Фантазия на тему…

Остаток вечера о делах больше никто не говорил, только шутили и смеялись. Под конец, Лания с Озией исполнили песню. Для Нима и Делга незнакомая мелодия в исполнении девушек звучала непривычно, завораживая своей напевностью, она сладко щемила сердце, пробуждая какие-то тайные струны души и тревожа доселе неведомые чувства:

Ты солнце красное, свети всегда, везде,

Ты ветер вольный, в луга лети.

Шептала я тебе: мой добрый молодец,

Увидь красу мою, с собой возьми.

А ты ушел вперед и не заметил той,

Той, что ждала тебя, в мечтах маня.

На счастье иль беду, тебя все жду и жду,

Молю: вернись ко мне, коснись меня.

А ночью лунною, а ночью звездною,

Когда соловушка для нас поет.

Пришел любимый мой, пришел ко мне одной,

В дорогу дальнюю с собой зовет.

Ты солнце красное, свети всегда и всем,

Ты ветер вольный, с собой возьми.

Невзгоды и печаль, и радость и любовь,

По жизни нам теперь, вдвоем нести.

Исполнительницы были вознаграждены восторженными аплодисментами и по просьбе Радомира исполнили еще несколько песен. Через час Радомир, как и обещал, распрощался со всеми, но перед тем как переместиться домой отозвал Озию на два слова.

– В свете сегодняшних событий мне кажется, что Ниму, отца на Орионе не мешает посетить. Чем вызвано мое желание такое, пока я не сумею объяснить, но думаю – отнюдь не будет это лишним: узнать – чем живо это племя. Союзники нужны во всем. Кто знает, что судьба на завтра нам готовит?

– Я поняла Вас, Радомир, мне также это интересно, но выбор должен сделать Ним.

– Да будет так! – промолвил помощник правителя и, подняв руку в знак прощания, растаял в воздухе.

Молодые люди остались вчетвером. Делг, оказавшись очень практичным хозяином, запустил робота-уборщика и отправился показывать Лании каюты, где она и Озия могли бы отдохнуть до утра. Ним и Озия остались наедине. Сидя рядышком на кожаном диванчике и не разнимая рук, они глядели и не могли наглядеться друг на друга.

– Мне кажется, прошла целая вечность. Неужели, я снова вижу тебя милая Озия? – прошептал Ним.

– Говорила я тебе при расставании: ты только вспомни меня, и я приду к тебе, любимый.

– Вот это и оказалось самым сложным – вспомнить, – вздохнул Ним.

– Прости, что мой отец забыть тебя заставил обо всем произошедшем в памятный тот день. Никто из нас не мог предвидеть, насколько бесполезною окажется попытка эта.

– Забвение мое продлилось целых пятьдесят суток. А извиняться не за что – Владыка в том виновен, он и ответит когда-нибудь за этот произвол и помыкание людьми.

– Забудь на время, Ним, плохое, мы снова вместе и быть нам вместе навсегда, коль пережить сумели не одну уже разлуку.

Озия погладила Нима по щеке, а он в ответ, взяв ее ладонь в свою, поцеловал и заключил девушку в объятья, чувствуя как уходит напряжение последних дней: боль утраты Персела, утраты родины. Вместо этого в душе росло ощущение чего-то нового, доселе неизвестного, что предстояло еще пройти и свершить, но теперь не одному, а вместе с друзьями и любимой девушкой. Так еще долго они сидели обнявшись. Наконец, преодолев расстояние, разлуку и забвение, оба сердца забились в одном ритме, к которому влекла их таинственная сила любви. Лания и Делг заглянувшие в этот миг в помещение, на цыпочках удалились, чтобы не мешать влюбленным.

* * *

На следующий день, собравшись в кают-компании, четверо друзей обменялись пожеланиями доброго утра. Делг как всегда встал первым и, накрыв стол к завтраку, принялся обучать Ланию игре в шахматы. По всему было видно, что девушка учится быстрее, чем он рассчитывал, и преподаватель вскоре оказался близок к поражению. С громадным облегчением он прервал игру, чтобы составить компанию Озии и Ниму. Лания, прекрасно поняв его маневр, закрыла доску и, сунув ее подмышку, ехидно заявила:

– Мы партию, конечно, доиграем позже, игру я эту обязательно с собой возьму. Вот будет интересно нынче турнир с правителями Лады учинить.

– Как же мы будем доигрывать, если смешала ты фигурки, Лания? – спросил Делг.

– Не беспокойся, я помню каждый ход и проигрыша, Делг, тебе никак не избежать.

– Уж поверь, друг, – заметил с легкой усмешкой Ним. – Девушки наши памятью обладают феноменальной, как и все ладийцы, впрочем. Сам вскоре сможешь в этом убедиться, когда постигнет тебя поражение в шахматной баталии.

Делг приуныл. Конечно, это произошло не из-за шахмат, он вдруг почувствовал свою неполноценность по сравнению с такими развитыми людьми, как в свое время казалось и Ниму. О возвращении в стан Владыки ни один из них не помышлял: после того, что произошло с ними, об этом не могло быть и речи.

Но что делать механику в обществе людей, которые прекрасно обходились без механизмов? Возникла проблема, которую разрешить было непросто. Это Делг и выложил напрямую. Девушки ответить на этот вопрос не могли, поскольку об этом еще никто всерьез не думал: на Ладе и без того пока хватало дел. Изменение климата наложило на правителей массу неотложных забот, выбив их из колеи, и проблемы с кассийцами, временно, отошли на второй план. По наблюдениям ладийцев отклонение планеты от первоначальной орбиты стабилизировалось, но изменился наклон вращения вокруг своей оси. Если раньше он был почти перпендикулярен к направлению орбиты, то сейчас приобрел сильный наклон. О мягком климате теперь оставались лишь воспоминания. В течение года потепления теперь будут сменяться похолоданиями, ко всему этому предстояло адаптироваться и как следствие, возникала необходимость переселяться поближе к экватору, где годовая температура по-прежнему оставалась относительно стабильной. За девушек ответил Ним:

– Ты прав, нам и таким как мы кассийцам еще предстоит найти свое место в новом мире. Но одна цель у нас уже появилась и требует нашего неотложного вмешательства.

– Что же это за цель? – спросил заинтригованный его словами Делг.

Даже Озия с Ланией с удивлением посмотрели на Нима.

– Нейтрализовать деятельность нашего Владыки и его ближайших прихвостней – вот наша основная задача на сегодняшний день. Мы вместе с ним принесли на Ладу зло и наша обязанность избавить людей от этого негодяя. Тогда мы были слепы, но сейчас я смотрю на это иначе. – Ним вопросительно посмотрел на Делга.

– Пожалуй, я с тобой согласен, – осторожно начал Делг, а потом с большим воодушевлением закончил. – Мне только сейчас после твоих слов стало ясно это. Да, именно так мы и должны поступить.

– О чем ты говоришь, Ним? – печально спросила Озия. – Насильем этого нельзя достичь. – И она объяснила причины, которые недавно привел ей Арий.

Поначалу Делг с Нимом не поверили тому, что услышали, но потом, сопоставив мирную деятельность ладийцев с разрушительной, по сути, своего народа, пришли к пониманию возникающей проблемы. Только добрым намерениям сопутствовала сила, которой владели народы Лады. В их нелегкой борьбе за счастье своей родины необходимо было порой сдерживать свои эмоции и отрицательные чувства к Владыке. А сколько продлится эта борьба – никто не знал. Побеждать надо умом, а не грубой силой.

– Но что-то нужно делать! Нельзя же сидеть, сложа руки и ждать, какую новую пакость выдумает Клонар Дайн.

– Проблема эта гложет день и ночь старейшин Лады, отец даст знать, когда они найдут борьбы бескровный способ, – печально произнесла Озия. – Я, как и ты, желаю всем помочь, но опрометчивых решений допускать негоже.

– Тогда нам нужно посоветоваться с тем, кто уже имеет опыт бескровного противостояния Владыке.

– С кем же? – Одновременно воскликнули все трое.

– С моим отцом, Хавила Фаресом. Ты, Озия, могла б достичь Ориона и доставить меня туда же?

– Пока что нет, – Озия развела руками. – Чтобы куда-нибудь переместиться, мне место точно нужно то представить. Отец мой смог бы, но увы, не станет делать этого сейчас, когда на Ладе он важнее.

– А как же удалось добраться вам до нас?

– Твой зов меня привел, любимый. Он, как маяк в ночи сиял, к тебе могла бы я перенестись хоть на другой конец Вселенной.

– Спасибо тебе за это, добрая Озия, – Ним обнял ее и поцеловал. – Однако не будем забывать, что в нашем распоряжении имеется звездолет, для этой цели мне и оставленный отцом. Все равно его необходимо убрать подальше от Владыки или уничтожить. Такова была воля моего отца и сейчас я понимаю, что он предвидел многое. Что скажете, друзья мои? Совершим прогулку до Ориона? Обратно вернуться нашим девушкам вместе с нами не составит труда и без звездолета, я правильно понял?

– Ни малейшего труда! – Захлопала в ладоши от восторга о предстоящем путешествии Лания. Но принцесса охладила ее пыл словами:

– Тебя и Делга попрошу домой вернуться, о нашем с Нимом путешествии правителя предупредить. Отец сегодня ожидает возращенья, коли отбудем все и в неведение его оставим, он будет волноваться зря.

– Опять мне выгораживать принцессу, правитель будет сильно недоволен и как обычно, гром направлен будет на меня. – Лания надула губки и отвернулась.

– Прошу тебя, моя подруга Лана, в последний раз. Нельзя мне так расстраивать отца, а если мы вернемся обе, меня отпустит снова он едва. – Озия погладила подругу по руке, и великая сила ласки оказала свое магическое действие.

– Ну ладно, хорошо, в последний раз. Придется снова испытать немилость. Надеюсь, Делг, ты встанешь на мою защиту, нельзя же "королю отдать ферзя"!

Озия расцеловала подругу, которая еще притворно хмурилась. Делг уже научившись распознавать настроение Лании, улыбнулся с облегчением. Если на щеках появились ямочки, значит ей весело и никакие сдвинутые брови не могли доказать обратного. Друзья простились и Делг вместе с сопровождающей его Ланией растаяли в воздухе кают-компании станции Плутона, чтобы возродиться на прекрасной Ладе.

* * *

Ним получил отличную возможность поупражняться в искусстве перемещения тяжелых предметов. Они вместе с Озией выбрались из ангара на поверхность, чтобы закончить расчистку завала. Вдвоем дело шло споро, но под конец Озия усложнила задачу, чтобы Ним приобрел значительно больше опыта в этом умении. Заключалась она в следующем: нужно было поднять одновременно не менее двух десятков камней и, отведя их в сторону опустить на грунт в виде круга, квадрата или треугольника. Не сразу все получалось у Нима; то камни начинали валиться, не долетая до цели, то ни как не хотели выстраиваться в задуманную фигуру. Но ученик был усерден и скоро ни в чем не отставал от принцессы. К тому времени как створки ангара окончательно очистились, близлежащая поверхность оказалась вся в причудливых постройках, изображавших фигурки людей и животных.

– Когда-нибудь наши отдаленные потомки найдут это творчество и будут ломать головы, пытаясь решить задачу о предназначении этих построек, – заметил Ним. А Озия тут же добавила:

– Так зародятся новые легенды о богах наподобие тех, что бытуют среди наших народов сейчас.

– Неужели ты хочешь сказать, любимая, что все наши легенды о богах – вымысел?

– Как знать? – загадочно улыбнулась Озия. – Когда-нибудь откроешь истину об этом. В познанье вечном – смысл жизни заключен, на свете много тайн и парадоксов, что ждут разгадки – день за днем. Но не пора ли отправляться в путь, мой милый?

Взявшись за руки, молодые люди поспешили к звездолету. Войдя внутрь и задраив входной люк, Ним проводил принцессу к креслу в пилотской рубке.

– Вот никогда не думала, что мне придется воспользоваться техникой подобной, – проговорила Озия, пристегиваясь ремнями к креслу.

Ним не успел ничего ответить, потому что в этот момент послышался писк вызова радиостанции, приведший его в замешательство.

– Кто-то вызывает нас, сигнал пришел на частоте звездолета. Хотелось бы знать: друзья это или враги?

– Скорее враги, – ответила Озия. – Ты сам говорил, что сигнал с Ориона будет идти бесконечно долго, а у наших друзей нет подобных средств связи.

– Давай-ка просто ответим, это нам никак не сможет навредить. – Ним нажал кнопку, и на экране связного устройства появилось лицо Делга.

– Вот так-так, – вырвалось у Нима. Этого он ожидал меньше всего. – Где ты находишься, Делг, и что случилось?

– Не волнуйтесь, ничего страшного, раз мы успели до вашего отбытия, – с этими словами он посторонился, а на экране возникло лукавое личико Лании.

– Привет! – произнесла она. – Вам общество мое еще не надоело? – И не дожидаясь ответа, добавила: – тогда готовьтесь нас с собою взять.

– Мы со станции, Ним, – пояснил Делг. – Коли вы еще не покинули Плутон, то мы сейчас же выходим, дождитесь нас.

– Я сейчас отправлю транспортную платформу к вам навстречу, – ответил Ним, вставая с кресла.

– Я мигом, Озия, – сказал он, направляясь к выходу и натягивая на ходу шлем. Отослав платформу и вернувшись, они с Озией принялись дожидаться друзей, ломая головы, чем вызвано их внезапное возвращение. Наконец, дверь распахнулась, и на пороге возникли радостные лица Делга и Лании.

– Теперь можно отправляться, – заявил довольный Делг. – Легкомысленно собираться в такой дальний путь без механика, – подмигнул он Ниму, занимая левое кресло возле панели контроля бортовых систем.

– Так в чем же дело, наконец? – произнесла Озия, начиная потихоньку терять терпение. – Мне кто-нибудь расскажет вразумительно о том, где вас носило добрых шесть часов подряд и почему вы снова оказались здесь?

– Скажу все в двух словах, – снизошла Лания, сжалившись над подругой. – Разгневался правитель Арий на тебя, хотел вернуть назад дочь своевольную свою, но вовремя вступился Радомир. Он убедил его, что это – даже очень кстати.

Услышав о заступничестве Радомира, Озия улыбнулась, вспомнив, что он сам ей советовал посетить Орион перед расставанием.

– Так в чем же кроется причина уступки моего отца? Гнев охладить его, как смог наш верный Радомир?

– Причина в том, что познакомиться поближе надобно с людьми, к которым также как и к нам, верховный жрец питает чувство злобы. Отец твой сам сюда отправил нас, чтоб меньше беспокоиться за вас в пути опасном и тернистом. А Делгу поручение дано: послом он будет тех кассийцев, что от Владыки ускользнуть сумели. И не бездельничали вовсе мы, на Ладе повидать немалое успели.

– Твои слова привел я, Ним, – сказал Делг. – О том, что твоего отца совет не будет лишним. И знаешь что? Они правителю пришлись по душе и, по-моему мнению, сыграли не малую роль в его решении одобрить вашу затею.

После он шепнул на ухо Ниму: – Мне этот Арий напоминает Зевса: такая же мощь и сила. Хорошо, что только громы метал, до молний дело не дошло.

– Зря шепчетесь, – послышался за спиной голос принцессы.

– Я не хотел обидеть Вас, Озия, простите. – Делг смутился и побагровел. Он абсолютно не умел скрывать чувства, и эта открытость его характера импонировала обеим девушкам.

– Я не обиделась ни капли на тебя. Представь! Я в детстве, понарошку, и сама себя считала дочкой Зевса. Забавно, то же самое – тебе пришло на ум.

– Однако для разговоров у нас будет сколько угодно времени во время полета. Делг, покажи Лании как пристегнуть ремни, пора трогаться, – произнес Ним, переводя двигатель звездолета в рабочий режим.

– Ну что ж! – воскликнул Делг. – Простимся с Плутоном. Он был нам добрым попутчиком в незапланированном путешествии на край солнечной системы и надежной тюрьмой, которую мы покинем без малейшего сожаления. Трогай, пилот!

Ним пробежался пальцами по кнопкам, аккуратно поднимая звездолет и выводя его из дока. Под днищем медленно проплыли узоры из булыжников, недавно возведенные им вместе с Озией при освобождении ворот. Еще мгновение и поверхность планеты стала неудержимо проваливаться куда-то вниз. Какое-то ватное состояние охватило пассажиров звездолета, а во весь экран уже засияли бесчисленные звезды.

* * *

Когда звездолет-малютка набрал чудовищно-огромную скорость и лег на курс к далекому красному гиганту в системе Ориона, Ниму стало больше нечего делать в рубке и все же он, большую часть времени проводил именно здесь. Посменно с Делгом они несли вахту, следя за показаниями приборов, хотя нужды особой в этом и не было, все механизмы работали исправно. Просто Ним никогда не управлял звездолетами самостоятельно и, конечно, немного волновался. Лишь однажды он совершал учебный перелет к ближайшей звезде – в созвездии Центавра. Тогда звездолет пилотировал опытный ветеран, а он и другие выпускники курса по очереди сменяли друг друга в кресле второго пилота.

Озия частенько устраивалась рядом и смотрела на звезды, ей это нравилось, как и Ниму. Он показывал ей созвездия и называл их, а иногда, Озия опережала его и сама произносила их названия.

– Никак не пойму, – спросил однажды Ним, – почему два разных народа, столь одинаковы во многом? Даже названия созвездий настолько похожи, что возникает предположение: когда-то наши народы общались и хорошо знали друг друга. Но почему тогда не сохранилось никаких преданий на этот счет?

– То тайна, канувшая в лету, но абсолютно прав ты, Ним: народы наши некогда едины были. Потом возникло зло, и разошлись они. Сама узнала я о том случайно, отец мой не велит рассказывать другим, но мы с тобою – целое единое теперь, не зря же чувства наши и судьба переплелись. Решила я: имеешь право знать ты то, о чем задумался и сам пришел к логичному ответу.

Озия рассказала Ниму о том, что прочла в старинных свитках, но предостерегла, чтобы он не рассказывал это тому, кто не созрел для посвящения в эту тайну тысячелетий.

– То преждевременным для них явиться может, коль истолкуют все неправильно они, – беда постигнет общество кассийцев. Отвергнуты окажутся и боги и мораль, в душе у них все станет вверх ногами, себя самих сгубить в короткий миг они решатся сами. Из хаоса, коли отвергнешь веру, возможен выход лишь один – война. Достаточно и искры, чтоб облик человека потерять. А разгорится пламя!? Сгорят они зазря, все темное в душе готово будет пробудиться и только лишь ВЕЛИКИЙ ЖРЕЦ тем мракобесием с восторгом насладится. Ему они войну объявят, а выйдет все наоборот: сгорит в огне душа и человек в его игре всего лишь пешкой станет.

Ним долго размышлял над словами принцессы, глядя на звезды. Чтобы его отвлечь от тягостных мыслей, Озия обняла его за шею и, поцеловав, попросила:

– Прочти, пожалуйста, стихотворение о звездах, оно мне очень нравится и от него веет тайной.

Ним не был большим любителем поэзии и, пожалуй, знал полностью только эти одни стихи, но когда его просила Озия, он не мог отказать ей. Откинувшись в кресле и не отрывая взгляда от экрана, он начал:

Желто-зеленые звездочки яркие,

Свет ваш волшебный в пространстве летит.

Капли в бескрайних просторах Вселенной,

Может увидеть любой, кто не спит.

Нам не понять эту странную тайну,

Кто вас заставил гореть сквозь века?

В черном безмолвии, целую вечность,

И не сгорать до конца никогда.

Кто так придумал, что лик небосвода,

Каждую ночь заполняет ваш свет?

Словно кусочки души бесконечности,

Вечно в пути и покоя вам нет.

Годы пройдут, пронесется жизнь птицею,

Старость наступит, закончится век.

Но все по-прежнему, точками яркими,

Нежно пылает волшебный ваш свет.

– Кто же это придумал?

– Я не знаю, – ответил Ним. – Я слышал это стихотворение от своего отца, у него была большая библиотека древних авторов, и он часто читал стихи своим друзьям, когда они собирались в нашем доме. Я запомнил только это, оно мне было по нраву. Скоро ты познакомишься с ним сама и сможешь узнать от него много интересного. Я, к сожалению, был не очень внимательным сыном, видимо у меня другая судьба.

– Все это только заблуждение, – возразила Озия. – Хотим того мы или нет, но очень часто продолжаем помыслы родителей своих. Я, так же как и ты, считала, что будто бы судьба моя идет своим путем, а вот сейчас, как и отец, погружена в заботы – о благе и счастье людском.

– Не буду возражать. Твои слова открывают мне иную точку зрения на происходящее со мной. – Ним умолк на некоторое время, погрузившись в расчеты. – До цели нам остается около трех дней, если прибавить их к тем, что мы уже в пути, получится шесть. На рейсовом звездолете нам потребовалось бы не более четырех но, к сожалению, этот "малютка" не обладает таким же быстрым двигателем.

– Зато обратный путь недолгим будет – мгновение и мы уже на месте. А не пойти ли нам к ребятам, Ним? Мы так и не узнали толком, какая миссия возложена на Делга. Вы вместе не бываете почти, то занят ты, то он на вахте, мне кажется, пора поговорить и выработать верное решенье.

– Да, это правда, – согласился Ним, вставая. – А то я становлюсь отшельником. Пошли!

* * *

Рассказ Делга оказался продолжением истории мытарств Урина. Спустя несколько дней после обещаний Озии, один из ладийских мореходов предложил свою помощь, вызвавшись посодействовать в доставке пилота на один из безлюдных островков. Ожидая, Урина в условленном месте, он неожиданно пришел в крайнее изумление, увидев его в компании еще шестерых кассийцев, умоляющих взять их всех. Чуть позже ситуация прояснилось; Голоиб отобрал эту группу, из числа наиболее отчаявшихся поданных Владыки, давно мечтавших вырваться из-под его власти. До сих пор останавливаемые страхом перед расправой они держали свои мысли при себе, но теперь, когда выдалась отличная возможность, они решились на побег. Однако на этом исход не кончился: число беглецов росло. С помощью Голоиба комплектовались новые и новые отряды беженцев. К тому моменту, когда погода на планете более или менее стабилизировалась, и лагерь кассийцев вернулся к повседневной деятельности, но половина колонистов исчезла бесследно.

Хотя Владыка помышлял со временем избавиться от всех неугодных ему подданных, преждевременная потеря их, привела его в неописуемую ярость: расы клонированных людей еще не были готовы возместить потерю. Голоиб был счастлив, оказывая поддержку беженцам: он впервые делал что-то наперекор воле своего хозяина. Риск для него был велик: в случае разоблачения ему бы не сносить головы. Но, являясь единственным связующим звеном между согражданами и ладийцами, биолог осознавал свою необходимость общему делу. Видя тщетность предпринимаемых мер для предотвращения оттока сограждан с контролируемой им территории, Клонар Дайн вынужден был ограничить свободу передвижения по лагерю для всех без исключения. Даже охрана не имела права покидать какое-либо здание без разрешения своего начальника – Чем Калука. Поток беженцев по иссяк. Но те, что уже оказались на воле впервые почувствовали свою значимость и дружно принялись за дело, организовывая новый быт. На первых порах ладийцы помогали советами, обучая кассийцев земледелию и рыбной ловле. Пригодились семена растений, привезенных с родной планеты. Дельфины загоняли косяки рыб в сети и получали свою долю от улова. Кто-то предпочел освоить ремесла по изготовлению одежды и инструментов. Словом, жизнь новых колоний постепенно налаживалась.

Главное труд стал осмысленным; каждый человек теперь знал, для чего он это делает. При всем при этом, кассийцы не забывали и о дисциплине, понимая, что сила их – в единстве. Владыка еще мог дотянуть до них руки и потому, нужно было подумать о безопасности. По этому поводу часто вспоминали Фареса, который слыл среди бывших двенадцати жрецов самым справедливым и человеколюбивым правителем. Некоторые сожалели, что его нет вместе с ними, и выражали желание при случае присоединиться к той половине кассийцев, что убыла на Орион. С такой просьбой они и обратились к Радомиру, регулярно посещавшему эти колонии. Поэтому, как только Лания и Делг встретились вновь с помощником правителя, Радомир счел нужным уговорить Ария воспользоваться молодым человеком для установления контакта с переселенцами на Орион. Выбор своей кандидатуры Радомир обосновывал тем, что для первого контакта с правителями Ориона необходим свой для них человек – выходец с Кассии.

– Лания была моим экскурсоводом по колониям переселенцев, разбросанных по многочисленным островам, – с восторгом, в заключение своего рассказа пояснил Делг. -Конечно, я пробыл в каждой не более пятнадцати минут, но в целом положение дел мне стало ясно. Далеко не каждому из этих людей можно доверять: большинство просто бежало от Владыки, не совсем представляя себе, зачем они так поступают и что хотели бы обрести. Наш старый знакомый Урин – яркий тому пример, – продолжал Делг. – Ладийские друзья помогли ему бежать, чтобы спасти ему жизнь, но ни в один коллектив он так и не вписался. Все знают о его роли в наших с тобой, Ним, недавних мытарствах и не желают иметь с ним никаких дел, он отвечает им такой же взаимностью. Радомир сказал, что тот добровольно пожелал покинуть соплеменников и переселиться на изолированный островок – своего рода тюрьму.

– Вот это новость, – огорошено, произнес Ним. – Так на Ладе тоже есть преступники? И как же их охраняют, если они могут в любой момент оказаться далеко-далеко от этой тюрьмы?