Орлиное гнездо

Шел десятый день апреля. Земля быстро подсыхала. Снег грязной массой был уже так, кое-где, в лощинах, лесу, теневых сторонах оврага. Поля уже оголились. Прилетевшие грачи бродили по вспаханной с осени земле, выискивая червячков и жучков, проснувшихся от спячки. Небо наполнялось веселым щебетанием птиц, которых с каждым теплым днем становилось все больше.

По деревенской избитой дороге, мчалась открытая карета. Покрашенные красной краской колеса, черный короб кареты, привлекали взор. Белая, спорая пара лошадей стремительно несла ее вперед. Кучеру даже не надо было лишний раз окрикивать коней, они шли сами, словно одержимые, играя друг с другом.

В повозке сидели Андрей Баташов, принарядившийся в нарядный кафтан и Лукьян, его правая рука. Карета направлялась к купцу Старикову. Баташов был весел в предвкушении предстоящего спектакля.

Из- за поворота показался небольшой, но красивый дом из белого известняка, с прудом. Андрей набросил на себя маску суровости.

Карета подъехала к крыльцу. На крыльце появился слуга и поспешил к бричке.

– Андрей Родионович.– низко кланяясь пролепетал лакей, увидев важного гостя.– В гости, али как?

– Не твоего ума дело.– пробасил Андрей.– Поди, доложи хозяину, что я приехал.

Лакей изогнулся в поклоне и поспешил в дом.

– Не дрейфишь, Лукьяшка?

– Нет, барин. С тобой хоть в огонь.

– Молодец! Будь всегда таким – останешься при деле.

На крыльце появился сияющий хозяин, Андрей Стариков.

– Какие гости пожаловали. Милости просим, милости просим. – пригласил в дом гостей купец.

Они прошли в гостиную, где уже суетилась челядь, накрывая на стол.

– Вот не ожидал. Кого-кого, а Вас Андрей Родионович. Но все равно, спасибо за оказанную честь.– хозяин широким жестом пригласил к столу гостей.

Гости прошли. Лукьян придвинул стул за своим барином, а сам уселся чуть в стороне, сзади, соблюдая субординацию.

– Уф. Дорога жуткая. Еще не укатали, кочка на кочке. До чего не люблю весеннюю дорогу. Вот в городе мостовая, эх, как свистнешь коням, как дашь скорости, только ветер в грудь. А тут. Все растрясешь, пока доберешься куда.

– Да. В городе хорошо. Ну да ладно. Отведай сосед меду. Свой мед то, с пасеки. Правда ,прошлогодний. Но не беда, приедешь к осени, угощу свежим.– Стариков налил чаю в чашки, придвинул одну гостю, одну себе.

Во время чаепития открылась дверь и на пороге появилась красивая девушка. Купец обернулся на скрип двери.

– А вот и дочь моя. Наташенька, поди к нам. Гости у нас. Андрей Родионович Баташов, слышала верно. Сосед наш.– представил гостя дочери Стариков.

Наталья подошла ближе, в смущении разглядывая гостя. Он поднялся из- за стола. Красив, статен, но, что-то отталкивало в нем. Что, она не могла понять. Взгляд? Может. Что-то еще. Что?

– Папенька, простите меня, и вы Андрей Родионович, но верно у вас мужской разговор. Пойду я в сад, погуляю.

– Иди дочь, иди. Прасковью с собой возьми.– согласился с дочерью отец, поглядывая на гостя.

Андрей стоял, ошарашено разглядывая Наталью. Она действительно была хороша. Даже больше, очень хороша. Он почувствовал внезапное волнение и желание, которые вмиг иссушили его горло, лоб покрылся испариной.

Лукьян посторонился, давая проход Наталье, краснея при ее приближении.

Наталья птахой выпорхнула из гостиной, оставив ошеломленных гостей и отца наедине.  Стариков ухмыльнулся себе в бороду.

– Продолжим Андрей Родионович.– усаживаясь предложил хозяин.

Баташов последовал примеру и уселся на свой стул. С трудом собирая разбежавшиеся мысли, он все же сказал:

– От чего прячешь такую неземную красоту?

– Почему прячу. Девица домашняя просто. Да и торговля не дело для барышень.

– У такой красавицы верно и жених есть?

– Есть.

– Что ж тянешь, ждешь когда цветок завянет?

– Есть на то причины.– не стал отвечать на вопрос купец.– Андрей Родионович, не томи. Ты ж не просто в гости приехал. Что за важность такая, простого купца посещать? – в лоб поинтересовался Стариков.

Баташов откинулся на спинку стула и изучающее посмотрел на собеседника, о чем-то размышляя. Затем полез внутрь кафтана и достал из-за пазухи кипу документов. Небрежно протянул их купцу и продолжил чаепитие.

Стариков дрожащей рукой взял протянутые бумаги. Он еще издали узнал свои закладные и векселя, но все же стал разглядывать. Общая сумма долгов была в 2 раза выше его возможности выплатить. Он побледнел, представив, что мог сделать с ним Баташев, используй он бумаги по назначению.

– Чего хочешь ты, Андрей Родионович.– враз охрипшим голосом спросил купец. Перед глазами Старикова уже вставали сцены одна мрачнее другой, как они с дочкой ходят нищенствуя по Руси или… не о чем более он и думать не хотел, боясь даже мысленного образа.

– Послушай тезка.– серьезно глядя в глаза молвил Баташов.– Положение твое серьезно. Эти бумаги…– он протянул руку, забирая расписки обратно.– Пустят тебя по миру. Так?

Стариков лишь кивнул.

– Все твои долги я выкупил. Теперь все это – мое. Если быть точным, почти мое. Не в том суть. Я приехал тебя не по миру пускать, а с деловым предложением. От твоего решения будет зависеть, какое решение приму и я.

Мысли купца бесцельно, в хаос разбегались. Волна то жара, то холода пробегала по телу, бросая его то в холод, то в жар.

– Я слушаю тебя внимательно.

– Ты всю свою никчемную жизнь занимаешься ерундой. Согласен?

Стариков промолчал.

– Когда другие за тот же срок, что и ты, умножают свое состояние вдвое, ты уменьшаешь его во столько же. Самая главная проблема, твое неумение торговать. Не рожден ты купцом. Но…человек ты хороший. Не будь так, с тебя давно все долги стрясли бы. Так вот. Мне нужен человек, который будет контролировать поставку руды моим заводам, с Урала. На завод, что здесь, в Гусе, да в Муроме. Здесь я один не управляюсь. А верных людей очень трудно найти. Все так и норовят облапошить. Деньги на подъем я дам. Отработаешь, и долги выплатишь, и подъемные вернешь. Что скажешь?

Стариков задумчиво посмотрел на Баташова. Думал он не долго, выбора не было. Но что еще было за этим?

– Вы, Баташовы, известны крутым нравом и в благотворительности замечены не были. Никогда не поверю, что тебя интересует мое благосостояние. Что ты хочешь взамен, кроме верности партнерской. Ведь у меня нет ничего. А что есть и так твое, по закладным.

– Ох, Андрюша. Видно сговоримся. Сразу просек, что мне взамен нужно, окромя верности. Жениться хочу, Андрюша. Возраст уже, наследника хочу.

Стариков понял намек магната. Речь шла о его дочери.

– Андрей Родионович, как же…она ж помолвлена пол года как.

Баташов строго посмотрел в глаза купцу. Тот съежился под взглядом.

– Ну ладно, засиделся я.– Андрей Баташов встал.

– Прими совет мой, Андрюша. Кто со мной пойдет, всегда на коне будет, супротив, всегда в проигрыше. Месяца тебе хватит утрясти все формальности?

Стариков промолчал, опустив взгляд на полупустую чашку с остывшим чаем.

– Первого июня пришлю сватов. Пошли Лукьян.– широким, стремительным шагом, Баташов вышел в сопровождении помощника из дому. Купец провожать не вышел, так и оставшись сидеть, понурив голову.

Возница уже успел развернуть карету и подать к крыльцу. Баташов остановился на верхней ступеньке и огляделся. Наташенька бродила по берегу пруда, местами покрытого льдом. В руках у нее был маленький букетик желтых одуванчиков. Андрей полюбовался ею, как она грациозно ходит, задумчиво смотрит на пруд, на поля, лес невдалеке, уносясь в мыслях далеко.

Андрей вскочил в карету.

– Домой.

Возница взмахнул кнутом. Кони резво взялись в галоп и карета с шумом укатила. Наташенька встрепенулась лишь при шуме отъезжающей кареты. Глядя в след удаляющемуся экипажу, сердце ее заныло, и она поспешила в дом. В гостиной она застала отца, сидевшего понуро склонив голову, о чем-то думая.

– Папенька, что случилось?

Стариков встрепенулся, поднял голову и взглянул на дочь. Сердце его защемило от тоски. Отдать такое нежное создание в руки акулы? Он представил ее – хрупкую, нежную, рядом с огромным, грубым Баташовым. И сердце его облилось кровью.

– Доченька.– он протянул к ней руку Наталья обняла отца и спросила:

– Что случилось, папенька?

– Баташов выкупил все наши закладные…

Наталья отвела голову отца, взяв обеими руками, и взглянула в глаза.

– Мы нищие?

– Пока нет. Он предложил мне союз и партнерство.

Сердце Натальи в плохом предчувствии заколотилось.

– И…твою руку и сердце.– он посмотрел ей в глаза и увидел бурю чувств: смятение, страх, удивление и отчаяние.

– Отец....А как же Никита? Я люблю его, и мы помолвлены. Отец!.– воскликнула Наталья.

Отец опустил взгляд. Его плечи содрогнулись, не в силах сдержать эмоции. Боль за дочь, острым кинжалом ударила в сердце.

– Наташенька, я ничего ему не сказал. Но сказал он. Первого июня приедут сваты.– наконец нашел силы закончить Стариков.

Наталья оттолкнула отца, отшатнулась от него. Ее глаза, полные боли были, в слезах. Она всхлипнула и убежала из гостиной.

Сердце Старикова обливалось болью. Он в бессилии упал на стул и заплакал, склонив голову на ладонях.

Вечером, совершенно разбитый он осторожно постучал в дверь дочери.

– Войдите.– глухо ответили из-за двери.

Стариков неловко перешагнул порог спальни, замер в нерешительности. Наташа сидела на кровати, отвернувшись к окну.

– Ты в порядке, доченька?

Наташа повернула лицо к отцу. Она плакала. Глаза вспухли. Сердце Старикова сжалось от жалости и он бросился к дочери.

– Милая моя, радость. Да что ж мы. Не позволю супостату…– шептал он на ухо дочери, прижав ее к груди.

– У нас нет выхода, папенька. Он все равно добьется своего. И тебя по миру пустит.– трезво рассудила Наташа.– У нас только один выход, отец.

Стариков до боли прижал ее к себе, боясь услышать ее решение.

– Я должна выйти за него замуж. И сохранить родовое имение и нашу честь.– тихо прошептала Наташа и зарыдала. Стариков гладил ее по голове, плечам, что-то шепча успокаивающее и плача сам.

Андрей Баташов сидел тем временем в своем доме и обдумывал дальнейшие шаги купца. Какой путь он выберет, разорение и бесчестие, или сытую, мирную жизнь, но поступиться с чувством дочери. На его месте он выбрал бы второе. Чувства девушки его интересовали в последнюю очередь. Сын богатого магната, избалованный богатством и не знавший отказа ни в чем, он меньше всего задумывался о личных чувствах кого-то. Его еще бы заинтересовало настроение масс. Отец всегда учил его предугадывать настроение масс, принадлежащих семье, регулировать их. Но привыкший крутить личностями, тем более женскими, считал, что все это слабости людские, и им нет места для переживания.

– Лукьян!– крикнул Андрей помощника. Дверь мигом приоткрылась и в проеме появилась голова Лукьяна.

– Поди сюда.– Лукьян прошел в кабинет и с поклоном остановился у хозяина.

– Садись.– предложил Баташов.

Лукьян подвинул стул и сел напротив магната, преданно глядя на хозяина. Баташов с минуту изучал своего близкого помощника, словно взвешивая что-то и начал:

– Сегодня был хороший день. Тебе не кажется?– начал он с вопроса. Лукьян согласно кивнул.– Задумал я.– продолжил Баташов.– Построить себе свой дом, что бы ввести в него новую хозяйку. Да такой. Чтоб округа ахнула. Чтоб зависть людская была такой сильной, как их желание обогащения. Скажи Лукьян, люди любят меня?

– Да, барин!

– А за что?

– За все, барин. В обиду не даешь, платишь хорошо, крышу над головой даешь, поборами не мучаешь. Голытьба молится на тебя.

– ну а коли скажу в огонь. Пойдут люди?

– Пойдут, барин.

– А боятся меня?

– Боятся. Ты суров, но справедлив. А что толпе надо? Хорошая плетка и сладкий пряник, чтоб знала, что тот кто кормит, тот и ударить может.

– Ну ладно. Дом хочу. Да ни дом – крепость. Скоро река пойдет. Недели через три баржи с рудой пойдут. Сколько первыми караваны придут?

– Три.

– Сколько на них людей?

– Человек сто двадцать. Бурлаки и грузчики.

– На наших условиях они там наняты?

– Да кто как, кто крепостную служит, а кто и вольный.

– Та-ак. Вольных перетяни. Сколько это будет человек, не знаю. Найми человек двести, по округе прокатись. И брось их всех на строительство.

– Зачем так много?

– А задумал я, Лукьян, под землей дом строить.– прошептал барин.– Поставь забор высокий, где стройка. И чтоб ни одна мышь лишняя не прознала. При найме людей, скажи про молчание. А кто проговорится…не пугай пока.– хищно ухмыльнулся барин.

– Тяжело будет, барин. Толпе пастух всегда нужен. У стада, окромя пастуха, еще волкодавы бегают, стадом помогают управлять.

– А-а, вон ты о чем. Верно говоришь. Разделяй и властвуй. Тогда так. Человек пятьдесят дюжих мужиков найми для соблюдения порядку, обдели их властью карать. Да только не на смерть. Плеткой махать, да зубы выбивать, страх и отпугнет, любознательных. Решено. Пойдет Ока, придут баржи и начнем. А теперь иди, оставь меня одного.

Баташов оставшись один, ушел в мысли. Он строил планы будущего. Почувствовав власть и могущество, ему захотелось большего. И это большее скоро он добьется. Не спеша, постепенно.

По-весеннему быстро стемнело. Обслуга затопила печь, от трубы которой веяло благодатным теплом. На небе зажглись яркие звездочки. Казалось природа уснула. Лишь в домах копошились люди. Кто умывался, придя с работы, кто ужинал, кто делил время перед сном со своими женами и детьми. В каждом доме шла своя размеренная жизнь. А природа потихоньку готовилась ко сну. Дневные звери и птицы уже попрятались по своим норам, гнездам, а ночные еще не вышли на свою ежедневную, вернее ночную прогулку – охоту.

В конце апреля Ока вскрылась. Бурный ледоход обрадовал многих, и рыбаков, и местных жителей, и рабочих заводов. Открывшаяся река ознаменовывала начало новой навигации. Торговые пути оживятся, по рекам потянутся караваны барж с рудой, углем и другим необходимым. Что зимой обычно бывает в недостатке, из – за замирания основного пути доставки.

Лед с треском, хрустом, тихо чалил по течению. Над рекой стоял глухой рокот, будто неведомый зверь проснувшись с голода урчал. С реки веяло холодом, от чего крестьяне, проживающие близ рек, кутались в теплые одежды. Солнце грея своими лучами, прогревало землю, но воздух, движимый с реки, прогревать не успевало.

Андрея Баташова разбудил гам, раздававшийся с нижних этажей. Он открыл глаза и с трудом отряхнулся ото сна. Полежал, по нежась, потянулся.

В дверь тихонько постучались.

– Да.– разрешил войти Баташов.

Дверь тихо приоткрылась. В проеме показалась симпатичная мордашка Глафиры, горничной. Он улыбнулся ей. Андрей давно хотел ее завлечь, да все подходящего случая не было. Он поманил ее пальцем. Глафира с опаской вступила в покои хозяина. Он сидел на кровати, прикрыв куском одеяла промежность, почесывая широкую, волосатую грудь и жадно оглядывая горничную с ног до головы.

– Поди.

Глафира прошла еще пару метров, боясь приблизиться.

– Поди, сказал.– грозно приказал Баташов.

Глафира покраснела под откровенным взглядом барина, но сделала еще пару шагов. Андрей отбросил одеяло, оголив свое достоинство, и потянул Глафиру к себе.

– Не боись, не обижу.– от волнения его голос перешел на хрип.

– Ой, барин. Хозяйка зовет, там…там.– Глафира попыталась сопротивляться. Ее пробил озноб. Она вся задрожала. Андрей, будто чувствуя ее напряжение, улыбнулся и привлек ее губы к своим. Голова Глафиры закружилась. Она затрепетала, словно мотылек на свету, но собравшись с силами, оттолкнула барина и отскочила. Глаза барина засверкали бешенством.

– Там,– Глаша показала рукой на дверь. От ужаса забывая слова.– Там…люди…забастовка.

Баташов застыл, приподнимаясь. Наконец смысл слов дошел до его сознания, заслоненного злобой.

– Чего лопочешь, дура?

– На заводе люди собрались. За дверью Лукьян ждет. Меня будить послал.

Баташов строго посмотрел на горничную. Желание тут же пропало. Он чертыхнулся.

– Одежду мне.

Глафира мышью кинулась исполнять приказ хозяина, в сердцах благодаря бога за отведенную беду от нее.

Андрей быстро оделся и вышел из покоев. На стуле сидел грустный Лукьян. При виде стремительно появившегося хозяина, он быстро вскочил со стула и поклонился в приветствии.

– Ну?– спросил Андрей помощника.

– Рабочие бучу затеяли, требуют хозяина. Работу остановили.

– Чего хотят?

– Зарплату повысить

– И все?

– Не говорят более. Говорят, с тобой будут разговаривать.

– Ладно. Зачинщиков выявил?

– Говорят Прошка Потапов, Еремея сын.

– Кто таков?

– Сын мастера.

– Изловить надо обоих и изолировать. Поехали на завод.

Они скоро спустились к поджидающей карете, вскочили в нее. Кони тут же взяли в галоп. Минут через пятнадцать они подъезжали к заводу. Трубы не дымились. Обычное оживление, отсутствовало. Люди побросали подводы и куда-то ушли. Возле проходной стояло несколько десятков человек с личной гвардии Баташова. Вооруженные, готовые стрелять.

К хозяину подбежал сотник.

– Забастовка, барин. Прикажите разогнать?

– Погодь. Всегда успеется. Надо и причину узнать. Лукьян, делай что сказал.– помощник кивнул головой и поманив за собой трех солдат, скрылся на территории завода.

– Пошли.– обратился он к сотнику.

Они прошли через проходную, и зашли в цеха. На полу, кто, где, сидели несколько сот рабочих. Кто разговаривал друг с другом, кто просто молчал, слушая других, кто вообще старался не реагировать на происходящее, присутствуя, чисто подчинившись эффекту толпы.

При появлении барина, люди по вскакивали со своих мест и застыли в поклоне.

Баташов грозно обвел собравшихся взглядом.

– Ну-у, звали, я пришел.

Из толпы отделился молодой, широкий в плечах, ну сухощав, с белым чубом, рабочий.

– Кто таков? – спросил Баташов рабочего.

– Прохор я, Потапов.

– А-а. Ну – ну.

– Позволь барин слово молвить. И не серчай раньше времени. Ты выслушай сначала. Отец твой. Царствие ему небесное, всегда понимал нас рабочих, всегда спрашивал и беспокоился о нашем житье – бытье. Не гневись, барин, да только вот рабочие недовольны, просят заработок поднять. То что платишь нам, не мало. Но его едва хватает свести концы с концами. А у некоторых не пять. Шесть. А то и более ртов малых. А чем их кормить. А одевать?– во время речи он внимательно разглядывал хозяина, пытаясь предположить, как поступит он.

Что говорить, забастовка вышла стихийная, к ней вообще не готовились. Он просто ляпнул, что надо высказать претензии хозяину. Но кто-то из толпы высказался, что так он слушать не будет, а посему надо остановить литье. Тогда хозяин их точно выслушает. Молодой Прохор пошел на поводу, и вот он как основной организатор забастовки стоял перед хозяином, боясь произнести лишнего. Баташов же в свою очередь, обдумывал требование рабочих, думал заодно, как поступить с зачинщиком.

– И что, кроме повышения зарплаты, вас больше ничего не беспокоит?– вдруг спросил Баташов.

– Да все барин нормально.– не дружно загомонила толпа.

Сзади Баташова появились солдаты, выстраиваясь в цепь. Толпа боязливо отшатнулась. Андрей почувствовал движение за спиной и обернулся. Он поднял в предостережении руку. Солдаты замерли в нерешительности. Повернувшись к народу. Он продолжил:

– Кто еще с Прохором пойдет со мной, для обсуждения условий ваших требований?

Из толпы вышла еще тройка мужиков в грязных спецовках. Он махнул рукой солдатам и повернулся к выходу из цехов. Солдаты окружили плотной стеной стачкомитет и повели, подталкивая в спину в след за хозяином.

Лукьян материализовался из неоткуда

– Этих в подпол. Захара ко мне.– бросил Баташов и направился в сторону административного здания.

Не успел он расположиться в кабинете управляющего, как в дверь тут же постучались.

– Открыто!

Дверь открылась и пред очи Баташова предстал бледный Захар.

– Зайди, садись.– предложил магнат.– Почему это произошло?

– Не гневайся, барин. Выслушай. Зарплату они действительно недополучают. Но это ты решай, я просто говорю, как есть.

– Почему произошла стачка?

Захар понурил голову. Баташов с минуту сверлил взглядом Захара, но вдруг сменил гнев на милость.

– Впредь, настроение масс отслеживай особо. Любые недовольства должны пресекаться в корне. А условия, создающие недовольства, устраняться. Меня всегда держи в курсе, как и что. Понял? Вот и добре. Повысь жалование в половину. Какие нужны бумаги, на подпись. Людям объясни, зачинщики, будут наказаны. И наказаны не за то, что просили, а за то, что смуту сеяли. Есть какие недовольства, мы решим все, но шатать дисциплину я не позволю. Сам то понял? Вот и доведи до людей.– Баташов встал, вышел из – за стола.

– Ладно. Где Лукьян?– они вышли из кабинета. За дверью, с собачей покорностью, ждал Лукьян.

– Лукьяшка. Смутьянов выпороть на площади. Каждому по двадцать палок. Что объяснить народу. Захар знает, а я домой поехал.

Он оставил их и вышел на крыльцо. Экипаж стоял в ожидании. Он вскочил в карету, отобрал вожжи у возницы.

– Дай, я сам. Но – о – о, залетные! – он взмахнул кнутом и стоя, во весь опор помчался к дому. Возница еле успел усесться сзади, чуть не слетев на скорости на дорогу.

Дома Баташов еще раз проанализировал свои действия и убедился в их правильности. К вечеру в центре площади села, были вкопаны столбы и к ним привязаны зачинщики. По окончании рабочего дня, когда люди возвращались с работы, была проведена экзекуция с разъяснениями барского решения.

Люди в страхе разошлись по домам. Но одна приятная мысль, все же согревала, зарплату повысили в половину. Для рабочих это была существенная прибавка.

Через неделю, после стачки на заводе, к родовому имению Баташовых, подкатила пара гнедых с тарантасом. Из него вылез угрюмый Стариков и направился к дому.

Его провели к хозяину. Баташов был в своем кабинете.

– А-а. Андрей Михайлович, проходи, милости просим.– поприветствовал купца магнат. Они присели, помолчали.

– Может чаю?– предложил Баташов.

– Нет, спасибо. Я вот тут…В общем, первого, как и договаривались, ждем сватов.– пряча глаза, сказал Стариков.– Все препятствия улажены.

– Хорошую новость привез. Тезка. Хорошую. А Наталья Андреевна, как отнеслась? – проверяя спросил Баташов.

– Как, как. Сам наверно догадался. Помолвку разорвали, так что ты теперь, смотри. Обратного ходу у тебя нет.

– Не боись, Андрей Михайлович. Я ж все это прекрасно понимаю. Ладно, когда смогу увидеть невесту?

      Андрей Михайлович в беспокойстве посмотрел на магната.

– Пришлешь сватов, увидишь. А раньше то зачем. – Баташов фыркнул.

– Постой. Я ж должен хоть познакомиться с ней. Видел-то лишь мгновенье. Давай завтра?

Стариков с мгновение подумал.

– Давай.– нехотя ответил купец.– Только в первой половине дня. Я завтра еду в Касимов по делам, можем разъехаться.

– Добре. Давай о делах. Я тебе составлю рекомендательное письмо в Петербург, моему другу. В ассигнационный банк, графу Шувалову Андрею Петровичу. Будешь моим торговым представителем, как договаривались. Он тебе выдаст ссуду на закупку руды на Урале. На этот сезон мне еще хватит, а вот будущий еще не оплачен. Вся цепочка налажена. Оплатишь все, да бумаги подпишешь. Ну как, потянешь? – Баташов взглянул на сомневающегося Старикова. Тот подумал немного и согласился.

– Ну вот и хорошо. Завтра жди в гости.– они попрощались.

Стариков сел в свой тарантас и отбыл к себе в имение. Баташов еще долго стоял у окна, глядя в след удаляющееся бричке, о чем то размышлял. Затем прошел в покои матери, тихонько постучал.

– Кто там?– ответили из – за двери.

– Я мама.

– Зайди сын.

Баташов вошел, прикрыв за собой дверь. Наталья Николаевна оторвалась от рукоделия, глядя мудрым, но грустным взглядом на сына. Андрей подошел к матери, пал перед ней, уткнувшись в ее колени.