Виновата тайна

Ленка, напрочь забыв, что она сегодня дежурит, пребывала в глубоких размышлениях о своей фотке на стене «ВКонтакте». Теперь за каждым взглядом в её сторону мерещился неозвученный ядовитый коммент.

– Чего сидишь, Савина? – прошипела Алина, топорща выщипанные до ниточек брови. – Ты сегодня дежуришь.

Сорвавшись с заоблачных высот в жестокую обыденность, Ленка бросилась развешивать таблицы. Их было много, а гвоздиков на доске мало. Кое-как разместив их, чтобы они не перекрывали друг друга, Ленка отступила назад и полюбовалась своей работой. Таблички висели идеально ровно. Химичка же, скорбно сложив на животе руки, наблюдала за ней.

– Савина, и откуда у тебя руки растут? – Её лицо выразило сложную гамму кислотных реакций. – Зачем всю доску завесила? Оставь таблицу номер три. Остальные сними. И где вас таких делают, бестолковых?

Ленка, снимая лишние таблички, хотела было добросовестно и подробно объяснить местоположение этого «где» и даже открыла рот, но Сашка быстро выволокла её за дверь, не дав произнести ни слова.

– С химичкой лучше не связываться, – громко прошептала она. – Иначе кол поставит. Ты молчи и кивай, а она поорёт и успокоится.

– Так она же не по теме бухтит, – возмутилась Ленка. – Откуда я могла знать, что нужно было только одну повесить?

– Да она всегда кучу всего приносит, но никогда этим не пользуется.

– А зачем тогда? – удивилась Ленка.

– Перед другими учителями понтуется, мол, какой я профессионал и как здорово готовлюсь к уроку.

– Бред, – хмыкнула Ленка.

– Кстати, ты доску помой и три куска мела положи, – посоветовала Сашка. – У химички пунктик по поводу мела. Если меньше трёх кусков, то у неё истерика начинается.

Ленка вернулась в класс и старательно вымыла доску. На всякий случай дважды. Притащила из учительской четыре куска мела и выложила их на желобок доски, тщательно вымерив равные расстояния между ними. Выстирала тряпочку и, аккуратно сложив её в квадратик, пристроила рядом с мелом. Хотела было уложить сверху веточку традесканции, для завершающего штриха, но передумала, химичка могла не оценить.

Задребезжал, срываясь на хрип, звонок.

– Сесть! – Визг химички взбодрил опоздавших. – Открываем учебник на странице тринадцать. Я сказала учебник, а не тетрадь, Павлова. Демидов, вынь морду из планшета.

– Маринсанна, у меня там учебник. Он в электронном виде.

– Я предупреждала, что на моём уроке никаких планшетов. Тебя, Игнатьев, это тоже касается. – Тот в ответ умоляюще сложил руки и сделал мордочку бездомного щеночка. – И не надо мне тут пантомиму невинно убиенного разыгрывать. Закрыл нетбук, открыл учебник.

Игнатьев, душераздирающе вздохнув, выключил нетбук и прикрыл его учебником.

– Ну, Маринсанна, это же удобнее, – заныл Никита, надеясь выпросить разрешение. – В других школах…

– Хочешь в другую школу? – придвинулась к нему химичка, плотоядно улыбаясь. – Могу помочь с протекцией.

– Не надо, – Демидов торопливо сунул планшет в сумку и, вытянувшись сурикатом, уставился в учебник соседа.

На тринадцатой странице красовался тоскливый заголовок: «Алгоритм составления уравнения окислительно-восстановительной реакции методом электронного баланса». Ленка без энтузиазма вгляделась в него. Химия её совершенно не интересовала. Тем более что в том, Ленкином светлом и прекрасном, будущем химии совершенно не было места.

Она без интереса слушала химичку, выхватывая кирпичики-слова, из которых строилась неприступная крепость превращения веществ: «схема реакции», «окислитель», «электронный баланс», «кислотные остатки». Совершенно не воспламеняясь от погружения в алгоритм составления уравнения. А вот Олег так заинтересованно слушал, что Ленка даже позавидовала. Увлечь себя этим предметом она даже при самом горячем желании не смогла бы.

Домашнее задание оказалось огромным. Ленка глазам не поверила, когда увидела список упражнений, которые нужно было выполнить.

– Она всегда так много задаёт? – ткнула локтем Олега.

– Да задания пустяковые, минут на десять, – улыбнулся тот.

– Ага, на десять, – Ленка была уверена, что ей хватит на месяц.

Отягощённая полной несовместимостью с химией, она вышла в коридор и тут же наткнулась на Машу. Та вместе со старшеклассником, прямо посреди коридора, не замечая шумного течения перемены, читала какую-то бумажку. Рослый школьник сложился почти вдвое и ненавязчиво нависал над её плечом, тыкая в строчки пальцем и поясняя.

Ленка прислонилась к стене, наблюдая за процессом. Маша получила бумажный конверт, с содержимым которого тут же ознакомилась, а старшеклассник, дождавшись её утвердительного кивка, облегчённо разогнулся и тут же отбыл восвояси.

– Вижу, процветаете? – подошла к ней Ленка.

Маша глянула на неё и тяжко вздохнула, туманясь взглядом.

– Работаем.

– Слушай, а на что вы деньги тратите? Мне вот просто жутко любопытно.

– Я… – Она умолкла.

Значит, тайны всё же есть, отметила Ленка. Ах, бандерлоги, ну что вы опять придумали?

– Ладно, забудь. Это совершенно неважно.

– Ой, я же хотела сказать, что у нас завтра выезд на природу, – преувеличенно радостно встрепенулась Маша. – Если мы назначим сбор на восемь часов у школы, это будет нормально? Или попозже?

– Нормально, – кивнула Ленка, хотя перспектива вставать так рано в воскресенье совсем не радовала.

– Вот маршрут, – Маша протянула аккуратно сложенный лист. – Продукты мы распределили. Из взрослых будет папа Серёжи.

Ленка развернула лист. Сорок минут на автобусе – и они на стоянке для пикников. Очень даже удобно. К тому же там есть всё необходимое.

– Привет, – к ним подошёл Олег, радушно улыбаясь. – О чём совещаетесь?

– Завтра едем на природу, – ответила Ленка.

– Да, Настя говорила. Хорошая затея.

– Ну я пойду, – заторопилась Маша. – До завтра.

– Кстати, спасибо за глоссарий, – Ленка протянула Олегу тетрадь. – Весь вечер вчера переписывала. Жуть полная.

– Всё выучила? – поинтересовался он так, словно речь шла о чём-то вполне естественном и не требующем усилий.

– Шутишь? – возмутилась Ленка. – Штук десять осилила. Во всяком случае, вчера была в этом уверена. А вот сегодня, боюсь, половина уже выветрилась. Кроме литературы, ещё и другие предметы есть.

– Нужно выучить, – сказал сероглазый очень убедительно. – Если Русалка заметит, что ты чего-то не знаешь, будет каждый день к доске вызывать.

Ленка погрустнела. Зубрить совершенно не хотелось. Но Русалка её явно невзлюбила, а следовательно, нужно подстраховаться и выдолбить долотцем в памяти список терминов. Процесс не воодушевлял, но усугублять нелюбовь было бы опрометчиво.

Русалка пришла на урок в синем пончо и чёрной юбке, на боку которой кокетливо пламенела вышитая роза. Ленка с изумлением уставилась на багровый цветок. Такой дизайнерский выверт выглядел несколько странно. Но, судя по поэтической надломленности на лице учительницы, свой наряд она считала утончённым и высокохудожественным.

Вопреки ожиданиям, спрашивать она никого не стала, чем очень порадовала Ленку, которой от одного взгляда на словарик становилось тоскливо. Держа учебник на вытянутой руке и демонстрируя профессиональный маникюр с затейливым рисунком, Русалка принялась читать «Слово о полку Игореве». Её брови, подтанцовывая кривляющимся губам, метались по лбу в такт декламации, порой застывая в несимметричных изгибах. Ленка так засмотрелась на них, что потеряла нить повествования.

Ко всему прочему, у Ленки сложилось впечатление, что Русалка прилагала большие усилия, чтобы не смотреть в её сторону. Словно Ленка вызывала у неё приступ брезгливости или, что ещё хуже, она не могла её видеть. Только для этого нужна была причина. А её не было. Или Ленке о ней не было известно. Получалась сплошная загадка, в которой тоже требовалось разобраться.

В кабинете математики царил полный порядок. Доска сияла первозданной чистотой, мела было заготовлено пять кусочков. Ленка, сложив тряпку в квадратик, сочла свой долг выполненным и уселась на время перемены к Сашке, потому что Олег, бросив сумку на стул, ушёл с мальчишками погонять мяч на улице. Из парней остался только Ветров. Он зевал и тупо смотрел в учебник. А на королевской половине класса хихикал кружок Ерчевой.

– Савина, забыла тебе сказать, – слегка повысив голос, сказала Алина со своего места, – что в обязанности дежурного входит мытье полов.

– Как это? – изумилась Ленка. – Это подработка такая?

– За нашим классом закреплён кабинет литературы. После уроков ты должна вымыть там полы.

– А что, уборщицы здесь нету?

Ерчева снисходительно улыбнулась.

– В данном случае влажная уборка считается элементом воспитания и выполняется учениками. Не знаю, как было в твоей прошлой школе, но в нашей процесс воспитания проходит на очень высоком уровне. И поэтому постарайся соответствовать. Я понятно изложила?

– Угу, – китайским болванчиком закивала Ленка. – Моя твою понимать.

– Надеюсь, полы мыть ты умеешь.

– Слушай, а если у меня не получится? – чистосердечно разволновалась Ленка. – Ну с первого раза. Может, покажешь, как это делается правильно, а?

Сашка уронила учебник и странно закашлялась. Ерчева подозрительно покосилась на неё, морща лоб в напряжённом умственном усилии. Полнощёкая толстушка в розовом коротком платье, что стояла на первой линии приближенных, склонилась к ней и прошептала что-то на ухо. Лицо Алины тут же прояснилось.

– Думаю, у тебя получится и без моей помощи, – сахарным голоском пропела она. – А если не получится, то завтра ещё раз отдежуришь, потренируешься. Хочешь, я могу три дежурства подряд тебе поставить.

– Нет уж, – торопливо отказалась Ленка. Подсказчица, к большому сожалению, оказалась с мозгами, и это теперь нужно было учитывать. – Приложу все усилия, чтобы не уронить честь класса на фронте чистоты.

Ерчева, ехидно сложив губки в сердечко, отвернулась. Девчонки вокруг неё зашушукались и засмеялись. Ленка открыла Сашкин учебник алгебры и, изобразив, что читает, прислушалась. Смеялись над ней. Но так и должно было быть. Какие же они все предсказуемые.

Сашка пихнула её локтем, и они, переглянувшись, украдкой посмеялись. Ленка изобразила Ерчеву, и, видимо, так похоже, что Сашка шумно фыркнула, давясь в кашле.

Под громыхание звонка в класс ввалилась разгорячённая мальчишеская компания. Ленка неторопливо и с достоинством вернулась за свою парту. Олег, бурно дыша, уселся рядом.

– Хорошо погоняли. Десять – восемь в нашу пользу.

– Поздравляю, – отозвалась Ленка. – Слушай, а почему у вас ученики моют полы? Что за древность такая?

Олег сразу поскучнел и поморщился.

– Лен, я к этому просто отношусь. Сказали: «Надо», значит, надо. Зачем копаться? Всё просто. К тому же в уставе школы что-то там про это написано.

– Ерчева говорит, что это воспитательный элемент.

– Ну да, она права. Это очень дисциплинирует. Учит ответственности. Когда сам убираешь, то и за чистотой начинаешь следить. Я не вижу в мытье ничего плохого.

– Так-то оно так, – вздохнула Ленка. – Только мне совершенно не хочется это делать.

Олег хотел что-то сказать, но в кабинет вошёл учитель алгебры Александр Кириллович. В одной руке он держал классный журнал, а в другой – половинку пирожка. За худобу и большой нос он ласково именовался Циркулем.

– Здравствуйте. Итак, – он обвёл взглядом класс и с удовольствием откусил пирожок. – Желающие выйти к доске есть? За смелость ставлю на балл выше.

Несмотря на то что с полным ртом он отчаянно шепелявил, это никого не рассмешило. Класс уворачивался от взгляда, зарываясь в учебники, планшеты, тетради, изображая бурную деятельность по подготовке к уроку.

– Просто лес рук. – Он доел пирожок и, достав белоснежный носовой платок, тщательно вытер пальцы. – Ну, раз добровольцев нет, тогда…

Дверь кабинета вдруг распахнулась, и на пороге появился самый настоящий гот. У Ленки даже дыхание перехватило от неожиданности. Вошедший был одет во всё чёрное. Длинный, до колен, стильный пиджак, как в лучших фантастических сагах, короткие сапоги с простой строчкой заклёпок, рубашка, брюки – всё было в один чернильный тон, разбавленный серебром цепочек и браслетов. Короткие чёрные волосы, взбодрённые гелем, живописно торчали во все стороны. Вот только ошейника и соответствующего грима не хватало для завершения образа.

– Смотрите, кто почтил нас своим вниманием, – радостно всплеснул руками Циркуль. – Сам Андрей Вересов. Смею ли я надеяться, что данный индивидуум готов к уроку?

– Я болел, Александр Кириллович. Только что из больницы, – улыбчиво сообщил гот.

– И вы считаете это уважительной причиной?

– Ну да. Я же не знал, что было задано на сегодня.

– Кошмар, – воздел руки Циркуль. – И телефоны не работают, и Интернет отключили. Понимаю, понимаю. Тайга, сто вёрст до ближайшего жилья.

Гот виновато понурился, изображая раскаяние.

– Садитесь, Вересов. И сделайте одолжение, подготовьтесь к следующему уроку. Я обязательно вас спрошу.

– Всенепременно, – без энтузиазма отозвался тот и уселся в соседнем ряду, напротив Ленки.

– Итак, – учитель завис над классным журналом. – Что такое функция, область её определений и значений, нам сейчас расскажет… К доске пойдёт… – Его палец медленно полз по столбику фамилий. Класс затаил дыхание. – К доске пойдёт… Ага, Игнатьев.

Все расслабленно выдохнули и проводили просветлёнными взглядами жертву к месту казни. Игнатьев, запинаясь, начал отвечать, с тоской поглядывая в окно. Александр Кириллович слушал. Иногда кивая, иногда бурно удивляясь. Когда Игнатьев нес совсем уж фантастическую чушь, он вскакивал и начинал стремительно рисовать на доске графики, переспрашивая и незаметно направляя Семёна к правильному выводу.

Игнатьев сначала вяло реагировал на подсказки, а потом вдруг увлёкся и через пару минут уже сам рисовал графики, доказывая свою правоту. Они азартно писали, перечёркивая записи друг у друга на доске, в порыве исследовательского пыла не заботясь о зрителях и загораживая записи.

Ленке надоело следить за их спором, и она решила поразглядывать гота. Но оказалось, что тот, скособочившись для удобства, сам нагло её рассматривает. Ленка показала ему язык и отвернулась. И хотя её страшно мучало любопытство, как он отреагировал на это, она героически смотрела только на доску.

– Великолепно! – отряхнул руки от мела Александр Кириллович. – Садитесь, Игнатьев, четыре.

– А почему не пять? – слегка возмутился Семён, вдохновлённый положительным эпитетом в свою сторону.

– Шероховатости, знаете ли. Они имели место быть. Но зато четвёрка ваша тверда как гранит. А сейчас откроем учебник на странице двенадцать и углубимся в осознание свойств функций.

Ленка углубилась. Циркуль рассказывал и тут же летящими штрихами, весело постукивая мелом, рисовал графики и размашисто писал уравнения. Кривые и значения запросто пересекались, объясняя друг друга, выливаясь в логически ясный и совершенно понятный процесс. Неожиданно Ленка поняла, что, несмотря на полную ненужность алгебры в жизни, изучать её было увлекательно.

После урока сероглазый, сославшись на занятия в секции, так быстро ушёл, что Ленка почувствовала себя брошенной. Ей почему-то думалось, что он останется после уроков и поможет ей в непосильном рабском труде по уборке кабинета.

– Саш, а этот ваш гот, он кто? – Ленка проводила взглядом уходящего Вересова. – Что из себя представляет?

Сколова пренебрежительно фыркнула.

– Хам и урод.

– И всё?

– Ну ещё и шут гороховый.

– Слушай, а как ему разрешили вот так ходить? Я думала, здесь готам красный свет дают. У вас тут всё консервативненько.

– Так ему и влетало вначале, а потом привыкли, – Сашка закрыла сумку. – Ему что в лоб, что по лбу. Ничего на него не действует. Ладно, я пошла. До понедельника.

– Пока.

Ленка, подцепив рюкзак, поплелась к кабинету литерватуры, очень надеясь, что не застанет там Русалку. К счастью, её не было, но за учительским столом, вальяжно развалившись, сидел гот и под музыку Вивальди, звучащую из мобильного, с чувством дирижировал карандашом.

– И что ты тут забыл? – неласково поинтересовалась Ленка.

– Должен же я познакомиться с новой одноклассницей, – он нагло окинул её взглядом с головы до ног. – Имя, сестра. Имя.

– Елена Савина, – надменно вздёрнула голову Ленка. – Запомнишь? Или записать?

– А телефончик дашь?

– Обойдёшься.

– Суровость, сестра, ваше второе имя, – с печалью произнёс он, прижимая руку к сердцу.

– Так, познакомились. А теперь вали отсюда.

– Ты всегда такая? – Он подошёл и уселся на парту рядом, отчего его лицо оказалось совсем близко. И от насмешливого взгляда внимательных карих глаз Ленке вдруг стало неуютно.

– Какая?

– Красивая.

У Ленки выпал из рук рюкзак.

– Слушай, Вересов, хватит прикалываться. Ты мне мешаешь.

– Я серьёзен как никогда, – он вскочил. – А хочешь, принесу воды для мытья?

– Настоящие мужчины не задают такие вопросы.

– Понял. – Он вытащил из шкафчика ведро и, легкомысленно размахивая им, ушёл.

Ленка беспокойно покосилась на своё отражение в полированной дверце шкафа. И что ему нужно? Чего привязался? Его поведение не вписывалось в привычные рамки, а потому тревожило.

Вернулся Андрей почти сразу же, выходило, что бежал с полным ведром. И к чему такая прыть? Явно же, что не из-за неё. Что-то ему было нужно. Вот только что?

Пока Ленка воевала с вонючей и тяжёлой тряпкой, пытаясь прицепить её к швабре, гот быстренько поднял стулья на парты.

– Чему обязана такой заботой? – воинственно поинтересовалась она, на всякий случай начиная подозревать его в какой-нибудь гадости.

– Разве такие вопросы задают настоящим мужчинам? – ухмыльнулся он.

– А ты типа настоящий?

– Ага, самый что ни на есть, – он приосанился и, надо сказать, выглядел довольно неплохо. – Во всей красе.

– Может, ещё и полы помоешь?

– Сожалею, но я тороплюсь. Кстати, приятно было познакомиться.

– Всё с тобой ясно, – вздохнула Ленка и принялась возюкать шваброй по линолеуму, перестав обращать на него внимание.

Вересов, лишившись внимания публики, загрустил у порога.

– Слышь, Ленка, а тебе очень пойдут чёрные колготки, – и, не дожидаясь её ответа, тут же выскочил, захлопнув за собой дверь.

– И что это было? – озадаченно спросила Ленка у перевёрнутых стульев.

Стулья загадочно безмолвствовали.

Глава 6

Осенний день

Утром Ленка чуть не разбила будильник, убеждённая в том, что надоедливый звонок – это чья-то злая шутка. Но через пару минут пришло осознание неизбежности – сегодня выезд на природу. Бандерлоги были очень занятными, но лицезрение их растущих сущностей всё же отнимало кучу времени.

Она выглянула в окно, надеясь увидеть тучи или другой какой суровый катаклизм, дающий повод для отмены свидания с природой, чтобы с чувством выполненного долга бухнуться обратно в кровать, но небо было ясным, а день обещал быть щедрым на солнце.

– Чего в такую рань? – поинтересовалась мать, застав зевающую Ленку на кухне.

– У подшефных сегодня выезд на природу, – она потёрла кулаками глаза, – и мой долг – быть с ними.

– Похвально, – мать взъерошила ей волосы на макушке и чмокнула в щёку.

– Как же я хочу спать, – Ленка повисла у неё на шее, ткнувшись лицом в пушистую мякоть халата. – Усну прям стоя.

– А это мы сейчас исправим, – мать безжалостно отодрала её от себя и усадила на стул. – Сейчас из тебя человека делать будем. Я такой кофе приготовлю – весь день бегать будешь.

Ленка, подперев тяжёлую голову кулаками, умиротворённо смотрела на мать. Видеть её, готовящую что-то, было одно удовольствие. Это ведь так по-домашнему и так непривычно, что она старалась запомнить всё: движения матери, запах кофе, утренний свет, яркой полосой лежащий на полу, свою сонливость напополам с лёгкой бездумностью и уютный покой, когда прошлое ещё не вспоминалось, а будущее ещё не началось.

Кофе помог, и уже через двадцать минут Ленка упругим и лёгким шагом маршировала к школе, наслаждаясь утром и вполне довольная собой. Любимый джинсовый костюм, по которому уже успела соскучиться, усиливал ощущение праздника. Сумка приятно давила на плечо широкой лямкой, перегруженная продуктами, которые мать приготовила ещё с вечера, почему-то считая, что должна спасти Ленку от голодной смерти. Ибо всё, что находилось за чертой города, было для матери хаосом, который стремился поглотить всякого, кто туда попадал.

Бандерлоги в разноцветных спортивных костюмчиках весело завопили и бросились к ней, едва Ленка подошла к школе. От такого искреннего выражения чувств она едва не прослезилась. Обычно на её появление реагировали очень сдержанно.

– Как настроение, бандерлоги?

Детки, блестя глазами, вразнобой прокричали что-то восторженное. И Ленка подхватила вместе с ними это ликующее, громкое приветствие, радуясь новому дню, хорошему настроению и вообще всему миру.

– Всем привет, – Олег, ведя за руку Настю в аккуратном розовом спортивном костюмчике, подошёл к ним. – А вот и мы.

Он как-то удивлённо окинул Ленку взглядом, словно впервые увидел, и она запоздало спохватилась, что джинсовый костюм совершенно не вписывался в задуманный для школы печальный образ.

Настя, изнывая от нетерпения поделиться новостями с подружками, выдернула ладонь из руки брата и умчалась к девчонкам.

– Хочешь поехать с нами? – неожиданно для себя спросила Ленка.

– Да я ничего не взял с собой, – растерялся Олег.

– Ничего, мне мать продуктов наложила столько, что на десятерых хватит. И заодно за мелкими присмотришь. Мне помощь не помешает.

– Даже не знаю, – улыбнулся он. – Но звучит заманчиво.

Ленка заулыбалась в ответ, стараясь не выглядеть слишком счастливой. Не на свидание же она его приглашает. Следить за мелкими – та ещё работёнка, особенно на природе.

– Лена! – раздался душераздирающий вопль Маши. – Лена! Папа Серёжи не придёт!

Виновник печальной вести стоял в кругу хмурых третьеклашек, втянув голову в плечи и едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

– Что случилось? – протолкалась к нему Ленка. – Что с отцом?

– Заболел, – едва слышно прошептал Серёжа.

– И что мы будем делать? – Маша растерянно уставилась на Ленку.

– А вот что. Вы сейчас достанете свои мобильные и постараетесь пригласить кого-нибудь из взрослых в поход. Задача трудная, но выполнимая. Вперёд.

Бандерлоги послушно достали телефоны, зашушукались и разбрелись по двору, звеня тоненькими голосками.

– Если не найдёте никого, тогда что? – спросил Олег.

– Придётся отложить поход, – вздохнула Ленка. – Жаль, конечно. Они так мечтали съездить всем классом. Так готовились.

Постепенно детки начали собираться вокруг неё, стискивая мобильные в кулачках. Судя по унылым лицам, экстренно раздобыть взрослого, готового лечь на амбразуру, не удалось.

– А если мы поедем сами? – спросила Маша.

Все разом, как по команде, уставились на Ленку. На мордочках бандерлогов отпечаталось горячее желание исполнения чуда.

– Так нельзя же, – осторожно заметила Ленка. – Вы же мне сами правила показывали.

– Мы никому не скажем, что были без взрослых. Просто поехали, и всё, – сказал и тут же зарумянился от всеобщего внимания Стёпа.

Ленка задумалась. Бандерлогам очень хотелось помочь, но правила придумывала не она. Как бы им потом хуже не было, если они поедут одни. Ей-то не привыкать, а вот мелкие – народ чувствительный, им тяжело придётся.

– Можно тебя на минуточку, – отозвал её в сторонку Олег. – Слушай, а давай я с вами поеду. Два подростка вполне заменят одного взрослого.

– Думаешь? – Ленка покусала губы, чтобы не расплыться в счастливой улыбке. Наметившаяся было неприятность стремительно исправлялась. – А мелким не влетит?

– Вряд ли. Они ещё в начальной школе, там учителя другие, в обиду не дадут.

– Так, бандерлоги! – Она хлопнула в ладоши, хотя все и так смотрели на неё, затаив дыхание. – Мы едем.

– Ура! – в едином порыве заорали осчастливленные подшефные и чуть не сбили Ленку с ног, бросившись обниматься.

Посадка в троллейбус прошла быстро и организованно. Детки, чувствуя торжественность момента, заходили дисциплинированно и держались обособленным табунком, тут же устраивая баррикады из сумок, чтобы никто не смог покуситься на их пространство в конце салона.

В загородный автобус они пересели так же собранно и без потерь. Бандерлоги быстро распределились по свободным местам и затихли, прилипнув к окнам.

Сидя рядом с Олегом, Ленка смотрела в окно, почти не фокусируясь на деталях. Ощущение полёта росло внутри, и ей хотелось беспричинно смеяться. Но это выглядело бы со стороны очень странно, и она сдерживалась, позволяя себе лишь улыбаться. Утреннее солнце насквозь пронизывало салон автобуса, празднично высвечивая обшарпанные сиденья. И музыка, которая звучала из динамиков, казалась ей такой особенной и удивительной, что Ленка утвердилась в предчувствии: сегодня обязательно произойдёт что-то чудесное. А иначе и быть не может.