Путь одарённого. Крысолов. Книга первая. Часть первая

Но спускаться и подниматься по верёвке?!

Ах, как бы мне этого не хотелось. Я ещё слаб, сильно ослаб и, если там меня поджидает что-то злое, голодное и опасное, не факт, что смогу быстро подняться наверх по верёвке, хоть на ней и есть узелки.

Перевожу взгляд на свёрток в руке.

Уже немного прощупал содержимое. Думаю, в ближайшее время оно мне тоже не понадобится.

Разворачиваю. Как я и думал, висюльки – бирюльки, исполненные в золоте, а тряпок-то, тряпок намотано, а всего-то три вещицы – два кулона и кольцо, и все с камешками. Явно не сейчас мне это богатство нужно.

А как я понял, что это золото?! Оп-па! Похоже, раньше, в своей маленькой жизни, я сталкивался с этим металлом!

Возвращаемся обратно. Без вариантов, кладём найденное обратно в тайник, расположенный на самой круче этого навала огромных валунов.

И что теперь? Есть очень хочется! Второй день пошёл, как я не жравши, совсем ничего не жравши, да и пить очень хочется!

Та-ак! А ведь ночью мне казалось, что слышал журчание воды. Надо посмотреть, а то пить уж больно хочется. Ведь, вот же интересно получается – воды вокруг целое море, а жажду не утолишь!

Вздыхаю тяжко, и убираю свои найденные богатства на меховую подстилку. Я сюда ещё вернусь, ведь, прежде чем в город идти в таком виде, необходимо выбраться на разведку, хотя лучше бы, конечно, ночи дождаться, но осмотр окрестностей провести лучше при свете.

Но, вначале – вода!

Возвращаюсь на место, где я сегодня провёл ночь.

Вот же я даю! Вот ведь небольшой спуск, почти к воде, а там уступчик маленький и ручеёк! Присмотрелся, вроде, на вид чистая вода. Принюхался. Запаха никакого нет…

Как я только выдерживаю, ведь пить хочется сильно, но и боязно, с одной стороны. Так ведь и отравиться можно и никто, и ничто меня тогда не спасёт.

Но, вроде, всё нормально, да уже и сил нет терпеть эту пытку.

Зачерпываю ладошками воду и аккуратно пробую. Маленький глоток…

Очень вкусная вода, но холоднючая сильно, аж зубы ломит.

Пару глотков ещё вдогонку.

Ах, как же хорошо! Не понимаю, почему я вчера не заметил его? Вчера я был не в состоянии на что-либо обращать внимание. Устал, очень испугался, пока плыл в море, промок до нитки, а ночью замёрз.

Сижу на корточках около родничка, солнышко пригревает, ни ветерочка, хотя, вот ведь море, за скалой. Гладь озера с морской водой спокойна, ни шелохнётся, и какая чистая вода – видно, как рыбки плавают. Вот бы поймать себе что-нибудь на обед, но без вариантов, ни удочек, ни лески с крючками.

Думаю, решаю куда теперь. По-хорошему, надо идти в город. Пятак за щёку – и на рынок. Там с лотков можно пирожки купить или ещё какую сдобу, но вот мои грязные и местами рваные вещи? Местная гопота не даст и дойти до рынка.

Вот же нахватался я слов в своём приключении и морском путешествии! Плохому быстро учишься.

Стоп! Откуда это у меня? Опять всплески памяти?

Ладно, вернёмся к проблеме питания. Я перестаю удивляться, откуда из меня умные слова появляются. Явно моим воспитанием и образованием очень серьёзно занимались родители. Эх, найду ли я их когда-нибудь?!

Итак, город. Надо бы пошастать вблизи входа в это подземелье, это понятно, вот только сейчас вылезти, это привлечь к себе внимание. Ночью или вечером есть шанс остаться незамеченным.

Второй вопрос, где вечером или ночью можно раздобыть еду, даже за деньги?

Понятно, что днём на рынке, потому что в лавки в таком виде меня вряд ли пустят, а могут, и вовсе, в городскую управу сдать, хотя кому там есть дело до мелкоты? После нашествия серо-зелёных, в этом приморском городе беженцев должно быть очень много.

Прибиться к шайке местных малолетних? Можно, но я насмотрелся на подобные стайки пацанвы – они воришки, и законы среди них действуют волчьи. Плюс к этому, ещё и более старшие норовят набрать себе рабов среди таких несчастных. Не у всех хватает сил и воли на сопротивление. Видел, знаю. Хлебнул полной ложкой, да что там, половником, но тогда у меня была очень дорогая, удобная и крепкая одежда. Из бывших богатств осталось одно исподнее, хотя и эльфийский шёлк.

Разум подсказывает не рисковать, а желудок отвечает, что одной водой, хоть и родниковой и такой вкусной, сыт не будешь.

Прыгать в яму?

И хочется, и колется, и мама не велит. Боюсь, боюсь, не хватит сил подняться.

Остаётся город. Медный пятак – за щеку, кинжал припрячем тут. Исподнее у меня уже и так приобрело почти серо-грязный цвет, хотя столько в воде полоскалось. Сойдёт за летний наряд, хоть и грязный. Только затяну потуже завязки на штанах в районе впалого живота, чтобы не спали, и вперёд, на разведку. Камни только не забыть на место сунуть, а теперь – за деньгами.

Не удержался, припрятал во рту два пятака, главное теперь не забыть о своём богатстве и не проглотить деньги, а то подавлюсь и будет очень обидно. В открытом море не погиб, а вот от денег скончался, перекрыв доступ воздуха в организм.

О! Опять новое слово и самое смешное, что я понимаю его значение!

Напиться воды впрок, с уступа пописать в морское озеро. Надо решать вопрос с туалетом. Кинжал оставил. На груди – манишка с кожаным мешочком, как память о родине, которую не помню.

Все, пора откапываться!

Откопанные камни легко вылезли из своих пазов.

Впереди заросли кустарника и травы. Аккуратно, словно уж, выворачиваюсь из-под земли. Необычно, наверное, это смотрится со стороны. Вытолканные камни ставлю на место и присыпаю немного сухой травой.

О! Оглядываемся…

Похоже на овраг, заросший высокой травой и кустарником. Походу, орешник, но самих орехов ещё нет, а жаль!

Так и есть. Овраг упирается в крепостную стену и никто не знает, что он ведёт к подземном ходу. Камней огромных много, походу, тут ещё какое-то укрепление когда-то стояло, теперь разрушенное. Пока выберешься из этого нагромождения огромных валунов, все штаны о кустарник порвёшь!

Через эдак сотню моих маленьких шагов перед глазами возникает забор. Похоже, на жилые улицы наконец-то наткнулся.

Ого! А вот и куры шастают. Кто ж такой неосторожный живность спокойно гулять выпустил? Ведь в городе не я один такой голодный, но оставим на заметку этот способ пропитания.

К воровству я уже давно отношусь равнодушно. Выживает каждый сам, как может.

Так, вот и сама пародия на улицу, и удивляет, что все строения из камня – и заборы, и дома. Крыши выполнены из керамической черепицы. Видел ещё в том городе, откуда бежали, там похожие строения были.

Но не это для меня сейчас главное, а главное, что я очень хочу есть! Вот и люди! Странно, прохожие смотрят на меня без удивления, а ведь вид у меня ещё тот! Значит, я был прав, таких беспризорников тут хватает, а вот и они!

Вот же гадство, и не свернуть никуда, явно пацанва местная, или у этих бестий тут лёжка где-то недалеко. И это их район. Обычно детские шайки, как впрочем и взрослые, делят город на районы и вот я, похоже, на одну из этих шаек и нарвался. Без драки, чувствую, уйти никак не получится.

– Ты посмотри, кто это тут у нас такой красивый? Ну, чего молчим?

Заправила, на голову выше меня, походочкой вразвалку, двинул мне навстречу, хотя я и сам бы подошёл. Бежать от них глупо.

Тут и так понятно, что бить будут, а потому, как когда-то учил меня… Кто? Отец? Ничего не помню, зато тело отлично помнит тренировки и вбитые тренировками навыки. Не прошли даром тяжелые занятия!

Резко, рывком, сокращаем расстояние до противника и тычем пареньку, выставленной костяшкой фаланги среднего пальца, в район грудины. С ойканьем, заправила падает мне под ноги, его сопровождающие резко останавливаются.

– Где у вас тут перекусить можно? – спрашиваю я. – А то давно ничего не ел.

Вопрос о еде, у всех, похоже, больной.

– В таверне у Митяя, недалеко отсюда, пирожки купить можно. За медяк – две штуки с капустой продают. Если с мясом, то по медяку за штуку. И они большие. – Ответил мне один из мальчишек гнусавым голосом.

В голове быстрый подсчёт. Пацанов четверо, включая, уже поднявшегося на ноги, заправилу этой маленькой банды.

– Тогда, угощаю, – говорю я. Потом перевожу взгляд на старшего из этой пацаньей компании, – а там и переговорить можно.

Тот окинул меня внимательным взглядом, задержался на моей фигуре, в основном, на подштанниках.

– Проблемы с одеждой? – понял он.

Я киваю.

– В основном, с размером. На взрослого что-то есть, включая обувку, вот только на мои ноги ничего нет, – я, для достоверности, пошевелил голыми пальцами ног.

– Мы тоже не в шелках! – рассмеялся пацанёнок. – Жмых! – и протягивает руку.

Знаю такой жест, в качестве приветствий.

Протягиваю свою, ожидая какого-нибудь подвоха с его стороны. Но обошлось, предложение угостить новых товарищей, похоже, было главной причиной, что мне всем скопом мальчишки не намяли бока.

А пока…

Пока шли до обещанной таверны, расспрашивал спутников, куда меня забросило. Название города я знал, капитан ещё на судне обмолвился, но вот что это за город и как тут живётся простым людям, очень хотелось узнать.

– … да как живётся? – смеётся Жмых, – плохо живётся. Королевство поганое. Лучше бы в Империю податься, в любую, но как туда попасть? Официально, хоть и нет тут рабства, да вот только неволят быстро. За всё. Не отдал долг – в ошейник, попался на воровстве – в ошейник. Бродяжничаешь – в ошейник. Благо, мы в городе, тут на мелюзгу, вроде нас, особо внимания не обращают, пока не попадёшься на воровстве. А как прожить, скажи мне?! Но стараемся подработать, хоть где. Кто в порту вьётся, там всегда лишние рабочие руки нужны и есть что украсть. Но там всё поделено и если конкуренты увидят и заметят, что деньгами разжился, то держись, поймают и всё отберут, и хорошо, если не прибьют и не притопят твой хладный труп под сваями пирса, которых в порту навалом. Но для нас, мальков, там раздолье. Мы как раз собирались в порт. С нами не хочешь?

– Пока нет, – отвечаю я, – мне бы шмотками разжиться где-нибудь. – Напоминаю я о своих трудностях, – и на рынок бы сходить присмотреться.

– А на рынке тебе что надо? – уточняет мой новый знакомый.

– Огниво – в первую очередь, или чем костёр, даже в дождливую погоду разжечь можно. И посуду, какую-нибудь бы… кружку, там. Котелок, может, спицы, чтобы мясо или рыбу накалывать можно было, а потом над углями в костре жарить.

Жмых даже остановился.

– Ну, у тебя и запросы! Чем расплачиваться будешь?

Я же улыбнулся.

– Так я ж ещё не закончил!

Чем вызвал общий смех.

– Ну, давай, удиви! – подал голос гнусавый, у него и погоняло Гнус.

– А как тут зимой у вас? – уточняю мимоходом я.

– Сложно! – опять отвечает мне Жмых. – Холодно, даже снег выпадет и лежит целыми декадами, но потом всё равно тает. Море не замерзает. Старики рассказывают, что если дальше от моря вглубь страны ехать, то становится холодней, и снега там больше. Всю зиму лежит, особенно в лесу. А у нас всё равно очень холодно – ветра. С моря как задует, то все по своим нычкам сидят. А тебе то что?

Я только руками развожу в стороны.

– Так как же в этом зимовать?

– Ты до зимы вначале доживи! – смеётся мой новый знакомый.

Я же только зубы стиснул.

– Я обязательно доживу, ты поверь! – зло отвечаю я. – А за одежду могу заплатить одеждой на взрослого. Есть пояс. Штаны кожаные, сапоги, вернее, высокие башмаки на завязках.

– Дорогой вариант. С трупака содрал? – уточняет он.

Врать не стоит. По смыслу и так понятно будет, если достану и принесу. Я молча кивнул.

– Если в нормальном состоянии, то можно что-нибудь у скупщика вымутить и себя не забыть.

Это-то понятно, кто же запросто так, работать будет!

– Ладно, потом обговорим, – сказал предводитель банды малолетних шалопаев, – к таверне подошли. Деньги давай.

Я вытаскиваю изо рта медный пятак.

А чего? Заодно и проверим на гнилость новых знакомых.

– Чего заказывать? – уточняет он, – с капустой или с мясом?

Все проголосовали для себя с капустой, что и понятно, больше количество, но с мясом вкуснее и сытнее.

– Я, как все, – произнёс я.

– Тогда, я щас!

И Жмых с моими деньгами скрылся в таверне, только дверь чёрного входа хлопнула.

Пацаны потащили меня на задний двор.

Гнус пояснил:

– Хозяин тут злобный, не любит, когда кто-нибудь из нас во дворе вьётся. Злой, как собака, что не по нему, хватает дрын и про хребту, и кто ему что скажет? Но пирожки у него вкусные повара готовят. И совет – тут ничего не бери, просто не трогай, а то махом заработаешь себе на шею ошейник. Так-то сейчас в городе беженцев очень много, а потому на нас, малых, особо охранка внимания не обращает, но как станет поспокойней, то только держись, хотя в ближайшие годы вряд ли спокойнее станет.

Так и сидели всей гурьбой, ждали предводителя с добычей. Мальчишки меня просвещали про местные порядки, куда можно ходить, а куда не стоит. Звали с собой на заработки в порт, но на мой вопрос, а сколько можно заработать за день в порту, вздыхали горько, но уверяли, что без пары медяков ещё ни разу каждый из них из порта не возвращался.

А вот и Жмых появился, что-то в сумке тряпичной, котомке грязной тащит, а с ним мальчуган идёт, постарше нашей компании. И одёжка на нём весьма приличная.

– Кто это со Жмыхом? – уточнил я у конопатого Пашки.

Это парнишка, что примостился рядом со мной на завалинке. Конопушки на лице, а сам огненно рыжий, как маленькое солнышко.

– Кирюха-ватный. Пасынок хозяйский. Нормальный пацан. Нос не задирает, от нас его не воротит, и знается со шпаной, но воровать у себя, конечно, не даст, так что осторожней. Подраться любит.

Намёк понял.

А между тем, пацанчик, стоило им со Жмыхом только подойти к нам, тут же обратился ко мне с нескрываемым вызовом в произнесённой фразе:

– Ты, что ль, сегодня босо́ту угощаешь?

И глядит исподлобья.

И чего, спрашивается, взъелся? Ведь первый раз меня видит.

Я просто кивнул, рот то занят – кусмище от пирожка откусил, пережевываю, впрочем, как и все. Набросились ребята на угощение.

А пирожки, и правда необычайно большой формы, как лапти, и горячие и сочные, а вкус – не передать, хотя у меня, наверное, приправа прекрасная есть, голод называется.

– Ты про заказ свой, – встрял Жмых. Потом пауза… время нужно пацану, чтобы кусмище от пирожка пережевать, сглотнул, – я Кирюхе рассказал, как ты меня уронил, а он у нас парень резкий, смелый и азартный. Я ему про твою беду рассказал и чем расплачиваться собираешься. Предложение такое – сейчас на пустырь прыгнем всем хором, а там один на один на кулачках. Если Кирюху уложишь, он тебе все хотелки «за так» организует. Нет, умоешься кровью, то либо деньгами – пару серебром отдашь, либо, как говорил – поясом, штанами и сапогами на взрослого. Как тебе такой вариант?

Я, если честно, немного ошалел от таких заявлений.

Прошёлся внимательным взглядом по плотной фигуре паренька. Постарше меня и, причём, не на год или два – три, минимум, если не больше, но чувствую, без драки всё равно уже не отпустят, а так можно и вещей набрать за бесплатно и знакомство закрепить.

– Я не против, – отвечаю, – но я так и не закончил рассказывать о своих нуждах.

– Так мы тебе не дева Каира, это она великая, о сиротах заботится по велению сердца! – ржёт в ответ Жмых, – что есть, тем и поможем. Киря тебе свои старые шмотки отдаст, обувку, из размера которой выскочил. Огниво, как ты просил, ну а насчёт посуды и котелка, и вовсе проблем не будет. Этого добра, потерявшего в таверне товарный вид, предостаточно.

Кирюха, соглашаясь с условием драки, кивнул.

– Тогда айда на пустырь, – предложил я, – а то на полный желудок драться – последнее дело.

Все, соглашаясь, закивали мне в ответ.

Мы, всей гомонящей гурьбой, кинулись на выход со двора. Я же спокойно шёл следом за пацанами и, сорвав лопух, вложил в него своё сокровище – полтора пирожка. Потом, после стычки доем.

Боялся ли я? Конечно, парень выглядит и старше, и массивнее, и сильнее меня, и, как сказали, подраться «не дурак». Но и не переживал по этому поводу нисколечко. Что ни говори, а всё-таки моё решение сорваться в город было правильным. Нашёл покушать и с местной ребятнёй познакомился, да и веселее на людях. Это тебе не одному в море барахтаться и не знать, как выбраться на берег.

И правда, пустырь! Полянка, заросшая травой и немного зажатая заборами соседских участков. Явно тут место посиделок местной шантрапы. Вон, и зрители есть, тоже сиротки. Среди них даже девчонки есть, явно чуть младше меня. Тоже, наверное, из беженцев.

– А ну, мелюзга, по кустам! – командует Жмых.

Мелких, с мест на брёвнышке, как ветром сдуло.

А между тем, Киря уже обнажаться стал. Видно, опытный боец, по пояс собирается раздеться, ну, а мне и не надо это, хотя, чтобы усложнить парню жизнь и предотвратить захваты за мою шёлковую рубаху, надо бы её скинуть со своего торса. Да и не хотелось мне, чтобы кто-то единственную рубашку ещё сильнее порвал.

А Кирюха явно не прост, вон, как смотрит на моё одеяние. Да, смотрится оно, конечно, жалко, но вот сам материал!

Даже боюсь представить, чего он уже успел себе насчёт меня напридумывать!

Жмых, как заправский распорядитель боёв, так сказать, ринулся руководить процессом, видя, что бойцы готовы.

– Так, ребята, что по правилам? Или без них, как обычно?

И смотрит, почему-то, именно на меня.

Ну, это-то понятно, я про их законы ни духом, ни рылом, в общем, не в курсе.

– Без разницы, – отвечаю я и перевожу взгляд на противника. Киря отвечает просто и односложно:

– Согласен!

А вот с чем он у нас согласен, не уточняет. Походу, со мной и моим утверждением. А наш распорядитель между тем продолжал:

– Работаем без перерыва, кто кого уложит, тот и выиграл. Ставки сделаны. Ставок больше нет! – явно кого-то известного в городе среди ребят копирует, так как наши зрители оживились и смеются.

За моими вещами присматривает Пашка, а вот пирожки охраняет одна из мелких пигалиц. Вернее, пирожок, так как половинкой я с ней за услугу расплатился, уж больно у неё жалостливый вид был и взгляд голубых глаз такой печальный.

– Готовы? – уточняет у нас Жмых.

Молча киваем.

– Начали! – кричит пацанёнок и отскакивает в сторону.

И тут же, в мою сторону со своего места срывается Киря.

Он мощнее меня, тяжелее и явно намеревается меня снести. Повалить на землю, а потом, прижав меня, надавать кулаками по башке. А что, отличный план, вот только меня учил, когда-то кто-то, уходить от таких атак.

Прямо перед его носом падаю на шпагат, при этом наклоняю корпус вперёд и локти отвожу в стороны, голову приклоняю к земле и, как результат, перепрыгнуть меня он не успевает, запинается и валится на землю.

Я же, уже на ногах…

Разворот…

Ну, раз правил никаких нет, удар ногой в голову, пытающемуся подняться с земли пацану, но бью так, аккуратно, чтобы ненароком не зашибить. В плюсах – я не обут, так что удар получается, хоть и довольно хлёсткий, но не слишком то и сильный.

Но моему противнику хватило и этого.

Раскинув руки, рухнул лицом в траву и затих.

На пустыре тишина. Орать начали, как поединок начался, а тут, как обрезало.

– Вообще-то, у нас не принято ногами пинаться! – строго произнёс Гнус…

Я пожал плечами и повторил, что слышал от Жмыха перед боем:

– Сказано было, по правилам играем или без них, как обычно. Ответ, все слышали?

Молчат.

– Итак, какие ко мне претензии?

Тишина мне в ответ.

– Нет никаких претензий! – раздалось с земли.

Кряхтя, на подрагивающих руках, пытался подняться уже вставший на колени, Киря.

– Чистая победа, чего там говорить. Признаю.

И красную юшку из носа по лицу растирает.

Я глянул внимательно на его лицо. Да нет, все на месте и даже не свёрнуто. Повезло, видно просто капилляры разбил, а удар в нос всегда болезненный.

Поднялся на ноги парень, вновь утирается, а в глазах недоумение и неверие в то, что произошло с ним. Я напряжён, мало ли, что он там говорит на публику, а вдруг кинется?

Похожие мысли, видно, и в голове у Жмыха крутятся, он себя явно чувствует виноватым, что его благодетель огрёб по полной, впрочем, как с утра и сам Жмых.

– Умыться тебе надо, – говорю Кире, – и нос не три, а лучше зажми пальцами и голову назад запрокинь, – и уже ребятам, – посадите его, пацаны, а то ещё чего доброго, шлёпнется уже сам на землю.

Парни тут же подбежали и под руки довели Кирю до брёвнышка, куда тот уселся, и тут же запрокинул голову назад. Кто-то побежал за водой.

Не знаю, сколько там по времени хлопотали над раненым, но я успел и пирожок свой доесть, и одеться, и с новыми знакомыми поболтать. Девчонки, как и оказалось, сироты, беженки тоже, как и я, сюда морем добрались, вот только их никто неволить не собирался. Повезло! На паперти подрабатывают. Им местные бойко монеты подкидывают. Часть тут же местные воры забирают, как оплату за место, но на жизнь хватает, хоть и голодно.

Я же, про себя, думаю, что за будущее ждёт девчонок. Да у них самих никаких иллюзий на этот счет нет. Успели хлебнуть лиха и увидеть обратную сторону жизни, опустившись на самое дно общества.

Хорошо, если в какой-нибудь таверне пристроятся. Подавальщицы в цене, да и смазливенькие на личико, подрастут, будут обхаживать постояльцев и не только разнося пищу.

Сам успел на подобное насмотреться, пока путешествовал с беженцами.

– Я сегодня к вечеру соберу, что обещал, – подошёл ко мне вплотную Киря, отвлекая от беседы с девчонками, – моя одежда тебе великовата будет, брата подраздену. Есть у него старая подменка. Он в ней обычно на конюшне работает, помогает. Постираешь. С обувкой сложнее, но найду. Не сегодня, так завтра. Огниво и посуду подберу. Спицы не обещаю, посмотрю, котелок медный есть, но без ручки, надо ремонтировать, но это ты уже сам. И это, – стоит, мнётся. Хочет чего-то от меня, но попросить, почему то стесняется.

Рядом парни со Жмыхом застыли, тоже с удивлением на своего благодетеля смотрят.

Тот решился.

– По тебе видно, хоть ты и малой ещё, что тебя учили драться. Спецы, учили. Может, кто из наемников, но фартовых.

Я пожимаю плечами. Я ведь даже и не назвался никак, и меня о моём прошлом не спрашивали. Тут это не принято. У каждого свой путь на дно и никому нет никакого дела до этого, захочешь – сам расскажешь, таков негласный закон.

– Не помню, – отвечаю я и смотрю в неверяще вытаращенные на меня глаза пацанвы, – честно не помню, ни родителей, ни кто я сам, ни как зовут. Ничего не помню, пришёл в себя уже в самом городе, раздетый, вот только исподнее и осталось, и босой. На парней нарвался, – кивок в сторону Жмыха.

– Ага, – засмеялся тот, – и тут же уложил меня на землю, наш немой.

– Не немой, а забывчивый! – поправляет своего заводилу Гнус.

– Да-а, без имени или погоняла в городе нельзя, – потянул Киря, окидывая меня оценивающим взглядом, – если нет прошлого, то значит, новенький… чистый, новый. О! Новик. Нов! – И уже на меня смотрит, – как тебе такое прозвище?

Я покатал по языку невзрачное сочетание букв.

– «Новик» мне больше нравится. – Отвечаю я.

– До Новика ещё дожить надо! – наставительно говорит парень. – Так молодых воинов в среде наёмников называют, а они весьма щепетильны в таких делах, можно и нарваться.

Я пожимаю плечами.

– Нов, так Нов, – для меня ничего в принципе не меняется, думаю я.

А парень, между тем, продолжил:

– Так мы отвлеклись. Я вот чего от тебя хотел – научишь так драться?! – потом отводит глаза в сторону, – только у меня денег нет, мне нечем за уроки платить.

Я удивлённо смотрю на пацана.

– Да какой из меня учитель? – удивляюсь я его бзику.

– Ты двигаешься не так, как все, удары у тебя жёсткие и резкие, хотя и выглядишь ты мальцом, – поддержал друга Жмых, – а возраст, – смеётся он, – да нам всем тут не больше десяти, ну, может, Киря чуть старше, – кивает в сторону друга.

Я же в голове прикидываю и так, и этак. То, что меня с самого раннего детства готовили в рыцари, в этом я уверен, хоть и не могу никак до сих пор вспомнить, кем же были мои родители, но явно у нас был свой собственный замок, причём большой, даже громадный. А потому, кое-что я помню, как меня учили, а главное, чему, вот только заниматься этим мне, увы, по статусу не положено, тем более, за деньги. Засмеют и уши надерут.

– Я буду давать подсказки, – решил я. И, глядя в глаза Кире, добавил, – но тренироваться или нет, ты решаешь сам. Бесплатно работать не буду, но за еду – легко.

Киря повеселел.

– У меня время есть только с утра, если с петухами вставать. Как раз тетя Фрося тесто на пирожки разминать начинает. Как тебе такой вариант – каждое утро с меня четыре пирожка на выбор.