Пришествие

То, что она увидела, было для неё немыслимым шоком и страхом, кругом тела койоттрайбов. Можно сказать, половина племени была перебита.

Добралась до каменного домика вождя, но он был тоже убит. Стала искать оставшихся выживших, приговаривая шепотом: «Где вы все?» Она увидела какого-то мужчину. Это был Дэра!

– Здравствуй, Мира! – и посмотрел злобно веселящейся ухмылкой.

– Что ты такое? – стала спрашивать в недоумении она, что говорило, её страх переполнял невинную жертву, которая ничего не может сделать.

– Я понимаю тебя, ты напугана, не надо бояться. Должен сказать тебе, я не беглец, я второй правитель адского царства, можно сказать: второй Сатана, – Дэра произнес это со спокойным и честным лицом. Его форма в виде гоблина-карлика – всего лишь оболочка. Его тело стало трансформироваться в нечто иное: двухметрового жирного мужика с блестящей лысой головы, с толстыми жирными ручками, покрытыми жирным слоем сливочного масла, с еле-еле поднимающимися веками над глазами, с ухмыляющимся взглядом маньяка. – Моя цель – найти самых особенных существ или демонов для моих будущих потомков, подчиняющихся моей воле, вот моя цель!

– Вот как, значит, это всё обман, ты просто попользовался мной, – всматривалась она в любящего человека, которым он не являлся.

– Да, я демон похоти и разврата, – стал похваливать себя. – Как я вижу, мой ребенок скоро пробудится.

– Что? – ей стало моментально плохо из-за этих слов, схватилась за живот от неистовой боли, упала на землю, заросшую травами. – Как это возможно, он даже ещё не появился.

– Мои гены очень быстрые, дают возможность родиться моему ребенку без длительных процессов, – подошёл и, сев на корточки, дотронулся до живота, чувствуя его округлость и находившегося в ней ребёнка.

Её живот стал дёргаться, ребёнок пытался вылезть. Мира кричала от непреодолимой боли, выталкивающаяся личинка стала пробираться не по своей воле, а по зову своего отца! Сзади Дэры приблизился Мироед для тайного удара кинжалом в голову. Неожиданный удар прилетел Мироеду.

– Ах ты, собака грязная, – на его лице отразилась агрессия.

– Я бы поспорил, кто из нас грязная собака, – стал ухмыляться Мироед.

– О тебя не буду марать руки, Кэттл, разберись с ним!

Полускрытый демон схватил Мироеда, будто вышел из самой тени. Мироед и Мира не понимали, что тут делает демон скота – Кэттл.

Кэттл со своими размерами мог соревноваться с Дэром, ему бы прибавить в росте три сантиметра для полного двухметрового демона, и тогда они были бы на равных. Его выпуклые закрученные и полукруглые рога, его морда и глаза выглядели как у животных вида толсторогих чёрных баранов с такой же белой мордочкой, с жёлтой оболочкой глаз, со зрачками-прямоугольниками и светло-коричневой шерстью. Со своим средним телосложением мог держать человека и существа с легкостью.

Мироед до сих пор был в шоке, что тут находится самый известный демон – Кэттл, который стал присутствовать на этой чреватой вакханалии.

– Давай быстрее, отец, нам не нужны свидетели по дороге, – проговорил эти слова в спешке.

– Я как раз хотел закончить, – повернулся к Кэттлу, держа окровавленного ребёнка с веселой улыбкой.

Кэттл собирался покончить с Мироедом, но он стал отчаянно сопротивляться, доставая второй кинжал из рукава, ткнул им в руку. Ничего не почувствовав, рогатый демон душил его одной рукой, чтобы наконец-то ушёл в мир иной. Биение сердце Мироеда остановилось, и его окровавленные глаза стали лопаться, как жвачки. Кэттл бросил бездыханное тело рядом с Мирой.

«– Здесь мы закончили», – произнес Дэра. – Направляемся в другое место, пока я здесь.

Кэттл и Дэра стали уходить в мрачную сумеречную ночь от деревни. Мире было нелегко в эту минуту, она потеряла много крови и понимала, ей не выжить. Она вспоминала свою семью, своё племя и своего вождя. Из-за этих воспоминаний она стала ещё больше страдать от своей глупости, что поверила и влюбилась в чужестранца. Это ночь была настоящим проклятием. Высматривая в мрачных облаках тьмы жуткие узоры смерти своих собратьев и смерть Мироеда, Мира стала успокаивать себя в бесконечном сне, думая: «Закрою глаза на минутку, я так устала». Это были последние слова.

2. Мистер Адлер

Прошло тридцать шесть лет, украденный малыш стал влиятельным человеком на земле, готовясь к прибытию отца. Отец назвал малыша Адлером. На земле построил двухэтажный высокий дом с белыми плитками, которые уже готовы выпадать.

Заходя внутрь, ты попадаешь в длинный коридор с четырьмя комнатами по обеим сторонам, нам втором этаже так же! Его комната находилась на первом этаже рядом лестницей, в которой можно построить тайные входы для избавления от трупов будущих квартирных жителей. Адлер мечтает стать охотником.

Мистер Адлер подготовил в своей квартире ритуал для прибытия Отца и ритуал для становления охотником. И тогда его мечта наконец-то осуществится, а именно: умертвить своего отца. Ему рассказал один незнакомец, который являлся койоттрайбом, что его племя уничтожило Дэра. Адлер предполагал, что именно отец убил его племя, но теперь картина стала вырисовываться. Теперь в нем движет месть.

3. Генри

На грязном фиолетовом лице высвечивается фингал пятном усталости. Приходил домой с ящиком пива «Медведи». В однокомнатной халупе одна пружинная кровать, драное кресло, которое изжило из себя всё, что могло, и типичный квадратный телевизор с одной программой «Новости», рассказывающей одно и то же… Генри, задумывался о самоубийстве, чтобы наконец-то не тревожили его, и он бы нашёл в этой смерти успокоение. Его злость усилилась из-за крикливого характера бывшей жены, которая не хотела, чтобы он виделся с сыном. Своими толстыми руками стал тереть лысину, с поднятыми рожками по правому и левому боку. «Я тебя по судам затаскаю, днище, – вспоминал слова бывшей жены, – чтобы больше не подходил к сыну». Запивая три банки холодного пива, стал задумываться: «Как мне умереть?» Генри не стал рассматривать повешение, вскрытие вен (считая, что это делают только тупые подростки), выстрел в голову и т. д. Не хотел, чтобы его лицезрели у телевизора и дивана; а чтобы его видел любой прохожий, рассматривая наподобие необычного искусства для восхищённых самоубийств. Никаких идей не приходило на ум, так что пришлось искать себе приключение.

Вышел из квартиры, выбрасывая ключ, давая возможность получить его квартиру. Оделся потеплее, в эту холодную погоду можно и замёрзнуть, даже в этом самоубийстве не было ничего привлекательного; а просто какая-то смехотворная шутка.

Наконец-то вышел из подъезда, потоком сильного ветра стало его отталкивать назад от грешного пути, он высматривал свою машину. Нашёл еле-еле свою старенькую белую «Ладу» 84-го года. Сев в машину, стал обдумывать действие не только про самоубийство, а про то, как будет жить сын его без отца… «Ты справишься, сынок! Я не могу с этим справиться, я слабый человек, который ничего не умеет. И поэтому не ищи меня, не ищи ответов, а просто продолжай жить…» Генри переключал ключи зажигания для готовности, запустил свою ласточку и погнал на всех парах.

Прошло 48 минут, в это время Генри лежал почти при смерти в результате автокатастрофы. Тут же лежала женщина лет 28-ми, в её руках находилась фотография мужа и двух детей: мальчика и девочки. Вторая машина находится в таком же состоянии: с выбитыми передними стёклами, которые разбросаны повсюду, и скрученными бамперами. Генри не мог пошевелиться, тело парализовано: ноги и руки свернуты в разные стороны, его тело напоминало какой-то цветок. Головой не мог двигать, но до сих пор находился в сознании, еле моля о помощи или чтоб его добили. «Я этого не хотел, чтоб мои действия привлекли невинных людей. Теперь буду сожалеть об этом всю свою бесконечно пустую жизнь». У Генри потекли слёзы, глядя на это бесконечное тёмно-синие сияние, промелькнувшее возле его глаз. Генри уже хотел закрывать глаза, как вдруг услышал шаги и стал всеми силами выжимать из себя хоть какие-то звуки жизни. К нему подошёл молодой мужчина с зализанной причёской, спрашивая: «Что выберешь?» Эти слова загнали Генри в тупик, его глаза расширились от непонимания вопроса. В этой ситуации не было выхода, и поэтому «жить»!

4. Верделет Маэстро

Жил в трущобных комнатах с оторванным полом, избитыми стенами, загрязнёнными комнатами, грубо говоря, полная похабщина. Жил с матерью. Это женщина была не из легких десертов, она была истинно ненормальной женщиной, которая назвала сына именем демона – церемониймейстера Адского дворца. Уверяла его, что он в будущем станет демоном. И ей пришлось применить серьёзный шаг, который сын не воспримет. Позвонила в психиатрическую больницу для избавления от сына, от своих тошных взглядов, всматриваясь в адского ребёнка.

Уже в свои семнадцать лет в больнице он был постоянным пациентом, которому можно было довериться, поговорить и обращаться с ним не как с больным, а как с обычным человеком. Он не проявлял никаких симптомов: нарушения мозга, насильственных действий, просто ничего в этом мальчике нет! Можно сказать, сумасшедшая женщина отправила свое чадо в психлечебницу из-за имени, которое и дала сама. В этой ситуации можно представить нелогичность – отправлять своего ребёнка в психлечебницу. Но когда передают письмо от матери в день её кончины, Верделет узнаёт правду, что его подготавливали для экспериментов; чтобы на нём тестировали новое вещество «Рэнд». Его судьба, всё то же свершилось, Верделета забрали двое мужчин: один из этих мужчин оказался Килт.

Генерал Килт выглядел по-афроамерикански с выбритыми висками и одеждой генерала с болтающимся чёрным галстуком. Его лицо сияло счастьем, будто в этой комнате приготовили лично для него подарок.

В комнате, в которой находился Верделет, нагнеталась атмосфера страха. Входящий в комнату Килт рассматривал мальчика в личных идентификациях. Килт не стал говорить ни слова, а начал действовать; а именно, забрал мальчика из больницы. Его пытались остановить словами: «Что вы себе позволяете? Охрану вызову!» Они уже хотели вызвать полицию, но двое мужчин показали удостоверение, и они тут же замолчали, увидев удостоверения генералов.

От приятных сновидений, которые по-настоящему радовали Верделета, более чем ужасные эксперименты, было больнее. В лаборатории «Генерала Килта» находились десятки тысяч учёных, которые знали, на что пошли, чтобы создать совершенных солдат из генов разных животных, грубо говоря, гибридов. Верделет был один из подопытных крыс для приготовления из него идеального солдата. Килт внушил семнадцатилетнему мальчику мысль о силе, скрывающейся в его сердце, если не будет участвовать в экспериментах. «Слушай, Верделет, – наклонился он к мальчику. – Я знаю, тебе не легко, но подумай, если преодолеешь боль, тогда эта боль тебя наградит силой. Ты станешь совершенно другим, не каким-то слабым человеком».

Убеждения на Верделета не произвели никакого впечатления, пришлось использовать силу. «Хорошо, я тебя понял», – немного расстроившись, стал подниматься, потирая свой африканский лоб. Охранники стояли возле генерала, когда Килт дал указание для проведения эксперимента. Двое охранников схватили Верделета. Даже с небольшим ростом мальчишка старался вырваться из рук охранников, державших его как маленькое дитя, которое не может дать сдачи.

Дотащили мальчика до медицинского стола, приковывая наручниками беззащитного для отвратительных экспериментов. Вкалывают шприц с оранжевым веществом с надписью «Рэнд». После введения антидота в организм двое охранников закрыли металлическую дверь. Тело мальчишки стало дёргаться от неистовой боли в суставах и расплавленной коже с огромными белыми пузырями, взрывающимися в глазах, его обжигала жидкость, вытекающая из кожаного покрова. Орущий мальчишка звал на помощь неистовыми воплями, которые не прекращались. Прошло минимум два часа, Верделету пришлось прекратить свои крики. Его тело полностью покрылось обгорелой кожей с вытекающей белой жидкостью. Килт был недоволен. Ему пришлось уйти на важное собеседование насчет финансирования на этот первый Проект. Попросил охранников приглядеть за подопытным. Сказал, если тело не двигается, могут его выбросить.

Прошло десять часов, тело так и не двигалось. Два охранника открыли дверь для полного осмотра подопытного. Первый охранник с картой допуска по имени Джексон входил в комнату с горелым запахом трупа, который не давал нормально дышать и даже хоть как-нибудь понимать суть ситуации. Второй, которого звали Миша, стал прикрывать своего напарника у дверей, думая об одном: «Если что-то случится, я выпрыгну из этой клетки». Джексон своими потными ладошками держал пистолет ПСС с такой отвагой, что можно было поверить, что он отважный человек, мечтавший выстрелить хоть в кого-то из этих крыс. Его кудрявые волосы стали подниматься от страха, придавая форму большого мячика, как у клоунов. Подошёл к трупу, одевая кожаные перчатки, дотрагиваясь до сгоревшей шеи. Из кожи вытекла белая жидкость, покрывая склизким выделением руку охранника. У него появился ожог, будто на его руку попала серная кислота. Михаил подошёл к Джексону, который начал падать от боли. «Хватит орать! На, прикуси», – Михаил дал прикусить чёрную дубинку, чтобы достать бинты и спирт. Джексон скулил через дубинку, но через девять минут он более-менее успокоился, его рука перестала пульсировать. «Пошли, Джексон, вызовем уборщиков, пусть этот трупп выкинут».

Прошло полчаса.

Уборщики вытащили труп из комнаты и потащили в грузовик, они будут выбрасывать его на открытую поверхность для закапывания. Два уборщика проехали целый километр до места утилизации трупа, чтобы не было никаких подозрений. Они приехали в точное место для закапывания, где находилось десять убитых после экспериментов. Вытаскивая труп, заметили в темноте несколько койотов, смотрящих со злобными мордами и скулящих, будто звали главаря.

Обеспокоились странным явлением, поскорее достали труп, пройдя двадцать метров, бросили его, будто выкидывают мусор. Стали копать. Койоты так и не утихли, а наоборот, скулящие звуки голосили на весь лес. Уборщики напряглись от неизвестного страха: бродящим шепотом кто-то говорил, голос исходил из леса, что-то массивных размеров разломало ветку (и даже не одну) пополам. Дыхание зверя проникло в эту территорию мертвецов; с падающей слюной койоты огромных и массивных размеров вглядывались на уборщиков из тени. Не подозревая, что они находятся в ловушке, один из уборщиков взял с собой пистолет, надеясь выстрелить, несмотря на свои неопытные познания в использовании оружия. Второй уже начал закапывать труп. Первый уборщик с вытянутыми руками размахивал пистолетом налево и направо. Его руки направились к дереву, где и находится большой койот. Быстро большой койот вытянул свою пасть, откусывая руку уборщика, вытягивая из его костяшек пистолет. Второй услышал крик товарища и самого койота увидел и размахнулся по направлению головы уборщика, ударяя лопатой койота. Никакой реакции не происходило, будто ударил плюшевую игрушку. Был слышен звук выдирающихся суставов из человеческого тела; это была голова. Койот своими зубами держал голову и за секунду выбросил, как греческий олимпиец выбрасывает метательный диск. Только страх одолевал уборщика; он стоял на своих толстых трясущихся ножках, он понимал, ему некуда бежать. Койот набрасывается на уборщика, отнимая последнюю жизнь.

Его тело стало скукоживаться, превращаясь в человека. Голый мужчина с растрёпанными волосами пошёл за дерево, за которым находилась сумка с одеждой. За пятнадцать минут он полностью подготовился для встречи с гостем.

Мужчина с зализанной прической, подходя к закопанному трупу, проговаривал вслух: «Что выберешь?» Верделет находился всё время в сознании, но не мог говорить из-за обгорелой сжимающейся шеи. Мальчишка смотрел своими пустыми глазами, из которых течет белая жидкость, можно было подумать, что он плачет. Повернул голову на мужчину-койота, покачивая голову, что обозначало – согласие.

Последняя воля смертных

С ярко-влажными линиями листопада осенним днём звучали крики кукушек. Возле дерева и маленького озера сидел мужчина, одетый в тёмно-коричневый халат с капюшоном. Этот мужчина оказался Виталием Мельниковым! Сквозь звёздный свет стал рассматривать озеро, куда прибывали голодные утки. Достал из сумки кусочек хлеба, подбросал крошки в озеро. Виталию понравились эти утки, они будто похожи на его семью. Не могу сказать, что утенок может быть мальчиком или девочкой, но факт в том, что милая семья из уток восхищала и расстраивала. Ему горько, что он из-за высшего дела оставил свою семью в руках потомка дьявола. Только одно оставалось сделать – спасти их!

К Виталию приближался мужчина: в церковной мантии тёмно-серой окраски, с чёрными крепкими ремнями, со святой водой, крестовым мечом и другими церковными орудиями. Голова накрыта белым капюшоном; виднелась обожженная кожа на пол-лица. С одной красной оболочкой глазного яблока, а другой – белой, с голубыми глазами. На его левой руке виднелось немного шрамов в сочетании с ожогом третей степени.

– Ты же знаешь, что должен сделать, – мужчина начал разговор о самом главном для Виталия.

Виталий с открытыми глазами, полными тоски, так и смотрел на счастливую семью уток, которые готовы уже улететь с озера, даже утенок взлетел с отцом и матерью.

– Если придется пожертвовать, чтобы спасти свою семью, я на всё готов! Даже если придется забрать Адлера в ад и самого Сатану, – в нервной злости проскрипел Виталий. Он теперь не был похож на старомодного папашу, которому ничего не нравится, кроме пива, теперь перед нами стоит мудрейший человек, переживший встречи с самим создателем Вселенной – Пласматом.

– Как же смешно звучит этот термин, – мужчина немного усмехнулся над этим словом. – Сатана. Только в нашем мире Сатана мёртв, а в этой псевдореальности думают, что, жив.

– Александр, я удивляюсь этой истории, из-за одного куска металла, который коту под хвост изменил землю. Вспоминая прошлое, прочтения и лекции, удивлялся, это смешно. Самое интересное, что из-за одной твари устроили мировые войны, в которых уничтожили три великих города, державших продукты, нефть и старую технологию, всё уничтожено! – Виталий рукой вытирал пот со лба, выступивший на солнце. – Было написано, его прозвали вторым антихристом, а имя получил… – Александр поднял ладошку, чтобы не слышать это имя на «Ш».

– Можешь не говорить его имени. Он всего лишь букашка, – вглядываясь в Виталия, улыбнулся, а потом вспомнил другое существо наравне с Пласматым. – Не знал, что вспомню о нём… – приподнял глаза, вглядываясь в белые облака.

– О ком? – задался вопросом Виталий от такой неожиданной информации, посматривая на Александра, как на настоящего друга.

– Это неважно, просто мысли вслух, самое главное – это спасение, – Александр намекал не только на семью Мельникова, но и на этот псевдомир.

(Чёрно-зрелищными дверями; потёртыми скважинами дыр, со зрелищными выкриками из потустороннего Тёмного Ада, стальным стержнем молота, с гнусными амбициями и внутренней пустотой).

Такие слова вспоминал Александр, когда вспоминал о нём… Виталий понял Александра!

– Пошли! – Александр показал дорожку, откуда он и пришел. – Нам надо собираться в дорогу, с нами по пути встретится твой знакомый, я его чувствую издалека.

Последние слова напрягли Виталия, он не понял, о ком идёт речь. Он повернул влево, чтобы последний раз посмотреть на прекраснейшее озеро, где когда-то будет повзрослевший утёнок. И этот же утёнок сможет превзойти своего отца, если попытается. Он единственный сможет выжить в этот сезон.

Двое мужчин прошли несколько миль до вершины снежных гор, которая находилась рядом с тёплым озером с утками. Там должна находиться дверь. Благодаря Пророку эта дверь оказалась там… И тогда были понятны последние слова Александра.

– Значит, ты выжил… – проговорил Виталий.

***

Банда ужасов вся наготове, чтобы Адлер мог подать сигнал для прибытия отца.

Ил Инм до сих пор вглядывался в окошко на снежной площадке; валяется трость старика, который отправился в мир иной, где он нашёл счастье среди облаков света. Под пылающим или плавающим капюшоном промелькнули слезы радости: отпуская человека в долгий путь и представляя встречу с улыбающимся стариком, который рассказывает смешную историю. В руках держал фотку молодой семьи из четырёх человек. Это семья была счастлива, но из-за этих событий им пришлось стать призраками ночи.

Два безликих и обнаженных существа ничего не делали, они просто стояли и ждали указаний.

Верделет Маэстро стоял напротив Генри и семьи Мельниковых. Верделет стал задумываться о той силе, которую предложит ему отец Адлера. И наконец-то он сможет поквитаться с генералом Килтом и самой организацией. Уничтожить их сверхсыворотку и насладиться силой над другими, которые не понимают, что такое страдание и эксперименты: было это создано не для того, чтобы создать солдат, а чтобы создать ещё больше контролируемых тварей.

«Да, пусть начнётся следующий проект, и тогда прийти к ним в гости нет проблем».

Самая странная ситуация, в которой ему пришлось ответить на вопрос, почему Верделет. Задался вопросом младший Мельников, рассматривая его как экспонат, с глубоким интересом.

«– Никто ещё не спрашивал про моё имя», – сказал, рассматривая всю комнату в тёмно-синих красках от безделья, но с улыбкой повернулся к мальчику.

Стал рассказывать историю своего детства, которого у него не было. Рассказывал, как его мучили, оскверняли, пытали и о тому подобных издевательских экспериментах.

– Я сейчас процитирую фразу из одного фильма: «Хочешь знать, откуда у меня эти шрамы?» – задал вопрос мальчику, не побоявшегося его шрамов, окружения и того, что тут происходит. Его не волновало. Взгляд мальчика был суровым, даже после заданного вопроса он так и не изменил своего лица.

– Не трогай его, тварь! – заступилась миссис Мельникова.

Миссис Мельникова в таком стрессовом состоянии не могла поверить глазам, окруженная тварями из разных видов кроссоверов и фильмов ужасов: новыми фантазиями для режиссёров и сценаристов.

Верделет всё не дождётся, когда сможет зарезать миссис Мельникову: её имя не запомнил, хотя зачем запоминать имя? Если она в этой ситуации играет роль мяса и забывших людей. Как и других убил Верделет и его компашка.

– Ты говоришь, что мы твари… – буркнул рядом с семьёй Генри, валяющийся вместе с ними на холодном мокром полу под густыми тёмными стенами, украшенными статуэтками отца Адлера. – Мы выполняли грязные и мерзкие дела, не прощающие никого. Половина всех наших действий привела к благу не только для Адлера, но и для нас тоже! После церемонии открытия врат они наконец-то заслужат покой, кроме меня… – произнес эти предложения сухими губами с грустью. – Это мой долг – жить в грехе, осознавая свой поступок двадцатипятилетней давности. Моё бессмертие – это наказание автомобильной катастрофы. Вот они! – показал мальчику троих существ, будто должен знать эту информацию наизусть. – Они здесь из-за меня! Они достойны лучшего! И поэтому мы здесь не играем в клуб «Ужасных монстров». Мы страдающие люди, которые превратились в уродливых тварей.

Зачем Генри рассказал всё это мальчику, было не ясно. Может, хотел искупить грехи с помощью разговора. Он мог бы рассказать любому из присутствующих в комнате. Доверился маленькому Диме, чтобы понял суть страдания и положения в его ситуации.

В этой комнате находятся страдающие люди!

Тогда кто является монстром?

Дима уже хотел задать вопрос, а Генри на этот вопрос мог ответить.

Адлер всё время помалкивал из-за провала в трансформации в охотника, предположил, что не сработало из-за атмосферы, которая давали силу наших предков.

«Придется применять кинжал брата, может, тогда пульс отца окончится напрямую, в нескончаемых безумиях».

Приготавливаясь к вознесению отца в этот мир, отвлекся на разговор Димы и Генри. Присоединился к разговору, не дал им отвечать.

– Ты хочешь знать, кто является в этой комнате монстром? – пересёкся глазами с Димой, с интересом посматривал на необычного мальчика, потирая свою бороду жестом любопытства. – Тогда слушай… Монстры – это не просто твари из каких-то сказок, фильмов, сериалов и книг. Это наши животные инстинкты; когда кровь бурлит в наших венах, как чайник, который наконец-то выпустил из себя то, что скрывал внутри себя. После этого твой мозг меняет твоё сознание на животное. Смотри вокруг комнаты, здесь находятся монстры? – задал вопрос самому себе. – Нет. Может, я монстр? Категорично, нет! Мой отец? Ох, да! Он хуже монстра, – с какой-то детской иронией восхищение промелькнуло в его словах. – Я хочу сказать, мы превращаемся в монстров только тогда, когда в нас просыпаются животные инстинкты. К примеру, я! Из расы койоттрайбов. Ты думаешь, я вызываю его просто так? Нет, чтобы убить его и остудить свой чайник и, конечно, восстановить клан и расу. В моих жилах есть животный инстинкт? – в своем долгом разговоре он так и не оторвался от маленького собеседника, мальчик выслушивал каждое слово из его умных речей.