Франц Кафка
Книги автора: Франц Кафка
«Я был холодным и твердым, я был мостом, я лежал над пропастью. По эту сторону в землю вошли пальцы ног, по ту сторону – руки; я вцепился зубами в рассыпчатый суглинок. Фалды моего сюртука болтались у меня по бокам. Внизу шумел ледяной ручей, где вод…
«Я был холодным и твердым, я был мостом, я лежал над пропастью. По эту сторону в землю вошли пальцы ног, по ту сторону – руки; я вцепился зубами в рассыпчатый суглинок. Фалды моего сюртука болтались у меня по бокам. Внизу шумел ледяной ручей, где вод…
«Если бы какую-нибудь хилую, чахоточную наездницу на кляче месяцами без перерыва гонял бичом перед неутомимой публикой по кругу манежа безжалостный хозяин, заставляя ее вертеться на лошади, посылать воздушные поцелуи…»
«Если бы какую-нибудь хилую, чахоточную наездницу на кляче месяцами без перерыва гонял бичом перед неутомимой публикой по кругу манежа безжалостный хозяин, заставляя ее вертеться на лошади, посылать воздушные поцелуи…»
«Все те – в том числе и я, – кому даже самый обычный, маленький крот кажется омерзительным, наверное, умерли бы от омерзения, доведись им увидеть гигантского крота, появившегося несколько лет назад вблизи маленькой деревеньки, которая благодаря этому…
«Все те – в том числе и я, – кому даже самый обычный, маленький крот кажется омерзительным, наверное, умерли бы от омерзения, доведись им увидеть гигантского крота, появившегося несколько лет назад вблизи маленькой деревеньки, которая благодаря этому…
«Если поглядеть на нас просто, по-житейски, мы находимся в положении пассажиров…»
«Если поглядеть на нас просто, по-житейски, мы находимся в положении пассажиров…»
«Блюмфельд, старый холостяк, поднимался однажды вечером в свою квартиру, что было нелегкой работой, ибо он жил на седьмом этаже. Поднимаясь, он часто в последнее время думал о том, что эта жизнь в полном одиночестве довольно тягостна, что сейчас он д…
«Блюмфельд, старый холостяк, поднимался однажды вечером в свою квартиру, что было нелегкой работой, ибо он жил на седьмом этаже. Поднимаясь, он часто в последнее время думал о том, что эта жизнь в полном одиночестве довольно тягостна, что сейчас он д…
В сборник вошли маленькие рассказы и зарисовки, которые не были опукбликованы при жизни Франца Кафки.
В сборник вошли маленькие рассказы и зарисовки, которые не были опукбликованы при жизни Франца Кафки.
Неоконченный роман Кафки, более известный не под авторским названием, а под названием «Америка», данным ему издателями.
Кафка, никогда не бывавший в США, все же сумел ощутить абсурдность бешеного американского ритма жизни и в полной мере передать его…
Неоконченный роман Кафки, более известный не под авторским названием, а под названием «Америка», данным ему издателями.
Кафка, никогда не бывавший в США, все же сумел ощутить абсурдность бешеного американского ритма жизни и в полной мере передать его…
«Я стою на площадке трамвайного вагона, и у меня нет никакой уверенности насчет моего положения в этом мире, в этом городе, в своей семье. Даже приблизительно я не мог бы сказать, какие притязания вправе я на что-либо предъявить. Я никак не могу опра…
«Я стою на площадке трамвайного вагона, и у меня нет никакой уверенности насчет моего положения в этом мире, в этом городе, в своей семье. Даже приблизительно я не мог бы сказать, какие притязания вправе я на что-либо предъявить. Я никак не могу опра…
«Вчера я впервые был в канцеляриях дирекции…»
«Вчера я впервые был в канцеляриях дирекции…»
«Доказательство того, что и недостаточные, даже ребяческие средства могут послужить для спасения.
Чтобы уберечься от сирен, Одиссей заткнул себе воском уши и велел приковать себя к мачте. Подобным образом могли, конечно, испокон веков поступать все п…
«Доказательство того, что и недостаточные, даже ребяческие средства могут послужить для спасения.
Чтобы уберечься от сирен, Одиссей заткнул себе воском уши и велел приковать себя к мачте. Подобным образом могли, конечно, испокон веков поступать все п…
«Было очень неясно, есть ли у меня защитники…»
«Было очень неясно, есть ли у меня защитники…»
Чувства к чешской журналистке Милене Есенской стали самым ярким переживанием в жизни «пражского гения». Их роман продлился недолго, но переписка продолжалась несколько лет. Именно Милене писатель передал свои дневники и ставшее позднее известным «Пис…
Чувства к чешской журналистке Милене Есенской стали самым ярким переживанием в жизни «пражского гения». Их роман продлился недолго, но переписка продолжалась несколько лет. Именно Милене писатель передал свои дневники и ставшее позднее известным «Пис…
«Что будем делать в эти весенние дни, которые теперь быстро наступают?..»
«Что будем делать в эти весенние дни, которые теперь быстро наступают?..»
Виртуозно переплетая фантастику и реальность, Кафка создает картину мира, чреватого для персонажей каким-то подвохом, неправильностью, опасной переменой привычной жизни. Это образ непознаваемого, враждебного человеку бытия, где все удивительное естес…
Виртуозно переплетая фантастику и реальность, Кафка создает картину мира, чреватого для персонажей каким-то подвохом, неправильностью, опасной переменой привычной жизни. Это образ непознаваемого, враждебного человеку бытия, где все удивительное естес…
«Вечером, когда ты, кажется, окончательно решил остаться дома, надел халат, сидишь после ужина за освещенным столом и занялся такой работой или такой игрой, закончив которую обычно ложишься спать, когда погода на дворе стоит скверная, так что сам бог…
«Вечером, когда ты, кажется, окончательно решил остаться дома, надел халат, сидишь после ужина за освещенным столом и занялся такой работой или такой игрой, закончив которую обычно ложишься спать, когда погода на дворе стоит скверная, так что сам бог…
«Когда я встречаю красивую девушку и прошу ее…»
«Когда я встречаю красивую девушку и прошу ее…»
«Быть бы индейцем, готов хоть сейчас…»
«Быть бы индейцем, готов хоть сейчас…»
«Я сижу в своей комнате, в обиталище шума всей квартиры…»
«Я сижу в своей комнате, в обиталище шума всей квартиры…»
«Мы расположились на привал в оазисе. Спутники спали. Один араб, высокий и белый, прошел мимо меня; он задал корм верблюдам и пошел спать…»
«Мы расположились на привал в оазисе. Спутники спали. Один араб, высокий и белый, прошел мимо меня; он задал корм верблюдам и пошел спать…»