7 Смертных. Становление грехов

Он так и не понял сколько, проспал, но его колотил холодный пот, руки настолько сжали молитвенник что в обложке явно виднелись следы ногтей. Он подошел к принесенному ведру и на миг ему показалось что замес-то воды там кровь он отшатнулся, протер глаза. После не долгого раздумья все же выпил кружку воды и стуча зубами от холода продолжил молиться.

На второй день сон был более детальный он наконец-то разглядел тени горящих людей, а также понял что ступает голыми ногами по старым циновкам.

Домашние хлопоты

Старик перестал рассказ когда, понял что все уснули, завтра в караул должен был заступать Максим поэтому он уснул даже раньше любопытной Нины. Рита уже вернулась с караула и заботливо подоткнула одеяла младшим.

– Вам дать воды? – спросила она наливая себе кружку мутной жидкости, она единственная кто из всех воспитанников была абсолютно физически и психически здоровой.

– Не откажусь – проскрипел старик, в его горле от длинного рассказа пересохло, и заныла рана под грудой тряпья.

– Зачем ты постоянно рассказываешь эту историю? – спросила Рита протягивая кружку грязной воды старику и у саживаясь на свой тюк соломы.

– Что бы знали врага в лицо. Я скоро покину вас, и за мной придут слуги мрачного жнеца, а вы останетесь одни. Мало ли кто из вас попадет в руки змея или семи смертных, или всадников -отпив чуть более громко ответил старик и поудобней улегся на своей куче тряпья.

– Кому нужна шайка убогих мы не переживем следующей зимы, как и ты и твои сказки нам не помогут, лучше б сказал наконец как тебя звали – произнесла Рита надменно растягиваясь на своем тюке соломы.

– Всему свое время, а пока спи милое дитя, да и мне следует отдохнуть – произнеся это он закрыл глаза и уснул, спал старик давно без снов с момента наступления апокалипсиса, когда весь мир рухнул в ночь красной луны.

Утро началось с привычных хлопот, девочки перетряхивали тряпье и солому в поиске вшей клопов и прочих насекомых. Их аккуратно ссыпали в баночки делая запас на бедующее если их поджарить вкус был мерзкий, но желудок насыщался. Карл и близнецы пошли осматривать кусты на предмет дохлых птиц каких нетто я год и прочего, не доеденного хищниками. Диего отправился рыбачить, Макс, как всегда, возился с запасами.

Старик хотел помочь, но простояв минуту свалился на край стола, Рита не одобрительно посмотрела на него, а Нина тут же бросилась в груду тряпья старика и стала ловко добывать из постели старца лакомых насекомых.

– Совсем ослаб? Да ты ранен? – тихо на ухо деду сказала Рита, быстро посмотрев вылезшего из своей недельной берлоги.

– Не важно, молчи я не хочу чтоб кто-то знал – также тихо ответил дед своенравной Рите, в ее 17 ей пора бы замуж, а не скрываться по окраинам с кучкой отбросов. Она сама к ним пришла и решила остаться год назад, не жаловалась, не на условия жизни, не на труд.

– Не скажу, но проблемы не только у тебя старец Нина стала подкашливать с кровью, ее бы к знахарю – произнесла Рита внимательно смотря на маленькую сиротку которая уже собрала почти полную банку.

– Это нам не по карману прием у знахаря стоит 7 серебряных монет, у нас столько нет, перенеси ее постель в мой угол. Чтоб она меньше заражала вас и корми те нас отдельно! – произнес старик и поплелся на свое место, погладив по головке смышленую и ловкую Нину. Она улыбнулась и тут же разразилась кашлем, на ее маленькой ладошке появилось красное пятнышко крови. Которое юная девица тут же вытерла об подол, своего лоскутного одеяния.

– Деда ты вчера забыл закончить сказку – тут же заканючила Нина, Рита беспрекословно перенесла подобие постели Нины под бок к старику.

– Устраивайся по удобней и слушай – закутавши в лохмотья и тряпье проговорил дед и радостная Нина улеглась рядом, Рита же еле сдерживая слезы, вышла на улицу

Рассказ Старика часть вторая

На десятый день Пьер полностью походил на психа он осунулся, исхудал, в палых глазницах были потрескавшиеся глаза все в тонких прожилках капилляров. Борода отросла клочковатая, единственное, что за эти 10 суток безумных снов хорошего случилось, это зарубцевался, ожег.

К вечеру у дверей камеры появилось двое двухметровых мужчин и от их вида Пьер слегка ужаснулся, потому как несмотря на сутаны кардиналов они не выглядели служителями церкви. Первый был где-то около метра девяноста, имел выправку заправского солдата с широкими плечами и мечем на поясе. Также под его сутаной явно была кольчуга или брони жилет, на свежее выбритом подбородке не торчала не одного лишнего волоска. Но самое страшное в нем это был его рот, он был зашит грубой черной нитью на три креста, еще на его широкой груди стесненной сутаной весел причудливый крест который имел огромное количество элементов украшения и явно являлся предметом антиквариата.

Второй был еще на голову выше первого, но при этом был болезненно худ имел длинные немытые волосы, которые сосками свисали из под черной кожаной шляпы. Также у него была аккуратно остриженная борода и его сиреневые глаза были колючими словно иглы. Ими худой сверлил шрам на груди Пьера, также он прятал руки в перчатки и носил не менее чудной крест чем первый. Но самой примечательной деталью го одеяния было два пистолета на поясе, и кремниевый мушкет за спиной.

– Пьер Блан как полагаю? – произнес худой с явным британским акцентом, Пьер кивнул.

– Я кардинал специального отдела Ватикана по экзорцизму и демонологии Артур Вильям Хеллсинг, а этот замечательный мужчина кардинал инквизитор Вирги Токвемада – произнес Артур и улыбнулся белоснежной улыбкой, Вирги лишь слабо кивнул.

– Позвольте предугадать ваш следующий вопрос епископ, да инквизиция все еще действующий орган Ватикана несмотря крайне малую численность и да Хеллсинг не выдуманный род – произнес Артур подняв палец в кожаной перчатке к верху тем самым действительно опередив вопрос Пьера.

– Я сошел сума? – тихо произнес Пьер и озарил себя крестным знаменем и поцеловал старенькое деревянное распятье.

– Нет, это нормально многие думают, что сошли с ума. Особенно свежее вступившие на пост папы, только получившие папскую печать и доступ к нижним этажам подвала. Епископ пойдемте в ваши покои вам надо переодеться и подготовится к прогулке по подвалам, плюс у меня будет пара вопросов. – поднимая с колен Пьера произнес Артур, взяв его под локоть они медленно направились в покои Пьера.

– Пьер я буду вас так называть а то эти саны больно долго выговаривать, у меня вопрос какой у вас был нательный крестик? – вкрадчиво спросил Артур помогая помнятся по ступенькам качающемуся от голода епископу, Вирги следовал за ними бесшумной тенью.

– Мне подарил его отец. Крест был золотым но я потерял его где-то, новый еще не успел приобрести – ответил Пьер вспоминая больного отца который стряхивал слезы гордости за то что сын стал епископом, увы он умер через полгода после того как сделал сей дар.

– Ни когда не носите золото, когда вас проклинают оно может повести себя не адекватно, хорошо что вы только отделались этим ожогом. Кстати давно это у вас? – подведя Пьера к его апартаментам, спросил и легко вскрыл отмычкой дверь. Вирги остался с наружи пугать своим видом задержавшихся с ужина послушников.

– С момента общения с госпожой Киую – заползя в ванную комнату, произнес Пьер его гость расположился в кресле и бесцеремонно закурил. Руки тряслись очень сильно, поэтому пришлось бриться электробритвой, хотя он всегда любил пользоваться опаской. Несмотря на внешний вид с Артуром епископ чувствовал себя в абсолютном спокойствии.

– А кардинал Джованни Гвидиче не жаловался не на какие странности? – громко спросил Артур потушив бычок в цветок не найдя пепельницы у не курящего Пьера.

– Нет он только очень быстро засобирался выполнять требования госпожи Киую- произнес Пьер запрыгнув в душ и смывая с себя следы нечистот подвального голодание, телу становилось намного легче, но голова начина кружится.

– Интересная эта женщина госпожа Киую, я читал ее письмо и по-моему она хочет нарушить заповедь не укради.– произнес Артур, Пьер меж тем выполз из ванной и просто рухнул в кресло замотавшись в чистый белый халат.

– Она старуха что она может сделать? – легкомысленно произнес Пьер смотря как Артур опять закуривает, судя по тому как изменилась краска перчатки между пальцев на правой руке, курил он очень часто.

– Ты в курсе что она за предметы попросила? – спросил Артур, выдыхая густой дым сигареты после затяжки, любуясь маленькими угольками на кончике сигареты.

– Нет папа сначала хотел испытать крепость моего духа – произнес Пьер он был очень скромен в своих высказываниях, плюс Артур был выше его саном.

– Испытание ты прошел на пять. И так слушай, что требует госпожа Киую. Яблоко раздора – в древнегреческих мифах золотое яблоко, на котором было написано «прекраснейшей» которое попало к нам в Ватикан после казни не без известной Марии Антуанетты казненной 16 октября 1793году. Второй предмет столь же древний кровавый тиара самоубийцы Клеопатры, та самая диадема со змейкой, многие годы считалась утерянной, пока нам не продал инкогнито представитель семьи Виндзор за сумму веса его в золоте. Некий меч который упоминался в тысяче легенд и последний раз его видели согласно им в гробнице короля Артура, на самом деле сей меч мы нашли у одного старика служившего в аненербе. Увы он так не хотел расставаться с дорогим сердцу презентом что пришлось передать его и остальные части коллекции в руки германского правосудия в 1993году. Четвертый предмет интересен тем что мы нашли его на острове Крит оно в очень плохом состоянии, это зеркало предположительно богини Афродиты, но тут я не буду рассуждать найдено и Каталогизировано Ватиканом в 1896году. Пятый артефакт кольцо магистра ордена тамплиеров, говорят дарует бессмертие но его более трехсот лет носят папа, но вроде живут как обычные люди, оно сейчас у меня в кармане сутаны понтифик не выдержал пост поэтому в подвал он не идет. Шестой артефакт хранится у нас с времен пресловутого ордена тамплиеров он очень сильно поврежден, но Грааль есть Грааль. А вот над седьмым мы долго спорили. Потому как в сокровищнице Ватикана самая большая коллекция оккультного антиквариата в мире и все-таки конклав сошелся на инструменте сладкоголосого Орфея, а именно лира и того семь вещей – спокойно подытожил Артур и весело улыбнулся за время его рассказа в цветке появилось еще три бычка.

– Но это, же легенды этих предметов не существует – произнес Пьер, у которого в голове не укладывалось, что Грааль все время был в Ватикане и пылился в каком-то подвале.

– На эти легенды ты еще насмотришься, по решению папы да и нашему с Вирги ты будешь охранять залу с этими предметами до дня красной луны – произнес Артур достав старенький деревянный невзрачный крест на засаленной веревке из кармана сутаны: – негоже епископу слуге божьему и без его покровительства.

– Но как я могу выполнить поручение его святейшества? – спросил Пьер, натягивая старый крестик на шею, и на душе стало так тепло так радостно, как будто его обняла мать.

– Очень просто комната под предметы готова, два задних входа за печатаны перед первым же постелена кровать туда будет приносится еда вода и также уборная в этом помещении есть. Твое дело читать отче наши, над предметами. Не менее 4 раз в сутки и кропить их святой водой – произнес Артур и жестом указал на сложенную на кровати сутану мол пора собираться, и вышел за дверь к ждавшего его там Вирги.

Через пять минут они направились к освещенной папой комнате, она была довольно просторной и действительно имела два выхода и один вход, но сейчас выходы были запечатаны папской печатью. Посередине комнаты стоял стол, его покрывала чистейшее сукно оно ждало свои реликвии. Напротив стола между двумя выходами стояло здоровое от пола до потолка зеркало, освещали комнату старинные настенные канделябры с вечами.

Артур и Вирги ушли а Пьер принял скромную трапезу оставленную у входа в комнату со столом, он на всякий случай прочел отче наши и стал ждать кардиналов. Они пришли под утро явно изможденные, у каждого в руках было по холщевому мешку. Они бережно изъяли из мешка Артура позеленевшую от старости лиру и давно утратившую струны. Потом также бережно достали поеденный ржавчиной клинок напоминавший больше просто кусок старой арматуры. Из кармана сутаны Артур извлек простенький перстенек и положил его рядом с вещами на стол.

Пришел черед мешка Вирги первый предмет который он достал была простенькая медная диадема погнутая столько раз, что давно потеряла свою форму. Следующим было яблоко с почти истертой надписью, но золотое яблоко все же выглядело новее остального. Следом шло зеркало его частично облепили ракушки кораллы, такое ощущение, что его добыли со дна океана. И наконец он Грааль смятый серебряный кубок из которого кто-то выдрал все камни, сейчас он больше напоминал не реликвию мира, а лишь печальную данность времен и вандализма людей.

Расположив предметы на столе кардиналы прочли молитву Артур довольно красивым голосом произнес молитву, Вирги же просто безмолвно слегка шевелил губами, Пьер продублировав Артура закрыл зал доверенным только ему ключом.

Когда кардиналы уходили Артур задержался и спросил епископа:– у вас есть кошмары?

– Да монсеньер кардинал снятся каждую ночь. – ответил Пьер и поежился вспомнив смех ребенка из сна.

– Попробуйте разгадать ваш сон до ночи красной луны, удачи вам Пьер – произнес Артур, и ушел оставив Пьера наедине с молитвами и размышлениями о снах.

С каждым днем который приближал Пьера к ночи красного полнолуния сны становились все страннее теперь их было три вида, обычный горящими коридорами и смехом. И два новых.

Первый был про очень странную битву где молодой воин на взмыленном белом коне оставшись почти один посреди огромного поля сражается с противниками копьем. Он сильно ранен и ждет подмоги конь ступает по телам павших наконец со стороны противника выезжает существо смечем и скачет на юношу с копьем. Противника язык не позволял назвать человеком потому как в се его тело, что виднелось из-под золотого доспеха было покрыта чешуй, также он обвивал седло лошади тонким змеиным хвостом. Но самое жуткое в его облике это желтые глаза змеи которыми он сверлил витязя, почему-то это слово пришло Пьеру на ум по отношению к юноше. Они сшибаются вместе, конь чудовища соскальзывает с лат одного из погибших, чудище как не хватается за седло, как не пытается унять лошадь, не справляется с этой задачей. Он падает назем в грязное месиво кровавых тел, витязь из последних сил опускает копье и пробивает золотой нагрудник с китайским драконом, чудовище умирая шепчет « Будь ты проклят поганый пес князя Егорий, я все ровно восстану пуст на это потребуются сотни лет» на этих словах сон кончается.

Второй сон о любви китайского подростка и девушке и о страшной грозе девушка ломает ногу, но он был еще не очень четким, в нем Пьер чувствовал только бескрайний ужас юноши после поднятия куда-то.

В своем привычном сне он уже довольно хорошо ориентировался по дорожкам из циновки он обошел все жилье. Пожар начался явно со спален и перекинулся на второй этаж, потом перешел в зал для тренировок, единственное места куда не мог попасть во снах Пьер это за закрытые двери откуда шел смех, но теперь он четко слышал молитву на китайском которая пронизывала все три сна.

Спал Пьер мало, предметы искренне вызывали у него отвращение своим видом, от ужина он отказывался завтрак и обед ел исправно. Пару раз заходил Артур спрашивал про сны, просил больше сосредоточится на закрытой двери. Один раз заходил папа его глаза полностью заволокла пелена слепоты, но он был полностью готов к встрече с госпожой Киую, и ждал с нетерпением возращения кардинала Джованни Гвидиче. Хотя в Рим потихоньку стекаться главы религиозных общин и папа большую часть времени проводил в официальном папском кабинете.

– Доброе утро Пьер – произнес кардинал Джованни Гвидиче, утром за день до полнолуния красной луны он сел напротив Пьера на стул, от него пахло дорогим одеколоном ночного мотеля.

– Здравствуйте мой монсеньер – произнес Пьер улыбаясь старому знакомому и садясь на своей кровати, и наливая стакан воды.

– Смотрю, папа все подготовил. Кстати дорогой друг мне надо поговорить с вами серьезно- произнес Джованни Гвидиче и с его лица исчезли все эмоции, оно стало словно высеченным из камня.

– Я всегда рад честному разговору монсеньор кардинал – произнес Пьер чувству я как его руки предательски дрожат со стаканном воды.

– Будем честны! Расстановка в Ватикане изменится после завтрашней ночи, папа слаб и его дни на этой бренной земле сочтены. Следующим понтификом стану я это уже решено префектами все конгрегаций, вы же друг мой в шаге от кардинальской сутаны и всего-то вам следует завтра с утра до церемонии открыть дверь и пустить госпожу Киую в комнату с предметами – произнес Джованни Гвидиче и Пьер краем глаза увидел, как топорщится карман сутаны там явно был пистолет. Пьер понял, что он явно попал в переделку, которая стоит ему сутаны и жизни так и так.

Но собрав все силы в кулак, он начал убеждать кардинала Джованни Гвидиче в том, что поможет ему всем, он не помнил, что говорил и как убеждал желающего власти монсеньера. Потом убедив кардинала в том, что предан ему безраздельно даже пустил на порог комнаты глянуть на артефакты. Дождавшись, когда его покинет Джованни Гвидиче, Пьер попросил первого послушника пригласить к нему кого не то из кардиналов Артура или Вирги.

Его трясло, кардиналы не спешили, в голове вдруг начала сама собой воспроизводится молитва из сна ее читал китаец, но теперь народном Пьеру французском. Голос становился все громче и громче Пьер сжимал голову руками, метался по комнате, пробовал молиться, но слова его молитвы перебивались голосом китайца в голове. Пьер открыл аптечку и выпил таблетку обезболивающего, но ему это не помогло, через час он выпил еще 5 таблеток и погрузился в сон.

Его перенесло в древний Китай где на площади люди чествовали юного императора, на троне императора сидел дракон закованный в броню на его коленях покоился меч он слушал восхваления и улыбался клыкастой улыбкой.

Потом сон перенес Пьера к стене много километровому периметру где через каждый метр были насажаны на колья бородатые головы витязей, кое-где бы попадались и детские мимо этих голов прокатывался на лошади постаревший дракон все более похожий на человека. С другой стороны частокола на лошади беседовал с ним старый рус в красном площе, они явно спорили. Дракон смеялся и унижал князя как мог.

Потом сон показал уже знакомую сцену смерти дракона, но теперь она не окончилась фразой проклятья. Продолжилась немой церемонией буддийских монахов в сопровождении русской дружины, они несли огромный ящик на высокую гору. Там был подготовлен плоский алтарь весь исписанный иероглифами, на него и водрузили ящик, монахи быстро стали разбирать ларь. Внутри оказалась каменная статуя дракона с разинутой пастью и сжимающей в груди копье, на копье очень мелко были начертаны буквы молитвы.

Дальше сон показал, как безымянный князь сделал зарубку на посохе настоятеля и пояснил, что если копье начнет выходить придется творить молитвы у статуи постоянно. Потом дружина вместе с князем и израненным витязем отправилась восвояси. Далее начали сменятся времена года как в калейдоскопе, менялись и настоятели. Он видел как они молодыми резво поднимались на гору и как старые при помощи послушников измеряли посохом тлеющее от времени древко копья.

И спустя долгое время копье стало действительно выходить из статуи, и тогда настоятель храма стал отправлять на гору послушников, которые творили молитвы, чтобы сдержать демона внутри.

Но годы шли, послушники все более халатно относились к своей службе и копье почти выпало из статуи, и тут появился герой третьего сна влюбленный в молоденькую девушку.

Потом Пьер видел как гроза усилилась и незримый демон заточил молодого послушника в статуе дракона, а сам вселился в девушку. Девушка убрала записку послушника в кармашек рюкзака и поползла к обрыву там она разделась и стала уменьшатся на глазах пока не превратилась в младенца и не заползла в рюкзак. Потом этого ребенка нашли послушники и забрали в храм.

Сон резко перескочил на храм и старого настоятеля и мастеров смотревших на маленькую девочку поедающую сырую птицу. Они приняли решение закрыть ребенка в пристройке и постоянно читать ему священные книги. Но замки на дверях не сдержали девочку, она выбралась маленькая верткая с длинными волосами она тут же разожгла факел и пошла к спальной комнате.

Улыбаясь она ступала по циновкам и дойдя до спальни она подпалила спальню послушников, ручки двери она заперла тренировочным мечем. Потом она зашла в тренировочный зал и подпалила его и начала тихо хихикать и вот она распахнула двери молельни, где сидел старый настоятель храма. Она хохоча свернула шеи всем мастерам которые попались ей на пути к этим дверям. Взяв за бороду старого настоятеля девочка уставилась ему в глаза. Ее глаза выдавали что она далеко не человек потому как они были желтые с узкими черными зрачками, факел уткнулся в грудь настоятеля но он молча смотрел в глаза своей смерти.

Чудище лишь на секунду отвернулось на звук сирен пожарных машин вдалеке, но этой секунды хватило настоятелю что бы свершить один единственный предсмертный удар. Его левая рука резко схватила малявку за горло, а указательный и средний палец молниеносно воткнулись в распахнутые глаза чудища. Смех оборвался и раздался жуткий вой, мертвый настоятель рухнул на пол. А чудище закрыла ладошками глаза и выло как раненый на охоте зверь.

Тело Пьера содрогалось от боли, все его вены резко вздулись, а сознание блуждало по миру кошмаров, и он тихо шептал какую-то ересь про драконов. В таком виде утром следующего дня нашел его Вирги, понюхав воду, он скривил зашитые губы, в стакане епископа явно чувствовалась доза яда. Странно, что тело Пьера еще сопротивлялось токсину, введенному в плоть с водой. Вирги ввел противоядие и спрятал тело епископа под стол с реликвиями.

Сняв сутану и обнажив серебреную кольчугу и укрепленные железными пластинами Вирги сел на пол и стал ждать у входа в зал. Он прекрасно слышал скрип колес инвалидной коляски и как минимум еще шаги трех пар ног. Так же он услышал как замок одного из выходов аккуратно щелкнул и в щель просунулся кремниевый мушкет.

– Епископ жив – тихо спросил Артур, Вирги слегка качнул готовой, начал отсчет шагов которые приближались к дверям. Двери растворились ровно на цифре тридцать, несчастливый сегодня день подумал Вирги.

На пороге стоял кардинал Джованни Гвидиче, он быстро осмотрел комнату и не увидев ни кого произнес:– Именем папы покиньте немедленно покиньте комнату кардинал Вирги Токвемада.

Но Вирги остался седеть как седел лишь напряг губы, так что нитки впились в них с силой, а места прокола нитями побелели.

– Если вы не уйдете, вас разжалуют из кардиналов, выгонят с позором – прочеканил Джованни Гвидиче и зажал рукоять пистолета под полой сутаны, сзади за дверьми стоял переводчик госпожи Киую с зажатыми в пальцах звездами для метания.

– Я уйду, когда увижу госпожу и ее подругу – произнес грубым голосом опытного бойца Вирги, разорвав губы скрепленные нитями, кровь хлынула ему на подбородок. Раздалось разом два хлопка и две пули сбили друг друга в месте, где седел Вирги.

Артур влетел в зал вихрем и уже держал в руках пистолеты сбивая пулями летящие в перед металлические звезды, в зал вползла, вошла молодая женщина лет тридцати. Она была довольно собой шатенка волосы скручены в тугую косу тонкие губы, зеленые глаза, хорошая фигурка слегка крупноват нос, но даже он напортил вида девушки. Она оценила противников и решила выбрать Вирги, из ее рук ползло темное облако какой-то субстанции в сторону мечника.

Артур меж тем увидел основную цель старуху на кресле каталке, подлетев к переводчику, он со всей дури ударил его рукояткой пистоле в челюсть, так что зубы оппонента просыпались на пол. Сорвав с рук кожаные перчатки, Артур достал из кармана тонкую серебреную сеть и накинул ее на старуху, при этом мимоходом ногой ударил в висок Джованни Гвидиче.

– Exorcizo te, immundissime spiritus, omnis incursio adversarii, omne phantasma, omnis legio, in nomine Domini nostri Jesu Christi eradicare, et effugare ab hoc plasmate Dei. Ipse tibi imperat, qui te de supernis caelorum in inferiora terrae demergi praecepit. Ipse tibi imperat, qui mari, ventis, et tempestatibus impersvit. Audi ergo, et time, satana, inimice fidei, hostis generis humani, mortis adductor, vitae raptor, justitiae declinator, malorum radix, fomes vitiorum, seductor hominum, proditor gentium, incitator invidiae, origo avaritiae, causa discordiae, excitator dolorum: quid stas, et resistis, cum scias. Christum Dominum vias tuas perdere? Illum metue, qui in Isaac immolatus est, in joseph venumdatus, in sgno occisus, in homine cruci- fixus, deinde inferni triumphator fuit. Sequentes cruces fiant in fronte obsessi. Recede ergo in nomine Patris et Filii, et Spiritus Sancti: da locum Spiritui Sancto, per hoc signum sanctae Cruci Jesu Christi Domini nostri: Qui cum Patre et eodem Spiritu Sancto vivit et regnat Deus, Per omnia saecula saeculorum. Et cum spiritu tuo. Amen1.– начал беспрестанно повторять текст молитвы изгнания дьявола Артур, старуха вертелась на инвалидном кресле как уж на сковородке.