У Света и Тьмы. Книга вторая. Агент Сатаны в Раю

– Ну, это Вы уж… слишком…

Зардевшийся подъархангел явно не привык к славословиям в свой адрес: в раю адресат восхвалений – один. Сатана, похоже, знал психологию не одного лишь человека.

– Кстати, дружище Мафусаил: тебе повезло дважды. Во-первых, ты встретил меня.

Мафусаил почтительно склонил голову.

– Во-вторых, ты встретил меня в обществе господина Юриста.

Подъархангел вежливо осклабился. Похоже, я уже не представлял для него никакой ценности. На меня работал лишь фактор сияния. Да и то – отражённым светом от Сатаны.

– Господин Юрист много лет возглавлял юридическую службу…

Пауза. Истинно сатанинская. Куда тому провинциальному конферансье с его объявлением «гвоздя программы»!

– … строительных фирм.

Вежливый интерес Мафусаила тут же заместился неподдельным. Посредством отвалившейся челюсти.

– Всяких разных. Тут тебе – и ремонтно-строительные предприятия, и строительные кооперативы, и МЧП, и строительно-монтажные управления, и даже концерны. Я ничего не забыл?

Это – уже мне. Дифирамб – даже не являясь таковым – был вполне заслужен. Наглядный пример того, как записи в трудовой книжке можно превратить в лавровый венок. А слово «концерн» «убило» подъархангела.

Он уже готов был вцепиться обеими руками в рукав моего пиджака, чтобы я, не дай Бог, не скрылся «за тучку».

Только зря он боялся. Если кому и следовало бояться – так это мне. Бояться того, что не заинтересую собой товарища. Я должен был всячески привлекать к себе его внимание. А буде этого мало – и приковать. Посему и я подавал себя под соусом из лёгкого смущения и высокомерия.

– Вас послал мне сам Бо… – начал Мафусаил, но, покосившись на Хозяина, тут же уточнил. – Я хотел сказать: сама судьба.

«Сама судьба»! Да – не дурак. Выкрутился! Хотя и не совсем верно по существу. Если, конечно, не считать судьбой того типа, который выглядывает у меня из-за плеча».

– Могу я рассчитывать на Ваше плечо?

Я «пошёл головой» налево: освободите место, товарищ!

Скоропостижность, с которой прораб начал рассчитывать на меня, оказалась избыточной – но желанной. Поэтому я не стал экономить на костях.

– Можете. Моё плечо – в Вашем распоряжении.

Мафусаил овладел моей рукой – и долго проверял на прочность локтевые суставы. При этом он внимательно заглядывал мне в глаза, словно пытаясь залезть в душу. Он ещё не знал, что это – безнадёжное занятие.

По причине незначительной глубины и малого формата последней.

«Тебе, что: мало слов? Может, трудовую книжку показать?!»

Я без труда расшифровал его любопытство: парень хотел доказательств. И то: не одному же Фоме требовать рёбер? Да и понять его было можно: новый «прокол» мог стоить ему места. По этой причине он даже снял с лица маску «как есть, прораба». А в том, что это была маска, я не сомневался: сразу чувствовался потенциал.

– Не сомневайся, приятель, в возможностях моего друга…

Хозяин дал сатанинскую усмешку.

– … Теперь – нашего общего с тобой…

«Не перебери с подтекстом, дядя!»

По счастью, Мафусаил был слишком вдохновлён текстом, чтобы обращать внимание ещё и на подтекст…

Глава четвёртая

Больше всех других вопросов меня занимал вопрос доставки. Себя, любимого. Это ведь – не на брюхе или перебежками «по измерению»! Вдруг разъединят с душой – или, что, там, у меня? А то – и того хуже: «шлёпнут» на время – а окажется навсегда!

…Я так и не понял, как мы добрались до рая. Это – как выключатель лампочки: р-раз – и она уже горит! Так и здесь: только что я стоял (висел, лежал, болтался) в иссиня-чёрном, густо пересыпанном звёздами междумирии – и вот уже здесь. Перед воротами рая.

Некоторое время я квалифицированно работал бараном. Тем, что подаётся в наборе с новыми воротами. Но если того поражало наличие оных, то меня – совсем наоборот.

«Комедия! Ворота – от чего?!»

И действительно: ворота были, а вот, то, к чему они должны крепиться, отсутствовало. Не было ни стены, ни ограды, ни забора какого-нибудь завалящего. Но, как человек тактичный – наученный жизнью – я благоразумно воздержался от вопросов. Мало ли, какими их сочтут?

Мимо «ничего», на котором висела одна створка ворот, я «промахнулся» случайно. Честное слово: случайно! Ничего своим телодвижением я сказать не хотел. Всего лишь оступился. И не без последствий. Я даже не понял, что случилось, когда некоторое время спустя увидел себя лежащим на тучке, работающей травой.

Наверно, я был настолько выразителен, что Мафусаил усмехнулся. Совсем не «прорабским» лицом. Прав я был, «однако».

– Извини, забыл предупредить. Препятствие – это не только то, что можно увидеть и потрогать. У нас – наоборот: препятствие – это то, что может увидеть и потрогать тебя. Если тебе не повезёт.

– Что это было?

Я уже пришёл в себя. Почти. Но, даже задавая вопрос, я старательно отводил глаза от того места, откуда меня что-то выставило.

– Разряд. Слабый разряд неисчерпаемой энергии Господа. В порядке предупреждения и учёбы. Если бы «забор» усмотрел в тебе что-либо ненормативное, то мне не понадобился бы даже веник с совком, чтобы «собрать» тебя.

У меня остановилось сердце. Если я сейчас – на волоске, то на чём же я буду висеть дальше?!

А Мафусаил уже прикладывал ладонь к двери. И не в какое-то «приёмное устройство» – а наобум Лазаря.

– Что, можно и так?! – изумился я. Само «приложение» меня не удивляло: в кино видел. «Про будущее».

– Рецепторы-анализаторы – по всей площади. Это – если ты предпочитаешь «живой контакт». А можешь лишь «предъявить» ладонь двери. С любого расстояния.

– И считает?!

– И считает, и идентифицирует. И определит, ты ли – хозяин руки.

И если и ты, то можно ли тебя впускать. То есть, с задания ты – или «погулять вышел». Да и то – шляются, тут, всякие… Каждый норовит проскочить «на дурничку». А рай – не проходной двор.

Я хотел открыть рот – но ворота меня опередили. По части открывания. Удивительно, но за невидимым забором, на пустом, казалось, месте, благоухал роскошный сад. Вот уж, действительно: чудеса – на каждом шагу. Или так: что ни шаг – то с фокусом. Мираж, какой-то. Но точно – не мираж.

– Проходи.

Подъархангел чуть отступил в сторону. Я растерянно оглянулся по сторонам.

– Ты чего?

– А как же этот…

Я защёлкал пальцами: забыл в самый неподходящий момент.

В данном случае – имя сторожа. Или, как его, там.

– Кто: ключник?

– Вот-вот: где Пётр? Где «тот самый»?

– Временно безработный.

Мафусаил почему-то не исполнился почтения к старцу.

– Зачем держать человека при таких воротах? Это всё равно, что приставлять повара к скатерти-самобранке.

«Вот тебе и прораб!»

– Пока – на подхвате, а там видно будет. Народу у нас много, а должностей – мало. Конкуренция и среди ангелов – не приведи, Господи. Что уж тут говорить о человеке? Пусть ещё скажет «спасибо», что не включили в хоровой секстет под руководством какого-нибудь серафима.

– А что?

Я не переставал изумляться, нырять сердцем в пятки и, виноват, «пускать шептуна». Хотя можно и не извиняться: от таких «делов» не только «шептуна пустишь» – осадной мортирой заухаешь!

– Адская работа! – посочувствовал мученикам провожатый. – «Ни минуты покоя, ни секунды покоя»! Как в той песне! За день посадишь горло, тебе его прочистят – и опять «в хомут». Петь «осанну».

Мафусаил испуганно оглянулся, и прошептал на ухо:

– Каторга. Сизиф по сравнению с ними – счастливчик.

«Да, парень – с головой. Надо быть осторожнее с языком… А в раю, оказывается, тоже есть мыслящий элемент. Не все рвутся в подголоски».

В дороге я то и дело вертел головой: пытался описать неописуемую красоту. Красота была не только неописуемой, но и первозданной. Сад был какой-то дикий, неухоженный, больше напоминающий то ли попытку окультуривания джунглей, то ли заброшенную усадьбу какого-нибудь магараджи.

В жизни я не видел такой красоты. Разве, что – по телевизору. В передачах «В мире животных» и «Клуб кинопутешествий». Лианы, бананы, пальмы, бамбук, гигантский папоротник, чудовищных размеров цветы наподобие раффлезии – и один сплошной одуряющий аромат. Как на юге. К такому ещё надо привыкнуть.

Я оглянулся назад: там, куда ни посмотри – чернильный мрак вечной ночи. А здесь было светло, как днём. И, что самое удивительное: я не увидел Солнца. А объяснение забыл. Хотя помню, что где-то оно давалось. Какое-то.

– Слава Божия, – улыбнулся Мафусаил. Но я не спешил зачислять его в телепаты. Телепатия была тут ни при чём: достаточно было лишь взглянуть на мою рожу. Но освежить память мою он помог.

«Точно: „Откровение“! Там слава Божия замещает собой и Солнце, и все осветительные приборы!»

Что любопытно: сияние исходило как бы ниоткуда. Источник его был везде – и, в то же время, нигде. Я мог поклясться, чем угодно, что «Слава Божия» «давала ток» не сверху. Не с неба.

«А что тут удивительного, если это и есть небо…»

– Ну, рай – только Первое небо. Ближайшая к Земле небесная обитель. За ним есть ещё небеса.

«А вот это уже нехорошо! Нет, не в смысле небес: угадал – или всё же читаешь мысли?!»

– Шаблон! – махнул рукой Мафусаил. – Ты не оригинален.

У меня отлегло от сердца. Я даже стерпел оскорбление.

Мы уже шли по какой-то аллее. Я бы даже сказал: по аллее, устроенной из лесной просеки.

– Да, одичал садик…

Я всё же не удержался от критики.

– Не мудрено: за столько времени.

Мафусаил не обиделся: ни за себя, ни за Господа. Только – откуда время в краю вечной жизни?!

Впереди что-то показалось. Я не мог ещё видеть, что, но почувствовал, как душа моя в очередной раз ухнула в пятки – и уже не торопилась обратно. Неужели…

– Сейчас ты предстанешь пред лицом Господа!

Как я ни готовился мыслями к встрече, но, услышав приговор, вздрогнул. Да и попробуй тут не вздрогнуть, если даже абориген Мафусаил задрожал всеми октавами своего голоса. Значит, было, от чего.

– «Предстать»? Надеюсь, не «в том смысле»…

Я настолько «взбодрился», что не узнал своего голоса…

Глава пятая

Мы вышли на ровную площадку. Здесь лесок был основательно прорежен и окультурен. Об этом говорили и отсутствующие лианы, и присутствующие цветники. В воздухе не было ничего, кроме воздуха, но Мафусаил не переставал трястись. Не прилагая ни малейших усилий, я квалифицированно составлял ему компанию.

В сокращении мышц нам помогало чудовище в образе громадного быка с двумя лицами: одно – бычье, другое – человечье. То же разнообразие присутствовало и в плане конечностей: человеческие ноги дополнялись бычьими копытами. Даже две пары крыльев не смягчали тяжёлого впечатления: крылья были совсем не те, что на иконках. В руках у монстра пылал меч. Тот самый – из Библии.

«Херувим!»

Несмотря на то, что тремор всё больше напоминал клинический, я даже сподобился на мысль.

– «Свят, свят, свят, Господь Вседержитель!»

Это – вроде нашего: «Здравствуйте. Разрешите войти?»

Именно такими словами отметился Мафусаил на пороге Господнего кабинета. Порог представлял собой змейку голубого цвета, напоминающую горящий пропан в газовой конфорке.

«КСП, что ли? Или металлоискатель, какой-нибудь?»

Я побледнел, чувствуя, как по лицу опять заструился пот.

– Опять гляди, как бы не шарахнуло…

– Ошибаешься, – скосил рот Мафусаил. По-киношному: набок. – Это – как раз тот случай, когда не требуется ни веничка, ни совочка.

– Спасибо: «успокоил»!

Невидящими глазами я заглянул в отсутствующий кабинет. Вседержитель, скособочившись, восседал на тучке и перебирал какие-то бумаги. Как есть: Владимир Ильич! «Из кина» или с полотна Серова.

«Замри!» – скомандовал одними глазами Мафусаил.

«Услышав знакомый голос», Господь оторвался от работы и дал знак херувиму. Страж покосился на меня всеми глазищами сразу, опустил меч и кивнул двуличной головой.

– А зачем херувим?

Я рисковал – но шёпотом.

– Тот же самый повар при скатёрке!

Мафусаил ещё раз «отработал набок».

– Ну, что ты хочешь от старика? Они с ним – с самого начала движения. Они… ну, серафимы и херувимы – символ его власти. Атрибут рая. Ну, ты можешь представить себе рай без херувима с пылающим мечом?

То-то же! Пусть это – уже позапрошлый век, пусть уже он на хрен никому не нужен – но традиция!

Мафусаил неожиданно оказался поэтом. Ну, не поэтом – так лириком. Но царедворцем он оказался ещё большим. Это я понял, как только он «включил голос»:

– Традиция – это, брат, свято! Конец традиции – конец душе!

Молодец, парень! Знает, когда нужно собирать камни, а когда их разбрасывать!

– Правильно мыслите, подъархангел! – усмехнулся Всевышний: не одному же мне догадываться «о природе вещей». – Ну, представьте нас: вижу – товарищ прибыл издалёка.

Я почувствовал, как у меня запылали уши. У нас, на Земле, точнее – на одной шестой суши – это выражение имеет несколько иной подтекст. По адресу умственных способностей.

Мафусаил отступил в сторону.

– Господь Вседержитель, ангела я не нашёл, но нашёл человека. Он – юрист, но длительное время работал в строительстве. Имеет опыт судебных тяжб. Но главное – имеет связи. Большие связи.

Последняя рекомендация заметно подняла мои котировки у Господа. Как у любого нормального руководителя, озабоченного положением дел в хозяйстве.

– Люди, материалы и механизмы будут. План – тоже. А бухгалтеров и сметчиков среди его знакомых – как грязи. Виноват: много.

– И кто его рекомендует, если не секрет?

Мафусаил засмущался.

– Какие же от Вас могут быть секреты? С рекомендацией, конечно… хм… того… В общем, рекомендует его Светоносный… Виноват: Властелин Тьмы.

Молодец, подъархангел: «время «чистить» – и время «поливать». От грязи – к грязи! Я понял, что здесь моего Хозяина следует «подавать» только так: без сахарной пудры. Желательно: под дёгтем и гуталином.

– Любопытно!

Я и не заметил, как Господь оказался рядом и начал «вынимать из меня содержимое».

– С чего бы вдруг – такая забота от конкурирующей фирмы?

Вероятно, «моего содержимого» ему оказалось недостаточно – и он щёлкнул пальцами. Тут же прямо перед ним в воздухе повисла толстенная папка. Неказистая, такая. Советская. Прежде чем приступить к её изучению, Господь как бы ненароком «предъявил» мне лицевую сторону. Я так и обмер: на папке было написано «Личное дело» и стояли мои реквизиты.

Изучение досье заняло времени не больше, чем очередной щелчок пальцами. Ну, чему удивляться: Господь, всё-таки.

– Любопытный послужной список. Да и Вы – любопытный. Правда, по части морального облика… Да-а…

Господь показал на пуфик из облака. Очень вовремя: ноги уже не держали. А тут ещё – такая аттестация! Я сел. Ничего: мягко. Только задница сразу же намокла. Прямо надо сказать: не «эксклюзив».

– Как добрались?

– Понятия не имею, Ваше… Господь Вседержитель. Сам не знаю. По идее – не должен был. Или, как минимум – до ворот. Но если вспомнить Илью или, там, Еноха…

– Молодец, – усмехнулся Господь. – «Хорошо мыслишь, разведка».

«Только бы это оказалось всего лишь намёком на моё армейское прошлое! Ну, или – на Глеба Жеглова!»

– И доставка живых праведников на небо, и хождение их по территории возможны. В силу теории особой утончённой телесности души. Не приходилось слышать о такой?

Я счёл за благо честно признаться в своей неосведомлённости относительно последних достижений науки.

– Правда, Вы, насколько я понял из досье – далеко не праведник…

Я стеснительно потупился. Хотел вначале дать обречённость – но передумал. Не дай, Бог – Господь истолкует буквально.

– … Да и подъархангел несколько превысил свои полномочия…

Теперь настала очередь души Мафусаила. Она десантироваласьв пятки – но как-то странно. Я перестал видеть подъархангела. Он обесцветился и стал насквозь прозрачным. Даже контуры стали неразличимы в воздухе.

«Так вот, как ангел должен убояться! Оригинально!»

– … Но с учётом неординарности случая и жёсткого цейтнота можно и снизойти.

Дух тут же воспрянул духом, и «обрёл себя». Вот теперь я мог рассмотреть Господа. Впечатление было огромным. И не по причине размеров Вседержителя. Роста, как раз, он был вполне нормального: метр восемьдесят два – метр восемьдесят три. Стройный, статный. Ни намёка на брюшко. Сильные тренированные ноги. Хотя, казалось бы, чего их тренировать: знай себе, порхай по небу!

И лицо у него было симпатичное. Не цвета ножки бледной поганки, а загорелое лицо волевого человека. Человека, созданного повелевать. Знающего цену и себе, и другим. Большие умные глаза. Светло-серые, к моему удовольствию. Обычно голубые глаза, которые так нравятся бабам – у безнадёжных дураков. Кстати, у меня самого глаза – светло-серые. Но это – так, между прочим…

Довершали портрет густые тёмно-русые волосы с зачёсом назад. Ни малейших подозрений на лысину. Ни единой морщинки. Лицо – чисто выбритое: никаких бород, никаких усов. Даже полубаков – и тех нет. Возраст не поддавался определению. Вряд ли больше пятидесяти: мужчина – в самом расцвете сил. Особенно – для политика, администратора и бизнесмена. Или – для Господа.

Я был потрясён: Господь совсем не походил на то чудище, которого Иоанн вывел в своих «видениях» под кличкой «Сидящий».

– Что, непохож?

И на моё изумление Господь реагировал совсем «по-человечески».

– Не подпираю задницей престолы, не подобен ни яспису, ни сардису, не мечу громы и молнии?

«Человеческой» оказалась не только ирония Господа. Он и сам походил на человека ничуть не меньше, чем я. Хотя – о чём это я: ведь «по образу и подобию»…

– Да, будет Вам! – махнул рукой Господь. – Вы ведь – неисправимый атеист.

Не заметить его многозначительного взгляда на папку не смог бы и слепой. Мне не оставалось только смутиться. И опять – не от кокетства.

– Ну, а Вы как думали! – усмехнулся Господь. – Должен же я знать, кого мне подставляет «доброжелатель»… Да… Так с чем Вас заслал наш общий друг?

Всевышний буквально лучился душой и сердцем. И если это – притворство, то мне бы так притворяться! За такое притворство я бы отдал всю свою искренность! Если бы нашёл её.

«Повадки – классические еврейские, а на еврея не похож», – вдруг подумалось мне. Хотя – чего «вдруг»: библейский-то Бог – из семитов.

– Да, уж, – согласился Господь. – Не соответствую ни Цельсу, ни Оригену, ни Тертуллиану, ни даже Иоанну Златоусту. Обо мне не скажешь, что «твоё лицо было некрасиво, даже безобразно, ты был угрюм и суров, но все мы знали, что под сею видимой оболочкой бьётся честное, дружеское сердце!»

Я обомлел: Чехов! Рассказ «Оратор»! Выходит…

– Раньше читал больше, – вздохнул Господь. – Сейчас нет времени… Да, так вот – о лице…

И лицо его растянулось в иронической усмешке.

– Любопытно, где это они меня увидели – пусть даже с такой рожей?

Я пожал плечами: вопрос, конечно, интересный. Ведь даже Библия не даёт описания внешности Господа… Ну, то есть, Христа.

– Для одних я – крокодил, страшилище, для других – красавец писаный. Прямо – Зевс Олимпийский и Нарцисс «в одном флаконе»!

– Может, на Земле кто видел? – осмелился предположить я. —

На Землю-то Вы приходили? Ну, под видом… Христа?

Господь, похоже, и не собирался «демонтировать» усмешку.

– Ну, разве что «под видом»… Инспектируя объект, я позаимствовал личину одного чудака. В силу производственной необходимости. На время. А он так возгордился этим, что запросился на крест. Навсегда…

Господь вздохнул.

– Пришлось вернуться. Досрочно.

– Читал, – поддакнул я. – «Боже, для чего ты меня оставил?»

– Вот-вот… Но – «ближе к телу».

«Ну, наш человек!»

Каюсь: в какой-то момент даже расхотелось пакостить. Но – работа есть работа. Как говорится, «грехи наши тяжкие…»

– Вернёмся к нашим баранам… Так Вы действительно работали в строительстве, или только числились?

– Действительно работал. Но не строителем.

– И Вы действительно можете организовать людей, материалы,

технику?

– Могу. Связи ещё остались.

Он покопался в папках, которые возникли у меня на глазах «из ниоткуда», и вытащил одну.

– А с этим можете помочь?

Я взглянул на заголовок: «Архитектурный план».

– Постараюсь.

Господь вынул из меня душу, и стал рассматривать её на просвет. Усмехнулся: похоже, не просматривалось. А всё потому, что это он только думал, что вынул. Нечего вынимать-то! А тут ещё – блокировка Хозяина. Тоже ведь – не дураки сидят!

– Надеюсь, Вы не считаете меня простачком?

«Ну, это уже – от отчаяния, товарищ! Блефуете! Пытаетесь взять на понт!»

Но для порядка я сложил руки на груди.

– Господь с Вами, Госп… То есть, Ваше… В общем…

– Да, ладно!

Всевышний легко отпустил мне «незнание Устава».

– Как сказал бы наш общий друг: «… мелочный вопрос в устах того, кто безразличен к слову». Правда, при этом он забывает сослаться на автора «своих слов». Ну, да чёрт с ним… Кстати – о чёрте.

Я постарался удержать на лице вежливый интерес.

– …во всей этой истории меня больше занимаете не Вы, а Ваш работодатель. С Вами всё ясно: «засланный казачок», не так ли?

А я-то, грешным делом, думал, что проверка уже закончилась! А она ещё и не начиналась! Как говорится, «здесь вам – не тут!»

«Gutta cavat lapidem non vie, sed sepe cadendo». Зря надрываетесь, Ваше …ство: точить Вам меня до морковкина заговенья! «Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг!“ Я достаточно бронирован Сатаной! Хотя недоверие – пусть и вполне заслуженное – оскорбляет!»

Неопределённо пожать плечами – лучший ответ.

– Вот и я – о том же, – вздохнул Господь, и ладонью прихлопнул папку с документацией. – Ладно: разберёмся. Ну, а пока Вы временно прикомандировываетесь к «Райстройуправлению». Дальше – видно будет. Вникайте в обстановку, знакомьтесь с народом – и начинайте работать. Время не ждёт. Если возникнут проблемы – без церемоний: сразу ко мне. Подъархангел Мафусаил, проводите товарища!

Мафусаил щёлкнул отсутствующими каблуками.

– Покажите Вашему теперь уже соратнику всю площадь будущей застройки. Надеюсь, вы поладите.

Мафусаил уже делал строевой поворот, когда Господь одарил меня прикосновением.

– А знаете, мне почему-то кажется, что мы с Вами сработаемся.

Пусть Вы – и засланный. У нас тут всякие имеются. И всех мы вовлекаем в работу. В дружную работу.

От его хорошего, дружеского участия мне стало как-то нехорошо. Я теряюсь не только от матерков, но и от чувств – тоже. Чего это он? Поди, догадайся. Воистину, пути Господни неисповедимы. Да, Всевышний ничем не напоминал ни библейского дедушку, ни Деда Мороза…

Глава шестая

– Ну: пошли по объектам?

Мафусаил тронул меня за локоть.

– Кстати, ничего, что я – «на ты»?

– Валяй…

Всю дорогу Мафусаил то и делал, что «брал под козырёк». Кому ни попадя». Налево и направо. И всё время – «вторым номером». Явное несоответствие моим представлениям о субординации. Наконец, я не выдержал.

– Слушай, брат, я ничего не понимаю. Не хочу тебя обидеть… но я считал… ну, то есть, читал, что архангел – это всего лишь второй чин третьей степени. То есть, второй с «хвоста». Ну, вроде как предпоследний человек. Если «перевести на наши деньги» – что-то типа старшего лейтенанта. А тебе козыряют напропалую!.. Ты не обиделся?

– На то, что козыряют напропалую? – хмыкнул Мафусаил. – Шучу. Нет, конечно: ты прав. Но кое-что объяснить нужно… Долгое время штатный персонал рая делился по категориям. Категорий, то есть, степеней, было три. И в каждой – по три чина. Даю в порядке убывания. Высшая степень: серафимы, херувимы, престолы. Ну, херувима ты уже видел – а серафим примерно такой же «красавец». Только о шести крыльях. Средняя степень: ангелы Господства, Силы и Власти. Ну, и низшая: ангелы Начала, архангелы и просто ангелы.

Всё это Мафусаил говорил на ходу, не забывая зорким глазом стрелять по сторонам, козырять в ответ, и ещё обращать моё внимание на местные достопримечательности. Прямо – не ангел, а Цезарь в миниатюре.

– Как ты правильно заметил, «в пересчёте на Ваши деньги» архангел тянул максимум на старлея. А подъархангелы вообще не значились в иерархии… Но эволюция не стоит на месте.

«Юморист! Вот уж не ожидал услышать шутки в раю! Даже, если он – такой один, всё равно приятно!».

– Время – тоже. И идя в ногу со временем, архангелы вышли на первое место. И по объёму полномочий, и по близости к Господу. Мы не интриговали: мы совершенствовались. В отличие от конкурентов. В результате Господство, Сила, Власть перестали быть лишь обозначением должности. Пока их «правообладатели» состязались портфелями, архангелы – самые толковые из всего ангельского сословья – наполнили эти понятия содержанием. И стали носителями модернизированных чинов.