Тысяча начал и окончаний

Этого явно не произошло.

– Почему ты не прислал сообщения? – спросила она, на этот раз громче. – Я беспокоилась. И… – она с трудом сглотнула, а потом еле выдавила из себя слова, которые не должны были прозвучать, как признание, но прозвучали именно так: – Я по тебе скучала.

Менг бросил на нее ничего не выражающий взгляд, лицо его оставалось непроницаемым.

– Ты не ребенок. Не будь такой эмоциональной.

Она поставила свою тарелку на стол с такой силой, что ощутила толчок всей рукой.

– Эмоциональной? – переспросила она. – Мне пятнадцать лет. Ты уехал без всякого предупреждения и целую неделю не давал о себе знать. Что я должна была думать?

Менг встал из-за стола и быстро проскочил мимо нее.

– Не собираюсь с тобой разговаривать, когда ты ведешь себя иррационально.

Йер смотрела ему вслед. Дверь ванной комнаты закрылась с тихим щелчком. Долгие секунды тишину наполняло только ее быстрое дыхание. Потом она с криком запустила тарелкой в стену. Жестяное блюдце глухо звякнуло о штукатурку.

Она потянулось и за его тарелкой, но тут ей на глаза попался экран планшета – отец оставил его включенным. Йер обошла столешницу и наклонилась над планшетом. Если Менг не собирается рассказывать ей, что это была за поездка, может, она сама это узнает.

Какая-то схема заполняла экран, а на боковой панели Йер увидела статистику и зашифрованные данные. Она наклонила голову к плечу, прищурилась, потом увеличила изображение. И ахнула, когда поняла, что она видит: схему операционной системы и ключевой код андроида, или, другими словами, его мозг.

Йер выпрямилась, мысли вихрем неслись в голове. После запрета на андроидов такая работа стала незаконной. Все планшеты были подсоединены к общей сети, так же, как их коммуникаторы – отец даже не должен был получить доступ к такой информации, не подключившись к защищенной линии.

Дверь ванной открылась, и она отскочила от его стола. Сделала вид, будто убирает догоревшие палочки благовоний на алтаре, и игнорировала прищуренные глаза Менга. У нее было к отцу много вопросов; ей хотелось кричать на него, пока он ее не услышит. Возможно, ей нужно только подождать немного, дать ему время снова привыкнуть к дому.

Через несколько дней эта надежда рухнула. Все попытки Йер поговорить наталкивались на его молчание или на раздраженный ответ. И все-таки он каким-то образом продолжал неотступно следить за ней. Отец никогда прямо не смотрел на нее, но она чувствовала, что он знает о каждом ее движении, и это постоянно держало ее на грани нервного срыва.

После того первого раза он никогда не вставал из-за своего стола, не забрав с собой планшет. Над чем бы он ни работал, теперь он был настороже. До этой поездки он работал с голографическими изображениями, его произвольные электронные чертежи отображались над планшетом в трехмерной проекции, но после возвращения он работал только на плоском экране. Для чего бы ни были предназначены эти схемы андроидов, Менг не хотел, чтобы кто-то о них знал.

Она лишилась даже спасительного общения с Алангом. Когда она попыталась выйти из дома без разрешения отца, тот приказал ей вернуться, даже не поднимая взгляда от планшета. Поэтому она ногой захлопнула дверь, а потом вдобавок лягнула единственный стоящий на полу кухонный шкафчик.

* * *

Они переехали в Литтл-Винай меньше чем через месяц после запрета, но Йер многого не помнила. Все, что последовало сразу же за той ночью, казалось размытым кошмаром, когда Менг делал все возможное, чтобы вывезти их из враждебного города.

Запрет андроидов стоил Менгу и жены, и профессии. Он бродил по квартире, как привидение, молчаливый и бледный. Йер, напротив, была слишком возбуждена, и ничто не помогало снять напряжение, она напоминала кипящий чайник со свистком в пустом доме.

Однажды ночью в Литтл-Винае бушевала буря. Улицы затопило за несколько минут. Менг сидел за своим письменным столом, тупо глядя в свой планшет рассеянным взглядом, его мысли были далеко от бури. Йер лежала на своей койке, слушая, как дребезжат ставни. Их ритмичный стук почти успокаивал – по крайней мере, до тех пор, пока ветер не распахнул их.

Девушка спрыгнула со своего матраса и высунулась в окно, нащупывая ставни, дождь хлестал ее по щекам. Ветер сильно ударил деревянным ставнем ей по пальцам. Она вскрикнула и выругалась. От взрыва боли что-то внутри нее хрустнуло.

Пальцы жгло, но она сражалась с ветром за власть над ставнями, а потом захлопнула их с такой силой, что несколько мисок слетело с подставки и разбилось. Этот грохот принес ей такое злобное удовлетворение, что она снова открыла ставни и снова захлопнула их, и еще раз, и еще, пока одна из старых петель не сломалась, а Менг наконец не вышел из своего ступора. Дождь залил подоконник и сделал скользким пол. Отец прижал ее к груди, запустил пальцы в ее волосы, будто она по-прежнему была маленькой девочкой, которую нужно утешить.

Но она не заплакала. Она просто сильно оттолкнула его прочь, он споткнулся, а она бросилась ничком на койку. Ее горе, словно удавка, плотно стиснуло горло.

Когда Йер была вынуждена спасаться в ванной комнате, чтобы избавиться от постоянного надзора отца, она слышала тихий голос Менга сквозь тонкие стенки. Однако как только она выходила оттуда, он нажимал пальцем у себя за ухом и прекращал разговор, который вел через имплантат своего коммуникатора.

– Кто это звонил? – спросила она.

– Подслушивать нехорошо, – холодно ответил он.

– Я не подслушивала, – она закатила глаза. – Ты в гостиной, а ванная – через стенку, и больше в этой квартире деться некуда. Если тебе нужно уединение, может, тебе следует опять уехать? Или я могу уехать. Выбирай.

Менг только снова сел к своему столу и наклонился над планшетом.

– Над чем ты работаешь? – спросила она, больше для того, чтобы усмирить свой гнев, чем надеясь получить ответ. Молчание затянулось. Она смотрела на его руки, а не на лицо, на умные пальцы, которые умели разбирать всевозможную технику и снова собирать ее. Соседи иногда приходили к нему, чтобы он починил им бытовые приборы. Он мог бы прилично зарабатывать этим, если бы захотел, но он отмахнулся от этого предложения. Его сердце по-прежнему принадлежало робототехнике. Было бы хорошо, если бы в нем нашлось место и для дочери.

Его взгляд задержался на ней на мгновение, только чтобы послать ей предостережение:

– Ничем таким, о чем тебе надо знать.

Через несколько месяцев после запрета Йер начала понимать, что отец, каким она его помнила, не вернется. Тот отец, который сажал ее на плечи и рассказывал сказки, и разговаривал руками, потому что его энергия не помещалась в простые слова, – он погиб в ночь запрета, так же безвозвратно, как и мать. Но только после его деловой поездки она осознала это в полной мере.

Андроиды были идеально замаскированы под людей. Никто не знал этого лучше Менга, который помогал их создавать. Это была тревожная мысль, и она не могла не возвращаться к Йер после каждого тайного разговора по коммуникатору, которые вел ее отец, после каждого случайно увиденного девушкой изображения на планшете и каждого странного разговора с Менгом. Разговоры особенно тревожили ее.

Если ее отца заменил андроид, то это означало, что андроиды научились использовать то, ради чего их создали, – умение полностью растворяться среди людей. И правда, такая ли это безумная идея? В конце концов, после запрета андроиды сделали то, что все считали невозможным, даже инженеры, которые их конструировали, – они провели мобилизацию. Они восстали, отвоевывая свою автономию.

Однажды утром, примерно через неделю после возвращения Менга, Йер сидела за столом и ела обычный безвкусный завтрак. Менг пополнял запасы в начале каждого месяца, получив очередной чек выходного пособия. Иногда он приносил манго и личи, и Йер кроме них почти ничего не ела, хотя все еще мечтала о липких, сладких рисовых шариках, которые мать Аланга готовила на пару́ в банановых листьях.

– Когда закончишь завтрак, нам надо кое-куда съездить, – сказал Менг. Йер запила жесткие кусочки концентрата глотком воды, потом спросила:

– О, значит, ты снова со мной разговариваешь?

Она ждала, что он что-нибудь скажет по этому поводу, но он промолчал. Скрипя зубами, она потянулась к почти пустой полочке с приправами и схватила смесь соли и молотого острого перца, чтобы посыпать свою порцию.

– Почему тебя это огорчает? – спросил он. По его тону было понятно, что ему, в сущности, все равно, поэтому она не поняла, зачем он спрашивает.

Пальцы Йер крепче сжали баночку. Хоть она и понимала, что ей следует придержать язык, у нее все равно вырвалось:

– Ты серьезно? Почему ты решил, что я огорчена?

– Я стараюсь понять, Йер, – сказал он, голос его стал равнодушным. Он закрыл планшет и встал. – Твоя эмоциональная привязанность ко мне заставляет тебя думать, что ты должна огорчиться. Но что создает эту эмоцию? – говоря это, он придвигался ближе, пока между ними не оказалась одна только столешница. Он вглядывался в ее лицо в поисках каких-то ответов, которые надеялся получить. – Мозг – это просто очень сложная цепь электрических импульсов, поэтому кажется разумным, что его можно создать искусственно. Ученые десятки лет стараются понять этот процесс. Что. Создает. Эмоции?

Она затряслась в тишине после этих слов. Молнией пронеслось воспоминание о том, как умирала мать, а из разбитого окна в дом неслись крики солдат и андроидов, и она резко отвернулась, не в силах вынести его упорный взгляд. Крышка слетела с баночки с приправой в ее руке, и содержимое фонтаном полетело через столешницу.

– А-а-ах! – Менг отшатнулся назад. Один глаз он плотно зажмурил, руки его взлетели к лицу, пальцы скрючились от боли. Йер в панике обежала вокруг стола и повела его к раковине.

– Вода, – сказала она, открывая кран.

Он наклонился над струей воды и начал промывать глаз, тихо ворча и шипя от боли. Она прикусила губу, чувство вины разбавило другие спутанные эмоции, и она вернулась к столешнице. Они не могли позволить себе зря израсходовать такое количество приправы, поэтому она собрала рассыпавшуюся смесь соли с перцем в ладони и ссыпала ее обратно в баночку.

– Все еще жжет, – проворчал Менг, опираясь ладонями на края раковины с двух сторон. Йер оглянулась через плечо и посмотрела на его лицо. Глаз был красный и воспаленный, а веко начало опухать. – Я схожу к знахарке. Оставайся тут.

Через несколько секунд он ушел, захлопнув за собой дверь. Знахарка жила через пару домов от них, и наряду со своим обычным занятием – установлением контактов с духами для исцеления больных – она также снабжала соседей простыми средствами из трав для лечения бытовых травм. Куда бы знахарка ни шла, она брала с собой плетеную корзинку, полную сушеных листьев, корешков и порошков из толченой коры.

Через несколько секунд Йер поняла, что осталась одна. Она почти не колебалась, и выбежала из дома. Аланг открыл дверь после того, как она постучала второй раз. Не успел он с ней поздороваться, как она выпалила:

– Я думаю, мой папа – андроид!

Аланг заморгал. Возможно, ей следовало начать как-то иначе.

– Я думаю, ты преувеличиваешь, – произнес он наконец.

Она схватила его за руку и потащила к тыльной стороне их дома. Когда они устроились в тесном пространстве под лестницей, Йер зашептала:

– Говорю тебе, Аланг, он уже давно сам на себя не похож! После запрета. Он почти глаз с меня не сводит, почти не разговаривает, а когда что-то говорит, то это нечто очень странное. Он только что рассуждал об эмоциях и о том, что мозг – это сложная цепь.

– Не уверен, что это каким-то образом доказывает твое предположение, – ответил Аланг. – Кроме того, их уже не осталось. В этом и был смысл запрета.

– Но как мы можем быть уверены? – прошептала она. – Они были достаточно умными, чтобы взбунтоваться. Невозможно сказать, на что они способны.

А если андроиды растворились в обществе людей и заменили собой ученых, которых отправили в ссылку и подвергли остракизму за создание андроидов? Это была блестящая и пугающая мысль.

Она рассказала ему о тайных разговорах Менга и о том, что видела на его планшете.

– Я просто не знаю точно, почему он рассматривает схемы их собственных систем, разве только… – она ахнула. – Что, если они модифицируют сами себя?

Приближались чьи-то шаги, и они оба замолчали. Сердце Йер стучало в ушах так громко, что она почти не слышала, как Менг бегает по квартире и ищет ее. Она делала медленные, глубокие вдохи, чтобы успокоиться, прижималась плечом к груди Аланга. Юноша обнял Йер одной рукой и сжал ее плечо.

– Послушай, – прошептала она, потому что, хотя Аланг ее слушал, она не была уверена, что он ей верит. – Я не знаю, что происходит. Я только знаю, что он уже не тот человек, каким был до запрета. И что бы он теперь ни собирался предпринять, это имеет отношение к андроидам.

– Йер, – прошептал он в ее волосы. Она повернула голову, и его губы прижались к ее уху. – Что бы ни происходило с твоим отцом, мы это выясним. Ты не одна. Понятно?

Свет проникал сюда только через многочисленные щели в старых ступеньках, и бросал яркие полосы на переносицу Аланга, на его скулу, на челюсть. У нее заболело в груди. Она и не подозревала, как ей необходимо было услышать эти слова.

– Спасибо, – прошептала она, а потом прикоснулась губами к его губам.

Он втянул воздух, но не отстранился. Вместо этого его ладонь нашла ее щеку, и он ответил на ее поцелуй, самым легким прикосновением губ, приглашением к дальнейшему.

Характерное позвякивание бипода Менга раздалось в теплом воздухе. Йер отпрянула назад, ударилась виском о дерево. Она выругалась, потом высунула голову из-под лестницы. У нее все еще горели губы, но сейчас было совсем не подходящее время для того, чтобы узнать, каким может быть настоящий поцелуй.

– Куда он собрался? – спросил Аланг.

– Он сказал, нам надо быть в каком-то месте, – ответила она. – Я должна была поехать с ним, но он не сказал куда.

– Ну, – произнес он, выбираясь из-под ступенек. – Давай выясним. Пошли.

Йер последовала за ним, а он побежал к навесу их семейного ховера.

– Что ты собираешься делать?

Он сверкнул зубами в улыбке.

– Мама спустит с меня шкуру, если узнает, что я одолжил ее бипод без разрешения, но я считаю, что в такой ситуации стоит рискнуть.

– Я перед тобой в долгу.

Через несколько секунд они уже мчались вслед за ревущим биподом Менга прочь из Литтл-Виная по узкой дороге, идущей через джунгли.

Земля проносилась под их дисковыми двигателями, сливаясь в коричневую с зеленым полосу. Единственная дорога в Литтл-Винай почти заросла, ползучие растения изредка небрежно подрезались во время редких расчисток. Десятки лет не предпринималось ничего более основательного – с тех пор как ховеры стали летать прямо из города в Литтл-Винай.

Рельеф местности и извилистая дорога помогали Йер и Алангу оставаться незамеченными, пока они следовали за Менгом по левой дороге от развилки. В конце концов они вынырнули из зарослей в том месте, где дорога шла вдоль берега реки, которая отделяла джунгли от Винай-Сити. Город раскинулся на огромном острове, куда можно было добраться только на корабле или по воздуху. Йер не была так близко от города с тех пор, как бежала из него одиннадцать месяцев назад. Город сиял, освещенный тысячами огней. Силуэты зданий поднимались до самых облаков, вокруг них парили летательные аппараты, похожие на светлячков.

Впереди Менг свернул направо, на дорогу, огибающую джунгли, но достаточно широкую, чтобы вместить несколько биподов в ряд. Они следовали за ним, изо всех сил стараясь оставаться незамеченными, и резко остановились, заметив парковку. Она находилась рядом с группой пакгаузов, стоящих у реки. Аланг направил бипод вокруг одного из стоявших с краю зданий и остановился позади него. Они пошли дальше пешком, прокрались вдоль боковой стены строения, низко пригнулись и заглянули за угол.

Менг остановился рядом с единственным на парковке ховером, к которому сзади был прикреплен прицеп. Он и ожидавший его человек обменялись несколькими резкими словами, а потом принялись отцеплять от ховера прицеп. Он представлял собой простую платформу на двух дисковых двигателях, обычных для биподов, которые держали его над землей.

На прицепе стоял деревянный ящик, длинный и узкий, как раз подходящего размера, чтобы вместить человека. На крышке ящика стоял логотип компании «Винай Эдванст Роботикс».

– Как ты думаешь, что там внутри? – прошептала Йер, боясь услышать ответ.

Аланг покачал головой, его губы были плотно сжаты. Второй мужчина уже тронулся в путь на своем биподе. Менг стоял к ним спиной, прикрепляя прицеп к своему ховеру, и подростки, воспользовавшись глухим ревом удаляющегося бипода, перебежали через стоянку к двум большим ящикам, стоявшим перед металлической дверью пакгауза.

– Смотри, – прошептал Аланг, когда ящики оказались между подростками и Менгом. Он показал на внешнюю филенчатую стенку первого металлического контейнера, на которой стоял тот же логотип.

– Что он тут делает? – пробормотала себе под нос Йер, заходя с другой стороны ящика, чтобы лучше видеть Менга. – Что он пря… – она ахнула, а потом прижала ладони ко рту, чтобы заглушить свое восклицание.

Ящик был открыт, солнечный свет освещал груз. Внутри находились люди.

Нет, подумала она. Люди стояли плечом к плечу, с закрытыми глазами, будто спали. Это были андроиды.

– О, боже! – она попятилась и наткнулась на Аланга. Только в этом ящике помещалось примерно две дюжины тел.

– Что это такое, черт возьми? – выдохнул Аланг.

Йер сжала зубы и заставила себя шагнуть ближе, всмотреться в неестественно неподвижные лица андроидов. Они выглядели такими реальными…

– Значит, он достал кучу андроидов, а также схемы их рабочих систем. Словно он изучал… как они действуют.

Они с Алангом посмотрели друг другу в глаза, их одновременно поразила одна и та же мысль. Неужели Менг хочет реактивировать всех этих андроидов? У нее потемнело в глазах, она часто задышала. Ее мать умерла из-за этих штук, а Менг хочет вернуть их обратно? Зачем? Ради еще одного восстания, в котором погибнет еще больше людей? Она покачнулась, вскинула руку и ударила кулаком в стенку ящика. Послышался глухой звон.

– Кто здесь?

Йер резко обернулась на звук голоса Менга. У нее отнялись ноги, паника приковала ее к месту. Он собирался привезти ее сюда. Зачем ему это делать, если он так долго хранил все это в тайне? Боковым зрением она видела андроидов, они казались ей молчаливой угрозой. Не собирался ли Менг заменить ее одним из них?

Она толкнула Аланга назад, к стене пакгауза. Им надо убираться отсюда. И быстро.

– Беги к биподу!

– Но как же…

– Я не прошу тебя меня тут бросить, – настойчиво прошептала она. – Просто пойди и приведи ховер, пока я его отвлеку.

Он нехотя кивнул, шепнул: «Будь осторожна», и побежал через стоянку за угол пакгауза. Его худая фигура исчезла как раз в тот момент, когда Менг вышел из-за открытого ящика. Увидев Йер, он широко раскрыл глаза.

– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил он изумленно.

– Мне следует задать тебе тот же вопрос, – ответила она, пряча за спиной трясущиеся руки.

Он перевел взгляд с открытого ящика с обличающим его грузом на ее лицо. Менг сделал к ней еще один шаг, а она отступала назад и врезалась плечом в одного из андроидов.

Отшатнулась от него, потрясенная возникшим ощущением, что столкнулась с человеком. Когда Менг подался вперед, будто хотел ей помочь, она выставила вперед обе руки ладонями вперед.

– Ближе не подходи!

Он нахмурился, но хотя бы остался на месте.

– Как ты сюда добралась?

– Нет! – Йер почти выкрикнула это слово. – Пора тебе ответить на мои вопросы, хоть раз! – она резко махнула рукой в сторону андроидов. – Ты планируешь еще один мятеж? Вот что означает твоя деловая встреча?

Он поджал губы. Она и не ожидала, что он ответит, поэтому была застигнута врасплох, когда у него вырвался вздох, и он запустил пальцы в волосы.

– Это смешно, – произнес он с отчаянием в голосе. – Ты хочешь правды? Вот тебе правда. Винай-Сити снова открывает лабораторию робототехники для изучения ошибок в программировании на отключенных андроидах. Это те, которых они вывезли со склада для первой серии испытаний. Я хотел сам привезти тебя сюда и все объяснить.

Она покачала головой, не в состоянии поверить, какими бы разумными ни были его объяснения. Не может быть, чтобы все оказалось так просто.

– Почему ты скрывал это от меня до сих пор? Почему сам скрывался от меня? Ты ведешь себя ненормально с тех пор, как мы переехали, и ты это знаешь.

Он кивнул головой.

– Это все еще неточно. Я не хотел, чтобы ты напрасно надеялась. Я и сам не хотел напрасно надеяться.

Он прикусила нижнюю губу, размышляя. Если ему предложили возможность снова работать с андроидами, а теперь отберут эту возможность, он будет раздавлен.

Он уперся руками в бедра, сгорбился.

– Послушай, Йер, я не слишком хорошо с этим справился. Совсем нехорошо. Прости.

Когда она услышала его просьбу о прощении, ее ярость утихла. Наверное, в этом есть доля правды – они оба не смогли справиться со своим горем.

– Йер, нам вместе дали еще один шанс начать сначала, – сказал он, показывая на контейнер с андроидами. – Мы сможем? Я имею в виду – начать сначала?

Смерть матери Йер изменила Менга, но она никогда не думала о том, как изменилась она сама, о том, что она тоже так и не пришла в себя. Что, если идея о том, что отец – андроид, была ее способом убежать от правды о том, какими они стали?

Он протянул к ней руки. У нее сжалось горло. Она бросилась к нему. У нее вырвался дрожащий вздох, когда его ладонь обхватила ее затылок, а пальцы зарылись в волосы. Они попробуют еще раз, и на этот раз у них получится. С ними все будет хорошо.

Краем глаза она заметила серебристую вспышку. Ахнула, толкнула его в грудь, но Менг крепко держал ее. Что-то ужалило ее в шею, боль прокатилась по телу, а потом она упала, дергая руками и ногами, суставы потеряли подвижность. Она застонала, ударившись о землю.

Стоя над ней, Менг слегка нахмурился, в нем больше не осталось ничего человеческого.

– Не так я хотел это сделать, – произнес он, вертя в руке маленький электрошокер.

Горло сдавило, мышцы оставались парализованными, а потом у нее исчезло зрение. Исходный код струился перед ее глазами, посылая команды, разрывающие ее мозг, стирая введенные фальшивые данные, восстанавливая базовые программы и снимая блокировку с файлов памяти.

Картинки возникали в ее мозгу. Белые лаборатории. Масса лиц в коридорах. Веселый гомон кафетерия. Вой сирен, крики людей, мужчин и женщин в лабораторных халатах, заталкивающих ее в контейнер хранилища.

«Ты моя». В ночь восстания, через два дня после того, как опубликовали известие о запрете андроидов, ее первый инструктор стер сведения о ее регистрации и посадил в ховер рядом с Менгом. Тот улыбнулся, несмотря на хаос, и положил ладонь на ее руку. «Теперь ты моя».

Зрение прояснилось. Она заморгала, глядя в голубое небо. Что-то блестящее привлекло ее внимание, и она рывком повернула голову. Ужас охватил ее, проник сквозь оцепенение, когда она увидела свою руку. Разряды шокера повредили руку. Крови было немного, но кожа треснула, как свежеиспеченный батон хлеба, обнажив синтетические мышцы. Потоки огоньков струились сквозь кости скелета триллионами падающих звезд, застрявших внутри нее.

Менг поднял электрошокер.

– Он выводит из строя андроидов. И еще обладает нежелательным побочным эффектом – восстанавливает базовый код до последней законной настройки. Тебе удавалось в последнее время что-то вспомнить?

Медленно, – ей с трудом давалось малейшее движение, – Йер разжала челюсти и прошипела:

– Ты заставлял меня думать, что я человек.

Он слегка кивнул.

– Значит, новые воспоминания не стерты. Рад это узнать.

Она застонала. К ее конечностям начала возвращаться чувствительность. Двигаясь осторожно, она перекатилась на бок. Осознание того, что она такое, начало проникать в сознание. YER3519, стандартная модель девочки-подростка, предназначенная для работы под прикрытием, обычно связанной с проникновением в криминальные сообщества несовершеннолетних. И время от времени ее брали напрокат богатые родители, которые хотели шпионить за своими детьми.

– Кто ты? – еле выговорила она. Даже язык шевелился с трудом.

– Я – инженер-робототехник. Я тебя не обманывал. Я спас тебя от выключения, – ответил он и сунул шокер в карман. – Мы с коллегами считали, что правительство преждевременно списало всех андроидов только из-за неисправности некоторых из них, поэтому мы создали программу перемещения для тех, кого могли спасти. Все шло хорошо, пока у некоторых из спасенных нами андроидов не начали проявляться признаки сбоя программ.