Пришествие

Мальчик не мог ответить на такую сложную информацию; не мог говорить и не мог кивнуть, потрясённый глубоко мыслящим получеловеком, но таким несчастным…

– Да, у меня есть… – Адлер приостановился.

– Я понимаю тебя, – после долго молчания и выслушивания собеседника мальчик начал говорить своим спокойным и удовлетворительным голосом. – А если вы не справитесь? Что тогда, было всё зря?!

Адлер смотрел на Диму с удивлением и достоинством, будто гордится своим сыном.

Другие повернулись к мальчишке; стали вглядываться друг в друга и разом развернули головы, рассматривая мальчика как выдающегося человека с большой буквы. Может, в их сознаниях промелькнули мысли «а если не справимся».

– Тогда ты сможешь возвратить мою расу, – промелькнула в его очертаниях улыбка, которой всегда улыбаются своим лучшим друзьям.

Миссис Мельникова до сих пор не могла понять зачем? Зачем все эти разговоры? Что они хотят добиться этими разговорами? Почему именно Дима? Что в нём такого особенного? Он же просто мальчик? Вот такие мысли крутились до церемонии, в последний час перед открытием врат.

– Ты отступился, чтобы вернуть нашу расу, и месть затуманила твой разум, – неожиданные высказывания появились у мальчика, будто он тоже из койоттрайбов.

Адлер стал понимать, кто перед ним…

Жалко, не мог принюхаться к запаху мальчика, как это делали их предки.

– Кто твой отец?

«– Его имя – Корнит, сын самого Мироеда», – сказал ожесточённым тоном гордости.

– Значит, придется с ним встретиться, – Адлер сказал таким же тоном, как и Дима. Немного привстал, чтобы открыть врата в страстном покое великого отца.

***

Добиравшиеся путники до вершины зимних гор, где находится дверь, перемещающая в двухэтажный дом, встретились с повзрослевшим Мираки Харч; с бородой в стиле «Бретта», в тёплой одежде, с вышитым своим именем, державшим кусок старой бумаги, которая исписана от краешка и до кончика пальцев. Волосы покрылись белизной снега, скрывающего его натуральный цвет волос горького шоколада.

– Да, я выжил в этом переплёте, – Мираки посматривал на Александра, а потом повернулся к Виталию, чтобы объяснить свое появление. – Я здесь, чтоб помочь закрыть врата: с помощью этого – показал новый листок старой бумаги.

Александр с неодобрением повернулся к Виталию, показывая жестами «ему не надо доверять».

– Очень странно, что именно в этот момент предлагаешь помощь и даешь новый листок бумаги, – учуял такой же подвох, как и Александр.

Ощущение тревожного холодного ветра превратилось в оскверняемый гул. Мираки из тревожного мужчины, потерявшего цель в жизни, превратился в нечто иное: с красными глазами и вытекающими чернилами из каждой клетки его тела.

– В его тело вселилось нечто? – спросил Виталий у Александра.

Кивнул Александр.

Озлобленный Мираки стал мазюкать что-то на бумаге в бешеной скорости лютого зверя. Из его рук вытекают всё больше и больше чернильных капель.

Александр и Виталий понимают, то, что он пишет, ничего не значит для них. У них иммунитет к старому письму: они после встречи с Пласматом дотрагивались до божественной книгой «Крат’эло Мифиус». Говорится в книге: «Бессмертный Старец, владеющий книгой покоя и веков, до сих пор остаётся, до гроба». Эти слова прочитали после открытия книги, и её бесконечные страницы дают знания и покой.

Мираки хотел вызвать Древних Существ, но Александр быстро отрубил ему руку святым мечом, наточенным до блеска остроконечным лезвием. Из его руки сочился фонтан чернил. Громкие выкрики напоминали Александру «Кровавое пение Мышьлартов и Стервялартов». Забрал его бумагу. Медленным шагом пошёл к Виталию, дружески приветствуя после выполнения дела, чтобы сходить с ним выпить пива. Дал ему бумагу для восстановления полной книги, которая находилась в его мешковатой сумке. Достал закреплённую сеткой книгу, уже поцарапанную рукой, открыл оторванную страницу.

«– Ну что ж, мы теперь готовы», – сказал со спокойным лицом, не показывая эмоции бывшему соседу, который в глубине души был давно мёртв.

– Чёрт, я так хотел вернуть брата моего, Майки, – стал бескорыстно приплетать брата, демонстрируя нотки скорби. – Думал, мы поможем друг другу, и тогда вернули бы брата из волчьих оков.

– Ты не Мираки Харч! – брезгливым тоном произнес эти слова Виталий. – Ты блуждающая нечисть, насыщенная голодом людской жизни, который передается, – с этими словами направился в гору вместе с Александром, где находится дверь.

Наши спутники не обращали внимания на выкрики наподобие: «Если Дэра вернётся в людскую жизнь, вам несдобровать». Среди гущи сильного ветра, покрывающих снежных сугробов блуждающая тень Мираки исчезла.

Виталий и Александр пробирались в гущу снежных ветров на большую высоту. Дверь находилась на вершине горы с деревянными уступами. Наши спутники добрались до деревянных уступов, в которых пробирается снежная мгла: кругом неистовые звуки будто скрежет дикобразов. Залезли на выступы: увеличивая скорость, пробирались от одной ступени к другой. И те же звуки дикобразов, вопли шакалов, царапающих выступы, и какие-то смрадные трупы, обтянутые сухой кожей.

Это были Туманные Дикобразы – Хохлаты из расы Спящих. С вытянутыми лицами, необычным строением вытянутых голов, прикреплённых чёрными штыками к сухой коже, с маленькими отверстиями возле носа (чтобы нюхать свою жертву), с сухими руками альпинистов, рожденных ходить по тонкому льду, с вытаскивающимися из тела иглами, отравленными на тонких конусах. Худющие тела бежевого цвета в сухой коже с серыми пятнами. Ротовая часть прикрыта наполовину прямоугольными зубами с круглыми дырками, напоминавшими подшипники.

Спутники спешно поднимались к двери из-за Хохлатов, которые приближались среди туманных туч. Александр бросил колбу со святой водой. Их вопли были жуткими, будто умирающая гниль человека.

– Виталий, быстро поднимаемся, а то заберут нас во мглу, – выкрикивал Александр из-за сильного шума ветров и дикобразов. Виталий прояснил себе ситуацию.

Своими силами еле-еле добирались к двери, потому что дикобразы всё лезли и лезли со своими выпускающимися иглами. Александр охватывает удары от дикобразов и игл. Своим мечом отрезает одного, потом второго и третьего. Они лезли к Виталию с книгой. Но раненый Александр защищает своего друга. Отрезает полбашки. Проникает яд в тело Александра. Ноги подкашиваются от напряжения и боли в органах. Он показывает рукой Виталию: «Иди без меня!»

– Ты должен пойти…

– Хватит разговоров! – пронзительно злобно ответил. – Я и так отслужил очень долго, эти шрамы показывают мою старость, и поэтому мне нужен покой, – немного помолчал, чтобы ощутить запах успокоения. – Передай Дэру, что у нас счёты не закончены, – и показал на своё обожженное лицо, давая намёк, что именно Дэра оставил ему этот след.

Виталий стал убегать к двери, а Александр выкрикнул: «КАТИТЕСЬ В АД, ТВАРИ!» Последний звук людской жизни промолвил святой рыцарь среди туманных тварей.

В руках поднимается святой меч, по сияющему лезвию струится кровь бежевого и красного цвета. Нападающие Хохлоты в разных сторонах и пять прыгающих существ из тумана.

Вот такую ужасно-прекрасную картину запомнил Виталий в последнюю встречу со Святым Александром: «Кричащий человек против дикобразов».

Захлопнул дверь…

***

Адлер ждал тридцать шесть лет для полного завершения своего плана. В руках держал кинжал Мосс, второй жены Дэры, и его второго сына Мохлы. Мохла сказал, что именно этот кинжал поранил самого Отца. Адлер поверил брату. Именно в этот день ему придется убить своего Отца и отправить в темноту мучений. Открывал врата с помощью шьямалского языка богов, которым заперли его в Аду.

Дал знак, чтобы приковать его к цепи. Ил Инм и безликие существа находились позади двери: стали держать цепь. Верделет – впереди Адлера, чтобы после открытия врат его не ударили. А Генри охранял семью Мельниковых.

Врата напоминали обычные сатанинские врата: с неизвестными буквами, которые звучали не нашими человеческими частотами. Архитектурная точность алых врат, узоры битвы между Металлическими богами и Врондушами. Находились в кругу комнаты до потолка.

Из врат выходит что-то огромное и ужасное двухметровыми шагами. Это он – Дэра! Врата медленно открываются: из врат выходит горячий пар с огненными лучами и запах расплавленных свеч. Виднелся кровавый глаз Отца и его большая свинячая рука, которой он приоткрывал одну дверцу, а второй рукой – вторую дверцу. Вышел наконец-то Дэра. Врата были закрыты. Стоял среди смертных и неких сотворённых существ. Его взгляд замечал только мальчишку в белой толстовке и сзади него отвратного сына. Повернул голову направо: заметил лежащего бессмертника и смертного, державшего маленькое существо.

– В церкви было намного гостеприимнее, а здесь будто в задницу попал, – расстроившись, огорчился, что его выпустили в этой халупе.

– Извини, отец, – оттолкнул и подмигнул Верделету для полного погружения в разговор. – Я не хотел обидеть тебя… Думал, тебе понравится, что я освободил тебя из оков, – Адлер своими звонкими речами отвлекал отца.

– Не надо узких слов, мне хочется узнать, – повернулся к семье Мельниковых. – Кто такой этот мальчишка?

Адлер дал сигнал.

Двое существ кинули цепи в разные стороны: сначала кинули наверх, образуя икс, а потом закрепляли их на вратах. Ил Инм со своей способностью проходить сквозь твёрдые предметы подхватил цепи, и они образовали переплетение тремя иксами. Верделет тоже подхватил цепь и, как маленький ребенок, бегал вокруг Дэры, будто ленточками охватывая всё тело.

– Теперь моя очередь, – Адлер держал нож у себя за пазухой. Достал нож и в прыжке атаковал отца в сердце.

Когда нож прикоснулся к телу Дэры, нож сломался как стекло.

– Как это случилось? – Адлер стал не понимать, что он сделал не так, какую оплошность совершил, чтобы его победа стала роковым унижением.

– Пацан, как тебя зовут и откуда ты? – Дэра не обращал внимания, что его заковали в цепи и ударили ножом, он просто не замечал эти события. Его немного интересующийся взгляд рассматривал странного мальчика. Будто в этой комнате находились только они вдвоём.

– Дима – сын самого Корнита и внук дедушки Мироеда из расы койоттрайбов.

– Интересно! – глаза Дэра расширились от удивления, спокойствия и удовлетворенности. – Значит, это вой твоего папаши звучал в ту ночь. Эх, надоели вы мне – фальшивые оборотни, придется от вас полностью избавиться, Дима, – улыбнулся. – Я убил твоего дедушку, и, если настанет тот день, когда повзрослеешь, тогда я убью и тебя! – выразил сильную удовлетворённость из-за этих слов. – И конечно, я про тебя не забыл, пятый сын. Ты был неинтересным из моих творений, поэтому придется от тебя избавиться. Ты всегда находил решения убить меня! И куда тебя это привело? К своей же погибели. А эти недосущества, которых ты испортил, придется умертвить ИЗ-ЗА ТЕБЯ! – опять же со спокойной удовлетворенностью проговорил серьёзным тоном.

– Почему не мог убить меня вместе с ней? – задал он вопрос Отцу.

– Для моей коллекции нужны особые и редкие существа для Новой Эпохи, – ответил с улыбкой своему сыну и полностью погрузился в свои же мысли.

В комнате была кромешная тишина, никто не хотел дотрагиваться до Дэры. Думали, что он с легкостью разорвёт цепи и поубивает всех. Он смотрел на входную дверь, будто ждал чуда, что кто-то войдёт в эту дверь.

Адлер до сих пор сидел на коленях в недоумении. Попробовал этот метод лживого брата, которого полностью уважал. Теперь он в отчаянии что-либо сделать.

А другие существа (они же несчастные люди), стояли в ужасном страхе и в отчаянии от следующих действий. Мельниковы продолжали ту же функцию: несчастных жертв.

– Ну ладно, мне пора начинать, – Дэра разорвал цепи в клочья одним движением.

Дэра размялся после узких оков цепей, повернулся туда, где находились безликие существа. Схватил за голову двух безликих существ, с легкостью сжимая их головы, как резинку. Из сжимающих рук, которые превращаются в кулак, упали тела без голов. Из кулаков сочилась кровь. Посмотрел на летающего Ил Инм. Схватил его каким-то необычным образом, держал его тело, ломая позвоночник. Его глаза горели удовольствием, когда убивал существ и людей: у его была какая-то сильная мания насчёт этих пристрастий. Отбрасывает Ил Инм куда-то вдаль. Его глаза присматривались к Адлеру, но переместил свои взгляды к Верделету. Он видит в мальчике покорность, но тот хочет только одного – получить его силу. Подошёл к Верделету, чтобы мучился от удушья.

– Стой! Я буду служить тебе… – его волнительные и испуганные слова его подвели, его горло стало сжиматься, а голова краснеть. Теперь его мечта об уничтожении следующего «Проекта» откладывается на долгое упокоение – с бесконечными дырами.

– Мне подхалимы не нужны! – проговорил с той же спокойной и улыбающейся физиономией.

Его тело отбрасывает в окно, не давая возможности выжить: на улице стихли звуки сломанного горла и позвоночника.

Генри, держа осколок ножа, стал защищать семью Мельниковых. Дэра только забавляло, как ему противоречат и угрожают.

– Не трогай их! Ты будешь иметь дело со мной! – его бурлящие эмоции гнева только всё больше и больше забавляли Дэра. Он даже не думал их защищать, но какое-то дружеское сочувствие имеется, поэтому не сбежал из этой комнаты.

Дэра подошёл к Генри, просто оторвал ему голову и прикрепил себе на пояс, чтобы был победный трофей, если его вернут во врата.

Миссис Мельникова не может успокоиться из-за Дэра, который не может остановиться умерщвлять этих глупцов. Её переживание насчёт этих отбросов усилилось, они были в таком же положении. Она плакала и плакала и надеялась на свое спасение и на спасение сына.

«Пожалуйста, Виталий, спаси нас!

Спаси нашего мальчика».

Дэра дал понять: «Вы будете следующими, когда разделаюсь со своим сыном».

Дэра подходил к своему пятому сыну, который до сих пор стоял на коленях, рассматривая врата. Вместе с ним сел на колени, и они рассматривали друг друга целиком. Они молча сидели двадцать минут. И миссис Мельникова решилась встать и подойти к входной двери, чтобы убежать вместе сыном от этого ужаса. Но Дэра остановил её словами «даже не вздумай», после этих слов она вернулась на то же холодное место. Дима даже не шевельнулся, когда его мама хотела сбежать.

– Что будешь делать, пятый сын? – спросил наконец-то после полного молчания у Адлера.

– Ничего, – слова стали пустыми, внутренняя часть ушла от него после невыполненного свершения, будто это конец его жизни. – Я думал, выполню свой план, верну мою расу и родных, а получилось так, что я их подвёл. После этого… Я стал несчастным, Отец? – в его мыслях промелькнули разочарование и скорбь.

– Всё будет хорошо, пятый сын, – буркнул злобным тоном. – А я хотел первый раз назвать тебя моим лучшим сыном, Адлер, но этого не случилось, – гримаса стала разочарованной. – Не двигайся, моему сыну Око нужны глаза для его помощников.

Адлер не стал сопротивляться от предложения. Его команда разбита, сам он разбит. Миссия окончена! Маленький койот был прав, он несчастный человек, который вырос, не имея цели в жизни, опоры, восхищения и просто нормальной жизни. Жизнь промелькнула мимо глаз, которые были опустошенными влагой уныния. Тело стало дрожать от полного бессильного страха. Здесь утраченный звук потерянных слов.

Правая рука взмахнула с ускоренной силой, пробила черепушку Адлера насквозь. Дэра достал глазные яблоки с разбитыми стеклами очков. А тело упало…

***

Виталий Мельников находился в каком-то неизведанном месте, оно напоминало подсобку с одинокой шваброй и другими приборами для обслуживания посетителей в их номерных комнатах.

Вышел из подсобки, отбрасывая швабру, на неё и падает. Его тело было невредимым после жутких Туманных Дикобразов. Волновало его не это, а то, что Александр пожертвовал собой, чтобы спасти Виталия! Почему именно его выбрали в это ужасное приключения, но это приключение только начинается… Ему придется встретиться с Адлером и, может, самим Дэром – повелителем хаоса и террорных порядков. Его и по-другому называют: Демоном похоти и чревоугодия. В его мыслях промелькнуло слово Александра «спасти!». Его злость усилилась, а книга давала больше сил для воспрятия духа над неизбежными ситуациями.

Слуховой кругозор давал знать: на улице что-то упало со звуками разбитых стекол, с хлопаньем снега. Заинтересованный этими звуками, направился на улицу, выходя из дома.

Улица покрылась снегом, не удавалось разглядеть местных жителей, которые покрылись ледышками, став узорными статуями. Справа валялся Верделет Маэстро с перевёрнутыми позвонками, с остроконечными стёклами в теле, раскрасневшимся лицом, выбитыми глазами из черепной коробки. Виталий медленно подходил к телу, чтобы поискать у него что-нибудь ценное, например, ключ.

– Твою мать! – с истерическим воплем прокричал Виталий, ударяя рукой по телу. – Покойся, Верделет, – прошипел огорченными словами, убирая свою руку от тела с каким-то огорчением, будто его долг – спасти не только свою семью, но и их!

Посмотрел наверх, где его бросили. Окно издалека была полностью разбито от немыслимой силы броска. Виталий посматривал на окно и понимал, что именно туда надо направляться. Отошел от покоящейся души, которая полностью изъята. Ухватился за пожарную лестничную перекладину, чтобы вскарабкаться наверх.

Виталий вынырнул из окна как спецназовец, рассмотрел такую картину: его семья сидела в углу, полностью испуганная и беззащитная, кроме Димы, который о чем-то думал, и четыре тела монстров и самого Адлера, но перед телом стоял Он!

Дэра!!!

Его взгляд будоражил со своими размерами и всесилием. Виталий будто букашка перед его ногами, которую можно раздавить и не париться. Улыбка подходит ему взгляду, а глаза полностью покрыты тёмными изумрудными веками, проникая в его сознание.

– Ну здравствуй, Корнит – сын самого Мироеда, – с удовлетворённостью произнес Дэра (будто фишка его же). – Прошло столько лет, а ваша раса до сих пор жива…

– Ты просто не углядел из-за своего величия, – немного издевательским тоном произнес Виталий, медленно подходя к вратам, чтобы рассмотреть признак его действий. Его взгляд направился на безликих существ, потом на обезглавленного Генри, потом на другое существо, которое было выброшено в угол.

Лицо Дэра менялось под пронзительным смехом, будто Виталий произнес отличную шутку, которую один Он поймёт.

– Насмешил, – его смех был ужасен, будто тысяча воплей шакалов стала гудеть в эту ночь. – Ну ладно, – продолжил говорить другим тоном. – Заметил, что у тебя в руках книга «Крат’эло Мифиус» от самого Автора с великими бесконечными страницами Богов, Древних Существ, Демонов, Спящих и Фэймов. Ты отдашь её мне, она тебе не нужна. Ты носишь её как способ избавиться от меня, а надо её использовать так, чтобы собратья наконец-то вышли из оков и дали отпор Пласмату и Богам.

Слова Дэра не повлияли на Виталия; он пришел сюда, чтобы спасти семью, и он это сделает. Достал из мешка книгу, перелистывая страницы на вкладку Демонов: Дэра был на первой странице. И стал произносить заклинания:

– Шьямалских слов.

Гэрóл-ю аркх.

Ипью арр!

Фию щúмен ир.

Кугáг…

Приостановил свой блеющий слоган, посмотрел на Дэра, который держал миссис Мельникову и Диму (будто у него есть план). Они переглядывались друг с другом, тот давал понять: «Если это сделаешь, твоя жена и ребёнок умрут». Миссис Мельникова не могла больше выдержать этого ужаса, её глаза горели горячими слезами, она хотела улыбнуться, чтобы посмотреть и в последний раз увидеть любимых людей. Его хватка усилилась, и миссис Мельниковой стало тесно в горле. И её дыхание стало ухудшаться, сердце застучало многозвонными колоколами, остановилось! Виталий смотрит на неё, и в его глазах тоже выступают слезы. Маленький Мельников просит отца произнести другое заклинание, которое может утащить сам дом. Он не может произнести его, а то они уйдут вмести с ним в Ад! Дима подмигнул отцу, что он может выкарабкаться из лап дьявола. Отец перелистывает страницы, находит заклинания. Посмотрел на Диму, тот дал согласие на этот шаг.

А Дэра не волнует, как они переглядываются, главное, чтобы произнес то заклинание, которое затащит весь дом в Ад! С самого прибытия Виталия продумал этот легкий план, это было очевидным, потому что люди не могут больше ничего предложить его величию. Он даже ослабил хватку Димы, чтобы мальчишка сбежал. Судьба его решилась: будет сражаться с Дэром на великом поле Белых Ступней, среди всадников, но не тех, а с мудрецами и нечистями.

Виталий начинает говорить заклинание:

МЙ! Гэрóл-рур.

Апóк-липис.

Рьяр-лис Велé.

Мэрэмер.

Местность в поле их кругозора стала пошатываться, а врата открылись; чёрными лучами чёрная глубина начала засасывать. Будто в каком-то фильме, когда чёрная дыра засасывает саму картинку. Находившиеся в комнате стояли на месте, а вещи и тела уже направились к вратам.

– Беги! – закричал Виталий.

Дима стал превращаться в койота – пса высотой с полметра, выкарабкался из свинячьих рук, выпрыгнул из окна.

– Знал, что так будет? – спросил у Дэра.

– Да, но это неважно, книга окажется у меня! – выбрасывает тело миссис Мельниковой.

Виталий был шокирован, он выбросил его любимую, как игрушку, которая сломалась и больше не работает. Его сильное пламя гнева разорвалось, он посмотрел на своего врага.

– Попробуй забрать, – с сильным выкриком произнес Виталий.

Дэра был удивлен такому эмоциональному раздору, даже выпустил крик шакалов, как поднимается шкала взрыва.

Убегающий маленький койот был далеко от здания, которое скукожилось, Дима смотрел издалека, стоя среди деревьев. Исчезает здание и трость, которая до сих пор валяется, никому не нужная драгоценность. Здание полностью пропало…

Койот подходит к пустой территории, выпустив вой грусти, и слезы потекли по морде. Даже другие койоты ответили ему воем издалека. Это были обычные маленькие койоты, которые услышали вой собрата и поддержали его в этот период. В этот холодный день зимы из неоткуда падали снежинки. Дима перестал плакать и направился в лес.

***

В тёмное здание проникает лучик света, болтаются в стенах шорохи – пещера людей, где сидит на троне Пророк Старец со своим другом Ва́ранам, даёт советы. Он ждал, что именно Он придёт сюда и поможет им! Всевидящий знает, что хочет товарищ. В тёмной глубине коридора идёт маленький мальчик Дима, будто готов похвастаться своим новым видом.

Дима подходит и преклоняет колено в знак уважения к Пророку и поклоняясь картине Пласмата: голова аллигатора с усами-щупальцами сома, с кошачьими жёлтыми глазами, а тело было скомкано из других животных, неописанное зрелище самой Вселенной. Поднимаясь, показывает свой чёрный глаз с чёрными моллюсками по телу, с которого выходит слизень Марик из Спящих.

– Мы готовы!

Воскликнули два голоса одновременно, а именно Марик и Дима.