Идеальный донор 2

Георгий был мужчиной симпатичным, подтянутым. Он обладал своей харизмой и, видимо, пользовался популярностью у женщин, несмотря на лысую голову. Заметила, что подольститься он умеет, но на меня его чары не действовали. Я видела его мерзкую душонку, но ничего доказать матери не могла. Та неизменно отвечала: «Прекрати меня ревновать, Асият. Я тебя воспитала до совершеннолетия, теперь имею право пожить с мужчиной в своё удовольствие».

Я не отрицала тот факт, что у матери может быть своя жизнь и муж, но не такой, как это скользкий Жорик.

Мы с подругой пошли на улицу и стали ждать такси там. Находиться в квартире, которая уже не моя, не хотелось. Ещё немного, и я бы разревелась. Мама тоже переживала, я знала, но не подавала виду.

– Говорят, вы квартиру продали? – к нам подошла соседка, бабушка Клава.

– Да. Уезжаем жить к Георгию, – ответила я.

– К кому? К этому прощелыге? Деточка, жизнь прожить – не поле перейти, а мне восемьдесят лет в этом году стукнуло. Я этого лысого упыря насквозь вижу. Зря вы хату с мамкой продали, ох зря, – старушка покачала головой и пошла своей дорогой, стуча палкой по тротуару.

Клавдия Тимофеевна в своё время перенесла операцию на горло. Голос у неё сделался странный, будто не человек говорит, а ворон каркает. Сейчас её речь показалась какой-то зловещей, будто над нами кружит стая воронья.

Из подъезда вышли мама и отчим. Через минуту подъехало такси. Мы с подругой попрощались, и я села на заднее сиденье автомобиля, вместе с мамой. Отчим расположился спереди, словно барин. Рожа у него была довольная до невозможности.

– Завтра сам с соседом за вещами съезжу. Вам тут больше появляться необязательно, – заявил он. – Уже созвонился с новым владельцем. Он подъедет и заберёт ключи. Сказал, что всё равно ремонт будет делать и мебель рабочие на помойку снесут.

– Вот и хорошо. Я лучше полежу лишний раз. Пока неважно себя чувствую, – ответила мама.

Я промолчала. Мне сказать нечего.

Пробок на дороге не было, и мы вскоре приехали к дому Георгия. Я ни разу не ходила к нему в гости. Теперь смотрела на обшарпанную типовую девятиэтажку. Четыре подъезда. Скудный детский городок, состоящий из качелей и песочницы. Наш с мамой бывший дом построен восемнадцать лет назад и не имеет такого удручающего вида.

Впрочем, теперь всё равно, где жить, лишь бы крыша над головой была. Я зашла в квартиру отчима. Судя по прихожей, ремонт делали не так давно. Красивые, но дешёвые обои. Линолеум на полу. Потолок отделан белой плиткой, хотя такое уже не модно.

– Квартира мне от мамы досталась. Жаль, она умерла пять лет назад. Я даже похоронить её не смог, – вздохнул Георгий. – Проходи, Асият. Санузел у меня совместный. Вон дверь. Я твой чемодан в комнату поставлю.

Я забежала в уборную, потом пошла в комнату. Оказалось, что помещения тут раздельные. Две двери напротив друг друга.

– Это зал. Теперь мы с Жорочкой тут спать будем, – из одной комнаты выглянула мама. – Днём можно телевизор смотреть.

– Спасибо, мам, мне интернета достаточно.

Я зашла в зал и огляделась. Чисто, но скорее всего стараниями моей мамы. На старом кинескопном телевизоре тонкий слой пыли сверху. Вероятно, Жора ждал, пока мама выйдет из больницы и всё вытрет. Ещё в комнате диван, журнальный столик, пара кресел и вполне современная стенка, в нишу которой и впихнули телек.

– У нас нет интернета в квартире. Георгий и я пользуемся на телефоне, – заявила мама.

– И у меня на телефоне мобильный интернет есть. А как же мой ноутбук? Вдруг мне для учёбы понадобиться? – спросила я.

– До твоей учёбы два с половиной месяца. В сентябре подключу, если нужно будет. Пока тебе всё равно не до развлечения. Мама болеет. Будешь всё за неё делать по дому. Она говорила, ты готовишь вкусно. Потом Любочка выйдет на работу и опять всё на твоих плечах, – заявил отчим, заходя в зал.

– Я не против. Всегда рада помочь маме. Пойду к себе. Хочу немного полежать. Ты тоже ложись, мам.

– Эй, а ужин кто готовить будет? На кухню иди, Ася, – строгим тоном выдал отчим.

Я сказала, что переоденусь в домашнее и приду. Пошла в свою комнату. Тут уже стоял чемодан у шкафа. Я открыла его дверь. Всё было забито одеждой Жоры. Маминых вещей немного.

– В кровати два ящика. Можешь положить свои вещи туда, – отчим припёрся следом за мной. – В комоде я тебе и матери по ящику освободил.

Да, действительно, тут стоял ещё и комод с четырьмя ящиками. Возле него притулился стул. У стены двуспальная кровать. Больше ничего.

– Выйди. Я переоденусь, – произнесла я нервно.

– Разумеется. Жду тебя на кухне. Покажу всё. Мама легла отдыхать, – ехидно улыбнулся отчим и облизал верхнюю губу.

Он ушёл, а я поспешила закрыть дверь на щеколду. Потом прислонилась к ней спиной и услышала, как бешено стучит сердце. Снова стало страшно. Я знала, что Жоре сорок лет и десять из них он провёл в тюрьме. Как он говорит: «Попался на краже с производства, где работал». Сомневаюсь, что такой большой срок дают за банальную кражу. Мама поверила. Она вообще верила во всё, что говорил этот мужик, и едва ли не в рот ему заглядывала.

Глава 5

Асият

Мама вышла на работу. Отчим приказал брать всё в свои руки. До этого чуть-чуть мама помогала, если чувствовала себя хорошо. Я не против. Не лентяйка. Только Жора вёл себя как барин. Всё ему подай, всё принеси. И это только когда матери дома не было.

Он всегда вовремя приходил с работы. В выходные никуда не ездил. А как же продажа его дома? За две недели, что я тут живу, он ни разу не заикнулся, что дела со сделкой как-то движутся. Ещё этот упырь потерял документ на квартиру, а без него он нас прописать не сможет. Подал заявление на восстановление. В МФЦ сказали, что через две недели дубликат будет готов.

Получается, мы с мамой бомжихи и живём у Жорика за спасибо. Если бы она не была с ним в официальном браке, то он мог бы нас выгнать взашей.

Я размышляла над всем и месила тесто в миске. На ужин решила нажарить пирожков. Хлопнула входная дверь. Послышались тяжёлые шаги.

Чего это Жорик так рано? Обычно он приходит в шесть часов. Работает пятидневку, в отличие от мамы, которая трудится в магазине два через два с восьми утра до десяти вечера.

Отчим неожиданно подкрался и обнял за талию. Руки поползли до груди.

– Отвяжись, – испуганно сказала я и начала вырываться.

– Да ладно, Ася. От тебя не убудет, – начал говорить Жора елейным голосом.

Он и раньше мимоходом касался меня, но всё в рамках относительного приличия. Типа задел случайно. Такое, как сейчас, было впервые, и я реально испугалась.

– Я маме расскажу, что ты ко мне пристаёшь, – заявила я зло.

Он тут же меня отпустил. Сел на стул у стола и посмотрел на меня с ехидной улыбкой.

– Валяй. Только она тебе не поверит. Подумает, что ты ревнуешь её ко мне. А даже если и поверит, я скажу, что это ты ко мне лезешь. Рискни рот раззявить, вы у меня на хате даже не прописаны. Валите бомжевать, если что. Не хочешь на помойке жить – жди, пока дом не продам.

Я скрипнула зубами и промолчала. Ещё раз посмеет меня лапать – я точно матери пожалуюсь.

Мама вернулась как всегда около одиннадцати. В этот район её не перевели, и она добралась из того, где мы жили раньше. Отчим спокойно завалился спать. Я накрыла ужин для мамы и села за стол вместе с ней. Предварительно прикрыла дверь на кухне, чтобы упырь не слышал наш разговор. Да, с некоторых пор отчим для меня только упырь.

– Мам, а ты взяла с Жорика расписку, что мы отдали квартиру в счёт его долга, а он обязуется продать дом в деревне и вернуть нам деньги? – спросила я шёпотом.

– Зачем? Мы же не чужие люди. Семья всё же. Сколько можно сомневаться в нём? Георгий тебя почти как дочь любит. Платье за восемь тысяч на выпускной купил. Туфельки красивые. Ты у меня будешь как принцесса. Никто не посмеет слова плохого сказать, – улыбнулась мама.

Я округлила глаза от шока. Получается, что у нас даже расписки нет, что упырь нам задолжал. В крайнем случае он нас выкинет из своей квартиры и скажет, что мы сами жильё продали и деньги дели неизвестно куда. Он ничего у нас не просил.

– Не расстраивайся. Всё будет хорошо. Завтра твой выпускной. У меня и выходной совпал. Не придётся подмениваться, – мама погладила меня по голове.

***

Родители в нашем классе заранее объявили, что устраивают шикарный праздник. Сначала будет торжество в школе. Потом всех повезут в ресторан. В нём два зала. В одном будем сидеть мы, в другом – родители.

Получалось по три тысячи с человека. Для нас с мамой это внушительная сумма, и она сдала деньги только на меня. Ведь ещё наряд праздничный покупать. Тут отчим расщедрился. Дал на обновку мне и маме. Заплатил её долю в ресторане. Сам идти отказался.

Мама в очередной раз восхитилась мужем. Стала считать его рыцарем едва ли не благородных кровей. Я её мнения не разделяла, но была рада, что мама отпразднует со мной один из важных дней в моей жизни.

Я сделала завивку. Зафиксировала кудри лаком. Потом заколола чёлку на затылке. Волосы струились по спине до самой талии.

– Красиво. Зря ты раньше так не ходила. Ты будешь лучшая на этом празднике.

И действительно. Раньше я заплетала косу вокруг головы, или делала обычный «колосок».

Вышли с мамой в зал. Обе при параде. Отчим начал восхищаться нами. Ел меня взглядом.

– Девочки мои, вы прекрасны. Любочка, вызови такси. Не нужно в грязном автобусе в этом великолепии тереться.

Моё платье было нежно-бирюзового цвета в пол, с вырезом лодочкой. На маме бежевое, но чуть короче. Трястись в автобусе в вечерних платьях – то ещё удовольствие. Поэтому согласились на такси.

Машина подъехала быстро. Мы забрались на заднее сиденье.

– Мам, а что ты скажешь, если я подам документы не только в наш техникум, но и в нескольких других городах? – спросила я.

Хоть я и взрослая теперь, но надеялась, что мама разрешит. Буду жить в общаге: всяко лучше, чем с отчимом.

– Подавай. Будешь учиться там, куда возьмут. Впрочем, не думаю, что в кулинарный техникум толпы желающих. Если что, мы с Георгием будем тебе деньгами помогать, – спокойно ответила мама.

Я счастливо улыбнулась в ответ. Обязательно уеду отсюда.

Вскоре мы подъехали к школе. Все четыре выпускных класса были во дворе. Как обычно, на крыльце установили стойку с микрофоном и колонки. Пока звучали песни о школе.

Одноклассники уставились на меня и маму, выпучив глаза. Я обычно не красилась, а тут сделала лёгкий макияж. Вот все и удивились моему преображению.

Да, вот так вот, дорогие. Я и на каблуках ходить умею. Сюрприз. Я лучезарно всем улыбнулась и поздоровалась. Приятно было наблюдать, как у парней отвисает челюсть, а девчонки едва не огнём полыхают от гнева. «Как это, какая-то замухрышка превратилась в красавицу?»

Мама всегда говорила, что если бы я одевалась стильно, красилась и всё прочее, у меня бы отбоя от парней не было. Я не считала себя особой красавицей. Не стремилась завоевать толпы парней. Скромность наше всё.

Мечтаю найти единственного, чтобы берёг, чтобы замуж позвал. Вот такому можно подарить в первую ночь всё ценное, что у меня есть – девственность. Я старомодная и сама не знаю: плохо это или хорошо.

К нам подошла Юля в красивом красном платье, и я переключилась на неё. С остальными не хочу общаться.

Глава 6

Асият

Можно кричать, выть, биться головой о стену до крови, но это не вернёт мне любимую мамочку. Всего неделю назад мы веселились на моём выпускном. Мама была такая счастливая. Теперь её не стало.

Отчим уехал в командировку в соседнюю область. Повёз продукты на рефрижераторе. Сказал, что не успеет туда и обратно одним днём и переночует на стоянке для дальнобойщиков. Мама ушла на работу, как всегда.

Я знала, что сегодня у мамы ревизия и она приедет домой на такси уже ночью. У них всегда так делали: оставляли с проверяющими ту смену, у которой на следующий день выходной.

Легла спать, но тревога не отпускала. Хотя вроде бы ничего такого. Мама не в первый раз вместе со своей сменой остаётся на учёт.

Я с трудом уснула, а проснулась в пять утра от звонка телефона. На экране высветилось «мама», но это была не она.

Звонил сотрудник ДПС. Мамину сим-карту он поставил в свой телефон и нашёл контакт под именем «дочь». Оказалось, мамочку сбил какой-то мотоциклист и даже не остановился. Она умерла до приезда скорой помощи.

Я понимала, почему позвонили мне. Муж у мамы был записан как «Жорочка». Впрочем, лейтенант Петрищев сначала спросил сколько мне лет, чтобы не вышло так, что я совсем ещё ребёнок.

***

Хожу по квартире и не знаю что делать. На опознание съездила. С оперативником поговорила.

Судя по камере на магазине, её коллеги разъехались. Одна мама осталась ждать такси. Подошла близко к дороге. Тут на неё и наехал мотоцикл на большой скорости.

В том месте камер на дорогах нет. Как предположили доблестные стражи правопорядка: транспортное средство выехало из ближайших дворов. С записей, которые изъяли в магазине, номеров не видно. Водитель весь в чёрном от ботинок до шлема. Мотоцикл совершенно неприметный. Таких по области много. Будут искать. Найдут ли? Вот в чём вопрос.

Время два часа дня. Жора ввалился домой с улыбкой. Я вышла его встречать вся зарёванная.

– Что случилось, Асият? – тут же сник отчим, впервые назвав меня полным именем.

– Мама погибла. Её какой-то придурок на мотоцикле сбил ночью. Как хоронить теперь? – всхлипнула я.

– Иди сюда, – Жора обнял меня и погладил по голове. – Не переживай, я всё сам сделаю. Дай мне принять душ и перекусить, потом я всем займусь. Сосед дома, попрошу у него машину. Ради такого случая он даст.

– Мойся. Я сейчас накрою на стол.

Я отстранилась и ушла на кухню. Не знаю, как буду жить без матери. Уеду в другой город учиться, а потом? Осталась без родного человека и квартиры. Смогу ли я теперь доказать, что Жора мне задолжал кругленькую сумму?

Нужно решать проблемы постепенно. Сначала похороны, а потом всё остальное.

Через два часа мы уже были в похоронном агентстве. Отчим сказал, что денег немного, и просил выбрать всё из самого недорого. Я ходила между образцами гробов и шмыгала носом. Никак не могла унять рвущиеся наружу слёзы. Отчим молча следовал рядом. Он был хмурый и расстроенный. Возможно, только делал вид, что подавлен маминой смертью так же, как я.

Быстро выбрала самое лучшее из предложенных дешёвых товаров. Венок купили один, попросив напечатать на нём: «от дочери и мужа с любовью». Всё равно вышло пятьдесят тысяч за похороны. Упырь расплатился картой.

Потом мы сели в машину и поехали домой. Я боялась остаться с ним одна дома. Написала сообщение Юле, и та ответила, что соболезнует мне. Они уже сидят на вокзале и ждут поезда. У меня из-за горя вылетело из головы, что подруга с родителями уезжает сегодня к морю. Получается, у неё не переночевать. Больше податься некуда. Разве что соседка примет, с которой мама успела подружиться.

Тётя Катя встретилась во дворе дома. Она шла домой с работы. Я тут же кинулась к ней и рассказала обо всём.

– Как жалко. Любе ещё жить и жить. Крепись, Ася. Горе не уйдёт, но со временем боль притупится и станет незаметной, по себе знаю, – соседка обняла меня.

– Можно, я у вас сегодня переночую? – шепнула я.

– Конечно. Идём.

– Эй, куда? Ты меня одного оставить хочешь? – возмущённо спросил отчим.

– Не злись, Георгий. Девочке сейчас женская компания нужна. А ты отпросись на работе на пару дней, тебе положено. Позови друга, да выпей с ним. Мужики всегда горе водкой заливают, – ответила Екатерина и повела меня в подъезд.

Соседка была старше мамы на десять лет. У неё взрослый сын, который с женой и детьми живёт отдельно. Она накормила меня, потом постелила на диване в зале.

Спать было рано, но и телевизор смотреть не то время. Я легла на диван. Она села в кресло, и мы стали вспоминать маму. Каким она была добрым и светлым человеком.

– Приду на похороны обязательно. Потом помянем у вас дома. Ты зайди на её работу. Возможно, помощь дадут. От государства что-то положено в качестве компенсации, – подсказала тётя Катя.

– Этим, наверное, муж должен заниматься. Ну, всякие там компенсации оформлять. На работу загляну. Маму там уважали и помогут обязательно. Она десять лет в одном магазине отработала. Квартиру продали. Куда я теперь? Жора так дом и не продал. Когда ехали с ритуального центра, я спросила. Он ответил, что сделка сорвалась, покупатель отказался. Он был единственным, кто планировал купить.

– Что ещё за странности с квартирой? Любочка мне ничего не говорила об этом, – удивлённо произнесла тётя Катя, округляя глаза.

Я рассказала, как Жорик попал на деньги, а мы ради него жильё продали. Он обещал всё вернуть.

– Эх, Любочка, наивная ты душа. С чего он отдаст? Георгий не соврал. Есть у него дом в деревне. В наследство его матери от бабки достался, а потом и к нему всё перешло. Дом деревянный и старый. Постройка начала двадцатого века. Лида мне сама говорила, что разваливается весь, а ремонт делать дорого, да и не за чем. В Ракушино пятнадцать жилых домов осталось, и во всех древние старики век свой доживают. А сейчас и того меньше поди. Лида пока живая была, огород там сажала. Жорка бросил всё. Как с зоны вернулся, сказал, что в земле ковыряться не намерен, да и магазин под боком. Вот так-то. Если бы и продал он этот участок, то тысяч за тридцать, не больше. Кому он нужен в глухомани, где и автобус теперь два раза в день ходит? – поведала соседка.

Я ужаснулась. Получается, фиг мне, а не возврат долга. К тому же упырь теперь скажет, что не при делах. Моё слово против его. Ни расписок, ни свидетелей. Видимо, он попросил маму молчать. Юлька в курсе всего. Сомневаюсь, что её родители разрешат влезать в такие дела.

– Ты в полицию сходи. Мало ли. От Жоры всего ожидать можно, бывший уголовник всё же, – посоветовала соседка.

– Вы правы, нужно им обо всём рассказать, – ответила я решительно.

Глава 7

Асият

К удивлению, отчим не стал звать друзей и бухать. Утром я зашла в квартиру. Он готовил яичницу на плите.

– Привет. Если есть хочешь – сама готовь. Я на одного сделал. В полицию вызвали, уеду сейчас ненадолго, – буркнул Жора.

– Привет. Спасибо. Меня соседка накормила. Пойду к себе.

На этом наше общение закончилось. Я выходила из комнаты только в туалет. Ещё взяла на кухне пачку пряников и коробку сока. Странно, но отчим меня не тревожил. Не заставлял готовить. Я слышала, как приходил курьер с пиццей, но меня Жора кушать не позвал.

Легла спать рано. Проснулась от грохота дверей. Отчим тарабанил и орал, чтобы я, ленивая тварь, поднимала попу с кровати.

Время шесть утра. В похоронное агентство ехать к двенадцати. Просто упырь захотел, чтобы я приготовила поминки. Он пригласил пару своих друзей. Ещё тётя Катя обещала прийти.

– Я у соседа снова тачку попросил. Он сейчас в отпуске, на работу не надо. Поместимся все и поедем, – сказал отчим строго.

– Хорошо. Нужно ещё в полицию сходить. Вдруг новости есть? А ещё неплохо напомнить им, что маму недавно из-за твоей аварии избили. Вдруг преступников быстрее найдут?

– Конечно, сходи. Я против, что ли? – пожал плечами отчим. – Только не сегодня.

Я запекла в духовке куриное филе с картофелем. Сделала два салата. Ещё нарезка будет из колбасы и сыра. Тётя Катя сказала, чтобы я много не наготавливала. Нечего Жоркиных друзей-уголовников кормить. Она бы и не стала с ними за одним столом сидеть, но помянуть подругу надо.

Всё казалось каким-то фильмом ужасов. Мама в гробу. Батюшка с кадилом. Катафалк. Кладбище. Поминки. Мне казалось, что слёзы не перестанут течь.

Тётя Катя всплакнула. Жорик тоже. Двое его друзей стояли с каменными лицами. Я не верила в искренность отчима. Ещё его дружки странные. Один очень богато одет, но речь такая, будто он только со шконки слез и на волю вышел.

Тётя Катя долго сидеть с нами не стала. Помянула маму и ушла. Я осталась одна с тремя мужиками. Те продолжили бухать, и я поспешила закрыться в комнате. Боялась их, но, к счастью, всё было хорошо. Вечером отчим проводил гостей и увалился спать. Я вышла из своего укрытия, чтобы прибраться.

На кухне стоял стойкий запах сигарет, несмотря на открытое окно. Упырь уже не церемонился – курил в комнатах. Видимо, ему и его дружкам было лень тащиться на балкон. Я даже закашлялась от смрада и открыла оконную раму шире.

***

Первый день после похорон мамы. Оказалось, отчим взял отпуск и теперь месяц будет торчать дома. С утра он принялся командовать мной, как прислугой.

– Жрать где? Кофе вари живо. Вечером хочу пирожков. На обед борщ с фасолью, – распинался он грубым тоном.

– Мне сегодня уйти надо. Не до пирожков, – буркнула я, выходя из своей комнаты.

Теперь упырь не стеснялся меня. Стоял передо мной в одних семейниках. Он схватил за волосы и потянул назад.

– Сука драная, ты берега попутала, а?! Ты тут из жалости живёшь! Не будет по-моему – выгоню объедки в мусорных бачках собирать! Живо готовить, тварь недоёбанная!

Отчим толкнул меня вперёд, и я чуть не пропахала носом пол. Пошла умываться, а потом готовить. Сделала завтрак и сразу принялась за обед. Шиш Жоре, а не пирожки. Пусть ест борщ.

Когда всё было готово, я сослалась на то, что для пирожков не хватает продуктов. Попросила двести рублей. Упырь дал, ничего не подозревая. Я схватила деньги и помчалась переодеваться.

Вскоре была в отделении полиции, где расследовали мамино убийство. Повезло, что следователь Платонов оказался на месте, и дежурный пропустил меня, сказав, куда нужно идти.

Постучала в двери. Мне разрешили войти. Я робко поздоровалась. За столом сидел толстый мужик с одутловатым лицом. Внешность у него была, мягко говоря, не особо приятная. Он смотрел на меня безразличным взглядом. Поздоровался грубо, будто не рад видеть.

– Я дочь Любови Ивановны Нагибиной. Которую мотоцикл сбил, – промямлила я.

– Проходи присаживайся. Паспорт давай.

Я достала документ из сумочки и подала.

– Всё верно: потерпевшая по делу Асият Нагибина, дочь погибшей. Как раз хотел вызывать. Закрываем дело за смертью виновного в наезде, – довольным тоном сказал Платонов.

– Как закрываете?! – удивилась я.

– А ты что, покойника судить собралась? Разбился твой мотоциклист в десяти километрах от места аварии. Въехал в опору ЛЭП. Мотоцикл в угоне числился. Сам Фёдоров Олег Петрович двадцати пяти лет – наркоман со стажем. Ширнулся и поехал кататься, дурак. Сличили его одежду и мотоцикл с записью с камеры. Это он. Поэтому дело закрываем.

– Послушайте, так нельзя, – возмутилась я. – Маму избили до этого. Мой отчим, Георгий Таранцев, денег был должен за аварию с иномаркой. Владелец фирмы, где он работает на рефрижераторе, страховку забыл продлить. Мы с мамой квартиру продали, чтобы долг Таранцева закрыть, и…

– Стоп, стоп, – замахал руками мужик, перебивая меня. – Не нужно мне тут сказки рассказывать. У меня есть документы об избиении. Банальная кража. Твоя мать лишилась украшений. В протоколе опроса она сказала, что нападавшего не видела. Её сначала сзади по голове ударили. Ни о каком долге речи не было. К тому же, Таранцев бывший сиделец. Его в первую очередь проверили. На работе он на хорошем счету. Его начальник заверил нас, что Георгий не пьёт, не прогуливает. В аварии на своём рефрижераторе ни разу не попадал. Вызывали Таранцева позавчера. Он сам нам сказал, что вы квартиру продали, и деньги исчезли.

– Ну конечно, это Жора их прикарманил. Ему же на счёт перевели, – недовольным тоном сказала я.

– Девушка, тут не дурнее тебя сидят. В первую очередь проверили все счета Таранцева. Кроме зарплаты в пятьдесят тысяч, туда ничего не поступало. Разговаривали с новым владельцем квартиры. Твоя мать написала расписку в присутствии представителя МФЦ. Там печати стоят. Деньги получила наличными. Претензий не имею. Куда твоя мать бабло дела – не наши проблемы.

Только теперь я вспомнила, что мама брала пачку денег, остальное новый хозяин жилья перевёл на счёт. Видимо, когда проходила сделка, я сильно волновалась и не соображала, что происходит. Куда делись деньги? Почему их нет на счету Жоры? Кому их тогда перевели? Где то, что дали маме?

Я видела, каким недовольным взглядом сверлит меня следователь. Он собрался закрыть дело, а тут я заявилась. Мешаю ему свой долг исполнять.

– Расписывайся, что осведомлена о закрытии дела, и иди уже, – Платонов подал мне бумагу.

Делать нечего: расписалась, но решила жаловаться в прокуратуру. Я это так не оставлю.

***

Пришла домой. Жора выглянул из зала и сверлил меня недовольным взором. Я зашла в спальню, но не успела закрыться. Отчим налетел на меня, начал тискать и раздевать. Я брыкалась. Орала на всю квартиру.