Слепое пятно

– Это ваша рабочая версия? – спросил профессор.

– Да. Если хотите, то именно так. Рабочая версия. Причем очень правдоподобная.

– Иштархаддон называл себя не сирийцем, а ассирийцем! – громко произнес Вязников, тщательно выговаривая каждую букву.

– Какая разница?

– Огромная! Государство Ассирия перестало существовать в конце седьмого века до нашей эры! Более чем за тысячу лет до возникновения ислама, смею заметить! А вы валите все в одну кучу.

– Владислав Николаевич, – следователь смотрел на Вязникова с укоризной. – О чем вы говорите? Какое может иметь значение, кем именно называет себя Маслов – сирийцем или ассирийцем? У нас есть гематоэкспертиза. Как я могу с ней спорить?

– Как? – профессор прищурился. – А я скажу вам как. Каким образом вам удалось скрутить вчера преступника? Он же такой непобедимый!

– Две пули. Одна – в правую руку, другая – в левую. Не в кость, конечно. В мякоть. Для острастки. Но испугался он, говорят, очень здорово. Сдался как миленький.

– Тогда все очень просто. – Профессор горько усмехнулся. – Разденьте Игоря Маслова и посмотрите на его руки. Я думаю, вам все станет ясно.

* * *

– Какой же я дурак, – шептал профессор Вязников, наконец-то оставшись в одиночестве, прислонившись лбом к холодному стеклу окна. – Старый дурак! Почему я не догадался сразу?

ГЛАВА 2

– Уберите руки, – строго произнесла девушка-фотограф.

Голый Игорь Маслов стоял в полный рост в ослепительном свете софитов и прикрывал руками свои мужские принадлежности.

– Я стесняюсь, – сказал он. – Товарищ подполковник, почему у вас фотографом девушка работает? [1] У вас же преступники, наверное, в основном мужики?

– Преступников-женщин тоже много, – сообщил Еремин. – Они стесняются фотографа-мужчины. А с женщинами, знаете ли, приходится быть деликатнее. Права арестованных и все такое. Всякие там правозащитные организации…

– Вам надо завести двух фотографов. Для мужчин и для женщин.

– А зарплату на двоих фотографов кто выделит? Может быть, ваш университет? Хватит болтать, Маслов. Руки с половых органов уберите.

Игорь вздохнул и опустил руки как положено – кистями вниз, ладонями вперед. Девушка в форме младшего лейтенанта произвела фотографирование.

– Ну как там они? – поинтересовался он у девушки.

– Кто?

– Половые органы?

– Так себе, – холодно сказала девушка. – Повернитесь спиной.

– Товарищ подполковник, – Игорь смотрел теперь в стену. – Зачем вы все это делаете? Фотографии эти, анализы крови, образцы тканей, рентген черепа? Психотестирование это ваше… Одних пальчиков уже недостаточно?

– Недостаточно. Две тысячи пятый год – это вам не шутка. Царство науки и всяких там технологий. Когда я в академии учился, думал, что свихнусь. А теперь понимаю – необходимо все это! Генотипическая идентификация – это еще не определяющий фактор. Она должна совпадать с фенотипической. Вот так-то! Одевайтесь, Маслов.

– А у меня они совпадают? – Игорь прыгал на одной ноге, пытаясь попасть ногой в штанину.

– Нет.

– И что это означает?

– Скоро узнаете.

– Почему скоро? – Игорь волновался, никак не мог застегнуть пуговицы на рубашке. – Что значит скоро? Через неделю в тюрьме? Это, по-вашему, скоро? Я невиновен, товарищ подполковник! Я боюсь сидеть в камере с уголовниками, понимаете? Они там меня изобьют до смерти. А потом выяснится, что я не совершал никаких убийств. Я настоятельно требую адвоката! И немедленно!

– Адвокат вам ни к чему.

– Как это ни к чему?!!

– Игорь, успокойтесь! И сядьте! – Еремин показал пальцем на стул. – Еще раз повторяю вам, что адвокат вам не нужен.

– Почему?

– Потому что вы – не убийца. Не тот самый Иштархаддон.

– Вот как? – Игорь изумленно вытаращил глаза, словно сказанное было для него новостью.

– Вот так. – Следователь расслабил узел галстука, расстегнул пуговицу на воротнике. Устало потер лоб рукой. – Вы – не он. Хотя нам от этого не легче…

* * *

Игорь и следователь Еремин перебрались в кабинет – тот самый, что показывали по телевизору. Подполковник пил дешевый растворимый кофе – Бог знает, какую уже чашку за сегодняшний день. Игорь от кофе отказался – и без того сердце его колотилось нещадно и, кажется, даже давало перебои.

– Так что, товарищ следователь, стало быть, меня теперь выпустят? – в десятый раз спросил Игорь.

– Да выпустим, выпустим мы вас, – махнул рукой Еремин. – Под подписку о невыезде. Будете регулярно приходить в отделение и отмечаться.

– А почему под подписку?

– Честно говоря, мы могли бы подержать вас еще несколько денечков, – сурово сказал следователь. – И даже должны бы подержать вас в ИВС. Потому что генетическая экспертиза показала, что вы, Игорь Михайлович Маслов, и убийца, называющий себя Иштархаддоном – один и тот же человек. Но под свою ответственность я вас отпускаю. Боюсь я вас в общую камеру сажать. Уж больно вы хлипкий, Игорь Михайлович. Извините… Не мешало бы вам здоровым образом жизни заняться. Вот смотрите, каким бы могли стать, если бы занимались физической культурой и спортом.

Он открыл черную папку и достал оттуда несколько фотографий. Разложил их в два ряда.

В одном ряду на снимках был запечатлен голый Игорь Маслов. Спереди, сзади, в профиль и так далее. Во втором ряду – он же, но с бородой. И мощный, как культурист. Мышцы этого второго Игоря вздувались буграми. Было там, как говорится, на что посмотреть.

– Это он? Иштархаддон? – спросил Игорь.

– Так точно. Он самый. Братец ваш.

– Почему братец?

– Объясняю. Вы у нас специалист по истории, и в генетической идентификации, я так думаю, соображаете слабо. Так вот: мы имеем двоих людей с одинаковым генотипом, но разным фенотипом. Проще говоря, клетки и ткани у вас одинаковые, а внешность разная. Он -вон какой бугай, а вы, извиняюсь, тощий, чуть ли не дистрофик. Не думаю, что вы успели избавиться от мускулатуры за сорок пять минут. Единственное объяснение всем этим фактам может быть только одно – у вас есть брат-близнец. Причем абсолютный близнец. Ну, признайтесь: есть ведь? Не прикрывайте родственничка-преступника. Не заслуживает он этого…

– Нет у меня никакого брата.

– Родители живы?

– Да, мама. Отец умер давно.

– Ладно. Позвоню я вашей маме. Поинтересуюсь.

– Да вы что? – Игорь возмутился. – Думаете, что у меня есть брат, и она отдала его куда-нибудь в детдом? А теперь он…

– То, что я думаю – это тайна следствия, Игорь Михайлович. Одно вам скажу – произошло серьезное преступление. К тому же, убит знаменитый иностранец. И имеется много необъяснимых моментов. Пока необъяснимых. Но поверьте мне – много я на своем веку повидал всякой чертовщины и мистики. И в конце концов все это оказывалось очередными ловкими махинациями. Вам придется сотрудничать с нами, Игорь Михайлович.

– В чем?

– В раскрытии данного преступления.

Дверь распахнулась и в кабинет ввалился короткий крепкий брюнет лет сорока. Запросто – даже без стука в дверь. В отличие от следователя Еремина, выглядел брюнет настолько выспавшимся, словно дрых без просыпа целую неделю. Брюнет перевесился через стол, протянул руку подполковнику и произвел энергичное рукопожатие.

– Привет, Василич, – сказал он. – Это, что ли, твой убийца? Чего он у тебя без охраны сидит? Жить надоело?

– Слушай, Иван, давай без балагурства, а? – Еремин укоризненно нахмурился. – Я уже еле сижу. Работы тебе тут – выше крыши. Я тебе объясню все вкратце, и пойду дела готовить. Генерал сегодня к пяти вызывает. С результатами. Будет мне сегодня пистон бронебойный в заднее отверстие.

– Дела у него! Так это теперь называется! – Брюнет хохотнул, глянув на Игоря. – Подушку он пойдет давить! Ладно, пущай поспит перед смертью. Тебя как зовут, подсудимый?

– Я не подсудимый, – вежливо сказал Маслов. – А зовут меня Игорь Михайлович.

– Игорь, стало быть? Замечательно! А меня – Иван Ароныч. – Брюнет подмигнул. – Фамилия – Бейлис, – добавил он, очевидно, чтоб не осталось никаких сомнений. – Папа с мамой – евреи. Все у меня евреи, даже домашние тараканы. А ты у нас, говорят, ассириец?

– Я не ассириец. Русский я, – скромно произнес Игорь, как бы застеснявшись вдруг такой обычной своей национальности. – А вот он говорит, что он – ассириец.

Игорь ткнул пальцем в фотографию Иштархаддона.

– Так-так… – Иван Ароныч деловито склонился над фотографиями. – Что у нас тут? Два мерзких типа. Один – качок, другой похож на шланг. Пред нами братья-близнецы: у них одна мамаша, но разные отцы. Оба преступники – сразу видно! Особенно этот, тощий. Ну вылитый жулик! И что ты с нас хочешь, Василич? Нашего тут ничего нет!

– Есть тут ваше, – упрямо сказал Еремин.

– Да нет, нет тут ничего нашего! – Бейлис взмахнул руками. – Тут все ясно как божий день – два идентичных близнеца, один из них укокал четырех жертв, а вы сдуру схватили второго. Где тут наш профиль-то? Чистая уголовка. Плюс строгий выговор от начальства. Не мне, разумеется. Тебе.

– Мы взяли обоих, – угрюмо сообщил Еремин, глядя в стол. – Один из них перед тобой. Игорь Маслов. Чист как детская слеза. Наверное, даже вегетарианец. А второй, убийца, – тот, которого вчера скрутили, – исчез.

– Сбежал? – Иван почесал в лысеющей макушке. – Сочувствую, Василич. Это невероятно неприятно, как говорит моя теща. Я что-то не помню, чтоб у нас кто-нибудь из ИВСа бегал. Как же вы так прошляпили? Дяденька-то серьезный – англичанина пришиб!

– Не сбежал он. Исчез.

– То есть как – исчез? Прямо совсем? Раз – и нету? Может, там хоть следы взлома есть или что? Стены проверили? Может, вывел его все-таки кто-то под белы рученьки? Может, охрану подкупили?

– Я Митрича и Прошкина к его камере поставил, – глухо сказал подполковник. – Усиленную охрану поставил – ведь как сердцем чувствовал… Можно подкупить Митрича и Прошкина?

– Митрича и Прошкина – нельзя, – убежденно произнес Бейлис.

– Вот именно. А он – исчез.

– Да… – Бейлис возбужденно зашагал по кабинету. – Похоже, что дело-то наше. Может, он иллюзионист, этот ваш Иштванбурдюк? Хотел украсть меч для своих фокусов?

– Иван Аронович, – подал голос Игорь. – О чем вы все время говорите? Что такое "ваши дела"? Что такое "ваш профиль"?

– Сказать ему? – Иван обернулся к подполковнику.

– Скажи. Все равно нам с ним придется работать. Без него не обойдемся.

– Я – специалист по всякой шизне, – сказал Иван Ароныч. – Из особого отдела, который занимается всякой шизней. И сам я шизик.

– Ты – клоун, – уточнил подполковник Еремин. – Клоун и придурок. А вообще-то, Игорь, если говорить серьезно, Иван Аронович у нас специалист одного из отделов ФСБ. Очень хороший и высококвалифицированный специалист. Офицер. Звание уточнять не буду.

– Звание очень маленькое! – громко прошептал Бейлис, приложив ладонь ко рту для конспирации. – Таки просто унизительное! Меньше, чем генерал-майор – вы представляете, Гоша? Это просто невыносимо! В общем, не ценят! И зарплату задерживают. И за границу не пускают. Говорят, мордой лица не вышел! Нос неправильный!

Игорь изрядно оцепенел сегодня, заморозился, отгораживаясь душой от всех неприятностей, свалившихся на него подобно снежной лавине. Бейлис отогревал его сейчас как мощный калорифер. Может, все это было просто набором стандартных психологических уловок, успешно применяемым офицером госбезопасности? Может быть. Но вот нравился Иван Аронович Игорю, и все тут.

Да и Еремин нравился ему все больше. Сами понимаете – когда вас сажают и когда вас отпускают – это две большие разницы. Как говорят в Одессе.

– Я догадываюсь, о чем вы думаете, – сказал Игорь. – Вы думаете, что Иштархаддон – все же мой брат. И что я пытаюсь скрыть это от вас, дабы выгородить его. Но я прошу прибегнуть вас к логике, товарищи…

– Господа, – поправил его неугомонный Ароныч. – Господин Бейлис – хорошо звучит! А супротив логики мы, значится, ничего не имеем.

– Иван, замолчи, – умоляющим тоном произнес Еремин. – Дай сказать человеку!

– Так вот, – продолжил Игорь. – Я уверяю вас, что никакого брата у меня нет. И в моих интересах – чтобы вы как можно быстрее нашли этого сумасшедшего Иштархаддона, или как его там, и упекли за решетку. Потому что иметь генетического двойника-убийцу, вместо которого пытаются посадить в тюрьму тебя – это не самое большое удовольствие. Со своей стороны обещаю вам самое тесное сотрудничество.

– Сотрудничество… – подполковник Еремин пробарабанил пальцами по столу. – Сотрудничество нам очень понадобится. Надо все-таки узнать, чем отличается Сирия от Ассирии. Вы ведь историк, да?

– Да.

– И каков же ваш предмет исследования?

– Слепые Земли. Если точнее, наше Слепое Пятно. Нижегородское.

– Слепун? – Подполковник удивленно поднял брови. – Что же там можно исследовать, в слепуне? Там же ничего нет.

– Слепун?! – Иван Аронович едва не подпрыгнул. – Василич, ты не понимаешь! Слепун – это кладезь загадок! Игорь, раз уж ты подвернулся мне под горячую руку, позволь высказать мне свое научное мнение о слепунах. Слепые Земли – это базы инопланетян на Земле. Их стратегические форпосты. Они наблюдают за нами оттуда. Готовят вторжение. Ох, не к добру эти пятна, клянусь вам, господа мои хорошие!

Игорь деликатно поперхнулся, хотя больше ему хотелось выругаться матом. Удел специалиста – регулярно выслушивать всякую дурь о предмете своего изучения.

– Иван Аронович, – поинтересовался он, – а почему же эти самые инопланетяне до сих пор нас не захватили? Ведь Слепые Земли существовали всегда. Существовали до появления человека, до динозавров, до трилобитов, в конце концов. Давно доказано, что они появились одновременно с формированием нашей планеты из газового облака. Чего ждут эти ваши инопланетяне?

– А мы для них еще не созрели! – безапелляционно сообщил Бейлис. – Что для высокоразвитых цивилизаций какие-то жалкие миллиарды лет? Они ждут, когда мы перешагнем определенный рубеж. Например, выйдем за пределы Солнечной Системы. И тогда они сразу выйдут из своих слепунов и поработят нас. Всех поголовно.

"Начитался дешевой фантастики, – подумал Игорь. – А может быть, он и вправду шизик".

ГЛАВА 3

Игорь стоял на обочине шоссе, спускающегося вниз по крутому берегу Оки. Стоял и смотрел сверху на Слепую Землю. Машины с ревом проносились за его спиной.

Каждый житель Нижнего Новгорода знает, что такое Слепая Земля. Каждый нижегородец видел это место собственными глазами. Точнее сказать, не видел ничего, потому что не на что там смотреть. Человеку, впервые смотрящего на Слепую Землю, зрелище кажется необычным, загадочным и даже пугающим. Если обозревать Слепую Землю с правого берега Оки, с холмов, вознесшихся высоко над рекой, то кажется, что туман спустился на всю заречную часть нижегородской земли и закрыл от взора эту землю до самого горизонта. Непривычному глазу может привидеться, что дымчато-серые полосы медленно текут там, внизу, извиваются как змеи. Но это всего лишь иллюзия. Если привыкнуть к необычному, притерпеться взглядом, то обнаруживаешь, что не видишь, в сущности, ничего. Нет там никакого тумана. Просто часть мира вырезана из поля зрения. Аккуратно прорезана бритвой по контуру и изъята из обращения.

"Кем вырезана? – подумал Игорь. – Господом Богом? Не лень же ему, Господу всемогущему, загруженному делами по горло, вырезать из нашего поля зрения куски каждый раз, когда мы, ничтоже сумняшеся, бросаем случайный взгляд на Слепую Землю? Что хочет он скрыть от нас, людей? Что-нибудь очень плохое, неподобающее творению Божьему? Или наоборот, слишком хорошее для несовершенных, греховных тварей? Что-то такое, до чего мы еще не доросли?"

Ничего там не было, в этих Слепых Землях – островах пустоты, раскиданных по планете. Так утверждали ученые, и Игорь Михайлович Маслов не мог не согласиться с этой аксиомой. В конце концов, он и сам был ученым. Диссертацию, правда, так пока и не накропал, но пара статей в загашнике имелась. Две неплохих, добротных статьи в "центральной", как принято выражаться, научной прессе. Две статьи, посвященных Слепым Пятнам. Им, родимым, черт бы их побрал. Родимым пятнам на теле старушенции-планеты.

Именно поэтому и не написал он до сих пор свою диссертацию. Тема не та. Ну что это за тема – Слепые Земли? Они же Слепые Пятна (термин, появившийся во времена интенсивного развития картографии), они же Blind Lands, они же Las Manchas Ciegos и так далее. Да, вот еще – "слепуны" – это уже по-русски. Как по-старорусски, так и по-новорусски. Даже подростки, выражающиеся на таком отвязном сленге, что понять ничего невозможно, не брезгуют вставить в свою словесную помойку извечное: "Да пошел ты в слепун!" Живы еще русские традиции…

"Динамические тенденции влияния Слепого Пятна Нижнего Новгорода на социально-экономическое развитие Российской Федерации". Непонятное, но при ближайшем рассмотрении банальнейшее сочетание слов. Увы, полностью совпадающее с названием диссертации Игоря Маслова. От этой темы его отговаривали все – от коллег-аспирантов до профессора Вязникова, который вначале упорно отказывался стать научным руководителем Игоря. Сам ректор, действительный член дюжины лучших мировых академий, вызвал Маслова к себе в кабинет, что само по себе можно было рассматривать как явление экстраординарное. "Игорь Михайлович, – сказал он ласково. – Нижегородский университет имени Лобачевского – это солидное учреждение. Очень солидное, уверяю вас. Наша репутация непререкаема. Любое научное исследование нашего университета вызывает пристальное внимание во всем мире. И в немалой степени это относится к историческим исследованиям. Вы обладаете хорошим потенциалом, Игорь Михайлович. Вы смело можете браться за любую сложную тему – в мировой истории еще много малоизученных и совершенно неисследованных фрагментов. А вы?! Ну что вы за тему выбрали, Игорь? Это же несерьезно! "Исторический персонаж Курочка Ряба и его влияние на яйценоскость кур Линдовской птицефабрики" – и то звучит солиднее… Ничего – оно и есть ничего. Пустота… Что там можно изучать?"

Ректор, как обычно, был очень занят. Он выделил на разговор с Масловым пять минут. Беседа, однако, продлилась полтора часа, и по ее окончании Игорь вышел из кабинета ректора с одобренной темой своей диссертации. Той самой. "Динамические тенденции влияния Слепого Пятна"… и так далее.

Как ни странно, Игорь нисколько не сомневался в том, что сумеет убедить академика. Да и профессор Вязников живо заинтересовался темой – после того, как Игорь получил добро от начальства и в первый раз подробно рассказал профессору суть своих идей. Маслов сумел взглянуть на старую проблему по-новому.

В самом деле, почему Слепые Земли всегда были негласным табу в исследованиях ученых всех областей науки? Почему говорить о них считалось чем-то примитивным, даже неприличным? Со времен средневековья господствовало мнение, что Слепые Земли – это некие недоделки Бога, огрехи в его созидательной работе. Слепуны не были грязными – они были просто ничем, но их сторонились, как стараются ненароком не прикоснуться к лишайным пятнам на теле больного. И уж конечно, никто не усматривал в Слепунах чего-либо необычного или мистического – как не усматривают его в лужах на дорогах.

* * *

– Владислав Николаевич, – волнуясь, говорил Игорь, – мнение, что Слепые Пятна никак не влияют на историю человечества, является величайшим заблуждением. Ведь вы подумайте – в мире существует всего шесть Слепых Пятен, и расположены они именно в тех шести странах, которые безусловно лидируют в мире. Россия, Великобритания, Чехия, Япония, США и Австралия. Почему нет ни одного слепуна в огромной Африке? Не потому ли этот континент обречен на нищенское существование? Нет Слепой Земли в Китае – и маленькая Япония обходит эту гигантскую страну по всем показателям. Три пятна в процветающей Европе – это что, случайность?

– То, о чем вы сейчас говорите, Игорь, – давно уже не новость. – Профессор улыбался – понимающе, но с оттенком снисходительности. – Шесть Слепых Пятен – шесть государств-лидеров. А как же история древнего мира? Великие государства Месопотамии. Египет и Эллада. Рим и Карфаген… Та же Поднебесная империя Китая, в конце концов. Слепые Земли существовали всегда. Почему же они начали оказывать свое, как вы изволили выразиться, "влияние" только в течение последних сотен лет? Что представляла из себя Северная Америка пятьсот лет назад? Захолустье, периферия мировой цивилизации. А ведь слепун уже существовал на ее территории! А Япония – разве могла она равняться с могущественным Китаем? Да и наша Россия, признаемся, вышла в мировые лидеры так недавно, что по историческим меркам это можно назвать первыми шагами младенца. То, что вы изложили, полностью соответствует теории небезызвестного Сэмюэля Бейкера. Но, как вы знаете, отечественная наука не поддерживает эту теорию – несмотря даже на лестность ее в отношении России. Мы предпочитаем оперировать фактами, а не компиляцией временных факторов. Так-то вот, дорогой мой Игорь Михайлович.

– Да Бог с ней, с древней историей, – заявил Игорь. Видно было, что профессора покоробило такое наглое заявление, но он стерпел. Профессор вообще отличался редкой терпеливостью. – Что касается теории Бейкера, то это неполноценное исследование – так, огрызок какой-то. Я согласен с вами, Владислав Николаевич, что в течение большей части истории слепуны не влияли на человечество. Не влияли так отчетливо, чтобы это можно было проследить. Но теперь, в начале двадцать первого века, влияние их стало столь определенным, что не заметить его нельзя! Выражаясь образным языком, Слепые Земли проснулись! Вот, смотрите!

Слегка трясущимися руками Игорь выудил из обшарпанного портфеля изрядно помятый листок и положил его на стол. Диаграмма была отпечатана на цветном принтере. Нагромождение ломаных линий, карабкающихся вверх и падающих вниз. Мелкие надписи, кое-где исчерканные шариковой ручкой. Один только Игорь Маслов знал, сколько данных пришлось ввести в компьютерную базу, просчитать и проанализировать, чтобы получить этот график. Год непрерывной работы – в полном молчании, дабы не опередил никто из конкурентов. И еще много лет работы впереди.

– Это показатели экономического роста двадцати ведущих стран за последние двадцать лет. У меня есть еще другие графики – геополитическая значимость, интеллектуальный потенциал и так далее. Но там пока много субъективного – нужно еще доделать… Хотя, я думаю, и так все понятно…

– Что понятно? – спросил Вязников, пытаясь через толстые очки рассмотреть хаос букв, углов и линий. – Может быть, объясните? Мы, старики, соображаем медленно. Не успеваем мыслью за вами – молодыми и гениальными.

– Шесть стран! Только шесть! С начала века – невиданный, феноменальный рывок вверх! Ну ладно США и Япония, – в течение двух последних десятилетий они и так были наверху. Случаи с Великобританией и Австралией тоже можно как-то объяснить – звезд с неба они не хватали, но в списке ведущих капиталистических держав присутствовали всегда. Даже про Российскую Федерацию можно сказать: ну да, страна огромная, сумела, мол, преодолеть свое извечное разгильдяйство, построить эффективную экономику и рванула вверх. Все, мол, закономерно, хотя вы-то прекрасно знаете, Владислав Николаевич, что разгильдяйство свое мы так и не преодолели. Ну а про Чехию что скажете?

Игорь отстранился от стола и хитро улыбался теперь, глядя, как профессор изучает график, водит по нему пальцем.

– А что Чехия? – Вязников поднял голову, уставился на Игоря. Выглядел он весьма озадаченно. – Она что?.. Тоже?

– Тоже! В теории Бейкера, опубликованной три года назад, был один явный напряг – и именно Чехия. Слепое Пятно там, понимаете ли, есть, а вот в ведущую шестерку она не входила. Хотя и развивалась достаточно интенсивно. Так вот, по данным на начало 2005 года, Чехия обогнала-таки Германию и вышла на шестое место в мире! То самое шестое место, которое было ей предназначено историй. Сверхновейшей историей!

– Что вы называете сверхновейшей историей?

– Эпоху, которая началась после начала третьего тысячелетия от Рождества Христова. Всего пять лет прошло с начала века, но тенденции налицо. Я уже могу сделать выводы. И вы, Владислав Николаевич, можете! А после того, как мы опубликуем свои работы, это поймет и весь мир! Слепые Земли проснулись! Да здравствуют Слепые Земли!!!

Игорь Маслов поднял руки и совершил три восторженных козлиных прыжка, отчего этажом ниже с потолка осыпалось некоторое количество старой побелки.

– И что же это, хорошо? То, что слепуны проснулись? – пробормотал Вязников, испуганно протирая очки. – Может быть, в этом нет ничего хорошего? Все-таки неконтролируемая стихия…

– Это хорошо! Это отлично! Это прекрасно для нашей любимой страны – России, которая обречена теперь на процветание! Это замечательно для нас с вами, дорогой Владислав Николаевич, потому что мы напишем выдающуюся фундаментальную работу, нет, десять выдающихся фундаментальных работ, и отхватим Нобелевскую премию! Вокруг Нижегородского слепуна выстроят ограду из чистого золота и поставят почетный караул – как некогда у мавзолея Ленина!..