Ошибки и допущения

– Может для начала пройдём в комнату? Что за манера вести беседы на пороге дома. Помнишь, ты сам меня этому учил? – Мария сделала свой голос звонким и отливающим умиротворением.

– Пройдём, как только ты мне расскажешь, как прошли собеседования.

Повернувшись напрямик к отцу и подняв голову высоко вверх, девушка принялась пересказывать сегодняшний день, утаив одну маленькую незначительную деталь.

– Правда же здорово? Я не ожидала, что эта милая женщина отважится меня нанять. Думаю, не последнюю роль сыграл мой дар убеждения, ну и плюс незаполненный штат сотрудников. Но не важно, сегодня у меня праздник, и это первый шаг, а потом знаешь отец, если год пройдёт хорошо, то может быть мне удастся перейти в другое место. Как ты считаешь, есть ли шанс, что через время меня перестанут бояться принимать на работу, не может же моё наказание длиться вечно?

Отец посмотрел на дочь и подумал, действительно ли она полагает, что паршивый год изменит ситуацию, но спрашивать вслух не стал, не хватало только испортить ей настроение, не каждый день выпадает удача.

– Так значит всё хорошо, тогда пойдём на кухню. Я припас бутылку Мартини в ящике под подоконником, на случай, если ты придёшь с радостными новостями. Я же знаю ты любишь эту травяную дрянь.

Лёгкий флёр счастья не отпускал, но забыть припасённую часть информации невозможно. Девушке с каждым шагом в сторону кухни становилось неимоверно стыдно, отец о ней позаботился, подготовил сюрприз, а она расплачивается гнусной монетой.

– И всё же меня не покидает ощущение, что ты мне не всё рассказала? Вижу по глазам, ты не договариваешь, – прохрипел Иван Константинович, разливая зелёную жидкость.

– Да, есть ещё кое-что, я не хотела говорить, но и смолчать не смогу. Отец, только не принимай близко к сердцу. Я знаю тебе не понравится…

– Да говори уже быстрее, – взволновано буркнул мужчина.

– Я буду вести старшие классы, точнее все классы с пятого по одиннадцатый. И сразу скажу, всё в порядке, ничего страшного, справлюсь…

Мужчина, тотчас забыв о том, что в его руке бутылка зло уставился на дочь. По его свирепому взгляду было видно, сбываются наихудшие опасения.

– Ты сдурела!?, – рёв раздался по всей квартире, – Нет, никакой работы! Я запрещаю, ты едва проходишь мимо… Я имею виду, хочешь вновь оказаться на скамье подсудимых, чтобы тебя унижали, ты этого добиваешься!?

Действия происходили как в замедленной съёмке, отец поднимается со стула, подходит ближе, бутылка выскальзывает из ладони и с грохотом падает вниз, разливая своё содержимое по напольной плитке. Лужа растекается, а Иван Константинович с неимоверным рёвом уходит из помещения, чтобы не навредить дочери, с хлопком закрывая дверь, как окончательную точку непринятия ситуации. Единственное, что может сделать Мария остаться сидеть, в трепетном ожидание, когда отец сменит гнев на милость. Он не сможет долго злиться, вернётся, чтобы поговорить с дочерью, но до это момента остаётся около полутора часов. Время ожидания может тянуться до бесконечности, когда нет занятий, но это другой случай, пятно само себя не иссушит тряпкой.

По истечению положенного времени, не только пятно пропало из кухни, впервые за несколько вечеров в стенах квартиры раздался пленительный запах. Духовка старалась особенно усиленно, даже она знала, что необходим примирительный ужин. Когда желудки наполнены, злость сама пропадает. Отец не заставил себя долго ждать, пришёл на запах запечённой до золотистой корочки курочки и картошки. И тем не менее приём пищи проходил в гробовом молчание. Два человека застряли в обоюдных обидах, а вредный характер обоих из них не давал пойти на перемирие первым. Мария не видела другого исхода, она должна сделать первый шаг, иначе молчание может затянуться до конца жизни, но первый шаг особенно сложен, когда не чувствуешь за собой вины.

– Я буду осторожна, обещаю. Буду держать дистанцию, а если почувствую, что срываюсь и не могу больше, то уволюсь незамедлительно. Мне уже не пять лет, и я прекрасно осознаю, что рискую, но мне кажется всё не так плохо. Пока я шла домой, то всё это время я безостановочно думала. И пришла к выводу, что по крайней мере стоит попытаться, уволится всегда успею.

Мария мыла посуду и говорила, не поворачивая голову в сторону отца, так легче, чем говорить напрямую.

– Ты точно решила? – Иван Константинович не оставлял попытки услышать другой ответ.

– Точно, – коротко ответила Маша.

Мужчина не мог прийти в себя, он не сдержался и сделал опять любимое, просто сбежал, ему, как и раньше тяжело говорить с дочерью на эту тему. До тех пор, пока никто не поднимал разговор легче считать, что у них в семье всё в порядке.

– Я тебя не понимаю, как можно так слепо идти против меня, ты знала, что я не одобрю и всё равно согласилась. Хотя, делай, как хочешь. Чему суждено случиться, тому не миновать.

Последняя фраза отца заставила Марию вздрогнуть, плохо, когда мужчина кричит или не разговаривает, но гораздо хуже, когда он отпускает ситуацию, делая вид, что ему безразлично. Лицемерие от родного человека скользнуло ножом по сердцу, что заставило девушку чуть ли не расплакаться. Случиться ли печальное предзнаменование, что нарёк отец или нет, вот что дико беспокоило учительницу. Кто знает, что судьба подготовила в этот раз. Большинство людей проживают жизнь и не сталкиваются с похожими событиями дважды, но девушка словно испытала злой рок. Одно утешало – трижды одно событие произойти точно не может.

Глава 2.

Неделя до начала учебного года стремилась пройти как можно быстрее. В водовороте дел Мария почти забыла свои опасения, ведь ей предстояло так много забот. Прежде всего устройство на работу отнимало приличное количество времени, справки и бумажки кучей придавливали к земле, не давая забыть о бюрократии. Между тем приходилось успевать посещать школу, где директор и завуч знакомили поочерёдного с учебным процессом, с наполненностью классов, со средне годовой успеваемостью и многим другим. Такая приятная и знакомая обстановка одинаковых скучных дней, с наступлением осени обещавшая стать ещё более однотипной.

Учительнице так не хватало занятий, учебного процесса в её жизни, она с нетерпением ждала, когда наконец классы наполнятся головами, и она сумеет делать то, что умеет лучше всего – преподносить информацию и наполнять учеников знаниями. И в итоге учить старшие классы может стать в разы приятнее, чем возиться с детьми. Неимоверное возбуждение охватывало Марию, когда ей доводилось вспомнить, что выпускники смогут выбрать её предмет на ЕГЭ. Она заранее начала продумывать, как построить год таким образом, чтобы одиннадцатиклассники в полной мере успели подготовиться и сдать экзамен на хорошие баллы. Но перспектива обычных занятий маячила гораздо ближе, чем мифические экзамены. Девушка едва могла уснуть по вечерам от восторга, который испытывала при одной только мысли, что ученики зайдут в класс и рассядутся за парты. Мария естественно представится и так несколько раз, пока все в школе не узнают, что им доведётся в новом учебном году столкнуться с новым педагогом. Мурашки радости бежали от надвигающейся поры, где жизнь разложена по полочкам и чётко выверена.

В один из дней, когда всего пару дней отделяли от первого сентября Марии удалось посетить первый в этой школе предварительный педагогический совет. Девушка не без страха пошла знакомиться с бравадой учителей, которые не желали проводить последние денёчки отпуска на рабочем месте и собрались лишь по вынужденной необходимости. По такому случаю открыли один из классов, где стоял массивный овальный стол, вокруг которого обосновались стулья, приглашающие сесть. Девушка очень стрессовала, что по дурацкому совпадению ей придётся разделить соседство с одним из учителей мужского пола, коих было всего два: учитель труда и учитель информатики. Остальные члены коллектива являлись женщинами.

Зайдя в комнату и оглядевшись по сторонам, Мария сразу поняла, что к назначенному времени пришло не так много людей, что обернулось на руку, количество незанятых стульев было колоссально много. Прикинув возможности, учительница прошла вперёд и села как можно ближе к директору, чтобы осталось только одно сиденье по левую руку, вероятность что туда сядет женщина почти сто процентов. Вычисления оказались на редкость точны, почти сразу за девушкой в дверях класса появилась молодая женщина, по виду лет тридцать пять, она стрельнула глазами и решительно направилась на стул слева. Фланги закрылись и Марии стало намного спокойней.

Женщина выглядела на редкость взлохмаченной, видно она очень сильно торопилась. Достав маленькое зеркальце из маленькой дамской сумочки и увидев безобразие на голове, она сразу же принялась устранять последствия и под конец короткая дерзкая стрижка предстала в том виде, в каком изначально и задумывалась мастером из салона. Изрядно намазав губы красной помадой и напоследок растушевав немного румян на выдающихся скулах, образ был довершён. Обладательница зеркальца подмигнула себе в стекло и удовлетворённо покончила с прихорашиванием. Мария наблюдала очень внимательно, но так и не смогла составить чёткое представление об этой учительнице. Казалось она совсем не из этого места, и чем больше Мария глядела, не поворачивая головы, тем больше в этом убеждалась. Дело не только в неподходящем по случаю макияже, одежда явно слишком выделялась на фоне тотальной строгости остальных учителей более старших по возрасту. Обтягивающая короткая юбка ярко малинового цвета, короткий приталенный топик, выдающий округлые формы. Мария ощущала явное несоответствие своего вида и этих вещей. Она никогда не позволяла себе одеть подобную одежду и тем более оголить грудь. Несомненно, эта женщина гораздо раскованнее и спокойнее воспринимает окружающий мир.

– Новенькая? – неожиданно всполошил голос сбоку.

– Я? Да вот недавно устроилась, – неуверенно залепетала Мария.

Присутствие женщины так близко не могло поднять из глубины подсознания образы, но нелюдимость и замкнутость заставляла порой забыть, как общаться вне дома. Ученики совершенно другое дело, там не задействованы близкие отношения.

– Понятно, а что вести будешь? – уверенно продолжила расспрос учительница слева.

– Английский.

– Вот как, это хорошо, значит старая грымза ушла? – с задором произнесла молодая женщина.

– Какая грымза? – не поняла Мария.

– Софья Анатольевна, естественно, чёрт бы её побрал. Я было думала этого никогда не случится. Старая сука пила из меня кровь, да и из детей тоже. Думаешь почему она так долго преподаёт, в её возрасте все поголовно с деменцией, да только не она…

Женщина похоже имела намерение поливать грязью свою коллегу и дальше, но в этот момент дверь со скрипом распахнулась, чтобы впустить внутрь доисторическое существо. Старуха с палкой медленно прошагала вперёд и подошла буквально на вытянутую руку, от неё пахнуло плесенью и формалином, запах обдал всех собравшихся, после чего она удалилась на приличное расстояние, и уселась, не отрывая взгляда от края стола. Морщинистая кожа будто сжалась и хотела выпрыснуть наружу яд.

– Вот же, – быстро зашептала женщина по левую руку, – Почему сразу не сказала, что Марина Николаевна уволилась? Моя радость похоже преждевременна. Да, и сама я хороша, вот же придумала, как карга уволися, где ей ещё питаться кровью. Мой косяк.

Мария с интересом повернулась, больше не заставляя себя скрывать удивление. Женщина, сидящая рядом, показалась совсем не в ладах с собой. За одну секунду её слова изменили свою направленность, что явно намекало на психическое расстройство. Похоже ей и не нужно отвечать, она сама прекрасно с этим справлялась.

– Да, ладно о чём это я? – голос женщины вернулся к нормальной громкости, – Кстати меня Катя зовут, Екатерина Петровна, если по батюшке величать. Веду здесь биологию, и одновременно прозябаю лучшие годы.

– Меня Мария Ивановна зовут, – тупо сказала девушка, не зная, что и думать.

– Жаль всё же Марина Николаевна ушла, а не эта, – уныло пролепетала Екатерина и бросила косой взгляд на старуху.

Софья Анатольевна будто сторожевой пёс спиной почуяла, что её упомянули и с завидной быстротой обернулась, всё-таки есть в этой пожилой даме что-то враждебное, но Мария не придала должного значения противостоянию и про себя подумала, что не стоит вставать ни на одну из сторон, вместо это она решила поддержать беседу. Не то чтобы девушке так нужно общение, но всегда крайне важно иметь в любом коллективе доверенное лицо, которое в случае нужды и сплетен прикроет тыл.

– А Марина Николаевна хорошо ладила с учениками?

– Да нет, не то, чтобы она была плохой, просто с этими учениками в принципе нельзя построить нормальных отношений. Они знаешь, как бы тебе объяснить никого не уважают, и хорошее отношение сразу делает тебя в их глазах слабой и жалкой. Довелось мне работать один год в лицее, так и там тоже самое, только там они притворяются строят из себя лучшую версию себя, чтобы получить свои драгоценные отметки, а тут их ничего не сковывает. Мой тебе совет не позволяй собой помыкать, а в случае если пойдут на конфликт позови меня, я их мигом на место поставлю. Они знают, что меня лучше не злить.

Непроизвольно улыбка слетела с губ Марии, она и забыла какого, когда люди дают советы и стараются помочь. Неосознанно девушку всю жизнь тянуло к подобного рода личностям, с самого детства фигуры, что обязана присутствовать в жизни каждой маленькой девочки попросту не было. Травмированному подростку и так тяжело налаживать взаимоотношения, а когда рядом кроме отца никого нет это становится абсолютно невозможно. Отец всегда в меру своих сил, как умел, поддерживал дочь, но разве сухой строгий родитель может заменить для девочки мать. Он в силу своего пола не знал всех тонкостей воспитания девочки. Если бы не панический страх, вряд ли Мария смогла бы так долго выдерживать напор, с которым отец вторгался в её жизнь. Скорее всего подобная нужда в беспрекословной любви толкнула бы девушку в объятия недостойных людей, которые бы пользовались подобной наивность. К радости или печали, ничего подобного не случится, ведь одно ясно, Мария проведёт жизнь в одиночестве.

– Слушай, ты мне кажешься нормальной, мы бы вполне могли подружиться. Я с Мариной дружила, но ей сорок один, и мы с ней немного не понимали друг друга. Но как видишь выбора-то и нет, одни взрослые женщины, да бабки. Некоторые правда не так уж и плохи, но находиться с людьми старше по возрасту мне категорически противопоказано, они высасывают все силы.

Вокруг и правда не было учителей, кроме Екатерины Петровны, хоть слегка приближенных к возрасту Марии. Казалось, что все работают тут довольно долго, а не уходят по одной причине – не хотят бросать учеников на произвол судьбы, прекрасно осознавая, что на их место никто не придёт. «Вот же меня угораздило сюда попасть», – подумала Мария, не зная воспринимать ли свои мысли как обнадёживающие или трагические.

– Ты говоришь проработала в лицее год, так зачем уволилась? Это место не похоже на то, куда стремятся попасть по доброй воле, – Мария спросила заинтригованно в ожидание разъяснений.

– Как сказать, не поладила с местным директором. Он заявил, что мои наряды больше подходят для распутных девиц, зарабатывающих своим телом, так и сказал. А потом жирно намекнул, что если я хочу продолжать у них работать, то мне нужно с ним переспать. Ну, я и послала его. Вот и не скажешь с виду, такой весь приличный сидит в якобы дорогом костюме. Но я-то знаю, что его костюм на блошином рынке куплен. Так что после того, как я его отшила, он грязный слух распустил, что я его соблазняла. Меня на работу брать не хотели, я уж думала плюнуть, податься в мастера по маникюру, но мне сказали, что сюда требуется учитель. Вот я и пошла попробовать, зря что ли пед заканчивала. Людмила Сергеевна святая женщина мало того, что устроила так и припугнула того директора, что расскажет об его махинациях с деньгами учеников, если он не перестанет порочить моё имя. Он знатно охренел, но наговаривать перестал. Я по сути могу сейчас перейти в другую школу, но никогда этого не сделаю. Ученики дурные, но в принципе терпеть можно. Зарплата везде одинаковая, а вот отношение стоит гораздо дороже. Да и Людмила Сергеевна вряд ли найдёт учителя на замену. Я не хочу её подводить. Со мной всё понятно, мне больше интересно, как ты сюда попала?

Мария собралась в один большой неопределённый комок и с усилием начала придумывать достойное оправдание, от напряжения раскусив губу до крови. Привкус железа и соли тут же появился на языке, комок тошноты подкатил к горлу. К величайшему облегчению противостояние самой с собой продлилось недолго, спасение пришло из ниоткуда, Людмила Сергеевна наконец решила посетить собрание, придя гораздо позже назначенного времени. Она знала, что нерадивые учителя не соблаговолят явиться вовремя. Заняв свою позицию в центре стола, директриса с явным возмущением пробежалась по опоздунам и заговорила.

Долгие минуты, складывались в долгие часы, заставляя всех немногочисленных присутствующих часто поглядывать на часы. Людмила Сергеевна много разглагольствовала на волнующие темы, совершенно забыв о времени. А между тем в комнате накапливалась духота, пот градом скатывался со всех, кто удосужился посетить педсовет. Не помогали и насквозь распахнутые створки окон, жара улицы никак не могла охладить помещение. Спустя значительный промежуток времени, настала очередь учителей докладывать их отчёты. Этот этап казался никогда не подойдёт к своему завершению. Марии уже было морально плохо, а жара с каждым часом окутывала всё больше, не давая продохнуть.

– И по завершение нашего собрания хочу объявить, что на смену всем любимой Марины Николаевны пришёл новый педагог. Мария Ивановна будет вести наши старшие классы, и плюс возьмёт на себя классное руководство одиннадцатого класса. На этом объявляю собрание завершённым. Буду рада всех вас видеть первого сентября.

Учителя с радостью вскочили и устремились к дверям с ликованием, тягомотина окончена и можно провести блаженные пару дней до начала года в благодатном ничего не делании. Только один человек не побежал усиленно, как все остальные, оставшись сидеть на стуле, словно гвоздями прибитый. Мария первый раз услышала, что её предстоит взять классное руководство. Она была настолько шокирована, что совершенно забыла обо всём на свете и погрузилась в свои мысли. Когда последние люди покинули комнаты, и внутри помещения остались только директор и она сама, девушка решила удостовериться, что ей не померещилось.

– Людмила Сергеевна, вы мне не говорили, что я стану классным руководителем, – голос Марии был почти на грани отчаяния.

– Не говорила? Не может быть, мне казалось, что мы уже обговорили этот момент. Но в любом случае у нас больше никто не согласится взять классное руководство. Так что вопрос решён.

Устремившись к выходу, директриса не ожидала, что её остановят. Мария не собиралась сдаваться так просто, она убедила себя, что стоит всё же прояснить этот момент.

– Нет, я точно уверяю вас, вы мне об этом не говорили.

– Не говорила раньше, так значит сейчас говорю. Я не понимаю, вы хотите за классное руководство прибавки, так не беспокойтесь, вопрос с деньгами мы решим, – Людмила Сергеевна кинула раздражённо, ей всегда не нравилось отвлекать на незначительные мелочи.

– Дело не в деньгах. Я не имею опыта классного руководства, я, я не справлюсь. Тем более выпускной класс, им же придётся сдавать экзамены, – девушка всеми силами пыталась придумать аргументы посущественнее, но ничего не получалось.

– Понимаю, но у нас все и так заняты, у некоторых на попечение по два класса. Вы же хотели работать, так и работайте, ничего сложного в классном руководстве нет. Будете проводить раз в неделю классный час, проверять дневники и следить за успеваемостью. Ах, да и собрания с родителями пару раз в месяц, вот собственно и всё. А на счёт экзаменов не беспокойтесь, не думаю, что многие соберутся поступать в институт. Им бы хотя бы русский с математикой сдать, чтобы аттестат получить, а эти предметы вне вашей компетенции. Я как учитель математики в большей опасности, чем классный руководитель. Так что не падайте духом, если будут вопросы обращайтесь ко мне или к любому другому учителю в школе, вам всё подскажут, что нужно.

Не желая больше продолжать разговор Людмила Сергеевна скрылась за поворотом, оставив девушку в растрёпанных чувствах. С одной стороны, в классном руководстве нет ничего особенного, а с другой на плечи Марии сваливалась дополнительная ответственность. Помимо своего беспокойства по поводу невозможности нахождения с подростками на близком расстояние, у неё появилось новое глубоко тревожащее чувство, что она не справится. Все успокоительные выстроенные стены рухнули, год обещал намного больше неожиданностей, чем можно представить.

***

Первое сентября стукнуло в оконные стёкла весьма неожиданно, когда все основные мероприятия по устройству и организации своих мыслей и идей подошли к концу, то и всё вокруг приобрело быстрое движение. Словно заводной механизм дни пролетали стремительно. Не успев оглянуться и как следует прояснить вопрос с новым положением в лихо изменившейся карьере, Мария очень неясно вплыла в туман, сопровождающий начала сентября. Вместе с осенью на смену тёплому лету неожиданно и без причины пришёл ледяной ветер. Циклон буквально за одну недолгую ночь забрал жару, солнце и подменил их на серые тучи и густой непроходимый туман. Сегодня на дорогах по такому случаю машин почти не было, мало кто отважился поехать за рулём в непроглядную тьму. Погода словно шептала остаться дома и никуда не ходить, но к сожаленью, несчастным скукоженным ученикам всех школ не оставили другого выбора как встать с утра пораньше и идти на линейку.

За порогами своих квартир разумеется также не довелось остаться и учителям, им пришлось встать ещё в более ранний час, чтобы успеть подготовиться к встрече. Марии пришлось справиться с одолевавшим сном, чтобы подняться в невообразимую рань, ей в отличие от остальных придётся добираться пешком. Но паршивее раннего подъёма стало другое событие, отец, который всегда провожал на работу, не удосужился выйти из комнаты, хотя свет в его комнате оповещал, что её владелец проснулся. Он не до конца отошедший от новости, что его дочери втюхали старшеклассников, полностью обомлел от очередной провокации, кто бы мог подумать, что Маше навяжут классное руководство. Стало быть, день, когда неизбежное случится вновь непременно настанет, а эта мысль выводила старого человека из себя.

Не поддаваясь на угрызения совести и не идя на попятную, Мария недолго думая ничего не позавтракав ушла прочь, ей было невыносимо находиться в одной квартире с тем, кто в неё абсолютно не верит. Но как бы не хотелось не предавать отцу много значения ничего не удавалось, его слова всё также эхом раздавались в голове. Марии не хотелось настраиваться на беду, но линейка, и без того сулившая неприятности от огромной толпы, становилась куда хуже, когда девушке придётся стать частью праздника. Дни, проведённые на безопасном расстояние на крыльце школы в качестве наблюдающего со стороны, остались далеко в прошлом. Девушка могла либо сдаться, либо попробовать, другого не дано.

На подходе к школе громкая музыка раздавалась во все стороны, обычные песни сразу давали понять, куда идти. Слегка припозднившись Мария стала корить себя, что не встала ещё немного раньше. Как пробираться через людей наверх к самому концу шеренг она не имела ни малейшего понятия. Заглянув за ворота одним глазом ощутимый приступ паники накатил мгновенно. Здесь казалось собрались все обучающиеся, хотя вряд ли на линейку к этому моменту пришла хотя бы добрая половина. Непроизвольно девушка шагнула назад на безопасное расстояние, после чего отвернулась и опёрлась спиной о забор, начав часто и громко дышать. Один вдох через нос, выдох через рот, как она сама научилась делать, чтобы унять дрожь по советам из интернета. Но в этот раз всё шло из рук вон плохо, спустя десять циклов дыхания страх никуда не ушёл, он наплывал сильнее, захватывая в свои объятия. В голове раздался пронзительный свист, Мария едва не упала от громкости, что производило её воспалённое подсознание.

– А ты чего здесь стоишь? – вдруг знакомый голос приблизился.

Мария сквозь пелену едва смогла различить человека, который стоял в метре от неё. Сегодня Екатерина оделась гораздо скромнее, поверх платья был небрежно накинут тренчкот, который сидел на распашку, его предназначение оставалось неясным, он не мог защитить от холода. Скорее всего плащ являлся не средством от ветра, а элементом стиля.

– Я сейчас, иди вперёд. Просто голова закружилась, – невнятно промямлила Мария.

– Ты какая-то бледная, может заболела?

Екатерина Петровна неожиданно вытянула руку, чтобы дотронуться до лба Марии, но ладонь молодой женщины натолкнулось на препятствие в виде из ниоткуда взявшейся сумки.