За грань. Рассказы

Клинк Надежда

За грань. Рассказы

Мотель

Какие креативные люди: открыли мотель в ржавом корпусе звездолёта, почти полностью засыпанного песком. Да, главное условие выживания в этом мире – борьба с этой всепроникающей сыпучей субстанцией, которая лезет во все щели. Надо одерживать ежедневную победу, несмотря на то, что песок противно скрипит на зубах, щекочет в носу, попадает в глаза, заставляя плотно смежать ресницы.

Песок пахнет. Скажете, что так не бывает? Пахнет всегда по-разному, в зависимости от того, откуда его зачерпнул ветер. Недавно, например, песок принёс запах коровьего молока. Откуда тут коровы? Возможно, это просто осязательные галлюцинации. Как слуховые, только связанные с обонянием. Тут этого дерьма— «галлюцинации» имею в виду— завались!

Мой кайт разбился, попав в песчаную бурю. Меня закинуло в самый центр смерча. Это снаружи песок кажется жёлтым и лёгким, внутри воронки он, оказывается, чёрный, потому что туда не попадает солнечный свет. И я даже через воздушные фильтры ощущал запах гниющей рыбы. Казалось бы —откуда? Какая рыба? Здесь даже водоёмов нет, на это жуткой планете.

Песок поёт. Иногда в этом звуке слышится знакомая мелодия, иногда —противный свист на грани ультразвука. Внутри смерча была тишина. Жуткая тишина. Или я просто оглох на время.

Каждая песчинка, как маленькая острая игла, старается уколоть в любое незащищенное место. До крови. Хорошо, что у меня есть шлем и маска, только она позволила отдышаться от мерзкого рыбного запаха. Крошечные частицы порвали крепкое полотно моего голубого паруса, превратив его в куски грязной синей тряпки. Цвет ткани изменился за какие-то несколько минут. Смерч выплюнул меня вместе с остатками кайта, только слегка пожевав. Спасибо ему за это! Я остался жив, даже бластер не потерял.

Надо оглядеться прежде чем постучаться в эту странную низкую дверь. Хотя у меня нет особого выбора: либо войти внутрь, либо остаться снаружи, но это— верная смерть от переохлаждения. Солнце вот-вот зайдёт за горизонт и здесь будет страшно холодно. Не зря этот смайл, прицепленный к ретрансляционной башне, такой печальный. Он похож на эмодзи с кодом &#_128565, хотя не совсем его повторяет.

Мордочка на антенне напомнила мне, как мы переписывались с Софией смайликами, не используя букв. Нам было весело, потому что мы были молоды. Где теперь моя подруга? А вдруг она здесь, в этой норе? Мы встретимся, обнимемся, я поглажу её тёплую щёку и мягкие кудрявые волосы? Вряд ли такое возможно, сие лишь мои фантазии.

Итак, может быть, это последний закат здешнего холодного солнца, который я вижу в своей жизни? Но если в этой дыре окажутся враги, я им легко не сдамся! В ушах звучит любимая музыка, она придаёт мне силы.

Сделал шаг в неизвестность.

* * *

Подойдя к низкому входу в мотель, я постоял, набираясь смелости. Гладкая латунная дверная ручка, блестела в лучах заходящего солнца, как золотая. Неизвестность—что там, за гранью?– всегда пугает.

Дёрнул дверь на себя. Попал в тесное помещение, освещённое тусклой электрической лампочкой. Дверь с шумом захлопнулась. Постоял, привыкая к сумраку, затем открыл вторую дверь.

Холл обычной гостиницы. И не скажешь, судя по экстерьеру строения, что исключительно снаружи мотель такой странный. Чувствуется ностальгия по Земле, я встречал такие интерьеры на многих планетах. И этажей тут больше десяти. Считаются сверху вниз.

За стойкой регистратора сидел молодой человек. Он поздоровался со мной на пяти самых популярных в Галактике языках. Произношение классическое. Я ответил на эсперанто. Контакт установился, причём, не только вербальный. Я —эмпат. Хорошо ощущаю разницу между показной доброжелательностью и искренним дружелюбием.

Быстро провели стандартную биометрическую идентификацию с использованием сканирующей рамки. Система признала во мне гражданина и выдала разрешение на поселение. Процедура заняла пару минут. На языке у меня вертелся вопрос, который я не решался задать. Наконец, спросил у администратора:

–– Скажите, пожалуйста, не остановилась ли у вас София Смайлз?

–– Вообще-то мы не сообщаем имена наших постояльцев. Но в данном случае нас специально предупредили, что если будут спрашивать о Софии, мы можем не скрывать информацию. Да, София с подругой заселились вчера. Как раз перед бурей. Кажется, они монашки, если я что-нибудь понимаю в людях. И София, похожее, серьёзно больна.

–-В каком они номере?– нетерпеливо закричал я.– Как туда позвонить?

Администратор снял трубку, набрал цифры и поговорил на незнакомом мне языке. Потом сказал:

–– Вас ожидают в номере 555.

Как я мог забыть?! Мы с Софией всегда останавливались в номерах, состоящих из одних пятёрок. Однажды это был номер 5555 в каком-то юпитерианском мегаполисе.

Я побежал к лифту, который как будто ждал меня, сверкая зеркалами открытой кабины. Трясущимся пальцем нажал кнопку минус пятого этажа. Я был страшно взволнован и никак не мог успокоить сердцебиение.

– Как она меня встретит? Что я ей скажу?– бились в моей голове вопросы.

Подходя к комнате с нужным номером, я замедлил шаг, чтобы отдышаться. Дверь передо мной неожиданно распахнулась, и я шагнул внутрь.

В нос ударил больничный запах, который заставил резко остановиться, словно я наткнулся на стенку. Пройдя в комнату, увидел лежащую на кровати Софию. Моё сердце сжалось до боли, а глаза наполнились слезами. Любимая смотрела на меня. На её исхудавшем лице выделялись только глаза. В них была любовь, такая знакомая и родная. И ещё—боль. Огромная, убийственная. Я всё понял без слов.

Рядом на стуле сидела женщина в монашеском облачении. Она встала, поприветствовала меня, как старого знакомого. Я не смог даже кивнуть в ответ. Все это время мы с Софией, не отрываясь, смотрели друг на друга. Если бы взглядом можно было пить, мы бы выпили друг дуга досуха. По сияющему мосту, который образовался между нашими глазами, как будто бегали солнечные зайчики. Я не смел даже моргнуть, боясь разрушить волшебство.

Наконец, ноги мои подкосились, и я рухнул на пол. Монахиня похлопала меня по щекам, дала попить, и я встал на колени рядом с ложем Софии. Теперь её глаза были совсем близко, и я снова утонул в их глубине. Я гладил руки, лицо, волосы любимой и шептал что-то бессвязное о своей любви. Каждое прикосновение отзывалось в моём сердце болезненным импульсом, но я не мог остановиться. Меня разрывало от нежности и жалости. Я готов был умереть тут же.

Любимая молчала, а её глаза при этом кричали:

–-Я тебя люблю!

Через какое-то время София прошептала:

–-Прощай, любимый,– и умерла.

Я громко рыдал, обнимая иссушенное тело самого дорогого мне человека. Монашка вышла из помещения, давая моему горю свободно излиться.

Кончились силы, иссякли слёзы, в душе образовалась огромная пустота. Мне казалось, что я тоже уже умер…

Мария, так звали монахиню, сопровождавшую Софию, рассказала позже, что, будучи уже тяжело больной, когда все ожидали её ухода в лучший мир, София решила непременно увидеть меня. Как она узнала, что я окажусь здесь в это время? Но она это знала точно. И подождала.

Возможно, именно её любовь не дала мне погибнуть в центре цунами? А я не смог её спасти!

Любовь может победить всё. Кроме смерти.

До встречи за Гранью, любимая!

Пробуждение

Я -?

Н-и-ч-е-г-о! Нет ничего. Пустота? Но это уже что-то: пустота.

Но я же есть. Или меня нет? Может, есть только мысль обо мне? Тогда где всё это происходит?

Кто я? Не знаю. Надо включить что-нибудь, чтобы понять. (А оно мне надо? Может, пусть так и будет? Ничего не чувствую, мне никак.)

Появилось ощущение. Включился визуальный канал. Или не включился: вокруг темнота. Бесполезно.

Возникло ещё одно чувство. Включился аудиальный канал. Или нет: вокруг полная тишина. Бесполезно. Что бы еще такое включить?

Кинестетика? Обоняние говорит, что никаких запахов нет. Да и откуда им взяться, если ничего нет? Вообще ничего! Господи! А как же я дышу? Или не дышу?

Включились какие-то мышцы. Точнее, они уже давно включились, раз я как-то дышу. Значит, диафрагма работает. Что? Мозг подумал: «Диафрагма»? Ага, значит, это мышца. (Диафрагма, не мозг). Логическая цепочка. Что-то из чего-то следует.

Появился звук. Органная музыка. Мозг почему-то в этом уверен, что это- оргАн. А мозг- Орган. Как интересно. Это называется «омографы», кажется, когда смысл зависит от ударения.

Эта музыка во мне что-то пробуждает. Резонанс, наверное. Я, похоже, существую! И я – это не один только мозг!

Кто-то включил свет. Открываю глаза– продолжение мозга, ага. Вижу! Слышу! Ощущаю! И главное– думаю! Пока не знаю: кто я? Но обязательно узнаю, вспомню, придумаю, потому что существую.

Кто я? Или что я?

Круговорот меня в природе

Когда я появилась на свет, все очень обрадовались. Все присутствовавшие при рождении люди громко аплодировали, я это запомнила. Говорили, что я – юбилейное детище. На меня нацепили опознавательный знак, чтобы с другими не перепутать, наверное.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.