Шанс. Выполнение замысла. Сергей Савелов. Книга 3

Никогда не любил пьяное общество, но зачастую приходилось с этим мириться и даже участвовать в различных мероприятиях, по-другому – в попойках. В любом коллективе, армейском или милицейском к абсолютным трезвенникам относились подозрительно. «Сегодня с нами ты не пьешь, а завтра Родине изменишь!» – ходила популярная поговорка. Трезвый здоровый коллега в пьющем коллективе – потенциальный «стукачок» или карьерист, в худшем проявлении этого понятия.

Особенно не переносил пьяных женщин, хотя в молодости и пользовался нетрезвым состоянием девчонок. «Баба пьяная, пи…да чужая!»

Понимаю, что поделиться пережитым страхом не с кем, но хочется очутиться среди близких, любящих людей. «Лучше, если бы это была Гулька!» – неожиданно пришло в голову. Зарыться бы лицом в гриву ее черных волос и замереть, наслаждаясь знакомым запахом! Но желанная девчонка далеко, поэтому еду в привычную тетину квартиру.

Постепенно мысленно переключаюсь на предстоящий разговор с родственницей и задумываюсь: «Стоит ли рассказывать ей, хотя бы частично, о прошедшей встрече? Нет. Не стоит грузить близких женщин мужскими проблемами».

– Тетя! Мне сантехник, который вам отремонтировал кран, предложил поменять остальную сантехнику по доступным ценам. Мне хотелось бы сделать подарок за все добро, что вы для меня делаете, – начал разговор за ужином.

От неожиданного заявления тетя Света подавилась и, откашливаясь, категорически замахала рукой отказываясь.

– Ты чего меня так пугаешь? – упрекнула меня, придя в себя. – У меня и так, все в порядке, – заявляет и обводит взглядом кухню.

– У вас хорошо. Уютно! – соглашаюсь. – Но к вам ходят гости, подруги, – намекаю, – представьте их удивление, когда они увидят импортную красивую и удобную сантехнику! – играю на женском тщеславии. – Причем, вам не придется общаться с грубыми и наглыми мужиками, – напоминаю ее слова. – За все я заплачу без проблем, – привожу последний довод.

– Давайте пройдемте по квартире, и вы расскажете мне, чего бы хотели иметь дома, – продолжаю настаивать, заметив ее колебания.

– Я и сама могу заплатить, – заявляет неуверенно, почти сдаваясь под моим напором. – Откуда у тебя деньги? Мама дала? – вдруг встрепенулась, подозревая меня в растрате родительских денег.

– За последние месяцы я заработал на порядок больше родителей, продав несколько своих песен, – признаюсь с улыбкой.

– А …

– С мамой поделился, – опередил ее следующий вопрос.

Прошлись с ней по квартире и наметили заменить на кухне кран с мойкой. В ванной – раковину и смеситель. Тетя призналась, что мечтает поставить на кухне кухонный гарнитур, а в большой комнате стенку-трансформер вместо серванта и шифоньера. Согласилась также заменить или отремонтировать болтающиеся розетки и выключатели.

Все-таки у женщин вить и обустраивать свое гнездышко заложено природой. Тетю растащило, и она уже начала мечтать о плитке в ванной, туалете и на кухне. О паркете на полу во всей квартире. Однако вскоре она вернулась в реальность и грустно призналась:

– К сожалению, это невозможно. Ничего этого ни за какие деньги не достать!

Пришлось пообещать и подумать над ее желаниями.

– Спасибо, добрый малолетний волшебник, – грустно поблагодарила. – Вот и у меня в доме, наконец, появился мужичок, – задумчиво отметила. – Поточи хоть ножи, хозяин, если помочь хочешь одинокой женщине, – предложила в шутку.

Мне это было не трудно и в течение следующего получаса правил ножи. С непривычки хозяйка порезалась, когда начала привычно кромсать батон к вечернему чаю.

Уже когда лег в кровать, мысли вернулись к прошедшей встрече с Романовым. Проанализировав разговор, я пришел к выводу, что зря запаниковал в критический момент разговора, когда высокопоставленный собеседник вспылил. Мне ничего пока не угрожало. Неизвестно, как бы повел себя сам, если узнал, что все чему верил – дело всей жизни рухнет всего за несколько лет. И не из-за происков внешних врагов, которых у государства было всегда много, а из-за действий своих же, которых называли товарищами, соратников с такими же партийными билетами, а тот же советский народ, ради которого он недосыпал, мотал нервы, жил и работал, так легко отказался от коммунистических идеалов и всех завоеваний социализма…. От Партии…. От него, в конце концов.

Главное я сделал. Довел, как и планировал до имеющего власть, энергию, амбиции и широкие возможности человека информацию о предстоящих бедах для страны. Теперь от Романова зависит, как наиболее результативно воспользоваться предоставленными знаниями. Он опытный аппаратчик, раз достиг нынешних высот. Должен знать «кремлевскую кухню» и людей, на которых можно опереться, кого привлечь в союзники, а кого скомпрометировать и убрать с политической арены.

Одно меня смущало – почему он без борьбы уступил интригану Горбачеву и безропотно отправился на пенсию по первой просьбе того? Я чего-то не знаю или не понимаю? Может Романов привычно соблюдал партийную дисциплину, выполняя решение Политбюро и Пленума ЦК? Не хотел вносить раскол в партийные ряды в сложное для страны время? Не знал, к чему приведет деятельность Меченого? «Может поинтересоваться у него самого?» – шучу мысленно и постепенно засыпаю.

Начало ремонта.

Утром поднялся не выспавшимся. Всю ночь с кем-то дрался, даже хотел убить – настолько сильным было это желание! От кого-то убегал или догонял. За окном было хмуро и мерзко – моросил дождь. «Скоро осень!» – мысленно констатирую.

Ополоснул лицо, прогоняя остатки сна. Натянул спортивный костюм, давно потерявший импортный лоск и побежал по вчерашнему маршруту. На бегу размышлял над вывертами подсознания.

Где-то читал, что во сне душа живет своей жизнью или где-то путешествует, покидая тело. Как это согласуется с теорией об антенне в человеке и отдельным банком памяти человека в информационном поле? Может подсознание куда-то заглянуло и хочет меня предупредить об опасности? Не пора ли мне «смазывать лыжи» и сваливать? Почему все «попаданцы» лезут изменять историю, подстраивать жизнь под себя, а не живут как все? Зачем я куда-то полез? У меня нет девяти жизней, как у кошек. Прихлопнут, как надоевшую муху и оборвется моя цветущая жизнь на взлете!

Разогревшись и почувствовав приятную усталость в мышцах, успокоил себя тем, что не все сны бывают пророческими. «Просто накатил «депрессняк» от психологической усталости и постоянного внутреннего напряжения последних дней!» – успокоил себя. Еще погода не радует!

Дома выпросил у хозяйки, недовольной моей инициативой кусок хозяйственного мыла и в тазике постирал заляпанный по задницу после бега спортивный костюм, а заодно скопившиеся грязные трусы и носки.

Через час ходили с Вадимом (слесарем-универсалом) по тетиной квартире, и я озвучивал ее и свои «хотелки» по дизайну жилья. Парень не выдержал и попросил листок с ручкой – слишком много информации я вывалил. Оказалось, что с сантехникой, электрикой и кафелем у него нет проблем. Насчет мебели обещал поискать выходы на нужных людей.

Вспомнив из будущего о пластиковых панелях и подвесных потолках, поинтересовался материалами для стен и потолков в нынешнее время. Вадим удивился и не смог предложить ничего, кроме обоев. «Нет, так нет! Будем искать!» – прокомментировал мысленно словами Семен Семеныча из «Бриллиантовой руки» ограниченные возможности и слабое знание современных тенденций в квартирном дизайне парня.

Договорились, что сантехника и электрика будет заменена до субботы. Вадим предложил привлечь для работы с кафелем другого специалиста и с ним же договориться о покупке кафеля, сроках и цене за работу.

Мне было все равно, лишь бы быстрее. «Песен, еще не написанных сколько? Скажи кукушка, напой…», – вспомнил Цоя про себя. Я начинал ощущать цейтнот. Ремонт растянется, как минимум на неделю. Сколько еще встреч со мной потребуется Романову? Каникулы заканчиваются, и вскоре надо будет ехать домой, готовиться к школе. Покупать портфель, тетради, учебники и прочие мелочи. Одежду для школы лучше купить здесь, так как выбор в Ленинграде лучше.

Договорился встретиться с Вадимом через час и побежал звонить Ксенофонтову. Петр Петрович в этот не стал упрекать за поздний звонок, а только поинтересовался – чем я занимаюсь? Что я мог ему ответить?

– О школе вспоминаю, – нахожусь с ответом.

– Чего о ней вспоминать? – удивляется, – обычно в школу после каникул идут неохотно.

– Каникулы длинные, отдыхать надоело, вот и взгрустнулось. Даже песню написал, – признаюсь, вспомнив «Школа, я скучаю».

– Вот как? Хотелось бы тебя послушать и оценить. Может, встретимся, и ты споешь? Заодно хотелось бы и песню о блокаде услышать, – предлагает.

– Не знаю, как получится? – затрудняюсь с ответом, – тут решил с ремонтом знакомым помочь. На неделю думаю, растянется, а там домой надо будет ехать, к школе готовиться, – сообщаю, намекая, что не только у взрослых бывают проблемы и желательно не затягивать с принятием решения по моим сообщениям.

– Ты понимаешь, что не от меня многое зависит, – отвечает сочувственно. – Вечером жду звонка! – прощается.

– Всего доброго! – желаю в трубку.

«Похоже, Петр Петрович решил наладить со мной дружеские отношения», – соображаю по дороге в квартиру. «Романов порекомендовал или его собственная инициатива?» – гадаю.

Нудный дождь не унимался. «Может зонт купить?» – закралась мысль. В период учебы и службы в Вооруженных Силах мне на всю оставшуюся жизнь привили правила офицерского этикета. Всегда находиться в общественных местах и на улице – застегнутым на все пуговицы. Не носить в руках пакеты и зонты. Не допускал сам курения и лузгания семечек на ходу и требовал этого от подчиненных военнослужащих и сотрудников милиции.

«Сколько времени нахожусь в Ленинграде, а только сегодня вспомнил о творчестве!» – мысленно отметил. «Постоянное внутреннее напряжение, стрессы и отсутствие свободного времени не способствуют творческому настроению», – оправдываю себя.

Пока Вадим возился с электрикой, попытался припомнить песни о женщинах. «Ах, какая женщина», «Дорогая» Амирамова мне не нравились и по возрасту не подходили. А вот песня – «Женщина средних лет» красивая, мелодичная и отражает настроение большинства одиноких женщин.

Представляю тетю Свету. Привлекательная, умная, еще не старая, но в жизни не повезло. Оказалась к сорока пяти годам одна. Впереди – одиночество и старость. Жалко ее.

Вспоминаются слова песни: «Женщина средних лет… Дома никто не ждет… Перекресток и красный свет – можно и не спешить… День ее рождения… Дай ей бог терпенья и любви немного!» Зачитывая рифмы, напеваю. Вспоминаю мотив и придумываю слова. «Накроет на кухне стол, к чаю достанет тортик. Вспомнит о чем-то личном, сделает два звонка…»

Мое творчество прерывает приход плиточника. Дедок, лет шестидесяти, невысокого роста, одетый в старенький плащ хитро рассматривает меня из-под кустистых бровей. Вадим в нерешительности топчется у него за спиной и со скрытым весельем и любопытством наблюдает за мной. «Чего он ожидает? Развлечения?» – мелькнула мысль.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, – проявляю вежливость.

– Взрослые, когда будут? – интересуется гость, не трогаясь с места и не отвечая на приветствие.

Понимаю, что происходит что-то непонятное, но не врубаюсь. Я еще мысленно на поэтической волне. Пытаюсь перестроиться и понять, чего от меня хотят? Кажется, начинаю соображать, что это обычный развод «клиента» на «бабки». Сделать меньше, а получить больше, а, чтобы заказчик еще остался и благодарен, то сразу поставить его в унизительное положение просителя.

– Вам «шашечки» или ехать? – интересуюсь, сбивая дедка с его темы.

– Какие шашечки? – удивляется.

– Анекдот такой, – отвечаю устало и рассказываю:

«Девушка голосует у дороги. Останавливается машина.

– Девушка, вам куда?

– А вы такси?

– Садитесь.

– А «шашечки» где?

– Вам «шашечки» нужны или ехать надо?»

Дедок тонко рассмеялся, а Вадим понимающе улыбнулся. Внутри чувствую поднимающееся раздражение. Тут и так проблем немеряно, а еще с этим «гегемоном» время терять приходится.

– Вам заказ нужен? Если я не устраиваю в качестве заказчика, то до свидания! Позднее найду и заплачу другому мастеру, – сообщаю обоим. – Взрослых не будет, я за хозяев и деньги мои, – добавляю.

Дедок весело и с любопытством рассматривает меня, склонив голову набок.

– Договоримся, – сообщает, соглашаясь, и протягивает руку: – Валентин Валентинович!

Рука жесткая, крепкая и неожиданно крупная ладонь.

– Показывай заказчик, чего ты хочешь? – предлагает и проходит в коридор.

Вадим с каким-то облегчением проходит мимо нас на кухню. Показываю плиточнику объем работ и высказываю наши с тетей пожелания. Дедок достав рулетку, замеряет помещения санузла и записывает в потрепанную записную книжечку. Потом поднимает хитро прищуренные глаза на меня:

– Материал купили уже? Размер плитки какой? Стандарт?

– Некогда мне с этим возиться. Я рассчитывал, что вы мне в этом поможете. Транспорта для доставки тоже нет, – признаюсь.

Хмыкнув, мастер начал опять чиркать в своем блокноте, чего-то подсчитывая.

– С цветом определился? – интересуется.

– Приблизительно. Я ведь не знаю, что можно выбрать? – сообщаю.

– А денег-то у тебя хватит? – интересуется, хитро улыбаясь.

– Хватит и на мороженое останется, если плитка будет не антикварная, без золотых изразцов и не из Вавилона, – улыбаюсь.

– Договоримся, – повторяет мастер. – В какие сроки тебе надо это сделать? – интересуется.

– А вам, сколько понадобиться времени на качественную работу? – по-еврейски отвечаю вопросом и киваю в сторону санузла.

– Как материал будет. Дней восемь, – прикидывает. – За плиткой можно будет съездить завтра.

Я в растерянности. До конца каникул успеваю с ремонтом, но тогда срываются все остальные планы. «Надо советоваться с тетей», – принимаю решение.

– У вас есть телефон? – интересуюсь. – У меня нет времени на такой срок. Надо посоветоваться с родственниками, – поясняю.

– Хорошо, звони, – покладисто соглашается и протягивает визитку (!). (Вот так плиточник!). – Учти, что на мою работу очередь, – предупреждает.

Киваю и протягиваю «трояк» за беспокойство. Дедок с достоинством убирает купюру в старенький кошелек.

У Вадима тоже возникли какие-то проблемы с совместимостью резьбовых соединений. Ему пришлось спускаться в подвал и отлучаться на участок. Похоже, поначалу казавшимся таким легким ремонт, затягивался. Теперь понимаю тетин скептицизм. «Все равно выполню все, что задумал!» – пообещал себе.

Вечером отчитываюсь перед родственницей за проделанную работу. Она с удовольствием вертит блестящие ручки кранов непривычного дизайна и щелкает новыми выключателями. «Действительно красиво выглядят импортные краны и смесители», – отмечаю про себя.

– Какой же ты умница у меня, племянничек! – радуется она по-детски. – Это, наверное, очень дорого? – смущается.

– Не дороже денег, – отмахиваюсь. – Я вам не сказал, что встречался по поводу вызова по телеграмме. Сейчас жду решения. Не знаю, когда вызовут еще, а время поджимает – надо к школе готовиться, – сообщаю. – Сегодня встречался с плиточником. Завтра можно ехать выбирать и приобретать плитку. Однако работа займет больше недели. Я опасаюсь не успеть до школы, – предупреждаю расстроенно.

Теперь озадачилась хозяйка.

– Ну и ничего, жила без плитки и проживу еще, – успокаивает меня.

– Может купить плитку завтра, а положим потом, – предлагаю. – Мне, вероятно, неоднократно еще придется приезжать в Ленинград, – предполагаю.

– Это было бы замечательно! – радуется. – То, что приезжать будешь, – объясняет причину радости. – А с плиткой, бог с ней. Проживем и без нее.

– Вы же мечтали о плитке, кухонном гарнитуре и стенке? – напоминаю. – Я уже обо всем договорился насчет плитки и плиточника. Остается только привезти и кому-то находиться в квартире, пока ее кладут, – настаиваю. – А мебель потом куплю, – обещаю.

В ожидании смотрю на нее.

– Добрый ты слишком. Мне стыдно пользоваться твоим бескорыстием, – признается. – Лучше прибереги эти деньги, на что-нибудь другое или маме отдай. Ей на новую обстановку понадобятся и на ремонт в квартире. Знаешь, в каком состоянии у нас сдают новые квартиры? – советует.

Глядя в пол, стараясь не показывать своего недовольства, начинаю медленно говорить:

– Маме я уже оставил денег достаточно, чтобы обставить и отремонтировать несколько квартир. Денег у меня хватает, и заработаю еще. Мне просто хочется помочь своим близким и родным людям. Сделать то, чего они пока позволить себе не могут. Позвольте тетя мне вам помочь. Не отказывайтесь, пожалуйста!

Поднимаю голову и смотрю на нее. Вижу, как у нее глаза наполняются слезами.

– Милый мой мальчик, ты и так своим присутствием радуешь меня. Я даже с работы теперь тороплюсь домой. Ты представить себе не можешь, как плохо одной, особенно вечерами, – признается с грустью. – Вместо того чтобы отдыхать в каникулы ты взваливаешь на себя ремонт в моей квартире и хочешь сделать это за свой счет. Мне тоже тебе хочется, чем-нибудь помочь, но ты ничего не просишь. Все стараешься решать сам. Вот и по своей песне самостоятельно встречался с кем-то, даже не сказав мне, – сокрушается.

Мне почему-то становиться стыдно и признаюсь:

– Уже.

– Что уже? – удивляется.

– Уже обращаюсь. Когда мне надо будет уйти по своим делам, вам желательно отпроситься с работы и присутствовать в квартире. Или попросить, кого-нибудь подменить меня на время, – информирую. – Вечеринку, наверное, придется перенести до окончания ремонта, – предлагаю.

Отмахивается:

– Это мелочи. С работы отпрошусь или соседку тетю Клаву попрошу из девяносто восьмой квартиры. Тем более, стоит мне сообщить в отделе о ремонте в квартире, как всех шокирую и заинтересую. Все ведь понимают, что такое ремонт. А если узнают, что это делается на деньги племянника? Не представляю, что начнется! – улыбается сквозь слезы. – Ты сам сможешь выбрать плитку? – интересуется.

– Завтра утром буду звонить плиточнику, и договариваться о встрече. Если интересно, могу перезвонить потом вам на работу и сообщить о времени выезда. Хотя, думаю – вечером сами оцените мой выбор, и если не понравиться, то откажемся. Вдруг там выбора не будет? Если мне не понравиться, то и покупать не буду, – заверяю.

– Как тебе все удается? – удивляется. – Не успел приехать в незнакомое место, а уже нашел сантехника и плиточника. Договорился обо всем. Вон, какие краны и мойки красивые! Ни у кого таких не видела. Я всю взрослую жизнь живу в Ленинграде и ничего и никого не знаю, а уж достать дефицит, не отстояв в очереди и подавно не смогу.

– Значит, договорились, – резюмирую, – завтра вечером оцените, но рабочий телефон оставьте на всякий случай.

Вспомнив про звонок Ксенофонтову, предупреждаю:

– Мне сейчас надо сходить прогуляться. Не привык дома сидеть целый день. В гастрономе нам ничего не нужно купить? Мне халвы захотелось и фиников.

Шифруюсь, чтобы не напугать родственницу телефонными разговорами из таксофона.

– Я все, что необходимо уже купила. Придешь, будем ужинать, но на будущее ты говори, чего тебе хочется, и я буду покупать, – сообщает.

Соглашаюсь и иду одеваться в прихожую.

Петр Петрович неожиданно предложил мне разнообразить пребывание в Ленинграде. У них на предприятии можно приобрести билеты на любое представление, выставку или спортивные соревнования, проходящие в городе. Пообещал подумать, вспомнив о жалобе тети Светы, что давно не была в театре. Сам не собирался, но ради нее готов был потерпеть.

Помню в детстве и в будущем бывал во многих Ленинградских музеях и больше не хотелось. В Эрмитаже бывал четыре раза и кроме воспоминаний о многочисленных помещениях, километровых (казалось) коридорах с картинами и статуями и усталости в памяти не осталось. Через час «осмотра» все сливалось в одну череду и казалось, что помещения похожи одно на другое, только картины разные, но взгляд не цепляют.

На выступлении хореографического ансамбля «Березка» в Спортивно-концертном комплексе мне с однокурсниками понравился только буфет с вкусным марочным портвейном, поэтому на второе отделение мы остались там. Я хоть и не злоупотреблял, но решил, что в буфете с друзьями будет интереснее, чем наблюдать за однообразными танцами.

На концерте органной музыки в каком-то специализированном здании даже буфет не порадовал. Нашел развлечение, разглядывая любителей классики. Кто от удовольствия под стул сполз. Кто-то, закатив глаза, раскачивал головой. Некоторые женщины, казалось «кончали».

Также не удивили и не поразили опера и балет, кроме ножек и попок балерин.

Больше понравились Военно-Морской музей, музей Артиллерии и Кунсткамера, но для просмотра экспозиций этих музеев достаточно было одного раза.

Бывал на эстрадных концертах и на хоккее, но, не являясь меломаном или хоккейным фанатом удовольствия не получил. Сейчас настроения для посещения эстрадных выступлений не было. Можно было бы сходить на бокс, хотя предполагал, что уровень любительского Советского бокса меня тоже не удивит.

Знакомство с дворовыми ребятами.

При подходе к подъезду замечаю компанию подростков в беседке на детской площадке в глубине двора. От компании тут же отделяется и двигается мелкий пацан мне наперерез.

– Эй, дай закурить! – незамысловато нарывается.

– Не курю, – бросаю в ответ, продолжая движение.

– Тогда дай полтинник, – не отстает.

Останавливаюсь и, не отвечая заводиле, приглядываюсь к компании. Сворачиваю и иду к беседке. Надо решать сразу с местными, иначе не отвяжутся, а мне еще здесь жить и приезжать в будущем. Подхожу и здороваюсь:

– Вечер добрый!

Все молчат. Шесть человек, не считая шкета за спиной. Одна из них девчонка. Внимательно разглядывают меня и поглядывают на вожака в центре. Парнишка в джинсах и джинсовой куртке. Длинноволосый с правильными чертами лица. Судя по всему, повыше меня. Стройный. Рассматриваем друг друга.

– Ты откуда? – наконец вожак подал голос.

– В гости приехал на несколько дней, – спокойно отвечаю.

– В сто седьмую что-ли? – поинтересовался другой пацан.

Вожаку видимо чужая инициатива не понравилась, и он недовольно покосился на спрашивающего.

– Туда, – подтверждаю.

– Cute boy! – неожиданно заявила девчонка.

– Thank you, girl! You look beautiful, too, – отвечаю, используя свой небогатый английский.

Однако мой ответ вызвал оживление в компании. Некоторые стали смотреть на меня с любопытством и интересом.

– Вадим тебе ремонт делал? – спрашивает тот же пацан, не обращая внимания на недовольного вожака.

– Нет, родственнице. Я только договаривался, – уточняю.

– Братан тебя хвалил, – сообщает он же.

Пожимаю плечами. Всех после этого сообщения будто отпустило. Сразу стали переговариваться между собой и перестали обращать на меня внимания. Шкет обошел меня и устроился на перилах среди друзей. Объектом внимания я оставался только у вожака и девчонки.

– Это ты бегаешь по утрам? – неожиданно поинтересовался крепыш с краю.

– Привык, – сообщаю.

– Каким спортом занимаешься? – продолжает спрашивать.

Все снова затихли и с интересом прислушиваются к нашему диалогу.

– Всем, чем нравится, – сообщаю неопределенно.

– Откуда к нам такой свалился хрен с горы загадочный? – не унимается вожак.

Чем-то я не понравился этому идиоту, но отступать нельзя ни в коем случае. Авторитет уронить легко, заработать трудно.

– Ты за базаром следи, а то помело вырву, балабол! – предупреждаю «по фене».

– Ну, ты попал колхозник! – выкрикнул волосатый и спрыгивает ко мне с перил.

Недолго думая ткнул кулаком того в солнечное сцепление. Его движение вперед и мой толчок навстречу привели к тому, что парня откинуло назад. Он ударился спиной о перила, свалился под лавку и, задыхаясь скрючился. Пацаны разом соскочили с перил и загомонили. Всех перекрыл высокий голос девчонки.

– Лом сам нарвался!

Кто-то из ребят зло смотрел на меня, а некоторые наклонились к упавшему.

– Тем, кто имеет ко мне претензии могу ответить сейчас или потом. Я не нарывался и никого не оскорблял, – спокойно предупредил компанию. – Где живу, знаете.

Подождал ответа и, не дождавшись развернулся к подъезду.

Шел и ругал себя за то, что не смог сразу наладить нормальные отношения с местными ребятами. Плохо начинать знакомство с драки. Мне здесь еще жить, но, похоже, волосатик не собирался заводить со мной дружбу, а сразу был настроен на конфликт. Драки можно было избежать только в случае, если бы я сразу признал его безоговорочное лидерство, но я и не собирался с ним конкурировать. Может быть, он хотел просто поднять свой авторитет, унизив меня или развлечься? В компании, похоже, нет согласия и авторитет у волосатика не безоговорочный. У этого дебила совсем мозгов нет, если так бездумно нарывается на драку с незнакомцем или он надеялся на поддержку друзей? Ладно, жизнь покажет, кто прав.