Слав 2. Лесные Жала

Лежащий на постели человек открыл глаза. Даже такое простое движение вызвало глубокий тихий стон. Кто он? Где он? Как он сюда попал?

Над ним склонилось лицо. Лицо девушки. Очень красивой девушки. Где-то он её уже видел. Но где? Человек попытался вспомнить и… тьма.

В следующий раз он пришёл в себя от чувства жажды. Кажется, что каждый атом (что это?) его тела кричит лишь одно: "Воды!" Человек хотел произнести это слово, но раздался лишь тихий хрип. После этого звука над ним снова появилось лицо. Но на этот раз не прекрасное лицо девушки, а лохматое – тролля. Почему-то он знает, что этот гигантский волк на самом деле – не кто иной, как тролль.

В смотрящих на человека карих глазах мелькнули радость и облегчение. Лохматая голова повернулась куда-то в сторону, и острые торчащие уши прижались:

–Отвар! Быстро!

Человек с радостью расцеловал бы своего спасителя. Он, наверное, расплакался бы от благодарности, если бы в его теле нашлась хоть одна лишняя капля влаги. Отвар! Это же вода! В мире нет ничего лучше отваров! Лишь благодаря отварам человеческая жизнь имеет хоть какой-то смысл!

Наконец его голову приподняли и к губам поднесли стакан из бересты. Человек даже и не пытался распознать исходящие от напитка запахи. Единственное, что для него сейчас имеет значение – запахи исходят от воды. И эта вода сейчас течёт по его пищеводу.

Когда стакан опустел, к человеку вернулось ощущение боли, которое до этого полностью заглушала жажда. Вся боль сосредоточилась в правой руке. Человек не может даже посмотреть на неё. Что с ней? Почему она так болит? И вообще, на месте ли она? Человек попробовал пошевелить ею и тут же убедился, что рука на месте. Потому что жгучая боль мгновенно выстрелила в мозг. Её удар оказался настолько силён, что человек снова потерял сознание.

Руку невыносимо жжёт. Кажется, что огонь пожирает её и снаружи, и внутри. Человек открыл глаза. Пещера? Отблески огня пляшут на неровностях стен и потолка. Слышно какое-то монотонное завывание. Рядом сидят какие-то фигуры. Человек сжал зубы от боли и понял, что между челюстями у него втиснута какая-то тряпка. Завывания стали громче. В ответ на это боль усилилась. Человек застонал и крепче сжал зубы. Чем громче звучали завывания, тем сильнее становилась боль. Человек хотел взмолиться о пощаде. Он просто не вынесет нового всплеска боли. Но сказать он ничего не смог. Потому что с каждым усилением мучившей его боли ему приходилось крепче сжимать зубы. Наконец человек не выдержал и снова впал в забытье.

Сколько времени продолжались его мучения, он не знает. В его сознании всё слилось в череду бесконечных провалов во тьму и выныривания из неё. Когда же всё наконец-то закончилось, человек, наверняка, был без сознания. Потому что он не запомнил момента избавления от боли. По правде говоря, она и сейчас ещё не совсем ушла. Но стала вполне переносимой. Человек может даже слегка крутить головой.

Стоило ему шевельнуться, как над ним тут же склонилось лицо. Человеческое. Лицо кажется знакомым. Явно они раньше сталкивались.

–Слав, ты как? Пить хочешь?– Спросил склонившийся.

Силы нашлись только на лёгкий кивок. Лицо исчезло на какое-то время. Этого времени хватило, чтобы сделать вывод. "Меня зовут Слав,– подумал лежащий.– Какое-то странное имя".

Лицо снова появилось в поле зрения, а к губам приблизился стакан с отваром. Когда стакан опустел, склонившийся спросил, не хочет ли Слав ещё пить. Получив утвердительный кивок, он снова наполнил стакан и влил отвар лежащему в рот.

Слав стал оглядывать помещение, в котором лежит. На первый взгляд оно напомнило ему пещеру. Но лишь на первый. Присмотревшись, Слав понял, что перед ним не камень, а утрамбованная земля. Местами в слоях земли видны ветки. Судя по всему, их утрамбовали вместе с землёй. Наверное, их добавили для прочности.

Похоже, уже наступил день. Потому что свет не пляшет на неровностях стен и потолка. Слав с трудом повернул голову и посмотрел на сидящего рядом человека. В памяти всплыли пылающие дома и мечущиеся между ними фигуры перепуганных людей. Одним из них был тот, кто сидит сейчас неподалёку. Кажется, его зовут Кор.

–Кор, а за что мы убили тех людей в доспехах?– Еле-еле слышно прошептал Слав.

–Ты же сам велел истребить всех мятежников поголовно.– Кор недоумённо пожал плечами.

Перед закрытыми глазами Слава появилась надвигающаяся на него тёмная масса лошади. Он вспомнил, как упал. Вспомнил, что при попытке встать ему почти напрочь отрубили руку. При этом воспоминании Слав машинально пошевелил рукой. Стегнувшая резкая боль подтвердила, что рука на месте. Но в тот раз вокруг не было никаких пылающих домов.

–Нет, Кор, я не про этот бой. Тогда рядом горели дома, и между ними бегали люди.– Эта речь далась Славу нелегко. Поэтому он тяжело дышал. А в глазах застыло ожидание ответа.

–А-а!– Лицо Кора помрачнело от воспоминаний.– Ты про это! Злые мы были, вот и вырезали всех тогда. Да и то! Не прощать же их после того, что эти мрази тогда натворили!

Но Слав уже не услышал друга.

Он мирно спит. И во сне его не мучают никакие виды сжигаемых солдатами деревень.

–Ну, где он?– В избу, куда перенесли Слава, быстро вошёл Рудор.

Самого Слава в этот момент поили бульоном. Для этого, как рассказала Луйя, ей пришлось долго выслеживать стаю куропаток. Слав хотел было поблагодарить её, но не смог. Всё его существо оказалось занято наслаждением от еды. Поэтому признательность он смог выразить только глазами. Ну, разве ещё только скорость поглощения бульона могла в какой-то степени отразить его благодарность.

Наблюдающие за этим процессом Трент с Глессом нервно ёрзают на скамьях. Слав видит, что оба глотают слюни. Ещё бы! Луйя явно добавила в бульон каких-то трав и корешков. Это как раз тот самый случай, когда говорят: "Вкусно так, что можно язык проглотить".

Луйя, когда пришла кормить Слава, не выгнала друзей. Но всё же выглядит недовольной их присутствием. Это понятно хотя бы по тому, как она гневно скалится на каждый скрип скамей.

Рудор втянул влажным носом воздух и застонал от удовольствия. После этого он подошёл к друзьям Слава и сел рядом с ними на скамью. Она под ним тут же скрипнула. Луйя невольно оголила правые клыки.

–Луйя, дочка, ему же мяса-то пока нельзя.– Начал издалека Рудор.– Может, угостишь старика? А?

–Поздно, Рудор. Его уже, поди, Рявв доедает.– В смотрящих на Слава глазах Луйи мелькнули искорки веселья.– Где ж ты раньше-то был?

Рудор горестно вздохнул. Вслед за ним вздохнули и Трент с Глессом. Луйя влила в рот Славу последнюю ложку бульона, когда в избу вошёл Рявв. На него тут же уставились три пары наполненных злостью глаз.

–Ну, где он?– Весело спросил Рявв.

–Да что вы все заладили: "Где он?", да: "Где он?" Как будто я могу куда-то уйти!– Хоть голос Слава и звучит пока очень слабо, его уже можно расслышать, не склоняясь к самому лицу больного.

–Ага. Если ругается, значит, дело идёт на поправку.– Ещё веселей сказал Рявв.– Благо дарю, Луйя, за угощение. Давно уже такого вкусного мяса не ел. Если бы знал, что раненых так кормят, специально бы дал себе что-нибудь отрубить.

–Вот ведь гад! Сожрал всё мясо в одиночку, а теперь ещё и хвалится!– В голосе Рудора прозвучало столько возмущения, что Рявв должен был бы провалиться сквозь землю. Ну, или хотя бы сквозь пол.

За старого тролля заступилась Луйя:

–Он заслужил. Всю ночь от Слава не отходил. Вот я и решила, что мясо должно ему достаться. Да и родственник он мне всё же. Как-никак – отец родной. А вам, так и быть, гуся вечером отдам. Сегодня на обратном пути видела, где они на озере плавают.

На этом кулинарные споры прекратились. Луйя вышла из избы, а Рявв шагнул к кровати Слава и сел на её место. Все уставились на Слава, словно ждут от него каких-то объяснений. Он даже почувствовал себя неуютно.

–Сколько дней после боя прошло?– Слав решил, что нужно хоть как-то прервать это глупое молчание.

–Да уж десятый день сегодня.– Сказал Рудор.– Ты семь дней в себя совсем не приходил. Потом стал иногда глаза открывать. Ну, до этой отключки ещё раза два – три глаза открывал.

–Долго.– Сказал Слав и задумался.– А что с рукой-то?

–Почти напрочь её у тебя отрубили.– Вступил в разговор Глесс.– Висела не пойми на чём. Как её спасли, не знаю.

–Кстати, а как?– Слав посмотрел на Рявва.

Тролль пожал плечами:

–Волшебство и травы. Помнишь старика, что тебя перед боем из этой избы провожал? Вот он-то и спас тебе руку. Не один, конечно. Но в основном – он.

–А где он? Позовите его сюда. Хочу его поблагодарить. Да и поговорить с ним надо. Мы с ним хотели многое друг другу рассказать.– Слав смотрит на сидящих перед ним друзей, и то, что он видит, всё меньше и меньше ему нравится. На кого бы Слав ни посмотрел, он тут же опускает или отводит в сторону глаза.– Что случилось? Что с ним?

Рявв прокашлялся и виновато заговорил:

–Видишь ли, в чём дело, Слав… Он же, Секр то есть, самый старый из всех нас был. Его ещё в твоём мире волхвовать научили. Твои же, Слав, предки. Силы внутренней в нём всех больше было. Ну, он и настоял, чтобы именно он, Секр, принял самое большое участие в обряде. Если бы не он, то ты бы, Слав, может, уже и помер бы. Но что без руки остался бы – это точно. Секр всю свою скопленную силу отдал для того, чтобы ты жил. Мы ему хорошую тризну справили.

–Зачем?– В горле Слава встал комок. Он посмотрел вокруг бессильным взглядом.– Как же мне-то теперь?

–А так же, как и до этого!– Стукнул кулаком по столу Рудор.– Ты нужен нам, Слав. Мы уже убедились, что тебя нам какие-то силы прислали. Если нужно будет, я тоже свою жизнь на твою поменяю. И не спорь! Я всё же тебя веков на восемь постарше буду.

–В самом деле, Слав, не казни ты себя.– Примиряюще сказал Рявв.– Ты не думай, что из-за тебя кто-то якобы умер. Секр же очень старый был. Ему всё равно немного оставалось. А так он умер, хоть и не в бою, но с пользой. Спасая твою жизнь, умер. Всё равно, что на поле боя. Тоже ведь – борьба.

–А чтобы ты совсем успокоился,– подхватил Рудор,– то я тебе скажу, что мы иногда спасаем более молодых за счёт умирающих троллей. Это помогает Народу выжить. А ты тоже часть Народа. Особенно теперь.

–Потому что один из троллей отдал за меня свою жизнь?– Не то, чтобы Слав смирился. Просто он понимает, что исправить уже ничего нельзя. Придётся жить с этим. Ведь он, по большому-то счёту, ни в чём не виноват. Решение-то принимали другие. Но осадок на душе будет всегда.

Он попытался сесть. Рявв поспешил помочь. Что-то показалось Славу странным. Что-то померещилось на секунду. Он бросил взгляд на раненую руку. По спине побежали ледяные мурашки. Такого просто не должно быть. То, что он видит, не смогло бы присниться ему и в кошмаре.

Предплечье и часть локтя скрыты повязкой. А вот ниже… Слав перевёл взгляд на руку Рявва, потом – на свою. В точности такая же. Для проверки Слав слегка пошевелил пальцами. На боль он внимания не обратил. Разве что поморщился. Всё внимание поглотило увиденное. Потому что когтистые пальцы на лохматой руке послушно изобразили игру на пианино.

–Что это?– Хрипло спросил Слав.– Откуда?

В его воображении сложилась тошнотворная картина, как у читающего какие-нибудь непонятные заклинания Секра отрезают руку и пришивают ему. Он, конечно, не против донорства, но это! Слав ощутил себя созданием Франкенштейна.

–Вы что?! С ума сошли?!– От злости у него появились силы для крика.– Только не говорите мне, что Секр был рад, когда ему руку отрезали!

–Слав, ты что?– Отшатнулся Рявв. Остальные посмотрели на Слава, как на сумасшедшего.– Никто ни у кого ничего не отрезал. Это твоя рука. Просто она теперь будет выглядеть так. Привыкай.

–А мне так даже больше нравится.– Сказала вошедшая Луйя. Должно быть, поспешила на крик Слава.

Трент с Глессом переглянулись и засмеялись. "Дурачки",– подумал Слав. Но, признаться, дурачком чувствует он себя. Так лопухнуться! Но, с другой стороны, что же ещё он мог подумать? Как раз только то, что он и подумал.

–И что? Она теперь всегда такая будет?

–Угу! Ничего, привыкнешь.– Ухмыльнулся Рудор.– Мы же с такими живём.

Рявв поднял руки и несколько раз сжал мощные кулаки. Все шестеро, находящиеся в избе, засмеялись. Слав подумал, что, в самом деле, ничего ужасного или даже неприятного нет в том, что у него теперь одна из рук не такая, как у других людей. Есть даже плюсы. Например, в бою такие когти никогда не будут лишними. Да и чесаться намного удобней.

–Ладно!– Улыбаясь, кивнул Слав.– Согласен. Оставлю.

Все снова засмеялись. Когда же обратили внимание, что Трент задумчиво сжимает правый кулак, смех вспыхнул с новой силой.

На следующий день Слав смог выйти на улицу. Конечно, не без помощи. Но всё же! И теперь он вместе с друзьями сидит на завалинке и пьёт очередную порцию принесённого Луйей лечебного отвара. На этот раз лекарство оказалось горьковатым. Но не противным на вкус, и Слав пьёт его с удовольствием. Ну, или почти с удовольствием.

Из друзей рядом сидят три человека и два тролля. Остальные заняты тем, что ведут бывших беженцев, а теперь уже переселенцев, через лес. Тролли провели лишь нескольких человек по тропе. Лес не позволяет провести по ней большое количество людей. Даже число троллей, способных пройти по тропе одновременно, оказалось очень ограничено. Выяснилось, что к дороге войско троллей вышло небольшими группами.

Как бы там ни было, но сейчас все в безопасности, насколько это вообще возможно при их образе жизни. По крайней мере, пока можно не переживать за жизни соратников и доверившихся им беженцев. И Слав имеет полное право сидеть с друзьями на завалинке и наслаждаться видом маленьких троллей, играющих в невысокой траве перед избой. А малыши, видимо, понимая, что на них сейчас смотрят воины, ведут себя соответственно. Оба изображают умелых бойцов: прижимают уши, щурят глаза, обнажают в оскале белоснежные блестящие клыки, рычат… Воины же, как люди, так и тролли, наблюдая эту картину, подзадоривают тех, за кого каждый из них болеет. Трент и Рявв дают советы одному, а Глесс, Рудор и Кор – второму. То, что маленькие бойцы понимают только советы троллей, похоже, никого не волнует. Все пятеро советчиков напомнили Славу болельщиков его родного мира. Сам же Слав никогда не страдал подобным бредом. Слишком жалко было тратить время на эту чепуху. Но сейчас он болеет. Не за кого-то конкретного. Скорее, за обоих борцов сразу. Но никак не выказывает охвативших его эмоций. Он молча пьёт принесённый Луйей отвар и изредка посматривает на правую руку. Надо привыкать. Сейчас-то он подносит стакан ко рту левой рукой. Но когда-нибудь и правая станет действенна. А он как раз правша. Поднесёт вот так же, как сейчас, стакан ко рту правой рукой… И всё! Лекарство, считай, пролилось ему на грудь. Вот Слав и старается привыкнуть поскорей к виду необычной конечности.

Наконец один из малышей одержал победу. Глесс, Рудор и Кор стали поздравлять своего подопечного. Рявв же с Трентом хвалят "своего" бойца за упорство, попутно давая советы, из которых лишь половина доходит до сознания будущего воина.

После этого друзья немного погуляли по деревне. Далеко от избы не отходили. Потому что Слав всё ещё слишком слаб. Да и Луйя вот – вот должна позвать их на обед. Для этого она сегодня рано утром погнала всех друзей Слава, как людей, так и троллей, охотиться на оленей.

В каком бы месте деревни они ни появлялись, их тут же окружали маленькие тролли. Но, как объяснил Славу Рявв, это только кажется, что детей у троллей много. На самом же деле их всего лишь двенадцать. А в других селениях и того меньше. Только в одной из деревень пятнадцать детей. Но это является нормой для жителей леса. Оказалось, женщины Народа могут зачать раз в двадцать лет. Плюс – минус два года. А в первый раз не раньше шестидесяти. Слав понял, что такова плата за долголетие.

Они успели дойти до "бобровой хатки", как это строение назвал для себя Слав. Друзья уже повернули назад, когда от Луйи прибежал маленький посланник и сказал, что обед готов.

Сам же гонец держит в лохматеньких ручках изрядный кусок мяса, от которого отрывает острыми зубками небольшие лоскутки. Друзья поспешили вернуться в избу.

Ещё на крыльце они учуяли запах тушёной оленины. Когда же Рявв открыл дверь, из избы вырвался такой мощный аромат, что у Слава даже потемнело в глазах, и он пошатнулся. Тренту, шедшему за ним следом, пришлось его поддержать. Впоследствии Слав говорил всем, что это случилось от усталости, вызванной потерей крови. Все ему активно поддакивали, а Рудор даже припомнил какое-то давнее ранение на охоте, после которого он несколько дней ничего не мог делать. Но Слав по глазам видел, что никто его объяснению не верит.

Войдя в избу, Слав понял, что сегодня у них будут гости. Точнее – гостья. Ей оказалась та самая девушка из Сота, лицо которой Слав видел в полубреду. Значит, это не было бредом? Она в самом деле ухаживала за ним! Это открытие одновременно и порадовало, и огорчило Слава. Почему именно порадовало, можно и не объяснять. Огорчило же потому, что, находясь в бессознательном состоянии, человек не в силах контролировать собственное тело.

Но, как бы там ни было, сейчас девушка сидит с ним за одним столом. И Слав решил, что будет далеко не лишним узнать для начала её имя. Но Луйя его опередила:

–Ласа мне помогла в готовке, и я попросила её остаться с нами пообедать. Вы же не против?

Мужчины обеих рас дружно подтвердили, что нет, не против. Есть даже и такие, кто только за. После этого Луйя сняла крышку с большого глиняного горшка, и всем стало не до светских разговоров.

Когда обед закончился, мужчины снова пошли на улицу, а девушки остались в избе. Им предстоит убрать со стола. Мужчины же, за исключением Слава, отправились в лес за хворостом. А вокруг усевшегося на крыльце Слава собралась кучка маленьких троллей.

За годы жизни в этом мире Слав успел соскучиться по родному языку. В последние же дни он вволю мог говорить не только с собой. Вот и сейчас, до возвращения друзей из леса, Слав успел кое-что рассказать маленьким троллям о мире их дедушек и бабушек.

Потом пришло время ужина. Затем снова прогулка, во время которой Слав спросил у друзей, зачем они привели сюда с собой Ласу.

Объяснить взялся Рявв:

–Понимаешь, Слав, мы давно убедились, что для скорейшего выздоровления нужно присутствие красивой женщины или девушки. А Ласа, насколько я понимаю в людях, должна нравиться человеческим мужчинам.

После этого Слав поспешил перевести разговор на другие темы. А скоро пришло время отправляться на покой.

На следующий день прибыл обоз. Слав ещё не вошёл в полную силу, поэтому размещением людей занимались другие. Он же сидел на завалинке в окружении детей троллей. Те с любопытством смотрели на творящуюся вокруг суету.

Соратники, приходившие проведать Слава, со страхом, смешанным с любопытством, смотрели на его правую руку. И все задавали один и тот же вопрос:

–И что, она теперь навсегда такая останется?

После того, как очередной посетитель получал утвердительный ответ, он желал скорейшего выздоровления, обещал ещё разок заглянуть и убегал по делам. Но перед тем как уйти, каждый считал своим долгом потрепать по лохматой голове кого-нибудь из сидящих рядом маленьких троллей.

Когда же к избе пришли несколько женщин с детьми, чтобы навестить его и Ласу, то уйти они уже не смогли. Маленькие тролли тут же оказались поделены между визитёрами и засыпаны непонятными для тех вопросами. Славу пришлось переводить бесконечные сюсюканья и возгласы умиления. Но он просто физически не мог успеть за всеми. Ведь здесь собрались все дети деревни.

Ему уже в который раз помогла жительница Сота. С помощью ругани и увещеваний она увела всех женщин заниматься обустройством на ночь. Рядом с избой остались только Слав и дети обеих рас.

–Луйя, ты где?– Крикнул Слав.– Иди сюда! Я один не успею переводить!

–Извини, Слав, не могу.– Луйя выглянула в окно. С интересом посмотрела на человеческих детей, числом чуть больше десяти, и исчезла в избе.– Мне сегодня много готовки предстоит. Сам справляйся.

–Может, мне Ласа поможет?– Хоть Слав и старался, но голос его всё же дрогнул. "Блин!– мысленно выругался он.– Мне же не пятнадцать лет! Что это со мной такое?"

–Она же по-нашему почти ничего не понимает!– Послышался ответ Луйи.

–А как же вы с ней общаетесь-то?

–А нам для этого языки не нужны. Общие проблемы и общие переживания сближают, знаешь ли. А мы обе – девушки молодые. Поэтому переживания и надежды у нас одни и те же.

Слав расслышал голос Ласы. Судя по интонации, она о чём-то спросила Луйю. Та ей что-то ответила, и через секунду из окна донёсся дружный смех двух девушек. Может, из-за плотного общения, или по какой-нибудь другой причине, но смех Луйи всё больше стал напоминать человеческий. Да и у остальных троллей, как только сейчас понял Слав, кхеканье постепенно вытесняется более привычными для человеческого уха звуками. А может, это просто он начал привыкать к несколько странным для него звукам? Ласа сказала что-то ещё, и смех в избе вспыхнул с новой силой. Слав покачал головой. Женщины!

Вздохнув, Слав повернулся к детям. Они так и продолжают стоять, разделившись на две группы. Точнее, так и не слившись в одну. Около Слава собрались дети троллей, чуть поодаль – человеческие. И те, и другие смотрят друг на друга исподлобья. Слав снова позвал Луйю.

–Ну что снова, Слав?– Девушка опять выглянула в окно.

–У тебя поесть чего-нибудь не осталось?

–Мы же недавно ели. Я понимаю, Слав, что тебе силы для выздоровления нужны. Но у нас же ещё ничего не сготовлено. Подожди немного.

–Стой ты, торопыга!– Славу пришлось закричать, чтобы остановить исчезающую в окне Луйю.– Не мне еда-то нужна. Дети, вон, проголодались с дороги-то. Да и лохматики наши, я думаю, от аппетитного мясца не откажутся. Так ли, Редр?

Стоящий рядом тролль кивнул, оскалившись от радости. Троллей – малышей очень радует, когда Слав называет их по именам. Ему тоже доставляет удовольствие то обстоятельство, что он начал узнавать некоторых детишек.

–Ласа, подай мяса на подносе.– Луйя сказала это, не исчезая из окна.

Что-то насторожило Слава. Он на пару секунд задумался:

–Луйя, ты же ей по-русски сказала! А говорила, что Ласа по-нашему ни слова не понимает!

–Разве я ей на нашем сказала?– Полуприкрыв глаза, Луйя задумалась.– Да, похоже, ты прав. Но только я же не говорила, что Ласа ни слова не понимает. Я сказала, что она почти не понимает. А это, согласись, не одно и то же. К тому же все эти дни мы с ней постоянно что-то для вас готовим. Поэтому все слова, относящиеся к еде или готовке, она уже отлично усвоила.

Когда Луйя произносила последние слова, из-за угла вышла Ласа. Она принесла на подносе внушительную горку мяса. Со стеснительной улыбкой девушка подошла к Славу и поставила угощение ему на колени.

–Спасибо, Ласа.– Сказал он по-русски.

–Пожалуйста.– Старательно выговаривая все звуки, ответила девушка на том же языке.

Они улыбнулись друг другу, и Ласа пошла в избу, помогать Луйе с готовкой.

–А нож-то!– Спохватился Слав.– Луйя, нож кинь!

Через несколько секунд в горке мяса перед Славом откуда ни возьмись вырос нож. Дети дружно засмеялись, увидев, как вздрогнул сидящий перед ними взрослый человек. Вот сейчас они единодушны. Смеются и дети людей, и дети троллей. А когда Слав поднял голову и посмотрел в окно, то увидел, что смеётся и выглядывающая из избы Луйя.

–Ты чё? Так и заикой можно сделать!

–Ты же сам сказал: кинь. Вот я и кинула.– С улыбкой сказала Луйя и вновь исчезла внутри помещения.

Слав покачал головой. Нельзя же всё воспринимать настолько буквально! Женщины! Вздохнув, Слав принялся разрезать мясо на более мелкие куски. Действовать приходилось по большей части левой рукой, поэтому процесс проходил очень медленно. Вот странная штука: саблей Слав владеет обеими руками почти одинаково. Левая лишь немного уступает правой. А вот такие простые вещи, как, например, разделку мяса, левой рукой он делает очень неумело.

Дети перестали смеяться и сейчас внимательно наблюдают за его действиями. На их лицах легко читается нетерпение. Особенно явственно оно выражается на лицах человеческих детей. Должно быть, и в самом деле проголодались с дороги. Правда, и один из тролльчат невольно облизнулся.

Поняв, что дело продвигается слишком медленно, Слав подозвал самого старшего из троллей. Это оказалась девочка. Ростом примерно по грудь Славу. Ей он и отдал нож:

–У тебя быстрей получится.

Девочка с благодарностью посмотрела в глаза Славу и принялась за работу. В её мохнатых умелых ручках дело спорилось. Вскоре все верхние куски оказались искрошены на более мелкие ломтики.