Кремль 2222: Юг. Северо-Запад. Север

Ну и ладно. Будем перенимать и не выпендриваться…

Он шел по коридору навстречу нервно подрагивающему стволу пулемета. Казалось, будто живая, хищная тварь уставилась в его грудь единственным бесконечно черным зрачком, готовясь выплюнуть в жертву струю раскаленного яда. Судя по пулевым отметинам на стенах, случись такое – и от Данилы остались бы лишь куски теплого мяса, разбросанные вдоль коридора. Но какая разница для воина – сейчас или завтра? К тому же это очень хорошая смерть, когда умираешь быстро, не успев осознать, что же с тобой произошло…

Вот так, прогоняя в голове основы психологической подготовки воина, привитые с детства, разведчик дошел до установки.

Мощная машина смерти поневоле внушала уважение одним своим видом. Есть какая-то внутренняя сила в хорошем оружии, все равно что это – меч известного мастера или древний черный пулемет на стальной зеленой подставке, напоминающей зеленую ногу гигантского насекомого. У ноги имелась специальная подставка, на которой был зафиксирован небольшой металлический ящик с блестящими точками видеокамер. От ящика к спусковому крючку пулемета тянулся тонкий тросик с зажимом на конце, напоминающим маленькие челюсти.

Данила осторожно разжал челюсти и снял зажим. Недовольно заурчали сервомоторы. Пулемет начал рыскать стволом, словно крысособака, упустившая добычу, – но все было бесполезно. Если у крысособаки выбить зубы, води не води рылом, а никому она уже не причинит вреда.

– Можно! – крикнул разведчик.

Снайпер вышел из-за угла, приблизился, окинул внимательным взглядом пулемет, потом посмотрел на Данилу, потом снова на пулемет…

– Что? – спросил разведчик. – Что-то не так?

– Да нет, все нормально. Молодец, – задумчиво проговорил Снайпер, почесывая подбородок. – Только чует моя печень, что в сердце этой Зоны нам понадобится нечто большее, чем пара автоматов. Так, если мне маразм не изменяет, то снимается оно вот так…

Меньше чем через минуту на бетонном полу, расщеперившись на сошках, словно стальная сколопендра перед атакой, стоял пулемет. Сервомоторы стойки жужжали все требовательнее, пока Снайпер не долбанул ботинком по ящику с видеокамерами. Тот слетел с подставки, ударился об стену и раскололся надвое, просыпав при этом на пол часть электронных мозгов. Только после этого надоедливое жужжание прекратилось.

– Вот такое вот наследие прошлого, на удивление хорошо работающее сегодня, – произнес Снайпер. – Тридцать три кило веса вместе с лентой, калибр двенадцать и семь. С двухсот метров прошибает десятимиллиметровую бронированную плиту, с трехсот крошит в труху кирпичную стену. А еще единственная в моем мире машинка такого калибра, из которой можно стрелять с рук.

Он испытующе посмотрел на Данилу.

– Сможешь эдакий агрегат на себе потаскать?

Данила хмыкнул. Не однажды приходилось одному на руках переносить легкие трехфунтовые пушки, отлитые из бронзы весом под шесть пудов, – и это было нормально, ничего из ряда вон выходящего. Взял и понес. Находились богатыри, которые в одиночку и десять пудов поднимали, и носили их куда потребуется, хочешь на стену, хочешь на башню кремлевскую. Двухпудовый пулемет, конечно, не пушинка, но уж как-нибудь справимся.

Так он и сказал. И добавил:

– Ремень бы к нему какой через плечо. Тогда б вообще было нормально.

Ремень нашелся. Снайпер снял его с трофейного автомата и ловко приделал к «Корду».

– «Калаш» твой я пока потаскаю, – добавил он. – Потому как чует мое сердце, что на стрельбу установки по нам уже отреагировали и сюда мчится какой-нибудь собакомордый спецназ. В такой обстановке мой ВСК без надобности. Короче, смотри, лента почти полная, выстрелов на сорок, так что не увлекайся.

– В общем, все как обычно, – усмехнулся Данила. – Очередями не стрелять, высоко не прыгать.

– Точно, – кивнул Снайпер. – Ну, пошли, что ли. Авось успеем найти твоего визави, пока местная спецура не нашла нас…

Снайпер не ошибся. «Спецура» отреагировала оперативно. Правда, эхо грохота кованых берцев о бетонный пол было слышно за километр, и нарушители спокойствия Зоны благополучно скрылись от погони в одном из многочисленных боковых коридоров.

Не иначе это было ответвление ряда каких-то хозяйственных помещений, давно забытых и заброшенных. Вдоль полутемного коридорчика тянулись обветшалые фанерные двери, прикрывающие входы в тесные комнатушки. Оканчивался коридорчик аналогичной незапертой дверью, за которую и нырнули Снайпер с Данилой.

Фонарь Снайпера выхватил из темноты небольшую комнатку площадью метров пятнадцать квадратных, облезлые, когда-то зеленые шкафчики для переодевания, разломанную скамейку, стул, на удивление хорошо сохранившийся, и красный плакат у стены с надписью: «24 февраля 1985 года ВЫБОРЫ в Верховный Совет РСФСР и местные советы народных депутатов. ВСЕ НА ВЫБОРЫ!» Нижний угол плаката рядом с эмблемой в виде серпа и молота был слегка обуглен, но надпись, набитая желтой краской через трафарет, читалась отлично.

– Такое не горит, – сказал Снайпер, кивнув на плакат. – Это вечно, как деньги образца шестьдесят первого года.

Что он имел в виду, Данила не понял. Был какой-то давний период в истории, связанный с такой вот эмблемой на кровавом флаге, но разведчику сейчас было не до экскурсов в прошлое. Он перехватил пулемет поудобнее и, направив ствол на дверь, приготовился стрелять, как только в проеме покажется первый силуэт с квадратными плечами.

Силуэт не появился. Более того, невидимые берцы прогрохотали мимо входа в коридорчик и заглохли в отдалении.

– Ну и ладно, – сказал Снайпер, опуская автомат и доставая из кармана небольшое устройство с экраном и кнопками. – Лучший бой – это тот, который не начался. Пусть вынюхивают дальше, а нам пора. Кстати, по моим подсчетам, мы сейчас недалеко от конечной точки маршрута.

– В смысле? – не понял Данила. – Тот мутант близко?

– Ну, насчет мутанта тебе виднее, это у вас с ним ментальная связь, – хмыкнул Снайпер, тыкая пальцем в кнопки устройства. – Я про тот грузовик, который памятник, и про желтое здание рядом с ним, в котором запрятана информационная граната из Сколкова. И заодно про усиленно охраняемый мозговой центр Зоны.

– Мозговой центр?

– Ну да, – пожал плечами Снайпер. – Думается мне, что всей этой бандой мутантов кто-то управляет, причем телепатически.

Данила наморщил лоб.

– А что такое «биотех»? – спросил он.

– Био…тех? – переспросил Снайпер. – Ну, не знаю. Может, какой-то объект биотехнологий. А к чему вопрос?

– Да так… – замялся Данила, не зная, под каким соусом подать свою беседу с крысособаками. Еще сочтет напарник за блаженного. – Слово такое услышал…

– От мутанта?

– От… от крысособаки.

Луч фонаря вновь распорол темноту и осветил руку разведчика. И длинный шрам на ней, в свете фонаря показавшийся вживленным под кожу черным трупом стальной сколопендры, сгоревшей в разложившейся плоти убитого мутанта.

– Она тебя лизнула? – быстро спросил Снайпер. – Не укусила, а именно лизнула, в знак благодарности?

Данила кивнул, про себя удивляясь осведомленности напарника.

– Понятно, – сказал Снайпер. – Как я раньше не догадался. Что ж, поздравляю. Ты получил дар от мутанта. Или проклятие, тут уж тебе решать. Короче, теперь ты можешь телепатически общаться с теми существами, которые умеют переговариваться с помощью ментальной передачи мыслеобразов. Но в то же время любая такая тварь будет знать, где ты находишься, – если ты, конечно, не научишься защищаться, ставить экраны. А я-то все не мог допереть, как тот собакоголовый ночной охотник увидел нас в темноте без специальной аппаратуры.

– Думаешь, они тоже переговариваются мысленно? – спросил Данила, внутренне холодея.

– Думаю, не все, – ответил Снайпер. – Иначе бы нас давно вычислили, как по пеленгу, и нашинковали свинцом, словно булку изюмом. Наверно, есть у них способности, но ненамного выше человеческих. Так, что-то типа переразвитой интуиции. Но это мы с тобой потом обсудим. Пора выдвигаться…

Коридор был унылым и однообразным. Квадратная бетонная труба три на три метра, полого уходящая вниз. По стенам вились все те же черные змеи кабелей, под потолком тускло мерцали все те же лампочки.

– Как путь грешника в ад, – хмыкнул Снайпер. – И знаешь, меня все больше тревожит отсутствие вражьей силы в этом коридоре. О нас определенно знают, но с того момента, как мы добровольно влезли в этот каменный мешок, реагируют как-то вяло. Заманивают, что ли?

– Или не придают значения, – отозвался Данила.

Ремень тяжелого пулемета, переброшенный через плечо, уже немного отдавил трапециевидную мышцу. Но это была приятная боль. Даниле нравилось его новое оружие. Нравилась его спокойная, укрощенная мощь, до поры таящаяся в стальном теле, нравилось то, как оно удобно лежало в руках, сливаясь с воином в одно целое, нравились запакованные в ленту патроны, похожие на наконечники сулиц – коротких копий, которые хороший боец обучен метать со стены точно в переносицы идущих на штурм нео…

– Или так, – согласился Снайпер. – Но, думаю, по-любому в конце нас ждет неслабое шоу.

Он даже не догадывался, насколько был прав…

Конец слабо освещенного коридора медленно выплыл из полумрака, как морда сома-переростка из глубин омута. Мощные раздвижные двери были весьма похожи на сомкнутые челюсти подводного чудовища. А по бокам створок, клепанных из бронелистов, стояли две пулеметные установки, аналогичные той, что была обезврежена Данилой.

– Подставились, – с досадой шепнул Снайпер. – Расходимся…

И текучим движением ушел влево, одновременно вскидывая автомат. Данила тоже повел стволом в сторону 6П50-3, осознавая, что пулемет с автонаведением на стойке наверняка выстрелит точнее, чем то же оружие, находящееся в руках человека. Палец уже выдавил половину слабины спускового крючка… когда разведчик осознал, что «Корды» на стойках не шевелятся. И что около зеленых стальных стоек валяются черные кучи, напоминающие очень габаритные трупы в характерных бронекостюмах.

– Не стрелять! – донеслось слева.

– Догадываюсь, – отозвался Данила. – Что там произошло?

– Сейчас узнаем…

Две 6П50-3, охраняющие створки, не были снабжены устройством автоматического наведения. У пулеметных установок дежурили собакоголовые охранники, которые сейчас лежали на полу неподвижными кучами бронированного неживого мяса.

Снайпер ножом вспорол защелки одного из шлемов, и на напарников жутко уставились глаза мертвого мутанта, вылезшие из орбит. Белков не было видно. Глазные яблоки напоминали пузыри, под давлением заполненные кровью и готовые вот-вот взорваться веером багровых брызг.

– Что это с ним? – спросил Данила.

– То, что его убило, прилетело не снаружи, – отозвался Снайпер. – Оно просто взорвалось внутри их голов. Так умеют убивать мутанты-телекинетики. Но я не знаю ни одного мутанта, который смог бы сделать это через бронированную дверь без визуального контакта с целью.

– Может, было достаточно того, что я их увидел? – предположил Данила.

– Может быть, – задумчиво произнес Снайпер. – И я очень надеюсь, что твой друг, с которым ты познакомился через монитор, будет преисполнен чувства благодарности, если нам удастся его освободить.

– Думаешь, может быть по-другому?

– Запросто, – сказал Снайпер. – Чаще всего в жизни по-другому и случается. Ты на всякий случай одну ленту сними про запас да перекинь через плечо. Глядишь, пригодится…

Электронный ключ от двери нашелся в нагрудном кармане второго трупа. Простая прямоугольная карточка цвета пулеметной стойки с серией цифр на ней.

– Хорошо живут, кроты, среди прогрессирующего Средневековья, – хмыкнул Снайпер, вставляя прямоугольный кусочек пластмассы в узкую прорезь устройства, вмурованного в стену возле створок. – Электронные считыватели, автоматические пулеметы, бронированные… как их? Биотехи? Ну что, готов?

Данила сдержанно кивнул. Ствол его пулемета был нацелен на центр створок – с такого положения удобнее довернуть оружие в любую сторону, дверка-то широкая, и кто знает, что за ней.

Считыватель щелкнул, принимая код. Тихо загудели невидимые моторы, растаскивая вверх-вниз многотонные бронелисты…

– Ну, поехали, – сказал Снайпер, поудобнее перехватывая автомат…

Бронированные створки ушли в пол и в потолок. За ними находился огромный зал, освещенный множеством мощных потолочных ламп. Когда-то это, наверно, был цех по сборке автомобилей. Сейчас в нем тоже собирали… но далеко не автомобили.

Впереди, насколько хватал взгляд, лежал широкий проход, по обеим сторонам которого шла увлеченная работа. Собакоголовые мутанты сосредоточенно снимали шкуры с живых мутантов других пород, после чего запихивали окровавленные и еще живые тела в вертикально стоящие металлические формы-контейнеры, углубления которых очень напоминали контурами тела собакоголовых. Если несчастное существо в форму не помещалось, лишнее подравнивали ножами, а отрезанные куски плоти запихивали в пустоты контейнера. Потом заполненный полуживым мясом металлический параллелепипед накрывался прозрачным колпаком с множеством игл и трубок, к этим иглам присоединенных. Иглы в нескольких десятках мест пронзали окровавленную плоть, после чего по трубкам в контейнер начинала поступать бледно-синяя жидкость.

Несколько контейнеров, похоже, были уже запакованы довольно давно. В некоторых из них плоть мутантов растворилась настолько, что теперь стало невозможно понять, кем было несчастное существо до того, как оно попало в руки своих палачей. В остальных контейнерах растворенная плоть стала более вязкой, и в них уже угадывались знакомые контуры тел, которые через некоторое время должны были стать новыми собакоголовыми.

Все это Данила схватил одним взглядом. И осознал как-то сразу, словно кто-то намеренно вложил ему в голову картинку, до этого увиденную другим.

– Н-да… Кажется, теперь я догадываюсь, как в моем мире готовит программируемых бойцов одна очень известная группировка, – пробормотал стоящий рядом Снайпер.

Метрах в десяти от Данилы собакоголовый мутант специальным ножом снимал шкуру с нео, прикованного за запястья и щиколотки к вертикальной стойке, сваренной из двух стальных полос в форме буквы «Х». Залитой кровью клинок с крюком на конце легко вспорол мохнатую шкуру. После чего отработанным движением нож перевернулся в ладони собакоголового, стальной зуб зацепился за край разреза. Молниеносное движение сверху вниз – и шкура на лапе мутанта распалась, словно на ней расстегнули молнию. Собакоголовый, не обращая ни малейшего внимания на появление Снайпера с Данилой, принялся отделять шкуру от подрагивающего мяса. Дело было уже наполовину закончено. Шкура с торса нео комком окровавленной шерсти валялась у ног палача.

Нео был тот самый, которого видел Данила на мониторе, – разведчик узнал мутанта по уродливому шраму на морде. Но сейчас в его глазах уже не было смертной тоски. Данила понял – нео уже увидел Черную Границу, за которую уходят души убитых воинов его племени, и сейчас хотел лишь одного.

Взгляд мутанта пересекся со взглядом Данилы.

– Добей… – прохрипел нео.

Разведчик кивнул. Враг был воином, и он должен был умереть как воин. И наплевать, если кто-то думает иначе.

Пулемет забился в руках Данилы словно хищный зверь, пытающийся вырваться на свободу из железной хватки разведчика. Но Данила крепко держал свое оружие, направляя ствол туда, куда было нужно.

Тяжелые пули разорвали надвое тело собакоголового палача, насквозь прошили грудь умирающего нео и вырвали окровавленную стойку из бетонного пола. Эхо короткой очереди разнеслось по цеху. И вернулось обратно вместе со словами Снайпера:

– Твою мать.

Произнес он их в полной тишине. Понятно, что не одобрял он действия Данилы. Но, наверно, при этом должен был понимать, что не мог разведчик поступить иначе.

Правда, в следующую секунду Данила понял, что слова эти были сказаны вовсе не по поводу его решительных действий.

Да, из боковых проходов сейчас выскакивали бронированные собакоголовые, вскидывая автоматы. Но не эта вполне ожидаемая картина удивила Снайпера.

В самом конце цеха из самого дальнего бокового ответвления в проход между контейнерами вышло что-то странное – не то механизм, не то живое существо, плотно запакованное в металлическую броню.

С виду оно напоминало самку руконога, которую Снайпер с Данилой и Настей уничтожили недалеко от станции «…кузнецкая». Восемь тонких, нервно переступающих суставчатых ног осторожно несли платформу… нет, две платформы, между которыми находился черный кристаллический конус, защищенный стеклом, не иначе бронированным. Позади этого чуда чуть не до самого потолка возвышался длинный и гибкий хвост, а спереди, из того места, где живым существам положено было иметь морду, высовывалось сверкающее комариное жало длиной метра полтора.

Эдакий бутерброд на ножках, состоящий из двух круглых плюх с прозрачной начинкой посредине. И при этом высотой метров пять, не меньше.

«Все-таки, скорее, механизм», – мысленно подытожил Данила, вспомнив поведение «пристяжи» Мозга и боевого робота на Москворецком мосту. Этот, в отличие от самки руконога, двигался так же дергано и неуверенно, по несколько раз прощупывая дорогу перед собой передними ногами, разве что был во много раз больше.

Все это разведчик додумывал, паля с рук из пулемета по черным фигуркам мутантов. И результаты были не в пример лучше, нежели до этого при стрельбе из бесшумного АО-44. Крупнокалиберные пули вышибали из тел собакоголовых красные фонтаны и отбрасывали их назад, как во время уборки швыряет в угол грязную тряпку нерадивая дворовая девка.

Где-то сбоку стрелял Снайпер, но Данила воспринимал звук его выстрелов лишь краем сознания. Сейчас он был одним целым с пулеметом, как до этого меч был продолжением его руки. Разведчик непостижимым образом знал заранее, какой выстрел поразит цель, а какой, скорее всего, будет выпущен впустую. И делал все возможное, чтобы таких выстрелов было как можно меньше. Прицеливание здесь было не главным. Главное было – ощутить оружие частью себя и направить его в цель, словно оно не кусок инородного металла, который ты сжимаешь в руках, а с самого рождения было, есть и будет частью тебя самого…

При этом Данила не забывал боковым зрением держать под контролем металлический бутерброд на ножках, который нерешительно переминался на месте и вроде пока никаких враждебных действий не предпринимал. Ну стоишь себе, механизм, – и ладно, стой дальше, без тебя вражьей силы предостаточно.

Подрагивающая лента с патронами, извиваясь, всасывалась внутрь пулемета, выползая пустой с другой стороны. Данила уже подумывал о том, как бы половчее сдернуть с плеча вторую ленту и перезарядить свое оружие, когда в его голове взорвался дикий, нереальный вопль:

– Прекратить!!!

Удар был двойным – по барабанным перепонкам и изнутри, ментальной волной. В голове словно взорвался огненный шар, плеснувший расплавленным мозговым веществом на глазные нервы. Данила еле устоял на ногах. Но устоял. И сейчас усиленно мотал головой, стараясь одновременно прогнать красные пятна, плясавшие перед глазами, и при этом не выпустить из рук оружие.

– Ну, здорова машина орать, – раздался слева голос Снайпера, судя по которому он чувствовал себя несколько лучше Данилы. Оно и понятно, его крысособака языком не благодарила и ментальные удары ему по барабану.

Сквозь огненные пятна разведчик видел, что собакоголовым тоже пришлось несладко. Один из них стоял, опершись на автомат, и покачивался из стороны в сторону, как игрушечный деревянный болванчик, а из-за воротника его шлема на грудь струйкой стекала кровь, собираясь у ног в черную лужицу. Двое, наверно, менее стойкие, просто валялись рядом с ним без движения.

Такая участь постигла тех, кто был ближе всех к машине с паучьими ножками. Остальные, которым повезло больше, сейчас стояли на коленях и истово кланялись разозленному механизму.

– Старший охраны! – проревела машина. Громко, но уже без ментальной добавки.

Один из собакоголовых, несколько крупнее других, встал на одно колено и склонил шлем.

– Почему они здесь?

Собакоголовый не пошевелился. Или просто говорить не умел, или нечего было сказать. Ни тот ни другой вариант механизм не устроил. Со сверкающего жала сорвалась молния и ударила в черный шлем. Главного охранника отшвырнуло назад, а из расколовшегося шлема повалил черный дым.

– Угу. А ведь это для нас спектакль, – прокомментировал произошедшее Снайпер. – Акция устрашения. Знаешь, эта хрень мне здорово напоминает компьютерный процессор. А что? Посредине ядро, снизу блок питания, сверху вентилятор, сзади антенна для компостирования мозгов подчиненным, спереди разрядник, по окружности – видеокамеры. И ножки, чтобы свалить в случае большого шухера.

Данила больно прикусил губу, отвлекая организм от переживаний по поводу ментальнозвуковой атаки. Цветной калейдоскоп перед глазами понемногу сошел на нет, и разведчик разглядел тускло блестящие точки объективов, словно паучьи глаза, расположенные вокруг черного кристалла по верхней и нижней кромке бронестекла.

– Сильно эта штука на матку руконога смахивает, – добавил Снайпер. – Интересно, кто у кого дизайн позаимствовал, членистоногие у механиков, проектировавших этого красавца, или…

– Подойдите! – прервал речь Снайпера громовой голос, несущийся из-под жала.

– Мне может приказывать только мой начальник… – заворчал было Данила, медленно поднимая ствол пулемета.

– Тихо, тихо, напарник, – остановил его Снайпер. – Ты нас со своими средневековыми заморочками точно до цугундера доведешь. Приглашают – пошли, здесь мы гости, причем незваные. Давай покажем пример, уважим невежливого хозяина.

И пошел, закинув за спину свой снайперский комплекс и непринужденно держа автомат Данилы стволом вниз. Словно с тросточкой по проспекту прогуливался, как господин какой-нибудь со старинной фотографии, только что на ствол не опирался. И как это у него так получается со словами обращаться? Если вдуматься – и правда, «гости» – это еще мягко сказано.

Так они и пошли к машине, огибая по пути изуродованные «Кордом» трупы собакоголовых, – Снайпер впереди, Данила на пару шагов сзади, готовый в случае чего проверить на прочность остатком боезапаса пулеметной ленты бронестекло механического паука. При этом расфокусированным зрением разведчик по привычке фиксировал обстановку по сторонам. Жутковатая, надо сказать, была обстановка, как в коморе по забою скота. Но если в Кремле та комора была скромной, от силы пару туров забить за раз или пяток свинюшек, то здесь объемы кровавой работы поражали. И не иначе давно бы заполнили Московскую землю собакоголовые, если б процесс производства у них был стопроцентно эффективным. Но нет, вон кучей валяется подрагивающее мясо, вываленное из формы и уже частично загруженное в ящик со знакомой надписью «Для биологических отходов». А рядом с ящиком раскорячилась стандартная для этого места крестовина с мутантом, зафиксированным на ней. Не иначе сейчас его очередь нырять в форму вместо неудавшегося кандидата в собакомордую охрану…

Данила повернул голову – или кто-то помог ему ее повернуть. Его мозг еще сопротивлялся новому вмешательству извне, но глаза разведчика уже встретились с единственным глазом мутанта, распятого на крестовине. Ну да, тот самый монстр с монитора, который мысленно попросил о помощи и не иначе стараниями которого умерли пулеметчики у входа в это жуткое место. Ох и страшон красавец! Во сне такого увидишь, топором не отмахаешься, придется за двуручным мечом бежать. Одни беспокойные отростки на месте глаз чего стоят! Но единственное око мутанта необъяснимым образом смотрело совсем по-человечески, умоляюще. Вот поди ж ты, тварь какая жуткая, а эмоции на морде написаны прям как у людей…

– Кто вы? – проревело над головой – и Данила вспомнил, где он и зачем у него в руках пулемет. И разозлился не на шутку. Одноглазый мутант копался в его голове, словно в собственном кармане, и управлял его мыслями, как ему вздумается. Точно ли нужно спасать живое существо, которое потом запросто сможет сделать из тебя послушную куклу?

– А то ты не знаешь? – спокойно ответил Снайпер. – Поди, в мозгах-то наших уже порылся?

– В твои мысли я проникнуть не могу, – проговорило нависшее над напарниками механическое чудовище. – А в голове пулеметчика нет ничего интересного. Разве что я узнал, кто убил охрану входа, и убийце недолго осталось жить.

Данила скрипнул зубами от досады. Интересно, как Снайперу удалось защитить свою голову от непрошеных гостей, любящих ковыряться в чужих мозгах? Если выберемся отсюда, надо этот вопрос поставить первым в списке тех, что Данила давно собирался ему задать, да так и не собрался. То перестрелки, то погони, то вот чудище железное, говорящее…

Сверху послышалось тихое потрескивание, на кончике сверкающего жала, словно змеиный язычок, сверкнула и пропала крохотная молния.