Герцог Синяя Борода

– Я… меня он очаровал точно так же…

– Позволь мне лучше знать об этом, – сказала Луиза. – Истинная любовь отличается от наваждения, как бриллиант от стекляшки. Но именно поэтому тебе будет трудно сделать решающий шаг.

– Какой шаг?

– Герцога надо остановить, иначе череда убийств не прекратится. Рано или поздно он не сумеет отыскать себе невесту во Франции и тогда уедет в другую страну, чтобы начать всё сначала… Но ты к этому времени давно будешь мертва… Ты хочешь этого?

Шарлотта помотала головой, её душили слёзы.

– Тогда решайся.

– Но как же я смогу его… остановить? – заломила руки Шарлотта. Луиза смотрела на неё с состраданием.

– Остановить Синюю Бороду может только смерть. Ты сделаешь то, что он столько раз проделал со своими жёнами.

– Нет! Нет, нет!.. Я не сделаю этого!..

– Да, – устало сказала Луиза. – У тебя нет другого выхода. Или он – или ты.

– Пусть! – промолвила Шарлота, побелев как полотно. – Я не боюсь смерти…

Они опять замолчали, глядя в глаза друг другу. Теперь трудно было сказать, которая из двух смертельно бледных женщин живая, а которая – дух…

– Как ты глупа, – нарушила молчание Луиза. – Я могу допустить, что тебе безразлична твоя собственная жизнь, хотя для твоих близких она бесценна… Шестерых невинных женщин тоже не воскресишь, и ты не обязана мстить за них… Но неужели тебе не жаль тех, кого это чудовище обречёт на гибель в будущем?

Ничего так не хотелось Шарлотте, как умереть на месте, чтобы ничего не чувствовать, ни о чём не помнить и не совершать выбор.

– Молчишь? – с укором произнёс призрак, и в его глазах Шарлотта с удивлением заметила слёзы.

– А если… я не умру? Если Франсуа удастся сделать эликсир? – с робкой надеждой спросила она. – Герцог говорил, что его работа близится к концу…

– Франсуа никогда не удастся сделать эликсир, – убеждённо сказала Луиза. – И дело тут даже не в рецепте. Синяя Борода может добиться любви какой угодно женщины, но сам не способен любить никого. Поэтому вместо эликсира вечной любви у него всякий раз получается отрава. А понять этого герцог не может – из-за своей дьявольской гордыни.

– Я поговорю с ним, – сделала последнюю попытку Шарлотта, – может быть, мне удастся…

– Если Вермийяр поймёт, что тебе известна его тайна, он убьёт тебя, – с уверенностью сказала Луиза. – Женщины давно стали для Синей Бороды средством достижения цели – вроде тех порошков из лаборатории… Да пойми же ты!.. – со странной для призрака горячностью воскликнула Луиза. – Он никогда не откажется от своей безумной мечты! А если дьявол каким-то чудом поможет ему, Синяя Борода сделается в тысячу раз опасней!

– Но почему? – выдавила Шарлотта.

– А что может быть страшнее бессмертного безумца, бросившего вызов Богу?

Шарлотта не могла выдержать взгляд умершей и низко опустила голову. Она не видела, как Луиза сняла с шеи какой-то шнурок, и очнулась только тогда, когда в её руках оказался крошечный, холодный, словно льдинка, флакончик.

– Возьми его, – сказала Луиза. – Несколько капель из этого флакончика остановят Синюю Бороду навсегда. Только постарайся сделать это как можно скорее, пока Вермийяр со своим звериным чутьём не опередил тебя…

Шарлотта безучастно взяла яд.

– Прощай. И не забудь вернуть на место мой портрет, – напомнила Луиза. Она как-то неуверенно взглянула на Шарлотту, будто хотела сказать что-то ещё, но лишь нахмурилась. Через мгновение бывшей герцогини Вермийяр уже не было в комнате.

Глава девятнадцатая

Даже теперь, когда у Шарлотты не осталось никаких иллюзий относительно Франсуа, её истерзанное сердце не желало смириться с очевидным. Любовь к герцогу вела её к могиле, но жизнь без него казалась хуже смерти.

Несколько раз Шарлотту озаряла надежда, что именно её, единственную из всех, Франсуа любит по-настоящему, и поэтому эликсир не причинит им вреда… В такие минуты женщина верила, что преступления прекратятся и Франсуа искренне раскается… Она разделит с мужем бремя его страданий, она будет с ним всю свою жизнь… неважно, будет ли у этой жизни конец… О таком будущем бедная Шарлотта мечтала как о счастье.

Однако её надежды развеивались как дым, стоило герцогине вспомнить холодное равнодушие, с которым относился к ней Синяя Борода, и навеянные колдовством сны, которые только подчёркивали его. «Боже мой, – в исступлении говорила Шарлотта, – я мечтаю спасти его душу, а он готовится к новому злодейству!..»

Чувствуя, как в ней закипает гнев, Шарлотта выхватывала спрятанный среди одежды флакончик с ядом и сжимала так, что у неё белели пальцы. Маленький флакончик оставался ледяным, сколько бы его ни держали в руках, и этот холод проникал в самое сердце герцогини Вермийяр. «Нет, не смогу, всё равно не смогу», – в конце концов говорила она и, упав на кровать, погружалась в сумрак забытья.

Так, попеременно переходя от надежды к отчаянию, Шарлотта совсем потеряла счёт времени и даже не смотрела в окно, за которым тёмная ночь дважды сменилась хмурым утром… На рассвете третьего дня в замок вернулся Синяя Борода.

Услышав его голос и громкие шаги, Шарлотта как будто очнулась от болезненного сна. Она метнулась к зеркалу и с трудом узнала себя в измождённой, растрёпанной женщине. Кое-как уложив волосы, герцогиня выскочила из спальни и побежала туда, откуда слышалось хлопанье дверей и знакомые раскаты смеха.

– Дорогая!

Она даже не увидела, а скорее почувствовала его, и в тот же миг сильные руки оторвали Шарлотту от пола и закружили словно вихрь. Запах Франсуа опьянил её, Шарлотта обвила руками его шею и прижалась к мужу так, словно хотела слиться с ним воедино.

– Как всё-таки приятно быть женатым! – смеясь, сказал герцог и, крепко поцеловав Шарлотту, опустил на пол. – Ну, как ты жила без меня, дорогая? Слуги жалуются, что ты ничего не ешь, но, может быть, ты просто скучала по мне…

– Да, очень, – у Шарлотты кружилась голова, и она ухватилась за руку мужа. – Ты больше не уедешь от меня?

– Ни в коем случае, дорогая. Я приехал к тебе с прекрасной вестью…

– Я тоже должна сказать тебе…

– Хорошо, хорошо, мы обо всём поговорим за завтраком, я умираю от голода, – блеснул ровный жемчуг его зубов. – Дорогая, это будет наше последнее маленькое расставание… Жак, Марта, готовьте стол поскорее!..

Глава двадцатая

Шарлотта переодевалась к завтраку. Она выбрала для себя белое платье, которое делало её совсем юной, а из украшений предпочла крупные изумруды, подаренные Франсуа.

Придирчиво осмотрев себя в зеркало, герцогиня осталась довольна: её недавняя изнурённость исчезла без следа. Шарлотта была похожа на прекрасную белую розу, которая только-только раскрылась навстречу раннему утру… Женщина не догадывалась, что причиной такого чудесного превращения была любовь, она лишь чувствовала, как с возвращением Франсуа расцвела её душа и весь мир вокруг. Всё, что пережила Шарлотта за последние дни, вдруг странным образом отодвинулось от неё и напоминало дурной сон, который не хотелось вспоминать.

Внезапно на неё дохнуло сырым холодом, как будто открылось окно, и Шарлотта испуганно съёжилась. О, как не хотелось ей в это счастливое утро видеть Луизу!.. «Не приходи, не надо!.. Оставь меня в покое!..» – Шарлотта затравленно озиралась по сторонам. Но, как видно, и самой мёртвой на этот раз было трудно проявиться в мире живых: Шарлотта всей кожей ощущала напряжение воздуха, в котором бились невидимые токи… Ей стало жаль Луизу, совершающую невероятные усилия, и вспомнились её глаза, полные укора и слёз. «Ну, хорошо», – пробормотала Шарлотта и, быстро отыскав заветный флакончик, спрятала его в лиф платья. Холод, однако, не отступил, а как будто даже усилился, – мёртвая не поверила Шарлотте. Чувствуя сильную неловкость, та в последний раз окинула себя взглядом и торопливо вышла из комнаты.

Франсуа, празднично одетый, уже ждал её в столовой. Тут же были Жак и Марта, взиравшие на Шарлотту с подобострастием. Изысканно накрытый стол напомнил женщине свадебный ужин, хотя теперь на нём не было свечей. При её появлении герцог встал, а слуги замерли.

– Вы свободны, – бросил им Синяя Борода и сам придвинул жене стул.

Оставшись с ней наедине, Вермийяр взял хрустальный графин с вином и какое-то время рассматривал его на свет, прежде чем наполнить кубок Шарлотты. «А если это и есть его эликсир? – пронеслось у неё в голове. – Неужели вот так просто…»

Синяя Борода налил вина себе и поднял кубок.

– За твоё возвращение, Франсуа, – сказала Шарлотта.

– Благодарю, дорогая, – ответил её муж, – но я хочу предложить другой тост. Мы выпьем за вечную любовь.

Шарлотта заставила себя улыбнуться:

– Моя любовь к тебе умрёт только вместе со мной, Франсуа.

– В этом всё дело, дорогая! – воскликнул Синяя Борода. – Какой бы долгой ни была наша любовь, она в итоге обречена на смерть.

– Но религия… – несмело начала Шарлотта.

– Меня не прельщают райские кущи, над которыми я стану порхать бесплотной тенью! – перебил её герцог. – Я предпочитаю жить на земле и предаваться земным радостям.

«А как же шесть твоих бывших жен, которых ты лишил этих радостей?» – чуть было не спросила Шарлотта, но вовремя спохватилась.

– Однако, Франсуа… мы ведь не можем ничего изменить, – с мольбой промолвила она.

– Вот тут ты ошибаешься, дорогая, – понизив голос, проговорил Синяя Борода. – С тех далёких пор, когда я только узнал о смерти, она сделалась для меня врагом, эта чудовищная несправедливость, нелепость, роковая ошибка!.. Ну скажи, разве тебя не возмущает мысль о том, что ты, такая молодая и прекрасная, когда-нибудь неизбежно увянешь и высохнешь, словно сорванный цветок, выброшенный на кучу мусора?

– Я никогда не думала об этом, – пожала плечами Шарлотта, – ведь жизнь так длинна…

– Жизнь намного короче, чем тебе кажется, – хмыкнул Синяя Борода. – К счастью, я подумал обо всём этом за нас обоих.

– Вот как? – упавшим голосом спросила Шарлотта. – Что же ты придумал?

– Я решил вступить в единоборство со смертью, – с гордостью ответил Синяя Борода. – Я справедливо рассудил, что лучшие умы человечества наверняка уже задавались подобной целью, и обратился к их трудам. Мне невероятно повезло, в одной из старинных книг я встретил упоминание об эликсире бессмертия и вечной любви. Сведения оказались зашифрованными и неполными, и я потратил не один десяток лет, чтобы понять написанное и то, что осталось между строк, а также найти все необходимые составляющие. Но я не жалею об этих годах, поскольку что такое каких-нибудь двадцать лет по сравнению с бессмертием, которое теперь в моих руках?

– А зачем тебе бессмертие, Франсуа?

Вопрос прозвучал так печально, что Синяя Борода на мгновение утратил дар речи.

– Но, дорогая… как же иначе мы обретём вечную любовь?

– Мне кажется, что… колдовством… нельзя добиться счастья… – запинаясь, проговорила Шарлотта.

– Это не колдовство! – запальчиво возразил Синяя Борода. – Это итог многолетних устремлений и титанического труда! Я отдал приготовлению эликсира столько энергии, что её хватило бы на разрушение целой цивилизации!.. И всё это я сделал ради тебя!

– Ради меня?

– Ради нас с тобой.

Шарлотта вдруг почувствовала, что смертельно устала. Нет, не в её силах переубедить Франсуа, да и вообще есть ли на свете такая сила?.. Герцогине Вермийяр оставалось покориться своей участи или же…

Глубоко уйдя в себя, она не заметила, как Синяя Борода встал из-за стола и принялся расхаживать по комнате, продолжая что-то говорить.

– Подумай, что такое земная любовь? – долетело до Шарлотты. – Если её не обрывает какая-нибудь трагедия, что так любят смаковать праздные писаки вроде твоего Перро, любовь быстро увядает и вчерашние пылкие любовники скучают друг с другом, им не о чем говорить, а их сердца гложет тоска…

Синяя Борода остановился у окна и обратил свой взгляд на море.

– Вот так же оно шумело тысячу лет назад, – сказал он. – И будет шуметь и волноваться ещё много-много веков… А потом на его месте раскинется пустыня с оазисами или поднимутся из недр земли высокие горы…

«Пора, – подумала Шарлотта, опуская руку в лиф белого платья, – или сейчас, или никогда».

– Я не могу принуждать тебя, дорогая, – произнёс герцог, не поворачиваясь от окна. – Своё решение ты должна принять добровольно, и я ему подчинюсь…

«О господи!.. – взмолилась Шарлотта. – Неужели моя любовь к нему сильнее рассудка и страха смерти?! Прости меня, Боже!..»

– Я приняла решение, Франсуа, – сказала она, – я согласна.

Синяя Борода рывком обернулся, бросился к жене и обнял её колени.

– Я не ошибся в тебе, дорогая!.. – пылко воскликнул он.

Глава двадцать первая

Герцог поставил на стол два кубка с прозрачной жидкостью.

– Это он? – спросила Шарлотта, наклоняясь над кубком. – Твой эликсир?

– Почти, – ответил Синяя Борода и вынул из кармана на груди пару голубых сверкающих кристаллов.

– Вот он, последний недостающий ингредиент. Я долго искал его и заполучил два дня назад, в одном старом, удалённом монастыре.

Шарлотту не покидало чувство, что всё происходящее она наблюдает как бы со стороны, а точнее – что она играет на сцене и одновременно сидит в ложе для зрителей.

Синяя Борода уронил по кристаллу в каждый кубок, и жидкость в них зашипела и поднялась. Голубые камни растворились мгновенно. Шарлотта с недоумением подняла глаза.

– Не бойся, это совершенно неопасно, – поспешно сказал герцог и протянул ей напиток.

– А ты? – спросила Шарлотта.

Синяя Борода напряжённо улыбнулся и поднял свой кубок:

– За вечную любовь!..

– Подожди, Франсуа, – попросила Шарлотта. – Ещё немного. Я должна сказать тебе… я хочу, чтобы ты знал. Я жду ребёнка, Франсуа, твоего сына…

Шарлотта до последней минуты сомневалась, стоит ли говорить об этом. Она не знала, какая роль будет отведена ребёнку в смертельной игре Франсуа, и боялась ещё одного, самого страшного разочарования.

Герцог побледнел так, что его лицо показалось Шарлотте посмертной маской, по которой зачем-то прошлась синяя кисть. Несколько капель из его кубка пролились на стол…

– Мой сын… – глухо повторил Вермийяр и схватился рукой за грудь.

– Да, Франсуа. Он не помешает нашей вечной любви?

Шарлота пристально смотрела на мужа и видела, как герцог стареет у неё на глазах.

– Не помешает, – отрывисто произнёс Синяя Борода.

– Ну что ж, я так и думала, – кивнула она. – Я благодарна тебе, Франсуа.

– За что? – безо всякого выражения спросил Вермийяр.

– За смятение, которое я прочитала на твоём лице. За ту борьбу, которую пережила твоя душа. Прощай, Франсуа.

Шарлотта поднесла к губам и медленно выпила обжигающий волшебный напиток, а затем протянула мужу порожний кубок. Синяя Борода с окаменевшим лицом по-прежнему сжимал в руке свою чашу.

Секунды пролетали одна за другой, молчание становилось невыносимым.

– Почему ты сказала мне «прощай»? – изменившимся голосом спросил герцог.

– Не знаю… У меня было предчувствие разлуки.

– А сейчас? Что ты чувствуешь сейчас? – спросил Синяя Борода, облизав пересохшие губы.

– Сейчас… сейчас мне легко, как будто свалилась тяжесть с души. Это и есть бессмертие, Франсуа?

На лицо Вермийяра медленно возвращались краски, грудь наполнилась воздухом.

– Да… клянусь небом и землёй, это оно!.. Столько лет, столько лет я работал как одержимый, как каторжный – и вот оно, в моих руках!..

Шарлотта сделала шаг к мужу, но он остановил её нетерпеливым жестом:

– Погоди! Я должен выпить его!.. Я должен ощутить его вкус, вкус вечности!..

Запрокинув голову, Синяя Борода залпом выпил эликсир. Вдруг его пальцы разжались, и серебряный кубок со звоном упал на пол. Герцог зашатался, рванул ворот, его глаза налились кровью…

– Не может быть!.. – прохрипел Вермийяр, устремив на жену свой последний, безумный взгляд. – Но как же ты…

Он грузно упал лицом на стол, тело его несколько раз содрогнулось, затем медленно сползло на пол.

– Франсуа! Не умирай! Я люблю тебя!..

Шарлотта склонилась над мужем – и помертвела: герцог Франсуа Вермийяр, отпрыск древнего и прославленного рода, лежал, распростёршись на каменном полу; в его открытых глазах застыло недоумение, а щёки, подбородок и грудь покрывала длинная густая борода неправдоподобного цвета. Словно зачарованная, смотрела Шарлотта на эту разметавшуюся синюю бороду.

– Что же ты наделал, Франсуа? – тихо спросила она, пытаясь найти ответ в таких знакомых и вместе с тем чужих чертах лица. – Ты подарил мне бессмертие, а сам…

Шарлотта почувствовала, что падает в бездну.

– Что мне делать с моим бессмертием?! – душераздирающе закричала она и, упав на грудь Франсуа, зарылась лицом в его бороду. Взор герцога был устремлён в какую-то неведомую, запредельную даль, а недоумение на лице сменилось выражением умиротворения и покоя, как будто Франсуа Вермийяр постиг наконец великую тайну вечности…

Неожиданный сильный грохот вывел Шарлотту из оцепенения. Она обернулась: за её спиной сорвался со стены и раскололся об пол один из потемневших портретов. Но не это поразило Шарлоту, она обвела глазами комнату и не узнала её: стол за считанные минуты покосился и растрескался, дорогая обивка кресел расползлась по швам, а шторы на окнах превратились в выцветшие лохмотья.

Объятая ужасом, Шарлотта выбежала из столовой и остановилась на пороге гостиной: отовсюду на неё глядели разруха и запустение. Гобелены свисали со стен ветхим тряпьём, мебель истлела, зеркала потемнели и растрескались, затканные паутиной оконные стёкла почти не пропускали дневной свет… Пол был покрыт таким слоем пыли, словно множество лет сюда не ступала ничья нога.

В библиотеке царил настоящий хаос: рассохшиеся шкафы открылись, обвалились полки со стен, и книги грудами валялись на полу, напоминая развалины какого-то древнего города.

Шарлотта со скрипом захлопнула дверь в библиотеку и сломя голову помчалась прочь, поднимая за собой клубы многолетней пыли. Последним, что она запомнила в разорённом «гнезде» Синей Бороды, была мелькнувшая в разбитом зеркале фигура женщины, одетой в ярко-красное платье.

Глава двадцать вторая

Перед дверью во двор Шарлотта остановилась, вспомнив свою неудачную попытку бежать. А что, если она опять будет раз за разом возвращаться в этот коридор? Что, если ей суждено навеки остаться в заколдованном замке, ставшем могилой для Франсуа?!

Она толкнула дверь – за ней открылся двор, сплошь заросший колючим кустарником. Продираясь сквозь него, Шарлотта побежала к воротам, которые, к счастью, оказались не заперты. Уже коснувшись рукой шершавого железа, она не удержалась и оглянулась на замок: буйно обвитый плющом, со слепыми окнами и изъеденными временем стенами, он казался обиталищем злых духов.

Шарлотта с трудом отодвинула тяжёлую дверь ворот и не смогла сдержать горестный крик: от деревянного моста, по которому некогда весело проехала её свадебная карета, над глубоким рвом остались две подгнившие перекладины. Путь из «гнезда» Синей Бороды был отрезан.

Герцогиня снова взглянула на замок и обомлела – на пороге стоял Жак. Казалось, что он состарился вдвое и вот-вот рассыплется в прах. Жак манил её рукой и что-то говорил беззубым ртом.

Шарлотта не помнила, как очутилась на ветхой перекладине и перенеслась на другой край обрыва… Какое-то время она не помнила вообще ничего. Когда же сознание вернулось, Шарлотта увидела, что идёт по пустому мокрому лугу под свинцовым небом. Эта картина показалась женщине знакомой, как и чувство неизбывной печали, затопившее её… Когда-то всё это уже происходило с ней, но когда и почему?

Шарлотта не знала, куда она идёт и что оставила позади, воспоминания ей заменяла тупая и безысходная боль, у которой не было имени. Но этот унылый осенний пейзаж как будто что-то обещал ей, что-то должно было случиться… И когда в шуме дождя Шарлотта расслышала стук лошадиных копыт, она вспомнила.

– Франсуа! – крикнула она, и её крик взметнулся в небо, словно раненая птица. – Франсуа!..

Но человек, выпрыгнувший из кареты, не был её мужем. Он неуклюже побежал к ней, разбрызгивая чёрную грязь.

– Шарлотта, девочка моя!.. Что случилось? – закричал он, раскинув руки.

– Отец!.. – прошептала Шарлотта, прежде чем её глаза надолго закрылись.

Глава двадцать третья

Целую неделю герцогиня Вермийяр находилась на грани жизни и смерти. У её постели неотлучно дежурили сёстры, отец, сменяли друг друга доктора.

Никого из них Шарлотта не видела, зато её всё время навещали мёртвые. Чаще всего приходила покойная матушка. Она садилась у изголовья больной, невесомой рукой гладила пылающий лоб Шарлотты.

– Бедная моя доченька, – говорила она, – сколько же тебе пришлось вынести… Будь я жива, я уберегла бы тебя от этого несчастья…

– Матушка, забери меня к себе, – просила Шарлотта, – я не хочу жить…

– Родная моя, мне не позволяют сделать этого, – отвечала покойная, и на её лице отражалось глубокое страдание.

– Кто, кто не позволяет тебе? – беспокойно спрашивала Шарлотта, и всякий раз её матушка поднималась и без ответа уходила, бросив на Шарлотту взгляд, полный любви и муки.

Несколько раз герцогиня видела Луизу Доре, но та была ещё немногословней.

– Ты довольна, что его не стало? – спросила её Шарлотта.

– Я рада, что ты жива, – ответила Луиза.

– А я нет, – сказала Шарлотта. – Как мне теперь жить без него?

– Ты очень глупа, – совсем как когда-то, сказала Луиза. – Впрочем, ты ведь не знаешь, что такое смерть, откуда тебе понять, что значит жизнь?

Но вот однажды Шарлотта увидела у своей постели сестру. Та сидела опустив голову на грудь и, по-видимому, дремала. «Неужели она тоже мертва?» – подумала Шарлотта.

– Анна, – тихонько позвала она.

Спящая открыла глаза.

– Великий Боже! Ты очнулась, Шарлотта! – воскликнула она. – Ты будешь жить!..

– Я не могу умереть, – ответила Шарлотта.

– Отец, Адель! Кто-нибудь!.. Она очнулась! – закричала Анна, и за дверью раздались взволнованные голоса.

В комнату вбежала целая толпа во главе с графом Дебоннером.

– Шарлотта, дочка! – с порога закричал граф. – Как же ты нас напугала!.. Благодарение Богу, он услышал наши молитвы о тебе… Но что же с тобой случилось?!

Шарлотта хотела что-то сказать, но к горлу подкатил комок, и она заплакала.

Отец и сёстры испуганно переглянулись.

– Ах, не отвечай, не отвечай, если ты не хочешь, – забормотал граф. – Мы и так уже всё знаем…

Шарлотта вопросительно взглянула на Анну.

– В горячке ты много говорила, – нерешительно сказала сестра. – Всё это были такие ужасные вещи, в которые невозможно поверить… Мы думали, что это просто бред, но месье Перро сказал, что в твоих словах много смысла. Он подолгу сидел возле тебя и потом составил для нас рассказ о том, что произошло…

– Шарль Перро! – воскликнула Шарлотта и приподнялась на постели. – Скорее, скорее позовите его!.. Я должна его видеть!..

– Хорошо, хорошо, ты только не волнуйся, моя милая, – засуетился граф.

– Эй, живо привезти сюда господина Перро! – крикнул он в толпу слуг. – Сказать, что герцогиня пришла в себя и просит его немедленно!

– Ты должна отдохнуть, моя милая, тебе необходим покой, – обратился он к дочери. – А ну-ка ступайте все вон! Девочка хочет спать. И вы, вы тоже, – подтолкнул он Анну и Адель.

– Может быть, тебе будет интересно узнать, – сказал он, убедившись, что остался с Шарлоттой наедине. – На следующий день после того, как… ну, в общем, когда мы тебя нашли, твои кузены отправились в замок Вермийяра, чтобы потребовать объяснений… Жюльен даже намеревался вызвать герцога на дуэль, но…

– Но что? Что же ты молчишь?!

– Как бы тебе это сказать… Они не нашли замок, на его месте лежат какие-то развалины… Твои братья обыскали их, однако не обнаружили никого – ни живых, ни мёртвых.

– Там остались слуги… и Франсуа.

– Уверяю тебя, моя милая, что говорю правду. Мы даже подумали, что вы с герцогом жили в каком-нибудь другом из его замков…

– Я писала вам, – сказала Шарлотта.

– Мы не получали никаких писем, дочка. Я и поехал к вам только потому, что Шарль Перро…

– Господин Перро! – громко объявил вошедший лакей.

Граф Дебоннер подскочил на месте:

– Как? Так скоро?

– Господин Перро сам направлялся к вашему сиятельству, – ответил лакей.

– Ну вот видишь, – сказал дочери граф, – всё складывается как нельзя лучше. Только умоляю тебя не волноваться… А, господин Перро! У нас большая радость, наша девочка пришла в себя!.. Пожалуйста, присаживайтесь.

Сочинитель сказок прошёл к постели больной тяжёлой походкой старого человека и опустился в кресло.

С минуту он испытующе смотрел на Шарлотту, пока та не отвела глаза.