Адептка на задании. Любовь не предлагать

«Хм… Знакомый почерк, – нахмурилась Алина, вглядываясь в строчки, написанные твердым уверенным красивым почерком. – Где-то я его уже видела!» Но тут Колоброд начал читать послание, и мысль улетела, затерявшись в озвученных предложениях из письма.

Сначала автор послания долго и замысловато приветствовал стража лесного, кота Тимофея Евграфовича – фамильяра и верного соратника бабы Яги, ведающей тридцать пятым сектором. Затем интересовался делами вверенного участка, сокрушаясь временному отсутствию хозяйки. Между строк скрыто уточняя, не вернулась ли Ягиня? Далее спрашивал, когда ждать отчет за прошедший квартал по сбору папоротника и магических трав. Намекая, что пора честь знать, не задерживать бумаги вместе с документами посылку с ингредиентами нарочным выслать. Из вежливо-канцелярского стиля письма Алина выхватила знакомое слово «папоротник», академический зуд тут же проснулся, чтобы мысленно сделать пометку: уточнить у Коло… Коли, тот ли это волшебный цветок из сказок и правда ли, что цветет он в этом мире в таких количествах, что его собирают для…

Хм, для чего его собирают? Клады искать? Так нельзя его тогда с места забирать! Если, конечно, в сказках не ложь. А намек… Намек на что? Алина так увлеклась своими научными мыслями, что не заметила, как отвлеклась от чтения письма.

Поначалу девушку злило, что страж лесной не перешел сразу в конец послания и не отыскал основную мысль. Но потом она заметила: строки хоть и проявились, но прочитать их можно было только по очереди. Зачитанное вслух предложение открывало доступ к следующему. Поэтому, с трудом скрывая желание зевнуть, Алина слушала занудствования неизвестного Кощея, ожидая финала, и пропустила момент, когда Колоброд прервался.

Тишина ударила по ушам, вырывая адептку из размышлений. Сонно моргнув, девушка выпрямилась, обвела взглядом комнату и вздрогнула. Коло… Коля и кот Тимофей сидели на своих места и пялились на неё в четыре глаза. При этом хвост зверя нервно метался по скамье, а страж лесной сжал кулаки, смяв письмо.

«Ну вот! Прослушала! – огорчилась Алина, коря себя за невнимательность. – Хм… Почему они на меня так смотрят? Словно я экзамены провалила?»

– Кхм… Простите… Я, кажется, немножко отвлеклась… Что случилось? Почему вы так на меня смотрите? – робко уточнила девушка, переводя виноватый взгляд с одного на другого.

В этот момент очнулась Бранка. Скатерть колыхнулась, самовар зафырчал, наливая в чашки ароматный чай, подвигая чайные пары к девушке и Колоброду. Коту в миску плюхнули густой сметаны. Тут Алина насторожилась еще больше: когда так гладко стелют, жди неприятностей!

– Что? Да говорите уже! – нервно воскликнула девушка, отщипнула кусочек от булочки с корицей и забросила его в рот.

– Ты только, не волнуйся, деточка! – трагично вымолвила Бранка, пододвигая блюдо с пирогами поближе к Алине. – Колюшка что-нибудь придумает! Ишь, чего захотел, колдун проклятый! Демонюка злодейская! Девочку нашу во дворец на испытания и регистрацию! – последнее слово скатерть-самобранка буквально выплюнула, отчего у самовара аж крышечка подпрыгнула на полметра.

Звон, с которым она рухнула обратно, привел Алину в чувство.

– К-какую девочку? Какой демонюка? Зачем испытания? – девушка растерянно хлопала ресницами, машинально поглаживая скатерть и не сводя глаз с Колоброда. – Какая регистрация? Мне замуж рано! Я учиться хочу!

Кот фыркнул и закатил глаза, отчетливо прошипев: «Де-е-евочки!»

– Кощей требует, чтобы новая Яга тридцать пятого участка прибыла во дворец… Для проверки силы и регистрации в королевской книге учета ягинь, ведьм, знахарок и колдуний.

– А что, Яга вернулась? – опешившая Алина завертела головой по сторонам в надежде обнаружить еще одно неизвестное существо.

– Нет, – тяжело вздохнул страж лесной, поднимаясь с места и сминая в кулаке письмо. – Отчего-то сорока решила, что ты – это она.

– Она? Сорока? – девушка аж растерялась от такого заявления.

Колоброд скривился и уточнил:

– Сорока – система оповещения, реагирования и контроля. Когда Кощей в наш мир припожаловал, сороки к нему на службу первыми пришли. Платит он им блестящими побрякушками, вот они и стараются.

– Но с чего сорока решила, что я – это она? А-а-а-а… Птицы подумали, что я – это Яга? Но почему?

– Не птицы, а птица. К каждой избе свой соглядатай приставлен. У каждого болота и озера, леса и рощи свой. К любому наделу доглядчик приписан, чтобы Кощею обо всем сразу докладывать. Вот и… доложили…

– А Лихо – он кто?

– Лихо Одноглазое нынче у Кощея в посыльных, – кот вздохнул, покосился на пустую миску, где минуту назад была сметана, прикрыл глаза и растекся по скамье. – А ведь когда-то был приличной нечистью! Ягинюшке нашей помогал. На ту сторону ходил, страхами питался, потусторонние травы добывал, а местных и не трогал!

– Лихо – он Лихо и есть! Радость у существ забирает, страхи увеличивает. Тем и живет. Но с Ягой у него договор, вот он местных и не трогал.

– Договор? Нечисть? Слушайте, я ни-че-го-шень-ки не понимаю! – Алина схватилась за голову, прикрыв глаза.

От усталости, обильной еды и непонятной информации виски начало ломить. Очень хотелось спать, но понять, что происходит, хотелось тоже. Девушка глубоко вздохнула, коротко подышала и вспомнила, наконец, короткий заговор от головнянки. «А ведь заговоры – это у ведьм… У нас, магов, заклятия, проклятия… Заговоры мы редко используем… Да и то, если знакомая ведьма поделилась-показала, как произносить… А бабуля она… А кто бабуля?!» – понимание того что она, Алина, столько лет прожила бок о бок с приемной бабушкой, но не ведает её магической сущности, обожгло мысли.

Додумать адептка не успела. Колоброд легонько стукнул по скатерти, стол вмиг опустел. Страж лесной вытащил из кулака письмо Кощеево, развернул, разгладил, что-то буркнул себе под нос, бумага приняла первозданный вид, будто и не мяли её вовсе в огромном кулачище. Девушка с восхищением покосилась на маленькое чудо, отметив про себя, что нужно не забыть попросить Колю научить её этому полезному заговору. Слову, как называл это недавний пенёк.

«Интересно, а Коля – он кто? Ведьма? Тьфу, ты! Ведьмак? Или колдун? Или знахарь? И почему он страж лесной. К избушке приставлен?» – мысли Алины снова понеслись по долинам и взгорьям, взбудораженные большим количеством событий и отсутствием возможности спокойно все обдумать и разложить по полочкам.

«А Яге он кто? Слуга? Муж? Жених?» – тут девушка вспомнила, что пенёк рассказывал про Аделинушку-кровинушку, которую Колоброд вместе с хозяйкой избы нянчил и воспитывал. Отчего-то стало неприятно, в сердце на секунду взыграла ревность. Чтобы отвлечь себя от глупостей, Алина собралась с духом и выпалила:

– Коля, а ты… кто? – и торопливо пояснила, увидев недоумение в зеленущих мужских глазах. – Ну, вот кот Тимофей – он фамильяр бабы Яги. Изба – оно понятно, дом Ягини. Бранка – скатерть вещь волшебная. А ты кто? Почему пеньком прикидывался?

– Страж он лесной, чего тут не ясно-то, – пробурчал кот, сворачиваясь калачиком, прикрывая морду хвостом, при этом не забывая одним глазом за всеми поглядывать. – К избе за номером тридцать пятым приставлен хранить участок, покуда хозяйка не вернется.

– Леший я, – не глядя на Алину, буркнул Колоброд-Коля. – Пойдем, покажу твою горницу. Утро вечера мудренее, выспимся, по утру решим, что с письмом делать. А ты, Тимофей, в подпол ступай, мышей своих буди, пусть короба проверяют, к зорьке, чтоб отчет по траве-мураве и папоротнику готов был. Надо было тебя сразу в другой мир перекидывать, – вдруг без перехода закончил мужчина свою речь. – теперь поздно. Все порталы перекрыты. Без личного разрешения Кощея, покуда ты тут, ни один лесовик нас близко не подпустит…

Девушка с обидой смотрела на стража, слушала, как он отдавал приказы-распоряжения, в душе закипал гнев: ишь, ты, раскомандовался! Она и вовсе не собирается покидать этот странный, удивительный, загадочный, неизведанный колдовской мир! Покуда не разберется, что здесь происходит, куда делась Яга и её дочка, не выяснит, что затеял Кощей-злодей Бессмертный и не поймет, отчего вдруг сорока её саму за Ягиню приняла. Не на пустом же месте!

Глава 4. Колобок, колобок, я тебя съем!

Утром Алину разбудила птичья перекличка. Девушка потянулась на постели, не открывая глаз, улыбнулась и повернулась на другой бок. Но уже через секунду подскочила на мягкой перине. От возмущения путешественница просто не находила слов! Последнее, что она помнила глаза Колоброда, неожиданно ставшие огромными. Этот изумрудный омут затягивал и затягивал, Алина помнила, как не могла отвести взгляд, а уж мысли скакали такие, что впору покраснеть. Щеки тут же налились ярким румянцем, едва адептка припомнила все свои фантазии! Ох, как сты-ыдно-о! Но стыдливость тут же сменилась возмущением, когда Алина осознала, что её просто-напросто усыпили, как дитё малое. Да еще и в кровать отнесли! И… переодели! Краска стыда снова опалила щеки, едва девушка поняла, что она не в походном костюме, в котором оказалась в этом мире, а в тонкой сорочке до пят с чудными узорами по краям.

Красота и уникальность вышивки по подолу, горловине и рукавам заинтересовали ученую сущность. Беглый анализ рисунков вызвал научный зуд. Захотелось немедленно стянуть с себя ночную рубашку, найти бумагу, карандаш и зарисовать все схемы! Алина с огромным трудом сумела подавить жажду исследований, когда поняла, что переодеться не во что. Растерянная девушка обошла небольшую комнату вдоль и поперек, разглядывая стены, украшенные узорами из листьев папоротника и цветов барвинка. «Странное сочетание, – удивилась адептка. – Надо спросить у… Коли, что означают все рисунки в доме. Какой посыл несут!»

Едва Алина подумала о страже лесном, как смущение и возмущение тут же вернулись. Не раздумывая, девушка схватила с кровати легкое одеяло, обмоталась им с головы до пят, подхватила волочащийся подол получившегося одеяния и вылетела из комнаты, пыхтя, как рассерженный ёжик! В столовой никого не оказалось. Но стол, накрытый к завтраку, охладил девичий пыл, вызвал совершенно другое желание: немедленно попробовать сырники с четырьмя, нет, пятью видами варенья и джемов!

Алина сглотнула слюну, шустрым зайцем метнулась в ванную. Путешественница даже не удивилась, обнаружив стандартный гостиничный набор: запечатанную зубную щетку, пакетики с гелем и шампунем. Вздох облегчения вырвался, когда на вешалке в углу адептка увидела свою одежду – выстиранную и выглаженную. Быстренько приведя себя в порядок, гостья вернулась к столу. Немного поколебавшись: «Прилично ли без хозяев завтракать?» – Алина все-таки не выдержала и плюхнулась на скамью. Сегодня ноги слушались девушку, не тащили к стулу с высокой спинкой.

– Доброе утро, Бранка, – погладив скатерть, негромкого сказала Алина, жутко смущаясь своего желания поздороваться с тканью.

– И тебе не хворать, красавица наша, – тут же отозвалась скатерть-самобранка ласковым голосом. – Кушай-кушай, не жди этих охломонов. Они не скоро явятся, – опережая вопросы, затараторила Бранка. – Сидят в подполе, дань Кощееву считают-снаряжают. Задумал Колоброд с тобой во дворец идти, боязно тебя одну-то отпускать. А ну как не вернешься? Как мы без тебя-то? Избушка вон как обрадовалась, порядки навела, меня вызвала. Домовая наша расстаралась: одёжку постирала-погладила, пауков по углам разогнала, мышей построила. А то все без Ягини-то расслабились, каждый себя пупком главным возомнил. Вот и пошел раздрай. Колоброд и вовсе сник после пропажи Ягинюшки нашей да доченьки ейной! Эх, столько годков не видала его в мужском-то облике! Ох, и красив, ох, и горяч! Русалки да кикиморы по нему с ума сходят. Да и девицы-красавицы, ведьмы-колдуньи тоже. А он, вот поди ж ты, какая оказия, он никому, кроме Яги и Аделюшки в человечьем виде не показывался после того месяца странного, когда он весь мир перевернул, пропажу нашу отыскивая вот с тех пор-то все пеньком больше да лешим истинным, стоеросовым.

– Коля он что леший? Настоящий?! – Алина чуть не подавилась от накатившего восторга!

Нет, однозначно, этот мир просто требует, чтобы она здесь осталась и хорошенько все изучила! Это же как минимум магистерская сразу, а следом и докторская диссертации!

Девушка блаженно прикрыла глаза, закинула очередной кусочек сырника, щедро сдобренный крыжовниковым вареньем, в рот.

– Утра доброго всем, я за ответом припожаловал, – от смутно знакомого ехидного голоса Алина едва не поперхнулась, торопливо проглотила творожник и распахнула ресницы.

Вчерашний гость торчал на пороге, облокотившись о косяк, и сиял улыбкой во все тридцать два зуба.

– Ну что красавица, так и будешь гостя на улице держать? – Лихо заулыбался еще шире и даже глазом подмигнул.

Девушка растерялась: приглашать постороннего в чужой дом без хозяев – некрасиво, да не больно-то Колоброд рад был такому гостю. Держать на пороге – невежливо. Алина судорожно пыталась припомнить слова, которыми вечером страж лесной встречал посланника кощеева. Но после сытного завтрака и утренних эмоций в голове было пусто, как в миске из-под клубничного варенья.

Растерявшись, адептка не придумала ничего лучше, как незаметно поскрести ноготками скатерть. Авось Бранка услышит и поймет в чем дело, да помочь сможет.

– Да, Алиночка, еще вареньица? – моментально откликнулась скатерть-самобранка.

– Тут… э-э-э… Лихо пришел. Ответ просит на вчерашнее письмо, – прошептала адептка, стараясь не смотреть в сторону Одноглазого. – Что Коля-то решил? Как его позвать?

– Ты чего приперся? – не дослушав Алину, рявкнула скатёрка. – Тебя кто звал? Правил не знаешь? Так я сейчас напомню! Или нарочно подгадал да пришел девочке голову морочить?

– Ой, поди ж ты разбушевалась, тряпка дранная! Тебя забыл спросить! Письмо-то ведьме прислано. Ей и ответ давать!

– А ты поди докажи сначала, что она ведьма! Не ведьма она вовсе! – пуще прежнего взбеленилась Бранка.

– Не ведьма я, правда-правда, – Алина закивала головой, подтверждая слова скатерти. – Я тут случайно оказалась. Ошиблась ваша сорока!

– Это ты Кощею сказки сказывать будешь, ведьма ты или кто! – Лихо стал прямо, упер руки в бока, грозно сдвинул брови и резко сдул челку с белого глаза. – Мое дело маленькое: письмо принести, обратно ответ унести! Письмо для тебя – тебе и ответ давать!

«Ой, мамочки! Что сейчас будет!» – девушка сжалась в комочек и на всякий случай опустила ресницы: Коли рядом не было, кто будет белую муху ловить, если Лихо рассердится?

– А ну, брысь отседова, негодник! Не позволю девочку пугать! – над столом взметнулись скалка и половник. – Сказано тебе: три дня и три ночи на ответ!

– Сказано-пересказано! – передразнил Лихо, отступая на полшага, не сводя глаза с агрессивных кухонных принадлежностей. – Власть поменялась! Правила тоже!

– Приказ был? То-то же! – скалка демонстративно погрозила незваному гостю. – А старых правил никто не отменял! Приходи через три дня и три ночи! Выметайся по добру, по здорову, покуда не спустила на тебя слуг своих верных! – рявкнула Бранка.

Скатерть всколыхнулась такой крутой волной, что вся посуда задребезжала, ложки-вилки покатились в разные стороны. Алина едва успела подхватить пустую чашку. Дождавшись, когда Бранка успокоится, девушка поставила кружку на стол и незаметно глянула на Лихо. Гроза вроде миновала, но разъяренный гость все еще топтался на пороге и зыркал в её сторону.

– Ты мне не указ, тряпка безмозглая, – решился все-таки на откровенное хамство посланник. – Ну что, ведьма, ответ держать будешь? Или мне так Кощею и передать, что на тридцать пятом участке бунт?

– Ах ты! – половник и скалка стукнулись друг о дружку и наперегонки помчались к Одноглазому.

– Бранка, стой! – выкрикнула Алина, двумя руками потянула на себя скатерть. – Погоди, Бранушка! Не горячись!

Кухонная утварь замерла в метре от гостя, ожидая разрешения. Лихо от испуга едва не скатился с лестницы, но, услышав слова девушки, в последний момент остановился и подбоченился, решив, что напугал пришлую, и она на все согласна.

– Уважаемый Лихо! – Алина помнила слова бабушки: вежливость города берет. – Прошу вас прибыть за ответом через три дня и три ночи, – адептка старательно повторила слова скатёрки. – Тогда и ответ будет готов.

Бранка довольно хмыкнула, а половник со скалкой и вовсе затряслись, будто от смеха.

– Ах, ты! – недоброго молодца перекосило от злости. – Ишь, ты! – Лихо махнул рукой. – Хитра, ведьма! Быстро учишься! Ну, ничего, прибудешь во дворец вот тогда и поговорим! Без умников и защитников! – с этими словами злой посланник развернулся и исчез с порога избушки, словно его тут и не было.

Только трава колыхнулась, да головки цветов в разные стороны полетели, сбитые недоброй рукой.

– Три дня и три ночи! – громыхнуло на улице и все стихло.

Алина отмерла, поставила кружку на стол и откинулась на спинку стула.

– Бранка, а можно еще чаю, пожалуйста.

– Сейчас, сейчас. Моя хорошая! Напугал девочку, злыдня вредная! Вот я ему! И зачем остановила! В другой раз неповадно было бы! – под ворчание скатерти со стола исчез завтрак, по новой запыхтел самовар, появились пирожки с разными начинками и плошки с вареньем и сметаной.

Перед Алиной возникла большая чашка ароматного чая. Запахло мятой, чабрецом, ромашкой и апельсином. Девушка обхватила посудину двумя ладонями и вдохнула успокаивающий аромат.

– Хозяин спрашивает, кто приходил и по какому вопросу? И все ли в порядке у гостьи? – писклявый голос возник из ниоткуда.

Алина распахнула ресницы и взвизгнула: напротив нее на столе сидел мышонок, крутил черным носом, потирал лапки и косил глазами-бусинками на пирожки.

– Ты кто?! – пропищала в ответ несчастная попаданка, оборвав визг.

Мышей адептка не боялась, но когда вот так с бухты-барахты мышь оказывается говорящей, невольно возникает вопрос: за что и почему, и кто еще в этом мире владеет человеческой речью?!

– Я – Сигизмунд Марий третий! – гордо выпятив грудь и раздув щеки, важно представился мышонок. – Наследный принц мышиного гнезда номер тридцать пять эм. А ты Алина?

– Я – Алина, очень приятно познакомиться. Угощайтесь, – девушка махнула в сторону пирожков и сделала большой глоток чая.

Тут же поперхнулась и закашлялась. Мышонок, недолго думая, спрыгнул со стола на девичьи колени, зацепился за рукав, запрыгнул на руку и шустро метнулся на плечо. От неожиданности Алина даже кашлять перестала. Но мышь все равно перебрался к ней на спину и от души принялся по ней скакать.

– Все, хватит! Спасибо! – путешественница едва сдерживала смех от нелепой ситуации. – Лучше скажи, кто твой хозяин? – подставив ладонь, на которую важно спрыгнул мышонок, поинтересовалась девушка.

– Колоброд Колобродович, кто ж еще? Он тут главный… после Яги… – печально закончил грызун.

– Передай, все в порядке. Лихо приходил, но мы его с Бранкой дружно спровадили. Обещал вернуться черед три дня и три ночи. И вообще, пускай завтракать идут, – строго велела Алина и перенесла мышонка на стол.

– Да, хозяйка, передам! – зверек салютнул длинным хвостом и исчез, только его и видели.

– Не придут, покуда всё не пересчитают и не соберут. Потом времени не будет, – посетовала Бранка. – В путь-дорогу собирать тебя будем. Оберегов наделать нужно, на поклон к старшей Рыжухе сходить, навигатор попросить. Стратегию разработать. Маячков подслушивающих да сигнальных собрать. А запчастей мало, да и магии у Коленьки может не хватить на все задумки. Эх, нам бы запчастей, мы бы ступу починили. Подшипники полетели, чтоб их! Отправили бы тебя в столицу с ветерком, – Бранка огорченно вздохнула и шлепнула о стол блюдом с блинами, исходящими паром. – Это ж целые сутки сэкономить можно!

Скатерть причитала и причитала, кушанья появлялись с каждым новым печальным вздохом. За блинами беляши, потом чебуреки с тремя разными начинками, пончики пяти видов. Последним возник огромный воздушный торт из безе.

– Да, целые сутки! Новостей-сплетен собрала бы по городу, уж домовиха наша передала бы письмецо рекомендательное, помогли бы городские! А потом уже и на прием к Злодейскому Величеству. Но не успеем сгонять… До ближайшего техномаркета сутки пути! Мы ж совсем в глуши! А ведь я говорила! – нож воинственно вонзился в изящный бок тортика, жестоко кромсая произведение кулинарного искусства.

Алина сидела, раскрыв рот от удивления: сказочная скатерть-самобранка сыпала такими терминами, что на секундочку показалось, будто сидит она на лекции по техномагии у Дровосека Ивановича Железякина, великого техномагистра, лучшего во всех известных мирах. Говорят, он в самом антимагичном измерении вторую докторскую защищал, в Межмирном физико-техническом институте. Слухи ходят, что поступил он туда только со второго раза. Но в это Алина не верила: великий маг инженерной мысли и не сдал какие-то а-магичные экзамены?

Бранка продолжала ворчать, раскладывая торт по блюдцам, подвигая к девушке то пирожки, то блины, не замечая, что гостья давно сидит в обнимку с остывшим чаем и думает о чем-то своем. А подумать адептке было о чем.

Во-первых, о чем говорили Колоброд, кот и скатерть, пока она, Алина, приводила себя в порядок вчера вечером. Во-вторых, почему сразу после прочтения письма (и не факт, что Коля прочитал все до строчечки!), её самым наглым образом усыпили? В-третьих, почему леший так странно смотрел на нее, когда они попали в избу. Тут перед глазами Алины промелькнула картинка грязных окон избушки, в которых ничего, кроме прилипших мух, не отражалось. Но когда изба впустила их со стражем лесным в дом, комнаты оказались чистыми, стол накрытым. Не это ли удивило Колоброда Колобродовича?

И это письмо… Почему ей Алине, кажется, что она где-то уже видела этот почерк? Да забота скатерти-самобранки. Бранка всех так потчует и заботиться? Или только ей выпала такая честь…

– Бранка, а о чем вы разговаривали, когда я в ванной была? – Алина не удержалась от вопроса и затаила дыхание, ожидая ответа.

– Ой, да о чем? О делах своих, да про ужин. Что на стол накрывать, какие блюда подавать, – с секундной заминкой ответила скатёрка. – Ты иди, погуляй, ягоды пособирай да покушай. Ишь, бледная какая! Там на краю полянки земляники да малины заросли! А как мужички вернутся, я тебя на обед позову.

– Бранка… – Алине не понравился столь резкий переход, но самобранка не дала договорить.

– Все! Иди, иди! У меня дел полно!

В ту же секунду со стола все исчезло, а сама ткань обвисла обычной красивой скатертью, словно и не была никогда говорящей.

«Ну, погоди у меня!» – Алина мысленно погрозила вредине кулаком и побрела на выход. Ягод не хотелось, завтрак оказался слишком сытным. А вот прогуляться по лесу недалеко от дома, почему бы и нет?

Девушка решительно двинулась в сторону того места, где она выпала из портала и познакомилась с пеньком. Насколько она помнила, где-то там виднелась едва заметная протоптанная тропинка от места, где торчал страж лесной, до первых молодых дубков, окружающих поляну. В лесной полумрак и прохладу Алина шагнула с ощущением, что за ней наблюдают. Повертев в разные стороны головой, не обнаружив шпиона, адептка решительно пошла по тропинке.

По дороге девушка старательно подмечала всякие необычности. Снова встретились горицветы необычной расцветки. Странный плющ с листьями в форме глаз. Алине даже показалось, что пара листиков ей подмигнула. Адептка шла и сокрушалась о сумке, оставленной в академии. Второе правило исследователя: не лезь голыми руками к незнакомым вещам, существам и прочим привлекательным объектам.

Незаметно для себя девушка забрела довольно-таки далеко. Лес стал гуще и темнее. Тропинка, наоборот, натоптанней и виднее. Алина хотела уже повернуть обратно, как вдруг в просвете между деревьев мелькнула зеркальная гладь то ли озера, то ли реки, путешественница решила дойти до воды, отдохнуть на берегу и вернуться обратно.

И тут раздался дикий вой, а затем звуки борьбы.

Инстинкты самосохранения приказали долго жить, отважная гринписовка рванула в густую чащу прочь от тропы. Вой быстро стих, но стоны с подвыванием отчетливо раздавались из глубины леса, ведя Алину к несчастному. О том, что это может быть ловушка, адептка даже не подумала. Уж сколько раз её ругал за это препод по сбору разведданных, но все без толку. Когда опасность грозила любому существу, хоть кровожадному крокодилябру из мира людоедов, хоть пушистому пустопрыгу (невинному с виду, но ужасно ядовитому), Алина, не раздумывая, бросалась на помощь. В свое оправдание спасательница всегда приводила один и тот же аргумент: «Какая разница кто, оно живое и в беде!» – и перла напролом. В такие моменты даже опытные боевые маги старались отойти, отползти, отскочить в сторону. Алина напоминала живой танк: пока не доберется до цели и не спасет, у нее на пути лучше никому не стоять, зашибет ненароком и не заметит. А когда заметит, начнет спасать. А это само по себе чревато последствиями для того, кто неудачно подвернулся под руку во время спасательной операции.