Продаю себя

Ноги у меня подкосились, я опустилась на пол и зарыдала.

Я ненавидела себя за то, что переспала с этим парнем. А еще сильнее – за то, что осмелилась думать, что оказываю ему этим огромное одолжение. По правде, это я должна благодарить его за секс – я ничтожество. Убогое, страшное ничтожество.

Я, захлебываясь слезами, вспоминала вчерашний вечер – как надменно кивала в ответ на забавные шуточки Тима, так, словно я гребаная королева и распивать со мной дешевый виски – это великая честь для него, и он за это должен быть мне по гроб жизни благодарен. Вспоминала, как торопливо он бросил меня на кровать сразу же, как я сняла блузку – моя грудь сильно обвисла, когда вес резко пошел на убыль, и поделать с этим я ничего не могла.

Он мне больше никогда не позвонит. Я его не заслуживаю. В панике я нашарила сигареты. Нет, нельзя, нельзя. Черт с ним. Или есть, или курить. Я торопливо чиркнула зажигалкой. Так поступила бы Виктория. Это правильно.

Первая же затяжка прочистила мне мозги. Я сосредоточилась, придвинула к себе поближе пепельницу и тщательно обдумала план действий.

Если я позволю себе еще раз принять лишнюю пищу – я просто покончу с собой. Жестко. Но, возможно, это меня остановит, выдернет меня из этого порочного круга «еда-унитаз-слезы».

Сколько у меня денег? Я открыла сумку. Смятые купюры валялись на самом дне. Так, полсотни. Отлично. Я встала, не обращая внимания на резкое головокружение. Подошла к вешалке. В кармане пальто лежала еще сотня. Просто замечательно. Полторы сотни стоят трусики, те самые трусики. Я отправлюсь в магазин прямо сейчас.

Мне удалось принять душ и удержаться на ногах. Не свалиться бесчувственным кулем на кафельный пол ванной.

В зеркале я поймала свой взгляд – усталый, смазанный. Бог мой, я выгляжу на все сорок. Где же косметичка? А, вот. Я открыла ее – и замерла. В ней лежало пять сотен. Которых я туда не клала.

Первой же мыслью было позвонить Тиму и высказать этому ублюдку всё, что я о нем думаю. Я даже потянулась к телефону – но резко одернула руку. Саша, стоп. Он продавец. Всего лишь продавец. И если бы даже у него и было с собой пять сотен, неужели ты думаешь, что он потратил бы их на секс? С тобой?

Я сжала купюры в руке. Что ж, это знак. Плевать, откуда у меня взялись эти деньги – я пойду и куплю себе трусики. Комплект. А если останутся деньги – тот блеск от Шанель, который я видела мельком у Виктории, когда она приоткрыла свою сумочку из крокодиловой кожи.

Я доползла до кухни, трясущимися руками плеснула воды в большой стакан, кинула туда кусок лимона. Казалось, будто вода поступает мне прямо в мозг, всасывается, прочищает мысли. С каждым глотком становилось легче. Я даже нашла в себе силы проглотить таблетку аспирина, а через четверть часа даже смогла нанести макияж. В похмелье был один существенный плюс – мне совсем не хотелось есть. Я вытащила из шкафа злосчастное платье, так и не отмеченное Викторией, непослушными пальцами застегнула молнию. Я должна выглядеть на все сто, чтобы мерзкие продавщицы не шушукались за моей спиной.

Побольше румян, волосы я повяжу вот этой лентой – отлично, просто отлично. Виктория нигде не появлялась без каблуков – но у нее наверняка никогда не бывало тошнотворного похмелья, когда ноги дрожат и подгибаются, как у кузнечика. Я выбрала легкие мокасины – немного не сочетаются с этим платьем. Плевать. Мне нужно выйти из дома. Перед уходом я зажгла три ароматические палочки, чтобы уничтожить запах вчерашней попойки, и открыла все окна. Густой весенний воздух ворвался в комнату, и я непроизвольно поморщилась. Всё идет не так. Тим и я должны быть сейчас в парке, держаться за руки, бросаться друг в друга поп-корном. Мы должны быть влюблены, он должен был влюбиться в меня, ведь такой воздух, и так тянет целоваться. Но я сама убила то, что даже не успело начаться между нами, своей вульгарностью, грубостью, своим непомерно раздутым самомнением. Глаза защипало, я выскочила из дома – не дай бог, потечет тушь.

В магазине нижнего белья царила атмосфера роскоши и изысканного разврата. При одном взгляде на разодетые манекены становилось понятно – в этом белье ты никогда не сможешь сидеть, согнувшись, около унитаза, не сможешь пьяно хихикать над шуточками продавца Тима. Нет. В этом белье твоя спина всегда будет прямой-прямой, как спина Виктории, оно вытащит из тебя роковую женщину, вытянет ее этими расшитыми кружевом лямками, как бы та ни упиралась. И ты улыбнешься игриво и загадочно, потому что знаешь – даже если тебя сейчас разденет самый настоящий принц или даже король, он не разочаруется. Это именно то, что видят мужчины Виктории, снимая с нее красивое платьице на белоснежных простынях в гостиницах Альп.

Я зачарованно рассматривала ряды мягкого кружева и невольно дернулась, услышав за своей спиной мягкий голос:

– Может быть, я могу вам чем-то помочь?

Я обернулась, презирая себя за то, что вздрогнула. Истеричка. Тебе здесь не место.

Передо мной стояла очаровательная молодая девушка, очень похожая на юную Одри – тот же взгляд, пушистые ресницы и бесконечное участие в огромных глазах.

Я жалко улыбнулась.

– Я бы хотела… лифчик и трусики. У вас есть что-нибудь моего размера?

Одри расцвела в улыбке.

– Желаете подобрать комплект? Прошу вас сюда. – Она мягко направила меня в нужном направлении.

Я залилась краской. Браво, Саша. Лифчик и трусики. Дурочка-провинциалка. Убожество.

Но самое страшное оказалось впереди. Навесив на руку полдюжины комплектов белья божественной красоты, продавщица проводила меня в примерочную.

Почему во всех примерочных такое тошнотворно-яркое освещение? Я с трудом высвободилась из своего платья и с отвращением посмотрела на себя в зеркало. Мягкая складка живота нависала над резинкой моих дешевых трусов, грудь смялась под плотной тканью платья, ведь бюстгальтер я не надела. Загорелые до плеч руки – и молочно-белые бедра, напоминающие тушки цыпленка. Я примерила первый комплект – изумрудная вышивка на золотом шелке, вызывающе нарядный, словно созданный для вечеринки в честь Оскара. Такое белье, наверное, носит Деми Мур, и на ней оно сидит восхитительно. А мои груди немедленно обвисли внутри чашек, трусики сидели низко на бедрах, делая мои ноги похожими на слоновьи.

Я робко кашлянула.

– Простите… Кажется, мне нужен размер поменьше.

Из-за шторки ко мне немедленно протянулась наманикюренная ручка Одри, я сунула ей комплект.

– Ну зачем же вы взяли такой огромный? – укоризненно пропела она из-за занавески. – Вы ведь такая худышка, вам нужен самый маленький размер. Я принесу вам 75В.

Я не поверила своим ушам. Кто тут худышка? Я? Я завертелась перед зеркалом, прогнулась, выпрямив спину. Действительно. Но почему же тогда мои трусики оставляют такие жуткие следы на моих бедрах? Я прислушалась, не идет ли Одри, молниеносно стянула с себя белье, растянула в руках трусы. Тридцать шестой размер на этикетке. Это детские трусы! Откуда они у меня? В памяти всплыло смутное воспоминание, как месяц назад в супермаркете я позарилась на скидку, купила целых три упаковки таких трусов и даже не посмотрела на размер. 75В? Что это значит? Одна часть меня хотела немедленно одеться, бросить всё в примерочной и бежать домой, к весам. Другая часть меня, более разумная, терпеливо ждала Одри с новым комплектом моего размера – как же мне не терпелось увидеть себя!

Из магазина я ушла через полтора часа. Мои руки приятно оттягивали несколько пакетов с фирменным логотипом. Тех денег, что были у меня с собой, разумеется, не хватило, но я была словно сама не своя от нахлынувшего на меня счастья, эйфории. Перерасходов по кредитке я всегда боялась как огня. Но сегодня мною двигал сам дьявол, сладкими голосами продавщиц он рассказывал мне, как прелестно я выгляжу, и какая дивная у меня фигура, и о том, что мой парень, должно быть, в восторге от меня. Я купила два комплекта, и шортики, и пеньюар, и неоправданно дорогие чулки на резинке.

Я гордо вышагивала по улице, задрав нос, я гордилась собой – в красивом платье, обвешанная пакетами, словно картинка со страниц гламурного глянца, воплощение успешной девушки. Я – худая. Да. Даже Ана с Мией отступили, когда увидели меня такой – обновленной, уверенной. Я решила зайти в кафе выпить кофе. Все происходило словно в красочном голливудском фильме. Передо мной распахнули дверь, я вплыла внутрь, лучась светской улыбкой, словно бы каждый день я завтракаю, обедаю и ужинаю исключительно здесь, где стакан воды стоит чуть меньше неплохой туши. Все шло прекрасно. И когда за соседним столиком я увидела Марту и Викторию, я даже не удивилась. Красиво махнула рукой официанту, чтобы перенес мои вещи и приборы, пересела к ним за соседний стол. Они улыбались мне, одобрительно глядя на мое платье и пакеты с покупками. В тот момент всё происходящее казалось мне абсолютно нереальным, я словно видела себя со стороны. Мы пили смузи и смеялись, все вместе, как настоящие подруги со страниц глянца. Подруги, которых у меня раньше никогда не было. Наши волосы блестели, а лица были беспечны и подкрашены безупречно. В тот момент я была по- настоящему счастлива.

Словно само небо взяло меня под крыло в тот день. После смузи мы решили взять бутылочку красного вина, и даже Виктория одобрила мой выбор. Когда Берта, лукаво улыбаясь, спросила у меня, что новенького у меня в личной жизни, в моей сумочке зазвонил телефон. Марек. Я совсем забыла о нем.

– Хэллоу, Марек, – пропела я, ласково поглаживая запотевшее стекло бокала. – Рада слышать тебя.

– Саша, как ты? – Голос Марека, приятный и тягучий, всегда расслаблял меня.

– Отлично, милый, – ответила я, подражая интонации Виктории. – Надеюсь, что и ты в порядке.

– Саша, я бы очень хотел увидеть тебя. Ты занята?

Я подпустила в голос томности.

– О, совсем нет. Сижу с подругами в «Шуме».

– «Шум»? -Марек был явно озадачен. – Я думал, ты не ходишь в такие места.

Я рассмеялась так очаровательно, как только смогла.

– Милый, ты неподражаем. Так когда ты приедешь?

– Через четверть часа. Жди. – И Марек повесил трубку.

Я непринужденным жестом кинула телефон в сумку, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не произошло, но, должно быть, вид у меня был победоносным, потому что девушки вцепились в меня мертвой хваткой.

– Кто он? Ты ничего не рассказывала нам! Расскажи! Что за Марек?

Я скромно потупила взор.

– Марек, мой друг, он драматург.

Виктория широко распахнула свои зеленые глаза.

– Марек Бершевский? Восходящая звезда светских тусовок? Ну, Саша! – И она посмотрела на меня с уважением.

В этот момент счастья во мне было столько, что я боялась, что меня разорвет.

Глава 3.

Эмма.

Еда. Еда должна быть сексуальной. Джерри Холл говорила, что мужчинам нужна шлюха в спальне и шоколадный соус в кухне. Как по мне, то я отвела бы место соусу в спальне, почетное место на тумбочке у кровати. Устрицы и мидии. Крошечные канапе. Никакой клубники. Клубника – верх вульгарности. А сливки хороши лишь в кофе (не считая того роскошного сливочного соуса, который мне как-то подали к медальону из свинины в Монте-Карло).

Иногда (примерно раз в неделю, не реже) мои клиенты спрашивают меня, есть ли у меня постоянный парень, и знает ли он о моей работе. Конечно, я кормлю их пикантными историями о том, как дома меня каждый день встречает с горячим ужином бедолага-рогоносец, как он чистит мне рабочие туфельки и помогает выбрать наряд на очередной вызов. А ночью в постели он жестко вымещает на мне всю свою ревность.

Но это неправда.

Ни у одной из нас нет постоянного мужчины. Как вы вообще себе это представляете? При знакомстве на вопрос о работе отвечать «Я работаю шлюхой» – и тут же получить предложение руки и сердца?

Мне рассказывали, что у одной из наших девушек был парень. Он любил ее и старался не обращать внимания на ее отсутствие по ночам и кучу влажных трусиков в корзине грязного белья. Я не поверила ни в эту историю, ни в его любовь. Парень, как выяснилось, был нищим студентом, девушка оплачивала счета, продукты, покупала для парня одежду, а по ночам, надо полагать, старалась вдвойне, как для лучшего клиента, чувствуя свою вину. Тот ублюдок неплохо устроился. Целыми днями он лежал на диване с джойстиком в руках и ни разу не упрекнул ее в том, что она спит с другими мужчинами – ну естественно!

У меня тоже нет мужчины. Впрочем, меня это ни капельки не тяготит – на работе я получаю все, что только может хотеть девушка, и, когда я возвращаюсь домой, рано ли утром или после обеда, у меня никогда не возникает желания готовить кому-то еду, стирать чью-то одежду и выслушивать чужие проблемы. Если я голодна, я заказываю пиццу или пару блюд в китайском ресторанчике напротив, а в свой выходной… Когда у меня вообще в последний раз был выходной? На позапрошлой неделе, кажется. Да. Один из клиентов пригласил меня провести с ним время на его яхте, я немного обгорела на солнце – но заработала неплохо, да еще и на свежем воздухе. Можно ли это назвать выходным? Думаю, да.

Самый жадный клиент? Пожалуйста – тот, что оставил в качестве чаевых шоколадку с подушки гостиничного номера. Самый щедрый клиент – о, не хотелось бы загадывать, но пока лидирует тот симпатичный издатель, что пригласил меня в собой на неделю в Париж – такса в таких случаях рассчитывается по дням, не по часам – и купил мне в Галерее роскошные серьги.

Думала ли я когда-нибудь завязать? Ну разумеется. Я часто думаю о том, чем я займусь через лет пять-семь. Век девушки по вызову короток, молодые и нахальные девчушки наступают на пятки, конкуренция чудовищна.

До тридцати девяти можно успешно работать Госпожой – зрелые дамы смотрятся в латексе с плеткой в руках органичнее, чем двадцатилетки, и спрос на этот вид досуга есть всегда. Больше, чем можно даже представить.

Но сорок – это предел. Маленькая смерть, после которой ничего нет. Когда ты выходишь в категорию «40+», становится неважно, сколько тебе лет – сорок один или сорок девять. Больше нет граней времени, и ты звонишь своему косметологу намного чаще, чем своим родственникам. В агентстве нет ни одной девушки старше тридцати пяти – как бы свежо ни старалась выглядеть женщина, никто не захочет ее купить.

Мысли об этом неизменно повергали меня в уныние – что я буду делать после сорока? Продавать косметику скучающим домохозяйкам? Или работать в книжной лавке? А, может быть, мне самой стать агентом – опыта у меня хватит, чтобы даже открыть свой бордель. А это мысль! В моем воображении сразу же возникли картинки, одна ярче другой. Вот я, в красном бархатном платье, встречаю гостя у двери, обнаженная прекрасная девушка подносит ему шампанское, я хлопаю в ладоши – и сверху вереницей спускаются мои девочки. Конечно, клиент осмотрит их всех и выберет меня, хозяйку. (На то это и фантазия, верно?).

Это никогда не сработает. Современный вариант публичного дома – это сайт в интернете. Никто давно не приезжает в малоприметные снаружи и богато украшенные внутри дома под покровом ночи, никто не оплачивает проживание двум десяткам девушек в отдельных комнатах – ведь гораздо удобнее и дешевле, когда каждая шлюха живет у себя дома, сама приезжает на вызовы да еще и отстегивает тебе половину своего заработка. Я только что сказала «половину»? Ну нет, конечно нет. Столько мы не платим агентам. Процентов сорок, может быть, но не половину. И это совсем немного, ведь они, в сущности, находят нам клиентов, да еще и обеспечивают нашу безопасность. Никто никогда не жалуется на скромные заработки в нашей индустрии. И уж, конечно, чаевые всегда остаются у тебя на руках.

Самый странный клиент? Католический священник. После того, как все закончилось, он заставил меня встать на колени и помолиться, чтобы «очистить мою душу от скверны». Я не возражала – в конце концов, четверть часа назад я и так стояла перед ним на коленях, правда, без одежды. И в тот момент он уж точно думал совсем не о молитвах.

Рабочая одежда? Да, конечно. На самом деле одежды у меня столько, что я даже подумываю поговорить с хозяйкой дома, чтобы она сдала мне еще и соседнюю квартиру. Как и у многих моих коллег, гардероб мой делится на две неравные части – одежды для жизни (меньшая часть) и одежда для работы (львиная доля). В моем случае одежда для жизни состоит в основном из разнокалиберных пижамных штанов и удобных хлопковых маек – я редко куда-то выбираюсь вне работы. Одно из моих самых больших (и тайных) удовольствий в жизни – провести целый вечер, пялясь в телек, поедая попкорн и конфеты, есть гамбургеры и пить газировку. Конечно, за каждый такой вечер я потом расплачиваюсь часами в спортзале – но мое спокойствие безусловно стоит пары лишних часов на тренажере.

Чем дороже я выгляжу, тем дороже я себя продам – это абсолютно ясно. Поэтому я пользуюсь самым лучшим из того, что мне доступно. Лучше покупать самое дешевое в премиум-сегменте, чем самое дорогое в сегменте масс-маркета.

Пожалуй, моя работа – единственная в мире, где можно просить больше, если работаешь меньше. Сохранять товарный вид безумно тяжело. Искусанные соски, синяки на бедрах – одно дело, когда клиент догадывается, что до него ты навестила еще трех мужчин, и совсем другое – когда все в тебе буквально кричит об этом. Мужчины намного брезгливее женщин, они таких вещей не прощают.

Напротив моего окна на прошлой неделе установили огромный щит с социальной рекламой. Паренек с глазами щенка обнимает за плечи общипанную девчушку. «Берегите свою семью!» – гласит надпись на щите. Каждый раз, когда я вижу изображение этой парочки, меня разбирает смех. Я знаю про семьи всё – хоть и никогда не была замужем.

Дамы и господа, новое слово в семейных отношениях – их имитация с девушкой по вызову! Все больше парней попросту не имеет времени на настоящие отношения с обычными девушками – они работают по четырнадцать часов в день, и меньше всего после изнурительного дня им хочется думать о том, нет ли у их подруги ПМС, и о чем бы таком можно поговорить с ней вечером за бокалом вина.

Они приходят ко мне, сразу после работы – я встречаю их в коротких шортах. Нежно обнимаю за шею. Веду ужинать. (Конечно же, я не готовлю еду, что за вздор – я знаю их вкусы и заказываю еду в их любимых ресторанах). За ужином они рассказывают мне о своих проблемах, я киваю, глажу их по волосам, сочувственно вздыхаю. После ужина – секс. Традиционный, минимум поз. А потом они уходят, оставив мне чаевые, намного превышающие таксу. Я пересчитываю деньги, довольная, и думаю об одном: неужели это так сложно – молчать за ужином, сочувственно кивать, а потом мягко предложить отправиться в постель, обнять его и не выпускать из своих рук не меньше часа? Впрочем, своим клиентам этих мыслей я не озвучиваю – они не должны знать, что могут получить то же самое совершенно бесплатно в любом провинциальном городке.

Когда ты проститутка, любой город, даже такой огромный, как этот, кажется литровой банкой, набитой визитками мужчин, когда речь заходит о сексе. Шанс встретить мужчину, с которым ты спала, увеличивается в геометрической прогрессии – но гораздо неприятнее то, что шансы встретить своих приятелей из обычной-приличной жизни вне стен их гостиных тоже повышаются.

Однажды мне поступил звонок на рабочий телефон. Голос звонившего показался мне смутно знакомым, но я не придала этому особого значения – в конце концов, у меня были сотни мужчин.

В назначенный час я стояла перед дверью гостиничного номера. Мне открыл Александр. Муж моей сокурсницы, в чьем доме я не раз обедала. У Алекса и Дины было трое прекрасных детишек, они казались идеальной парой, и поэтому сейчас я просто ошарашено стояла, открыв рот. Он, казалось, был удивлен меньше, чем я, когда увидел меня.

Молча впустил меня внутрь, плеснул в стакан виски, протянул мне.

– Знаешь, я подозревал, что ты работаешь в эскорте. В девушках по вызову всегда есть что-то, что отличает их… Позволяет вычислить. – Он потер лоб. – Ты скажешь обо всем Дине?

Я удивилась:

– Как ты себе вообще это представляешь? «О, привет, Дина. Я работаю проституткой, и твой муж оплатил мое время»?

Алекс сел рядом со мной, он выглядел плохо – темные круги под глазами, усталый вид. Я приобняла его за плечи.

– Алекс… Все хорошо. Если у вас сейчас проблемы…

– Да нет у нас никаких чертовых проблем! – Алекс резко развернулся ко мне. – Она родила троих за три года – троих, понимаешь! Когда я вечером прихожу с работы, она сидит на диване и кормит грудью – каждый гребаный вечер! Она так похожа на свиноматку, что я даже иногда удивляюсь, почему она все еще говорит, а не хрюкает!

В чем-то он был прав. Дина в самом деле сильно поправилась за это время, превратившись из стройной девушки весом в пятьдесят пять килограммов в огромную девяностокилограммовую массу. Но, в конце концов, она родила ему детей! Разве это не лучше доказательство любви, доверия? Алекс не должен был говорить такого… Но я все еще была на работе – а я всегда веду себя профессионально. Я сжала легонько сжала его руку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.