно не поняла или мне просто так кажется? – начала хихикать Кира. Она пыталась делать это так незаметно, что едва не навернулась со стула от полноты чувств.

– Ну и что! Не могу же я весь преподавательский состав знать! – Я разозлилась. Нет, серьезно! Ну не помню я такой фамилии. И что теперь: издеваться до самого вечера?

– Его ты лучше всех нас знаешь, – не унималась девушка. Она крепко держалась за спинку стула, чтобы не повторить свой полет вновь.

– Да откуда? Я только Альтара лучше вас знаю! – выпалила я, злясь на этих несознательных. Даже Вита посмеивалась, хотя обычно сохраняла серьезную маску и нейтралитет.

– Наконец-то, – выдохнула девушка и поднялась. – Альтар и едет с нами, будет приглядывать. Заодно у него какая-то встреча там. Будет КАКу представлять, как я поняла, – поделилась сведениями Кира и подошла к двери: – Ладно, я собираться. Отправляемся завтра утром. Сбор в семь у Радужного Храма. Написано – не опаздывать, так что долго гулять не получится.

– Ты не знала его фамилии? – дождавшись, пока за Кирой закроется дверь, осведомилась Вита. – Он тебе не представлялся?

– Может, и представлялся, но это так давно было… – Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить нашу первую встречу. Болото, комары, я не пускаю их в дом, договор… – Представлялся! Он точно представлялся, но я забыла. Просто как-то не было необходимости его так звать и…

– Не было необходимости звать своего преподавателя по фамилии?

– Он тогда не был моим преподавателем, – выпалила я, стараясь оправдаться. – Это на болоте случилось, а там не до таких величаний было. Альтар и Альтар.

– Ясно, – покачала головой болотница. Видимо, она смирилась с пустоголовостью своей соседки. – Начни собираться пока.

– А ты? – Я послушно поднялась с кровати и направилась к шкафу.

– Ну кто-то же должен сходить в таверну и обрадовать их нашим визитом, – улыбаясь, сказала Вита и, переодевшись, выскользнула в коридор.

Я осталась одна.

Наскоро заперев дверь, чтобы больше никто не зашел посмеяться над садовой памятью кикиморы, я сокрушенно упала на кровать, с силой сжимая подушку. Ну почему я забыла? Позорище-то какое! Действительно, как только умудрилась?!

Вдоволь насладившись переживанием собственной ущербности, я поднялась с кровати, поправила покрывало и, как в лагере, треугольником поставила подушку. Время неумолимо шло, а сумка все еще не была готова к отправлению, а зная Альтара… В путь мы отправимся без опозданий и опоздавших, и сумку собирать придется прямо по дороге, демонстрируя прохожим все прелести координации и желтых панталончиков, кокетливо выглядывающих из сумки. С моей везучестью я ни секунды не сомневалась, что именно этот подарок заботливой Ваничны окажется между сумкой и свободой на всеобщем обозрении зевак.

Глянув на сумерки за окном, я подивилась энергии обеих девушек и поплелась собираться. Дальнейший план моих перемещений больше напоминал хождение зомби: траектория ни разу не поменялась, и даже шага отклонения не получилось в моих походах от шкафа к кровати и обратно.

Выложив все свои скромные пожитки на кровать, отчего подушка перестала быть самым высоким объектом постельного царства, я принялась разбирать стопки, пытаясь вспомнить, как процедуру сбора проводила мама.

После десяти минут напряженного думания я поняла, что информации мне не хватает. О том, какая сейчас погода в столице болотного царства, я имела весьма смутные представления. Рассудив, что толпы адептов разбудят кого угодно, я отправилась брать языка.

Из комнаты братьев-болотников не доносилось ни звука, что лучше других признаков свидетельствовало, что требуемые мне субъекты на месте и бодрствуют. Постучавшись и не получив ответа, я толкнула вперед дверь и бережно закрыла ее за своей спиной. В комнате никого не было. На первый взгляд.

Чинно застеленные кровати, коврик как по линеечке в центре комнаты, столы без налета пыли и шкаф с целой дверцей. Ну кто бы поверил в подобный маскарад?!

– Жабкина потеха, – прыснула я, зажмурилась и вновь посмотрела на окружающий мир.

– Не наступи! – крикнул мне Трейс, балансируя между стопками книжек.

– Что? – не поняла сразу я, но, глянув себе под ноги, мгновенно прозрела. – Ох ты ж моя умничка!

«Умничка», весело квакая, прыгала вокруг моих ног. Я наклонилась, подставляя ей ладошку, и пересадила себе на плечо. Жабка довольно квакнула.

– А ты тяжелеешь, подружка, – гладя маленькую головку, прокомментировала я. – Совсем скоро я не смогу тебя так легко поднимать.

Маленькая жаба квакнула жалобно, и я поняла, что даже если она на килограмм, а то и все пять, поправится, никто из болотной братии не откажется брать ее на ручки: такой милашке просто невозможно отказать.

– Я жду этого момента, – ревниво пробурчал Трейс. – Может, тогда она хозяйскую собственность уважать начнет.

– Надейся, – разбил все надежды брата Джейс, который наблюдал всю картину снизу вверх, лежа в кровати и заложив руку под голову. – Привет, Данька, что-то случилось?

– Эм… да, – призналась я. Тут же на меня настороженно уставились три пары глаз. – Я сумку собираю, а что брать – в голову не приходит. В Семиречинске сейчас как?

– Дома приятно, – с предвкушением проговорил Трейс. – Я уже представляю: тепло, солнышко, девочки…

– …твоя невеста с ее матушкой и букетом крапивы, – продолжил логическую цепочку Джейс, насмешливо косясь на помрачневшего друга.

– У Трейса есть невеста? – удивилась я, аккуратно ссаживая заскучавшую жабку на пол.

– Нет!

– Да!

Мальчишки выпалили это одновременно, но разобраться, кому принадлежали какие ответы, было несложно.

– И вовсе она не невеста! – начал распаляться Трейс.

– Ты в ответе за тех, кого приручил, – посмеивался Джейс, глядя на ворчавшего брата.

– Ребят, а может, вы мне ответите и я пойду? – напомнила о своей проблеме я, понимая, что подколки друг друга в компании двух болотных «крутых» парней могут длиться вечно, а мне бы хоть до вечера собраться, чтоб ночью (если мы вернемся ночью!) не искать забытую расческу по всем углам.

– Конечно, – благожелательно откликнулся Джейс. Он так и не поднялся с кровати, но, видимо, такое положение было для него привычным, ибо он умудрялся даже жестикулировать у себя над головой без каких-либо ощутимых проблем. – В Кирстене конец зимы, но снега не так много, сама видишь – повезло. А в Семиречинске самое настоящее начало лета, но солнце уже достаточно прогрело землю, и… мы попадем домой как раз под начало туристического сезона. Так что ищи шорты и купальник, но теплое тоже возьми, вечера пока прохладные, может продуть.

– Продуть-продуть, – прогнусавил Трейс. – Не слушай ты этого старого перестраховщика!..

– Спасибо, ребят.

Я выскочила прежде, чем болотник успел вновь войти в раж. Они, конечно, разумные парни, но как заведутся… Перспектива судить их глупый спор на пустом месте, а он наверняка случится – практика утверждала это со стопроцентной вероятностью, заставила мой организм проснуться и покинуть этаж в кратчайшие сроки.