bannerbanner
Новая жизнь. Книга 1. Сергей Савелов
Новая жизнь. Книга 1. Сергей Савелов

Полная версия

Новая жизнь. Книга 1. Сергей Савелов

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
6 из 7

Стали встречаться. Она оказалась довольно практичной по натуре. Подарки принимала без ложной скромности, а когда дело дошло до постели, то показала раскрепощенность и фантазию. Я был в восторге от своей новой подружки. Красивая, яркая блондинка, всегда со вкусом модно одетая, без комплексов в постели, не скорбная умом и в то же время практичная в жизненных вопросах. Казалось, у нее не было недостатков.

Когда у нас дошло до серьезных отношений, то Светка отшила всех прежних своих поклонников и о прошлом старалась не говорить и не вспоминать. С радостью шла на свидания и не скрываясь проявляла свою симпатию ко мне. С удовольствием дарил подарки – часики, колечки, цепочки или понравившиеся ей женские вещи и наслаждался, замечая радость в ее глазах при виде очередной вещицы. Тогда мог себе позволить, не задумываясь тратить деньги на свою избранницу. В период службы в удаленном районе получал достаточно много с дальневосточными надбавками, а также за классность и выслугу лет. Тогда мой месячный доход значительно превышал совместный родительский и ежемесячно откладывал от сотни рублей и выше на отпуск, а на эти накопления с отпускными мог полтора месяца шиковать и жить на широкую ногу ни в чем себе и подруге не отказывая.

В гарнизоне того времени был не только широкий выбор вин, но и хорошее снабжение импортной и модной одеждой. Друзья могли привезти под заказ джинсы, батники и стильную обувь, поэтому в отпуске я выделялся своим внешним видом среди окружающих провинциалов.

Многие знакомые признавали нас идеальной парой. Оба красивые, высокие, стройные, модно одетые и веселые. Нам нравилось проводить время вдвоем и с друзьями. Часто шутили и смеялись, легко понимая друг друга.

При прощании по окончании моего отпуска Светка еле сдерживала слезы, а потом часто переписывались.

В следующем отпуске поженились. Расписали нас быстро, через несколько дней после подачи заявления, как военнослужащего. Еще год мы жили раздельно, пока ждал своей квартиры в гарнизоне.

Светка легко вписалась в круг моих друзей-офицеров, их жен и завела новых подруг. Только при совместной жизни у нее проявились некоторые недостатки, как жены и хозяйки. Готовила она замечательно. По ее словам – научилась у бабушки, однако зачастую приходя на обед или возвращаясь поздно вечером со службы, в доме могло не оказаться хлеба, соли и прочих мелочей. Моя молодая жена к тому же патологически не могла планировать наш семейный бюджет. На мой вопрос:

– Где деньги, «Зин»? До получки еще неделя, а в доме не копейки!

– А я плащик прикупила, ты же мне тогда разрешил. Не помнишь что-ли? Я тебе его еще не показывала. Прелестно, правда? – хлопала невинными глазами, примеряя при мне обновку.

Помнил смутно что-то, но о цене разговора не было точно. Эту проблему решил, не выкладывая ежемесячное денежное довольствие полностью.

Конечно, как и большинство мужчин я считал, что вести хозяйство и следить за расходом денежных средств должна жена и при этом я ориентировался на отношения в семье родителей.

Но главное – Светка не хотела заводить детей, пока мы живем в этом отдаленном гарнизоне, считая нашу жизнь здесь временной, а в одном серьезном разговоре призналась, что мечтает о жизни в крупном городе, нормальной работе для себя, высоком звании и должности мужа (то есть меня). Она не хотела понимать, что у меня нет «волосатой лапы», которая может способствовать продвижению по службе или переводу в более цивилизованное место, а для нее примером являлась старшая сестра, которая тоже была замужем за офицером. Те жили в областном центре, а муж сестры служил в военкомате с нормальным восьмичасовым рабочим днем, без ночных звонков, тревог, командировок, учений, лагерей на месяц и прочего.

К этому времени мама была одна, и я стал задумываться о смене военного округа, случай вскоре подвернулся и вызвался кандидатом в Афганистан. В обязательный перед командировкой очередной отпуск Светка поехала со мной и наотрез отказалась возвращаться на Дальний Восток и жить одной в нашей квартире, пока я выполняю интернациональный долг. Квартиру перед отъездом сдал, а немногочисленную мебель раздал или продал.

В части получил справку о сданной квартире, а в Горисполкоме своего города -Обязательство о выделении жилья моей семье по срочной очереди. «Похоже, это Обязательство уже не понадобится!» – предположил.

Соседи.

Мои воспоминания прервала остановка у родительского дома. Предстояло еще высидеть поминки. Возле подъезда на лавочке сидели и выпивали поселковые ребята и мужики. Верховодил в компании мамин сосед по подъезду Вовка Гром. Тридцатилетний детина, весом за сто килограммов и ростом под сто девяносто был заводилой местных любителей спиртного. В брежневские времена при доступности дешевого алкоголя все свободное время проводил возле поселкового магазина, стреляя у прохожих копейки на очередную бутылку в компании таких же. Повзрослев, копейки сшибать перестал, да и вино с водкой стали в дефиците, но любви к спиртному не утратил. Всегда появлялся в местах, где можно добыть водки – на свадьбах и похоронах. Наверняка прогнал старух с их обычного наблюдательного пункта, а водку выпросили с поминок. Он ненавидел сплетниц у подъезда и, приближаясь к дому уже метров с пятидесяти начинал орать:

– Если я подойду к подъезду, и хоть одна старая бл…дь еще будет сидеть, то … (тут были варианты). Старухи в панике покидали насиженное место, и он спокойно заходил в подъезд.

Вовка поднялся мне навстречу, протягивая руку для рукопожатия:

– Андрюха! Прими мои самые искренние …. Ты, это …. Держись. Если что, то можешь на меня всегда ….

– Спасибо Володя, – пожал ему руку, – Здорово, мужики! – кивнул остальным. – Поднимитесь, помянем? – мотнул головой в сторону подъезда.

– Не. Пусть уж там коллеги, знакомые и бабы поминают, да и тетя Валя меня не особо жаловала, – отказался. – Мы уж лучше здесь выпьем за хорошего человека. Не вынесешь? – поинтересовался на всякий случай.

– Какой из меня несун? – пристукнул костылем. – Пойдем со мной, скажу, вынесут, – развернулся к подъезду.

Гром пошел следом.

– Вижу, досталось тебе. Где служишь? – пробасил в спину.

– В армии, – ответил.

Не тот Вовка человек, чтобы с ним откровенничать, хотя в подлости или непорядочности замечен не был.

– Андрюха! Хотел тебе сказать …. Ты сегодня шел …. Твоя жена …. Я сам видел и другие говорили …. Она …, – спотыкаясь на каждой фразе, попытался сообщить мне то, что уже известно.

– Не надо Володя! Я все знаю. Сам виноват. Мы уже разводимся, – пришел ему на помощь.

Он громко выдохнул с облегчением или возмущением:

– Ты? Виноват? …, – от удивления не нашел слов. – Да мы этого кооператора на куски …, – пригрозил.

– Не стоит. Действительно виноват. Жди, сейчас будет тебе водка, – наконец поднялся к открытой двери бывшей маминой квартиры.

Прошел на кухню по пути заметив, что в большой комнате уже составлены столы, за которыми сидело много людей.

– Там соседи желают помянуть, – мотнул головой за спину. – Вынесите им пару бутылок, если можно, – попросил хозяйничающих на кухне женщин.

– Это Громову с его алкоголиками, что ли? – услышал за спиной недовольный голос тети Маши.

– Пусть пьют. Или у нас водки недостаточно? Так сейчас съездим, – погасил недовольство.

Недовольно ворча под нос, соседка понесла на площадку две бутылки.

«Сейчас Грому достанется от несдержанной на язык женщины!» – предположил.

Шепнул тете Маше о некормленом водителе и прошел на предложенное место. Выпил глядя на мамину фотографию, стоящую рядом со стопкой водки, накрытую куском хлеба и задумался над своими словами Громову.

Кто обычно виноват в разводе? Конечно оба, а значит и я. Меня не оправдывает то, что не изучил будущую жену до свадьбы по объективным причинам. Никто не загонял в ЗАГС и не торопил со свадьбой. Купился на яркое и блестящее, вот и получил то, что заслужил. Даже если бы мама воспротивилась моему выбору, то вряд ли тогда послушал мудрую женщину.

Светка, наверное, так же ошиблась, выходя замуж за красивого, денежного, не жадного, модно одетого и мечту всех девчонок – офицера. Впереди – балы, блеск погон, гром оркестров и обеспеченная жизнь, а получила – далекий гарнизон по соседству с селом, а ближний город за сто с лишним километров по грунтовке. Благоустроенная квартира с горячей водой из титана не показатель красивой и яркой жизни, о которой мечтала девчонка. Любимый и желанный муж, которого она видела только в короткий обеденный перерыв и ночью. Деньги были, но и тех не хватало на все. Это когда-то офицеры были желанными женихами, а сейчас кооператоры больше зарабатывают. Работу в гарнизоне для женщины найти можно, но не по профессии и не то, чем хотелось заниматься. А что впереди? Другой гарнизон не отличающийся от прежнего? Сколько лет придется ждать квартиру в нормальном городе? До пенсии…?

Попрощался и поблагодарил Анастасию Александровну, поцеловав руку зардевшейся женщине за организацию похорон. Профсоюзная активистка не зря ела свой хлеб – все было организовано на должном уровне и даже моего участия не понадобилось.

Поминки продолжались еще долго. Люди приходили, выпивали, закусывали и уходили, освобождая места за столом следующим. Не выдержав, поблагодарил и попрощался с оставшимся гостями и попросил тетю Машу, как лучшую мамину подругу выйти для разговора.

Сели по-простому у нее на кухне. Она, как принято при серьезном разговоре, выставила бутылку своей настойки.

– Спасибо вам за участие и помощь не только в похоронах, – начал я, пригубив спиртное и жестом остановил, пытающуюся возразить женщину. – Не знаю, что было бы, если не вы?

– Квартира, судя по всему, отойдет государству. Неизвестно, когда я вылечусь, что со мной и со службой будет дальше, – начал размышлять вслух. – Даже если уволюсь из армии сейчас, родительскую квартиру мне не отдадут, так как с женой развожусь, а я там не прописан.

– Я давно хотела тебе сообщить о ней. Валя сильно переживала за ее поведение, но не хотела тебе сообщать, чтобы не нервировать, – вклинилась она.

– Да не об этом я переживаю, – отмахнулся. – От родителей осталось обстановка в квартире, дача и гараж. Все это можно и нужно продать. В гараже в кессоне наверняка еще хранится часть урожая. Возьмите себе то, что вам нужно, а остальное надо продавать пока не будет поздно. Вы не займетесь этим? – перешел к главному.

– Мне ничего не надо, – тут же заявила она. – Хотя …, – задумалась. – Ножную швейную машинку я бы забрала. Конечно, если она понадобится тебе или твоей будущей жене, то сразу отдам, – заверила.

– Это мелочи, – отмахнулся. – Гараж нигде не зарегистрирован, поэтому пусть остается. Вдруг вернусь жить в город, пригодится, только кессон от продуктов надо бы освободить, чтобы не пропали. Можете раздать, если вам не надо. Продайте, выкиньте или раздайте всю обстановку в квартире, только внимательно проверьте все вещи. У мамы была привычка прятать деньги в разных местах и, как правило, в белье и одежде. Ценности, если попадутся, заберите на хранение или тоже продайте. Сам не знаю, что было у родителей, – продолжил инструктаж.

– Я уже кое-чего забрала вместе с документами. Сейчас принесу. Конечно, если еще что попадется, сохраню до твоего приезда, – пообещала.

– Хорошо, – кивнул. – По закону распоряжаться наследством я смогу только через полгода и если не приеду до этого времени, то тогда приступайте. Доверенность на Ваши действия выпишу сейчас, – предложил свое решение, только желательно найти двух свидетелей.

– Может тебе жениться? Как это называется? Фиктивный брак, во! Или пока не разводиться? Хотя нет, не надо связываться с этой твоей Светой, – тоже стала размышлять вслух практичная соседка.

– Ладно, время еще есть подумать, но эта квартира вряд ли уже достанется мне и новый брак вряд ли поможет в чем, – в сомнении покачал головой. – Прошу вас поверить и воспользоваться моим советом – все деньги, которые есть у вас и даже те, которые лежат на сберкнижке перевести в доллары.

С ребятами решили заночевать и выехать рано утром. Не стоило испытывать без надобности возможности Вадима.

Только в машине по дороге в Ленинград смог, наконец, осознать, что произошло. Похоронная круговерть, посторонние люди, разговоры, не позволяли полностью погрузиться в свое горе и отвлекали. Горечь утраты не исчезала в течение всего дня, но эмоции сдерживал, так как не люблю их проявлять при посторонних. «Не помню – когда последний раз плакал? Наверное, только в детстве. А вообще, могу я плакать? Это нормально?», – неожиданно посетила мысль.

Потом заявление жены о предстоящем разводе, но это воспринял уже легче на фоне горя и вероятно подсознательно был готов к этому.

Тяжелые ранения, утрата близких людей – за что мне такие испытания? Что еще судьба может мне подкинуть? Что у меня еще осталось? Армия и друзья? А если меня уволят из армии? Одинокий инвалид на костылях кому будет нужен? Что меня ждет?

А как быть другим, покалеченным на войне без ног, глаз или полностью обездвиженным? Им и их родственникам еще хуже. Насмотрелся по госпиталям.

Пить или колоться, жалея себя не смогу. Просить милостыню или помощи у кого либо, тоже не по мне.

«Что тогда говорил Мишке Терехов?» – попытался вспомнить. Быть мужиком. Даже сняв погоны, оставаться в душе офицером. Доказать себе и всем, что могу быть счастливым. Создавать семью, рожать детей и строить себе и близким счастливую жизнь, несмотря на собственную ущербность. Голова и руки на месте, перемещаться могу. Все зависит от меня. Надо начинать жить заново при других обстоятельствах, не забывая о прошлом. Не терять связь с друзьями, но не докучать им своими проблемами. Похоже, только друзья и останутся у меня после выписки из госпиталя. Надо их беречь и начинать жизнь с нового чистого листа. «Да! И все чеки с деньгами тоже перевести в доллары, как посоветовал доброй тете Маше», – вспомнил.

Приняв решение, удовлетворенный заснул под монотонный шум машины.

Глава 3. Начало гражданской жизни. Осень 1990 года.

Приезд. Первое знакомство.

Автобусный вокзал располагался в историческом центре моего города. Когда-то на этом самом высоком холме возвышался величественный Воскресенский собор города. Рассматривая в городском Краеведческом музее в школьные годы старые фотографии, удивлялся: зачем снесли такую красоту? Сейчас на месте архитектурного шедевра с колоннами и куполами находилась обшарпанная невыразительная коробка автовокзала с отваливающейся штукатуркой и расписанная на оставшихся ровных местах всевозможными граффити.

Выгрузив свой багаж из междугородного рейсового «Икаруса», огляделся. Это историческое место и сегодня являлось официальным центром города. Автовокзал находился у перекрестка центральных улиц. Через дорогу возвышался памятник горожанам, погибшим в Великую Отечественную войну. Высокая стела символизировала три штыка от трехлинейки. У подножия – чаша вечного огня, сейчас не горевшего. Территория вокруг памятника выложена плиткой. На окружающих сооружение ровных газонах рассажены голубые ели. По традиции брачующиеся молодожены всегда возлагали цветы к подножию монумента и фотографировались. В праздничные дни рядом воздвигали трибуну, мимо которой проходили колонны горожан, приветствующие руководителей города, и проводились митинги.

Когда заключали брак со Светкой тоже запечатлелись на фоне монумента. Фотографии с нашей свадьбы где-то лежат среди остальных – школьных, училищных и армейских. Все руки не доходили купить альбомы и разложить. Вероятно, теперь найдется время на все.

От автовокзала через дорогу все выглядело красиво, но уже во время бракосочетания вблизи было заметно, что облицовочная плитка отваливалась, а территория и сам монумент требовали реставрации. Сейчас уже отсюда было видно, что ели поломаны и ободраны, а газоны заросли. Не думаю, что в нынешнее тяжелое время у местных властей найдутся финансы на ремонт.

Памятник занимал часть старой рыночной площади, где с тех времен остались старинные торговые ряды, в настоящее время занимаемые многочисленными магазинами и кооперативными предприятиями. По субботам на прилегающих площадях и улицах разворачивался многолюдный рынок, популярный у населения северо-запада области.

Через другую дорогу виднелась невзрачная ограда городского сада, ранее популярного места отдыха горожан, где когда-то работали аттракционы, действовала танцевальная площадка для молодежи и летняя эстрада для выступлений городских и заезжих артистов. Здесь можно было в выходные покатать детей на каруселях, познакомиться с девчонкой, съесть мороженного, выпить стопку водки или стакан вина, пострелять в тире, посидеть на многочисленных лавочках или погулять по аллеям.

Всегда по приезду в город после продолжительного перерыва в глаза бросалась городская запущенность и не ухоженность на фоне накануне виденных крупных городов и с каждым годом становилось все хуже. Потом, как правило, привыкал и уже не удивлялся. Знакомые пожимали плечами или обижались за наш город на мою оценку. «Квасной» патриотизм аборигенов заставил в будущем держать свое мнение при себе.

За последние годы городской сад пришел в упадок. Территория заросла, аттракционы не действовали и частично были демонтированы, танцы и концерты не проводились, торговля заглохла.

До революции город считался купеческим и зажиточным. Это подтверждали многочисленные старинные дома вычурной архитектуры на главных улицах, когда-то явно красивые, а сейчас требующие сноса или срочного ремонта.

Вздохнул и покосился на свои чемоданы с кейсом. Нужная мне остановка общественного транспорта находилась на другой стороне улицы метрах в двухстах. Несмотря на то, что один импортный чемодан был на колесиках, но для моей одной свободной руки – неподъемный багаж. Другой рукой я опирался на инвалидную палку. Этот атрибут в последние месяцы стал постоянной моей опорой при перемещении. Сделав несколько шагов, выглянул из-за массивного автобусного корпуса на то место, где когда-то стояли такси.

Однажды, приехав в очередной отпуск с тяжелым чемоданом попытался доехать до дома с комфортом как «белый человек». К моему удивлению бездельничающие таксисты не обрадовались клиенту. Ели уговорил одного из них подбросить меня до ближайшей автобусной остановки и только потом узнал, что таксисты сидели на окладе от автохозяйства и возили только работников государственных учреждений, заключивших договор на оказание транспортных услуг с их предприятием.

Сейчас вместо государственных таксомоторов в колонне стояли частные автомобили и возле них, собравшись в кружок гоготали молодые парни.

Заметив мой интерес, один из них крикнул:

– Тебе куда, командир?

«Знакомая фраза, объединяющая всех таксистов и шабашников-бомбил, подрабатывающих извозом во всех аэропортах и вокзалах крупных городов от Владивостока до Ленинграда!» – ухмыльнулся про себя.

– В гостиницу! – громко ответил.

– Поехали, – кивнул тот на первую машину.

– Помоги загрузиться, – попросил.

Водитель замялся, но взглянув на мою палку неохотно поплелся к автобусу, а остальные «извозчики» засмеялись. Когда тронулись, водила проинформировал:

– Три рубля.

– Ты меня через Заводской поселок собрался везти? – демонстративно удивился названной цене намекнув, что знаю город.

От автовокзала до гостиницы было меньше километра.

– Рубль и не наглей, – отвернулся к окну, разглядывая знакомые окрестности и выискивая изменения, которые могли произойти после моих прежних посещений города.

Последний раз был здесь на похоронах мамы, но тогда мне было не до городских красот.

Асфальт на дорогах и тротуарах потрескался и пестрел выбоинами, газоны заросли и были засорены. «Куда делись дворники?» – удивился. Старые дома даже на центральной улице ветшали и разрушались. Встречались откровенные развалюхи, хотя в некоторых еще проживали люди.

Вид окрестностей вызывал жалость. Деревья на обочинах были давно не стрижены, как регулярно делали в брежневские времена. «Представляю, что творится на пустырях и в глубине дворов!» – усмехнулся про себя.

«Машину надо покупать!» – пришла разумная мысль. Ходить по инстанциям придется много. Насколько знаю, официальные учреждения разбросаны по всему городу. Хоть городок не большой, но с больной ногой не находишься, а ездить на такси с подобными рвачами слишком накладно даже для меня.

Водитель обиженно сопел, глядя на проезжую часть. Выгружая чемоданы из багажника у входа в гостиницу, он заискивающе предложил:

– Накинуть бы за багаж!

– Если подъедешь через час, то получишь свой «трояк». Мне еще в Заводской поселок надо будет съездить, – обрадовал его.

Услышав предложение, довольный парень с готовностью подхватил оба чемодана и потащил в гостиницу. Пока хромал от входа к стойке администратора, был осмотрен, оценен и взвешен опытным взглядом дежурной по гостинице.

– Здравствуйте! Что Вы хотели? – профессионально улыбнулась молодящаяся женщина, лет сорока.

Сунув рубль вопросительно смотрящему таксисту, улыбнулся ей в ответ:

– Номер на пару дней пока, а потом будет видно.

– У Вас бронь? Вам люкс, сколько комнат или полулюкс? – поинтересовалась, продолжая улыбаться.

– Главное, чтобы был телефон, койка и горячая вода, – ответил, прикидывая – за какое время смогу снять комнату с телефоном у частника.

Насколько помнил – в жилых домах горячей воды не было, а город был слабо телефонизирован.

– Полулюкс устроит? – спросила администратор.

Дождавшись моего кивка, протянула бланк и попросила:

– Ваш паспорт, пожалуйста, и заполните карточку.

На пункте выданного документа о цели заселения задумался и написал «командировка». Передавая заполненную карточку с Удостоверением личности офицера вместо паспорта, заметил – у женщины дрогнула рука, а я удостоился очередного внимательного взгляда.

Мне еще только предстояло получать Паспорт гражданина СССР, а для этого надо решить вопрос с пропиской и встать на воинский учет в военкомате. Инвалидность еще не получена, и я по-прежнему являюсь военнообязанным. «В военкомате к тому же надо оформить и получить удостоверение участника боевых действий, дающее право на льготы», – вспомнил информацию, полученную от кадровика госпиталя.

Передавая ключ с пристегнутым бочонком с номером комнаты и бланком квитанции, администратор посоветовала:

– На третий этаж можете подняться на лифте, – показала рукой в сторону. – У дежурной по этажу можно заказать чай и попросить утюг. Карточку передайте дежурной. Будете уходить, ключ от номера оставляйте здесь. Ценные вещи, деньги и документы рекомендую сдать в хранилище, – проинструктировала.

Поблагодарил и направился к лифту под внимательным взглядом женских глаз. Столько прожил в городе, но не знал, что наша четырехэтажная гостиница оборудована лифтом! «Сервис, блин! Хранилище, горячая вода, и лифт! Чего еще не знаю о гостинице? Может и девочку на ночь можно заказать?» – мысленно иронизирую.

Через час трясся в «Жигуленке» Виталия (так звали «бомбилу») по выщербленной дороге в Заводской поселок к тете Маше. По времени она уже должна была вернуться с работы и быть дома, если не уехала на дачу. С собой захватил только кейс со своей наличностью и ценными вещами. Не хотелось рисковать, оставляя все деньги в гостинице, а также сообщать о сумме, сдаваемой в хранилище.

– Машина больше не понадобится? – поинтересовался Виталий.

– Понадобится, – согласился подумав. – Только, как с тобой связаться? – заинтересовался.

– Можно договориться о времени, и я подъеду, если не буду занят, – предложил он.

«В крайнем случае, сегодня до гостиницы доберусь сам, а завтра надо начать обход учреждений с военкомата», – планирую.

– Подъезжай завтра к гостинице к десяти утра, – предложил парню. – И еще! Не знаешь, продает ли кто машину? – вспомнил о необходимости своего транспортного средства.

Виталий удивленно покосился на меня и кивнул головой, а потом проявил интерес:

– Собираешься жить у нас в городе? Откуда ты?

– Отсюда, – коротко ответил, думая о своем.

– А машина, какая нужна? – не унимался водитель.

– Типа этой, – хлопнул рукой по панели приборов, – не требующая ремонта хотя бы в течение года, – добавил.

Тетя Маша.

Еще в госпитале много думал о постоянном месте жительства после излечения и увольнения из Вооруженных Сил. Всегда все отпуска проводил на родине и не ездил в различные санатории и Дома отдыха Министерства Обороны. Тянуло домой к знакомым с детства местам, друзьям и родителям. Терехов и многие другие советчики с лучшими намерениями предлагали разные большие и малые города, удобные для проживания военных отставников. Однако решил вернуться в свой город, несмотря на то, что родителей уже нет, а друзья разъехались, переженились или спились. Меня никто здесь не ждал и никому я не был нужен, но все-таки решил обосноваться в своем городе детства.

На страницу:
6 из 7