Два перстня Рюрика

─ Как моему деду рассказывали, наш прадед, который был помощником у Миронова, в том бою был ранен и очень жалел, что какое-то время не смог добить Врангеля! ─ улыбаясь, произнёс Борис и махнул мне, чтобы продолжил читать.

─ «Две конные лавы сближались, как грозовые тучи: еще несколько сотен метров – и начнется жестокая рубка. Но в этот момент красная конница раздвинулась, и перед противником оказалось 300 пулеметных тачанок махновского комбрига Семена Каретника. Скорострельность «максима» составляет 250–270 выстрелов в минуту. То есть три сотни этих адских машин за первую минуту выплюнули в сторону кавалеристов Барбовича минимум 75 тысяч пуль, за вторую – еще столько же».

─ Да в чистом поле спастись от такого количества свинца практически невозможно! ─ не вытерпел Борис.

─ «После гибели своей конницы врангелевцы продолжали организованное сопротивление, в то же время прекрасно осознавая, что битву за Крым они уже проиграли. Кое-где отступление белых перерастало в бегство. Их преследовали 21-я и 2-я кавдивизии 2-й Конной армии. Армия Буденного все еще оставалась на месте.

12 ноября около 8 часов утра 2-я кавдивизия заняла станцию Джанкой. В то же время главные силы 2-й Конной армии наносили удар южнее, в направлении станции Курман-Кемельчи, где враг решил любой ценой задержать натиск красных, чтобы выиграть время для погрузки на пароходы. Лишь после шестичасового боя неприятель бросил станцию, огромные запасы военного имущества и поспешно двинулся на Симферополь.

Этот бой у Курман-Кемельчи стал последним в Крыму. В итоге боев 11 и 12 ноября 2-я Конная армия взяла богатые трофеи и свыше 20 тысяч пленных. 15 ноября конница Миронова заняла Севастополь, а 16 ноября уже покинутую врангелевцами Керчь».

─ Ур-ра! ─ с бешенными и возбуждёнными глазами, Борис и Оксана вскочили со своих мест. ─ Знай, наших!

Мы с Валентиной захлопали в ладоши в знак солидарности с ними.

─ «Миронов же в те дни находился на вершине славы. «За исполнительную энергию и выдающуюся храбрость, проявленную в последних боях против Врангеля», М. В. Фрунзе представил его к третьему ордену Красного Знамени. Благодарственную телеграмму командарму прислал наркомвоенмор и председатель Реввоенсовета республики Лев Троцкий.

Но сразу же вслед за ней пришло иезуитское, вероломное распоряжение, непостижимое для прямодушного и неискушенного в политических играх Филиппа Кузьмича. Именно ему и его конникам предписывалось разоружить недавних соратников – 1-ю Повстанческую армию Махно, самого Нестора Ивановича арестовать и передать в руки чекистам, а его бойцов «влить небольшими группами в состав пехотных и кавалерийских частей Красной Армии».

Махно звериным чутьем почувствовал неладное и поспешил улизнуть из Крыма. Миронов, посланный Фрунзе вдогонку за вчерашними союзниками, списанными большевиками со счетов, нагнал их уже под Таганрогом. Разоружаться махновцы, естественно, не захотели, и дело закончилось несколькими боями, поставившими крест на существовании батькиной армии. Сам Махно, получивший пулевое ранение в лицо, с горсткой особо приближенных людей, сумел оторваться от преследования и уйти в Румынию.

Так что, если в разгроме Врангеля и освобождении Крыма 2-я Конная армия сыграла одну из ведущих ролей, то за ликвидацию армии Махно большевики целиком и полностью должны благодарить конкретно лишь Миронова».

В комнате стало тихо, а все мы замерли от чего-то очень нехорошего.

─ «Они и отблагодарили, но по-своему. 6 декабря 1920 года 2-я Конная была расформирована и сокращена до конного корпуса, который разместили на Кубани. А Филиппа Кузьмича вызвали в Москву для принятия должности главного инспектора кавалерии РККА. То есть бывшего командарма формально ставили во главе всей красной конницы, но реальную силу – донских казаков, души в нем не чаявших и готовых выполнить любой его приказ, – у Миронова отобрали.

Впрочем, вступить в новую должность Филипп Кузьмич так и не успел.

В ночь на 18 декабря в селе Михайловка Усть-Медведицкого округа Донской области взбунтовался караульный батальон. Во главе восставших стоял его комбат Кирилл Тимофеевич Вакулин, коммунист и кавалер ордена Красного Знамени. Причиной мятежа целой воинской части стало недовольство той жестокостью, с которой в области проводилась продразверстка, а проще говоря – изъятие у населения продуктов, запасов пшеницы и ржи, приготовленных для весеннего сева.

Восставших солдат, выступивших под лозунгом «Долой комиссаров, да здравствует власть народная!», поддержала значительная часть близлежащих казачьих станиц. Позже на их сторону стали переходить красноармейцы воинских частей, посланных на подавление мятежа, а также выпущенные из тюрем и арестантских комнат бывшие казачьи офицеры, арестованные ДонЧК. Немудрено, что количество мятежников росло как снежный ком. К весне 1921 года это повстанческое формирование насчитывало 9000 человек, сведенных в три полка, имело свою пулеметную команду, располагавшую пятнадцатью «максимами», а также три эскадрона по 100 сабель каждый и батарею из трех полевых орудий с огневым запасом до 200 снарядов. Но сейчас разговор не об этом».

Борис слушал и отрицательно качал головой, показывая, что здесь что-то было сделано неправильно, не по совести.

─ «А Миронов, который должен был в это время находиться на пути в Москву, 6 февраля 1921 года неожиданно появился в Усть-Медведицкой. Через три дня в Михайловке, с которой и началось выступление мятежного батальона, была собрана окружная партийная конференция, на которой Филипп Кузьмич держал речь. Вакулина он охарактеризовал как «честного революционера и прекрасного командира, который восстал против несправедливости». Потом Миронов выступил против таких дискредитировавших себя явлений, как продотряды и продразверстка.

Разошедшийся Филипп Кузьмич заявил, что в данное время государством правит кучка людей, которые бесконтрольно распоряжаются достоянием народа, при этом акцентировал внимание собравшихся на «инородническом» происхождении многих лидеров Компартии и заявил, что такое положение ненормально. Миронов остановился также на партийной политике расказачивания, закончив свое выступление тем, что она приведет Советскую республику к краху, который произойдет не позже осени 1921 года.

В то время, когда Миронов выступал на конференции, на станции Арчеда, что в нескольких километрах от Михайловки, начали сосредоточиваться несколько верных ему кавалерийских частей. Располагавшийся рядом с Усть-Медведицкой 10-й полк войск внутренней службы (предтечи нынешних внутренних войск МВД), более чем наполовину состоявший из бойцов пехотных дивизий бывшей 2-й Конной армии, по докладам сотрудников ЧК, «держал себя очень загадочно».

Борис, впервые услышавший такие подробности про подозрительный полк, нахмурил брови.

─ «И хотя прямых контактов с Вакулиным Миронов не искал, в Москве решили действовать на упреждение: 12 февраля на станцию Арчеда влетел состав с летучим чекистским отрядом. Затем последовал стремительный бросок на Михайловку, арест Миронова и еще пяти человек из его ближайшего окружения. В тот же день Филипп Кузьмич был под усиленным конвоем отправлен в столицу, где его водворили в Бутырскую тюрьму.

В тюрьме бывший командарм содержался со всей строгостью, но никаких обвинений ему не предъявляли, на допросы не водили, очных ставок не устраивали. А 2 апреля он был почему-то просто застрелен часовым с вышки во время прогулки по тюремному двору».

─ Вот те и раз! ─ удивился Борис. ─ А как же рассказы про нашу тюрьму?

─ «Удивительно, но история не сохранила ни одного документа, способного пролить свет на это загадочное убийство. Интересно, что смерть Миронова стала полной неожиданностью даже для чекистов: следователь, сфабриковавший дело о контрреволюционном заговоре, узнал о гибели обвиняемого спустя несколько недель после рокового выстрела.

По чьему приказу был убит, а затем предан полному забвению один из главных героев Гражданской войны? В чем причина такой жестокой расправы с человеком и памятью о нем? Вероятнее всего, в начинавшейся борьбе за власть, такой неизбежной после каждой революции, честный и неподкупный, прямодушный и не способный к компромиссам Миронов был опасен для всех. И каждый из рвущихся к власти прекрасно понимал, что сделать его союзником в политических интригах будет весьма проблематично. А иметь такого противника, как Филипп Кузьмич, не захотел бы никто.

Есть в удивительной судьбе этого незаурядного человека еще один исторический казус: в 1960 году решением Военной коллегии Верховного суда СССР Филипп Кузьмич Миронов был посмертно реабилитирован».

Все вздохнули: уж очень трудно было слушать про это всё.

8.

Там же

─ А как же твой прадед? ─ решив прервать эту тягостную минуту, хочется так же узнать, как ладанка попала к Борису.

─ А что прадед? ─ ответил Борис, посмотрев на меня. ─ Он-то честно отдал свой долг на войне. А вот деду, тому досталось крепко в Канлаге!

─ Его что, сослали тоже?

─ И жену, и детей. Что-то у них искали. ─ кулаки Бориса сжались. Он посмотрел на меня и вдруг произнёс. ─ А я долго не понимал, почему евреи-руководители большевиков так ненавидели таких казаков как Миронов?

─ А теперь понял? ─ даже не понял сам, почему в моём голосе столько ехидства.

─ А теперь – понял! ─ Борис даже не заметил этого. ─ Только для этого понадобилось двадцать лет пожить в рыночной экономике!

─ Так в чём дело, ты можешь сказать? ─ с нетерпением произношу то, что давно бурлит во мне.

─ А дело в том, что люди они совсем. Я бы даже сказал «принципиально» разные! ─ он видел своего прадеда, деда и отца, сравнивая их с теми, кто ими руководил сверху. ─ Евреям нужно золото любой ценой и, особенно – с помощью власти, при которой не может быть ни чести, ни совести и тем более – справедливости! А казаки – они всегда за честь, совесть и справедливость!

─ Да, ты, пожалуй, прав! ─ соглашаюсь с ним и, почему-то внутри меня кто-то произносит. ─ И так было всегда!

─ Мужики, ну вы как? ─ голос Оксаны прервал мои далеко идущие размышления. ─ Чё с этой ладанкой-то будем делать?

─ Ежели её время не пришло, передам её нашему Саньке! ─ усмехнувшись, произнёс Борис. ─ Мне же её передал мой отец? Я сохранил! Теперь передам сыну – его очередь.

─ А если время пришло? ─ не удержался и спросил, сам не знаю почему.

─ А ежели время пришло – бум расхлёбывать! ─ спокойно произнёс Борис. ─ Вот, запомню то, что тут написано, а её спрячу для сына!

Оксана согласно кивнула головой. А мой взгляд невольно лёг на текст ладанки.

─ «Н. 243 ш. на юг от песчаной головы кобры до дерева Ҩ. Копать у основания. Там ПБО и ПЗЛ» ─ прочитали мои глаза текст на ладанке.

─ Ну, Володь, ты теперь понял, почему именно Савелька Чакин заинтересовался нами? Ведь не зря же у него потерялся текст ладанки! ─ усмехаясь, произнёс Борис, отдавая жене ладанку. ─ Спрячь её так, чтобы никто, кроме моего сына не смог найти!

Он повернулся ко мне и тихо произнёс. ─ А вдруг именно в наше время всё закрутится?

На следующий день Батуровы уехали, взяв с нас обещание приехать к ним в Никольевку. Естественно, мы обещали!

─ ПБО и ПЗЛ. ПБО и ПЗЛ. ─ вертелось в моём мозгу. ─ Что же это такое?

Глава 3. Казачий разгуляй

1.

Лето 2013, дер. Никольевка

Когда мы с Валентиной приехали в гости к Борису в Никольевку, даже не ожидали увидеть здесь столько машин и автобусов.

─ Это что у вас сегодня? ─ спрашиваю улыбчивую казачку в парадной одежде из светлого верха и красного низа.

─ Как что? ─ удивилась она, посмотрев на нас и продолжив своё разглядывание приезжающих. ─ У нас здесь «Казачий разгуляй на Хопре»! Вы, разве, не на праздник приехали?

И, увидев кого-то, махнув нам рукой, чтобы проезжали быстрей, устремилась к ним. Повернув голову и посмотрев внимательно, мы увидели, как вслед за нами подкатила машина главы администрации Балашовского муниципального района, за ней машина окружного казачьего общества Саратовской области и машина Балашовского станичного казачьего общества.

─ Да, пожалуй, надо освобождать им место, а то, небось, и арестуют! ─ подумал я и нажал на газ. Машина, фыркнув газом, покатила по улице к крайнему дому, где и жили Батуровы.

─ Борис, Оксана! ─ обнимаясь с друзьями, не удержался и спросил. ─ Это что за сабантуй такой у вас тут собрался?

─ Нет, не сабантуй, а вполне официальный фестиваль казачьего творчества! ─ немного обидевшись на мои слова, ответил он. Но тут же, поняв, что это была шутка, улыбнулся и добавил. ─ Между прочим, уже второй раз с прошлого года!

─ Может, посмотрим? ─ мне даже стало интересно узнать, что это такое.

Батуровы переглянулись и кивнули головами почти одновременно. ─ Мы сейчас! Лишь переоденемся.

Оставив у дома свой старенький жигулёнок, через некоторое время мы шли огородами к месту, где собирался народ. Удивительно, но, казалось самой природой это место было создано для зрелищ и чем-то напоминало огромный амфитеатр, в котором на наклонной плоскости расположился стоя народ, а внизу находилось поле. На этом поле юные казаки и казачки готовились показывать свои номера с саблями и без, стоять на ногах на спине коня и срубать на скаку арбузы.

Зрительский низ ограничивался длинной шеренгой из казаков, одетых по-разному, ожидавших приветствие главы администрации и своих атаманов.

Они, один за другим поприветствовав казаков, объявили фестиваль начавшимся.

Борис, тихонько ткнув меня в локоть, пальцем показав на разодетых в бело-красные одежды казачек, произнёс. ─ Ну, как?

─ Здорово! ─ отреагировала Валентина, дав оценку всему происходящему.

─Пускай мужики тут посмотрят, а мы, давай, по народу и киоскам пройдёмся! ─ услышал я голос Оксаны, которая, взяв мою жену за руку, увлекла в сторону скоплений торговок у куреня. Потом, повернувшись к нам, произнесла. ─ Если потеряемся, встречаемся у нас дома!

Борис только усмехнулся такому подходу.

─ Ты в курсе, что собираются показать казаки? ─ поинтересовался я, поняв, что нашим жёнам было больше интересно.

─ Если я правильно понял, то должны быть показательные выступления казаков с шашками и джигитовка на конях, обряд казачьей свадьбы и гала-концерт. ─ ответил Борис, невольно занимая место в первой шеренге, куда стремились попасть все без исключения казаки в форме или без формы.

─ Борис! ─ видя его заинтересованность в участии среди мастных казаков, я, похлопав его по плечу и улыбнувшись, произнёс. ─ Да иди уж! А то твоё место быстренько займут!

Пожав мне руку и кивнув, он подошёл к недалеко стоящему казаку в белой рубахе и встал рядом. Мне же почему-то это стало надоедать и решив, посмотреть больше, я пошёл на другую сторону поля, простирающуюся близко от реки. Народу и здесь было много. Но в отличие от строгой шеренги казаков с противоположной стороны поля, здесь были и казаки и казачки и их дети, а также все те, кто хотел просто посмотреть джигитовку и выступления юных казаков и казачек.

Обойдя их со стороны берега реки, я увидел пляж с огромным количеством людей разного возраста, жаркое солнышко некоторых из них заставило даже искупаться.

2.

Там же

Выбрав удобное место для того, чтобы просто сесть и смотреть на воду, так как джигитовка в этот раз почему-то меня не привлекала, я расположился на берегу реки Хопёр, недалеко от группы людей. Сколько времени так прошло, мне почему-то было безразлично. Но, между тем, рядом со мной начали размещаться как отдельные, так и семейные люди. Голова же моя по-прежнему искала причину того, как с нами поступили и кто это сделал.

─ Ты, Владимир Орлов? ─ тихо спросил среднего возраста мужчина невысокого роста с проседью в волосах, спортивной футболке и легкой накидке с тростью в руке, улыбаясь.

─ Да, я. ─ встаю, не ожидая ничего хорошего от всех тех, в том числе и от мужчин такого же возраста.

─ Извини, что вмешиваюсь, но мне, кажется, что на вас с Борисом могут снова напасть! ─ произносит он то, о чём думает моя голова в последнее время.

─ А ты-то сам откуда это знаешь? ─ сразу сомнение одолело мою голову и без всякого обдумывания вылетели эти слова.─ И как тебя зовут?

─ Зови меня Максим Петрович Везничев! ─ ответил он и посмотрел в мои глаза. Удивительным было то, что после этого все сомнения почему-то улетучились. ─ Давай, пройдёмся немного!

Желание пройтись с этим человеком возникло само собой, тем более, что он ответил на тот вопрос, который беспокоил меня в настоящее время больше всего. Мы направились по дорожке, идущей вдоль ограждения, которое обозначало поле джигитовки.

─ Почему вы думаете, что нападут? ─вопрос этот выскочил из меня как-то сам собой, тем более, что доверие к этому человеку установилось сразу же.

─ Но ведь на вас уже дважды нападали! ─ усмехнувшись, произнёс.

Я даже вздрогнул от его слов. ─ Интересно, откуда он узнал? И знает, как нас с Борисом зовут!

─ Вам интересно, откуда я это узнал? ─ усмехнулся он, по-прежнему не спеша двигаясь и с лёгкой улыбкой посматривая на меня.

─ А он снова попал в твои мысли! ─ это подключился мой внутренний голос.

─ Не буду ходить вокруг да около, тем более, что имею дело с человеком военным! ─ начал он свои объяснения.

─ Смотри-ка, а он снова попал в точку! ─ отозвался мой внутренний голос.

─ Я из ФСБ и зовут меня в нём «Странник». Вот мои документы! ─ начал он, остановившись и передав мне свои документы, посмотрел мне в глаза. ─ Так вот, в последнее время в Никольевке наблюдались несколько подобных случаев, как у вас. Но только с вами это случилось дважды! Как вы думаете, почему? Именно поэтому я вас и нашёл. Вероятность, что с вами случится и третий такой случай достаточно велика!

Наконец-то мне всё стало ясным и я вернул ему документы. И внутренний голос тут же отозвался. ─ Так это же наш человек! С ним можно говорить открыто и ожидать помощи!

─ Мы с Борисом обсуждали эти случаи, но насколько они соответствуют действительности, не знаем… ─ начал я свой рассказ, внимательно наблюдая за тем, как реагирует на это Странник. ─ На наш взгляд всё дело в ладанке, которая досталась Борису от его предков!

─ И что это за ладанка? ─ поинтересовался Странник. ─ Не могли бы вы мне подробнее о ней рассказать?

─ Да в том-то и дело, что о ней мы знаем совсем мало! Просто сейчас накопилось несколько случаев, которые можно анализировать хоть как-то.

─ Если можно, расскажите мне более подробно! ─ в голосе Странника даже почувствовался какой-то металл.

─ Это медная зелёная старинная пластинка, на которой выбиты какие-то ли знаки, то ли слова. ─ набрав воздуха больше, чтобы высказаться, продолжил. ─ Борису она досталась от отца, тому – от своего и так далее. Как это далеко оказалось, ни мне, ни Борису не известно! Но я впервые с ней столкнулся в 1993 году при защите Белого дома. Тогда я был вызван в Москву для проверки данных для назначения военной пенсии и случайно оказался рядом с казачьим отрядом, охранявшим Белый дом. Вот там-то и нашёл меня мой друг детства Борис. Он только и успел передать мне ладанку со словами «Сохрани!», как кто-то из верхних этажей соседнего здания выстрелил в него. Естественно, я отвёз его в госпиталь, где его привели в норму, а сам вернулся домой, где спрятал ладанку в укромном месте.

Странник очень внимательно слушал мой рассказ, и, казалось, как-то по-своему анализирует его.

─ После долгого перерыва мы впервые встретились с ним в качестве пленников в бане деревни Никольевка. ─ Вот так всё и было! Второй раз вместе мы оказались на сеновале в Старинной мельнице той же деревни. В обоих случаях нам удалось смыться!

─ Ну, и как вы думаете, почему оказались захваченными? ─ он снова остановился, опираясь на свою тросточку, и посмотрел мне в глаза.

─ Мы с Борисом решили, что в первом случае оказались нужны Саву Чакману, а во втором, по мнению Бориса, некто Бурин. ─ снова набрав больше воздуха, произнёс. ─ Если в Саве Чакмане я увидел одноклассника Савку Чакина, то кто такой Бурин не имею представления. Понял только одно: они конкуренты и оба добиваются чего-то, связанного с этой ладанкой!

─ А, если я найду людей, которые смогут узнать древнюю информацию, связанную с этой ладанкой, Борис согласится с нами сотрудничать?

─ Думаю, да! ─ мне вдруг самому захотелось узнать, из-за чего нам с Борькой досталось по голове.

─ Ну, хорошо! ─ Странник остановился и повернул в обратную сторону, приглашая меня вернуться к праздничному скоплению людей. И мы пошли туда, где на поле шла джигитовка. ─ Только у меня будет одна просьба: пока без моего разрешения никуда в лес или на рыбалку не ходить! Даже больше того, с вашего разрешения, я поставлю ваши семьи под негласный контроль!

─ Ну, что ж, раз надо, значит, надо! ─ согласился я, и увидев, как к нам приближается Борис, кивнул Страннику в его сторону. ─ А вот и сам Борис. Так что можете и у него спросить разрешение!

Борис, подлетев к нам, тут же спросил. ─ Ты где ходишь? Мы, тут заждались тебя! Ведь праздник же.

─ Борис, познакомься! ─ повернув руку к Страннику, представляю его. ─ Это Максим Везничев из ФСБ! Он предлагает нам защиту, чтобы снова не получить по башке.

Борис с удовольствием пожал ему руку и снова посмотрел на меня. ─ Ну, ты как?

Усмехнувшись, мы с Борисом пожали руку нашему защитнику и пошли к дому Бориса, чтобы отметить Казачий разгуляй.

3.

Через несколько дней, г. Балашов.

Кто-то позвонил в мою квартиру. Глянув в глазок, увидел Странника, мужчину и женщину рядом с ним. Открываю дверь, даже не удивляясь тому, что он знает, где я живу.

─ Здравствуйте, проходите! ─ что-то говорит мне, что просто так меня не стали бы беспокоить.

Они прошли и тут же Странник начал представлять их мне. ─ Это исследователи НИИ-26 Павлина Порошина и Глеб Дубовцев! Они уже были у вас. Владимир Васильевич, мы ведь не просто так к вам приехали. ─ начал подбираться к самому главному Странник. ─ Вчера в пьяном лесу возле Никольевки местные ребята, ходившие за грибами, нашли убитого человека. Этот случай очень заинтересовал нас, так как нам кажется, он каким-то образом связан с ладанкой, к которой вы и Борис Батуров имеете прямое отношение. Очень просим вас связаться с женой и, успокоив её, направиться с нами к Борису Батурову.

─ Хорошо. Сейчас позвоню жене. ─ без всяких проволочек отвечаю Страннику, и набрав нужный номер телефона, говорю ей. ─ Валя! Я к Борису Батурову должен съездить. Ты меня не теряй, ладно?

И, получив согласие, вся наша команда вышла из дома, а потом погрузилась в Рафик, направляясь в Никольевку.

Бориса и Оксану мы застали дома за хозяйскими делами. Нисколько не удивляясь нашему приезду, он, кивнув головой в сторону леса, произнёс. ─ Вы, наверное, в курсе, что в Пьяном лесу убили человека? Сейчас там следователь и менты. Едва ли проедешь!

─ Борис, мы считаем, что это убийство как-то связано с ладанкой, которую тебе передавали по наследству. ─ произнёс Странник. ─ Поэтому с нами специалисты из НИИ-26 Павлина Порошина и Глеб Дубовцев. Тебе же нужно только достать свою ладанку и вместе с ней пройти исследование нашими специалистами.

─ Ну, хорошо, располагайтесь! ─ он повернулся и ушёл куда-то вглубь комнаты. Не прошло и нескольких минут, за которые Глеб Дубовцев расставил аппаратуру и видеомагнитофон.

─ Садитесь на вот те два стула вместе с Павлиной! ─ распорядился Странник, усадив нас с Оксаной рядом на диван и присев рядом.

Глеб, облепив Павлину и Бориса какими-то проводами, по-прежнему не выпускавшего из рук свою ладанку, включил аппаратуру и дал команду. ─ Начали!

Часть 2. Два перстня Рюрика

Глава 1. Воспоминания бродника Батуры

1.

879 год. Деревня Никольевка на берегу реки Великая Ворона

Батура, после выполнения задания князя Рязанского и возвращения в Никольевку, устав от длительной скачки, остановил коня на берегу реки Великая Ворона. Невольно его взгляд поднялся к небу.

─ Не пойму, кого же мне напоминает это утреннее небо? ─ наморщившись, произнёс тихо он, разглядывая облака над Великой Вороной. И вдруг до него дошло то, что так сильно взволновало: он даже ссутулился. ─ Да это же Чёрный Ворон – предвестник смерти! Или мне померещилось? Тогда как он тут оказался? И что ему надо здесь? И где все люди? Где моя семья? Где родственники? Почему я никого не вижу?

Глаза сами собой начали выделять сочетание темно-серых туч, в которых грозной чернотой выделялись крылья, голова и странный хвост.

─ Это не к добру! ─ подумал он, сразу же переключившись от своих грустных дум. ─ Итак хреново, а тут ещё что-то приближается совсем плохое. И не простое! Не зря же мне Чёрный Ворон мерещится!