Небо внизу

Конечно, в том случае, если вопрос будет безопасным.

Опасными считались темы, касающиеся прошлого, семьи и загадочной эпопеи с кредитом. Когда разговор сворачивал в эту сторону, и без того немногословный контрактный окончательно переходил на односложные ответы.

И где она, эта хваленая радость человеческого общения? Да с гребаной Сири веселее болтать

– Много птенцов было? – подобрала нейтральный вопрос Тео, мысленно скрестив пальцы на удачу.

– Три, – контрактный все еще выглядывал в окно, провожая взглядом убегающие назад дома. – Потом, правда, один птенец из гнезда выпал, его кошка сожрала. А остальные – нормально. Оперились, потом вылетать начали. Вы птенчиков ласточки видели когда-нибудь? – спросил он.

Контрактный. Спросил. Про птенчиков.

Ошеломленная неожиданным успехом, Теодора мысленно дорисовала себе десяток баллов в квесте «Завоюй среди местных союзника».

– Ни разу не видела, – мгновенно соврала она.

Хотя почему, собственно, соврала? Вживую действительно не видела. А сериалы на Animal Planet – это несчитово.

– Они крохотные, где-то с палец длиной. А рты здоровенные, как печные трубы. И желтые вот тут, – быстрым жестом контрактный обозначил на лице что-то по типу улыбки Джокера. – Когда птенцы жрать хотят, то орут и рты разевают. Для родителей это прям как мишени. Бросают мух прямо в желтый круг, – он дернул губами, а в серых глазах вспыхнули искорки смеха. Тео охотно поддержала его, расхохотавшись, – и контрактный, неловко дернув плечами, все-таки отважился улыбнуться.

– Они забавные. Птенцы. Может, на вашем доме тоже гнездо есть. Тогда сами посмотрите.

– Подъезжаем, – подал голос извозчик. Экипаж повернул, проехал еще немного, углубляясь в прозрачную тень молодых сосен, и остановился перед невысоким чистеньким домиком. Он белел среди зеленых лужаек, словно кубик сахара-рафинада.

– Апельсиновая улица, дом двадцать три, – объявил извозчик.

– Какое странное название, – чтобы выбраться наружу, Теодоре пришлось опереться на руку контрактного. Ноги от неподвижного сидения затекли, и коленки предательски пытались выгнуться в обратную сторону. – Почему Апельсиновая улица? Здесь же только сосны растут.

– Может, раньше апельсиновые деревья были, – высказал предположение внезапно разговорившийся контрактный. Он все еще поддерживал Тео под локоть, и рука у него была жесткая, как стальные перила. – Сосны совсем молоденькие, их высадили лет десять назад.

– О. Понятно, – Тео окинула взглядом пушистые колючие метелки. – Жаль. Я бы оставила апельсины.

– Это да. Они вкусные…

– А шишки – не очень.

Контрактный недоуменно нахмурился, потом сообразил – и коротко улыбнулся немудреной шутке.

Томас, почему-то вспомнила Теодора. Его зовут Томас. Том Макбрайд.

– Госпожа! Госпожа Теодора! – от дома уже спешил, опираясь на трость, крохотный старичок. Подхваченные ветром, реденькие седые волосы плыли над ним, как пух над одуванчиком. – Вот ваш ключ. Госпожа Альбертина мне написала – я все подготовил! Уборка, продукты, привез баллон газа – дом ждет вас!

Доковыляв до калитки, коричневой птичьей лапкой он протянул Теодоре ключ.

– Позвольте, я вас провожу, – бесцеремонно отпихнув контрактного в сторону, дедуля-одуванчик стремительно просочился в экипаж. – Тут всего два поворота, но кто знает, чего ожидать от этих наемных извозчиков? Я бы никогда не доверил свою жизнь и имущество случайному человеку. Как вы добрались? В целости и благополучии, без огорчений? Я так рад, так рад, – дробно закивал он, не дожидаясь ответа. – Ну что же ты стоишь, недотепа? Трогай! – он стукнул в оконце полированной рукоятью трости.

Извозчик хлестнул лошадей. Застывший в изумлении контрактный, захлопнув рот, бросился следом. В несколько длинных прыжков догнав экипаж, он ухватился за поручень и рывком подтянулся. Салон качнуло на рессорах, и в следующую секунду рядом с извозчиком появилась еще одна спина.

Теодора с облегчение выдохнула, а старичок, на секунду запнувшись, поглубже набрал воздуха в чахлую грудь.

– Какой неосторожный молодой человек! А если бы он оступился? А если бы испугал лошадей? Молодежь совершенно не думает о последствиях своих поступков. Моя дорогая, вы зря наняли такого юного слугу. Вам нужен мужчина постарше: разумный, дальновидный…

Под неумолчимый беличий цокот они проехали несколько улочек, выбравшись на самый край города. Последним в ряду, на изрядном удалении от других, стоял узенький двухэтажный дом. По красной черепичной крыше скребла ветвями старая яблоня. В темно-зеленой листве там и сям белели распускающиеся цветы.

– Вот ваше новое жилище, дорогая! – неожиданно ловко выпрыгнув наружу, старичок подал Тео хрупкую, как куриная косточка, руку. – Скромное, конечно, но очень, очень уютное. Сегодня утром я лично прошелся по комнатам. Все в полной готовности, можете не сомневаться! Я даже продуктов вам припас. Свежайшие, самые лучшие, только что с рынка – а у нас на рынке вашей северной гадости не продают. Поверьте слову старого Гриоля. Бывал я у вас на севере, бывал… Ужасная погода, ужасная пища, и люди такие неприветливые… Это все от застоя желчи. Когда холодно и сыро, желчь всегда застаивается, но у нас такие дни случаются только осенью, и тогда мы хандрим. Но у вас этот кошмар постоянно! Нет худшего места для жизни, чем север. Вы правильно сделали, моя дорогая, что перебрались к нам.

Не переставая говорить, он резво тащил Теодору к широкому деревянному крыльцу.

– Ты как? – с трудом улучив момент, обернулась она к контрактному. – Не ударился, когда прыгал?

– Что? Кто? Я? – растерялся парень. – Нет. Все целое, могу работать.

– Вот и отлично, вот и поработайте, – вклинился в разговор одуванчик Гриоль. – Разгружайте вещи, молодой человек, не теряйте зря время. А мы с дамой пройдемся по дому и все-все посмотрим. Вот тут – прихожая. Видите, какие удобные вешалки? Даже самая огромная шуба поместится. Но вам не понадобится шуба, ведь вы теперь на сладостном юге! Холодник в подвале просто огромный – на каждую полку можно окорок положить, еще и место останется. Правда, пентакль охлаждающий надо бы обновить – но это вы сами справитесь Приемная комната – тут ваш предшественник встречал клиентов. Если не был пьян, конечно. Вы даже не представляете, какие у нас в Кенси вина! Не вина, а нектар! Сделал глоток – и все, пропал. Удержаться невозможно. Но для наших вин нужна привычка, а господин Туро, увы, таковой привычкой не обладал. Как же нам повезло, что теперь городским магом будет прекрасная дама! Женщины славятся здравым смыслом и умеренностью, не то, что мы, мужчины…

Тео покорно следовала за Гриолем из комнаты в комнату. Через некоторое время она перестала вслушиваться в слова, воспринимая их как бессмысленный звуковой фон – шум дождя, звон ручья… грохот работающего отбойника. К концу экскурсии в ушах у Тео звенело, а голова кружилась.

– Ну все, откланиваюсь и оставляю вас, моя прекрасная дама! Кушайте, отдыхайте, набирайтесь сил, а завтра ждем вас в городе! Вы должны – нет, просто обязаны прогуляться по главной улице Кенси. Это такая красота! Что-то невероятное. Улица выходит на площадь, и прошлым летом там поставили фонтан. Дельфины, русалки, кентавры – фантастическое зрелище! Правда, фонтан пока не работает – но я очень, очень советую вам посмотреть. До завтра, моя дорогая! Хорошего вам дня!

Все еще щебеча, одуванчик спорхнул со ступенек, устремляясь к опустевшему экипажу.

– Уважаемый! Эй, уважаемый! Не откажите в любезности – тут близко, мы за пару минут домчимся!..

– Вот это да! – мешая восхищение с ужасом, протянула Тео. Сидящий на ступеньке контрактный согласно угукнул. Рядом с ним возвышалась пирамида баулов, под которой можно было прикопать парочку непритязательных Хеопсов.

– Кентавры в фонтане. С дельфинами. И русалками. Как думаешь, что делают в фонтане кентавры?

– Мокнут.

Переноска и распаковка баулов оказалась чудовищно утомительным занятием. Когда все наконец-то было распихано по местам, Теодора хотела только одного – лечь в уголке и тихо сдохнуть. Потный, весь в пыльных разводах и паутине, контрактный тоже не выглядел образцом жизнелюбия. Поэтому с ужином Теодора заморачиваться не стала. Разделив на двоих остатки дорожной провизии, она отправила контрактного в ванную и, легкомысленно бросив посуду на столе, поднялась на второй этаж.

В спальне было свежо и тихо. Не раздеваясь, Теодора рухнула на кровать, подложив руки под голову. Остро скошенный потолок нависал над ней, как полог палатки. Было еще слишком рано, но между старыми дубовыми балками уже собирался сумрак, плотный, как густые сливки. За окном шумела листва, где-то вдалеке лаяли собаки и тонко, пронзительно-горестно вскрикивала птица.

Тео лежала, медленно погружаясь в омут чужих непривычных звуков. Скрипели, остывая после южного солнца, отсыревшие за зиму балки. Из стены за головой доносилось призрачное, на грани слышимости, шуршание. Кто-то мелко топотал на крыше, звук перекатывался туда-сюда, словно шарик для пинг-понга.

Свет за окном медленно, но неуклонно тускнел, и в наступающих сумерках лес за забором сливался в единую черную массу. Она колыхалась, вздыхала, вкрадчиво что-то шептала… Этот звук нельзя было уловить до конца, определить, разложить на составные элементы. Он заполнял комнату, как теплая черная вода, поднимался все выше, и выше, и выше…

Когда за окном раздался тихий тоскливый вой, Теодора не выдержала. Вскочив с кровати, она вылетела за дверь, не надевая туфли.

– Том! Ты где? Том!

– Тут, госпожа.

Густой полумрак первого этажа прорезала бледная полоса света. Контрактный вышел из комнаты для слуг и остановился, недоуменно глядя на Теодору.

– Что случилось?

– Ничего, – Тео автоматически пригладила пальцами взъерошенные волосы. – Просто хотела узнать, как ты тут.

– Все хорошо, госпожа.

– Я могу посмотреть, как ты устроился?

– Что? Да! Да, конечно, – контрактный отступил в сторону, пропуская ее в комнату. – Проходите, госпожа.

От него пахло водой, земляничным мылом и затхлой, слежавшейся одеждой. Еще влажные волосы вились крупными кольцами, и на воротнике рядом с шеей расползались мокрые темные пятна. Проскользнув мимо контрактного, Тео шагнула в крохотную комнатушку. Пространства здесь было так мало, что узкая, как дешевый гроб, кровать, занимала почти все место. Тео потрогала жесткое шерстяное одеяло, зачем-то подвинула заляпанный воском подсвечник.

– Тебе тут удобно?

– Да, госпожа. Отличная комната. Даже с кроватью.

– А что, могла быть и без кровати? – попробовала поддержать шутку Теодора.

– Ну да. У вас я на тюфяке спал.

– О. Вон оно как. Понятно… – Тео снова подвигала туда-сюда свечу. – Том, я хотела задать тебе вопрос. Ты не хотел бы занять гостевую спальню? Ту, которая на втором этаже. А то я подумала: вдруг ты мне понадобишься. Сюда, на первый этаж, не докричишься, а ночью по лестнице я бегать не хочу. Если бы ты за стеной спал, было бы намного удобнее.

– Я?! – брови контрактного поползли вверх, собирая лоб в частую гармошку. – Ну… То есть… Я… Да… Если хотите, я буду спать в гостевой комнате. Как позовете, так сразу приду, госпожа.

– Вот и замечательно! – с облегчением улыбнулась Тео. – Тогда собирай вещи, будем переезжать.

Нетерпеливо постукивая ногой, она дождалась, когда контрактный вытащит из тумбы тощий мешок, а из-под кровати – ветхие, но аккуратно вымытые ботинки. Следуя за Тео, он поднялся по лестнице, бесшумно ступая босыми ногами.

– Проходи, располагайся, – широко распахнула перед ним двери гостевой спальни Тео. – Кровать мягкая, белье свежее, вот тут – газовый рожок, можешь не возиться со свечками. Вещи положи в шкаф, или в комод – в общем, куда хочешь. Пользуйся всем, что есть в комнате.

– Да, госпожа, – контрактный медленно переступил порог и остановился, прижимая к груди свой убогий скарб. – Мне прямо туда ложиться? – он ткнул пальцем в пухлую, как венская булочка, кровать.

– А ты видишь другие варианты? Конечно, туда, – Теодора чувствовала такое сокрушительное облегчение, что даже не разозлилась на идиотский вопрос. – Устраивайся, обживайся, привыкай. А я пошла к себе. Буду вон там, за стенкой. Слушай, Том… – приоткрыв дверь, Тео остановилась на пороге. – Как ты думаешь, в этом лесу волки водятся?

– Тут? Волки?! – губы контрактного дрогнули, но даже его крохотный плоский мозг сообразил: смеяться сейчас не нужно. – Ну что вы, госпожа. На юге леса маленькие, тут разве что лисы водятся. А что случилось? Вы видели какого-то зверя в саду?

– Нет. Просто слышала вой. Я, в общем-то, сразу подумала, что это собака. Но лес все-таки, и совсем рядом. Поэтому я… ну… решила спросить, – Тео с ужасом осознала, что говорит в точности как контрактный – дергается и запинается. – Спокойной ночи, – прервала она этот бессмысленный позор и выскочила в коридор, не дожидаясь ответа.

Открутив поярче газовый рожок, Тео с ногами забралась на кровать и взяла книгу. Теперь, когда в десяти футах от нее возился контрактный, спальня казалась совсем другой – тихой, уютной и теплой. Шаги, стук дверец, скрип половиц под ногами – все эти звуки раскалывали злой шепот ночи, стирали его и уничтожали.

Открыв заложенную главу, Тео сосредоточилась на чтении.

Магическое воздействие первого уровня предполагает использование энергии, свободно циркулирующей в природе. Задача практикующего мага – уловить эти потоки, аккумулировать их и направить к выбранной цели. Для этого нужно соблюдать следующие правила:

Очистите сознание от мыслей. Отрешитесь от всех звуков, заглушите чувства и память. Начинающим мы рекомендуем задернуть в комнате шторы и крепко закрыть глаза.

Почувствуйте течение магии. Следуйте ее движениям, как плывущий по течению человек следует волнам – не препятствуйте, но и не позволяйте захлестнуть себя. Помните: это вы управляете магией, а не она – вами.

Сосредоточьтесь на цели. Вообразите ее во всех деталях, устремитесь к цели желанием и сознанием, всей своей сутью.

В качестве подготовительного мы рекомендуем такое упражнение…

За стеной горестно взвизгнули пружины. Прикрыв книгу, Тео прислушалась. Тихий протяжный скрип – это контрактный лег. Еще череда скрипов – теперь коротких и дерганых. Переворачивается с боку на бок, устраивается поудобнее. Приглушенный кашель, глухой удар… Случайно задел стену.

И тишина.

Но в этой тишине больше не было острозубой и вкрадчивой угрозы, которая надвигалась из тьмы. Теперь это было просто ночь. И просто тишина.

Глава 10

Продукты действительно были свежайшие. И самые лучшие. На просторных полках холодника возлежали пучки зелени, сверкали темно-розовыми боками помидоры, истекал мутными слезами овечий сыр. Тео ошеломленно обозрела внезапное богатство.

– Невероятно! Ты это видел?!

Вопрос был риторическим, но уныло топчущийся на пороге контрактный послушно подошел встал за спиной.

– Много продуктов, – констатировал он. – Дорогие, наверное.

– Наверное… – Тео взяла с полки ощетинившийся пупырышками огурец, подбросила его в руке и положила на место. – Ты готовить умеешь?

– Я? – на лице у парня мелькнуло загнанное выражение, тут же сменившееся привычным обреченным безразличием. – Нет, госпожа. Простите, госпожа.

– Совсем не умеешь? – расстроилась Тео.

Это было сюрпризом. И неприятным. Выбирая в сопровождающие контрактного, она была уверена, что уж простейшие-то блюда готовить он точно умеет. Парень, конечно, тощий, как жердь – но должен же он хоть иногда есть. А значит, должен эту еду готовить.

Ну не с небес же она на контрактного падает.

– У тебя что, на трактиры денег хватает?! – высказала единственное вероятное предположение Теодора.

– Нет, госпожа. У меня редко бывают наличные. Контрактных арендаторы кормят.

– А если простой? Нет аренды?

– Тогда банк.

М-да-а-а…

Логично. И многое объясняло. Естественно, проще кормить работника, чем выдавать ему деньги. Потому что кормежку можно выставить самому же работнику в счет – пусть погашает вместе с заемом. Самые дешевые продукты и в минимальном объеме – но по цене в три раза выше рыночной. Элементарная схема.

Так вот ты какой, секрет удивительного метаболизма. Нужно всего лишь жить впроголодь – и будешь стройным, словно Кейт Мосс.

Героиновый, мать его, шик.

Но логика логикой – а проблема перед Тео встала внезапная. И довольно серьезная. Потому что вершиной кулинарных навыков Теодоры был японский омлет. Взбить два яйца, добавить соевый соус, вылить на сковородку, присыпать сыром и жарить под крышкой ровно две минуты. Потом выбросить в мусорное ведро бурую пересоленную дрянь и заказать в «Зеркальном карпе» роллы. С гребаным, мать его, омлетом.

Тео подумала. Побарабанила пальцами по столу. Снова подумала.

С одной стороны – контрактный готовить не умеет.

С другой стороны – руки у него есть. Мозги, пусть и плохонькие, тоже имеются. А значит, что-нибудь примитивное он сделать сможет.

Не для того Тео брала с собой слугу, чтобы после поездки длиною в шесть дней самой себе завтрак готовить.

– Значит, так… Не можешь – будешь учиться. Гастрономических шедевров уровня ресторанного повара я от тебя не жду. Но уж обычный-то бутерброд ты сделать сможешь. Ну-ка, подставляй миску.

Быстрыми движениями набросав в медный таз овощи, зелень, мясо и сыр, Теодора жестом отправила контрактного к выходу из подвала.

На длинной веранде обнаружилось кресло-качалка. Тео осмотрела его, качнула на пробу и, смахнув пыль, опустилась на скрипнувшее сиденье.

Где-то в ветвях старого дерева пела птица, и в воздухе плыл сладковатый аромат яблоневого цвета.

А хорошо все-таки! Небо, трава, деревья… С некоторым удивлением Тео поняла, что ей совершенно не хочется домой. Впервые с того момента, как она открыла глаза в этом мире, Теодора была совершенно спокойна. Есть яблоня, есть кресло-качалка, есть птица… Безумный мир вокруг Теодоры прекратил свое хаотичное вращение, скрипнул и застыл, подарив ей минуту передышки.

Теодора закрыла глаза.

– Ваш завтрак, госпожа, – выдернул ее из дремоты контрактный. В руках он держал тарелку, на которой возвышалась гастрономическая копия Пизанской башне. На хлебе толстыми ломтями были сложены хлеб, сыр, ветчина, листья салата, снова сыр и снова ветчина. Венчала это странное сооружение неровно отрезанная половинка помидора.

Осторожно примерившись, Тео взяла произведение архитектурного искусства. Половинка помидора на вершине башни угрожающе качнулась, но все-таки удержалась.

– Спасибо, – дипломатично поблагодарила Теодора. – Для начинающего ты отлично справился. И очень быстро. Давай, неси свою порцию, завтракать будем.

– Не понял. Что принести? – нахмурил светлые брови контрактный.

– Свою порцию еды, – терпеливо повторила Теодора.

– Какую порцию? – озадаченная морщинка между светлыми бровями углубилась.

Мысленно застонав, Теодора не закатила глаза – и это было очень, очень значительное достижение.

Да уж. Когда работаешь в серьезной финансовой организации, то привыкаешь: окружающие люди обладают хотя бы минимальным интеллектом. Но не может же постоянно везти.

– Ты. Приготовил. Два. Бутерброда. Себе и мне. Мой ты принес. Теперь принеси свой. Или я спала так долго, что ты его уже съел?

– Нет, госпожа. Я не ел. Я приготовил только один бутерброд. Ваш.

– Один? Но почему? – теперь зависла и Тео.

– Вы так сказали. Сделай для начала бутерброд. Я сделал.

– Но я же не это имела в виду! Я говорила только о том, что готовить нужно именно бутерброд – а не ростбиф, к примеру, и не пирог. Если нас двое – естественно, порций должно быть две!

– Простите, госпожа – недоуменная морщинка на лбу контрактного разгладилась, черты лица обмякли, утратив малейший проблеск мысли и воли. – Простите. Я не понял.

Он даже говорил иначе – медленно, тускло, полинявшим невыразительным голосом.

Как робот, у которого сели аккумуляторы.

– Не страшно, – немедленно сдала назад Тео. – Я действительно ничего не сказала про вторую порцию. Пойди и сделай еще бутерброд. Или два. Сколько хочешь, столько и сделай. Для себя, – на всякий случай уточнила она. Чтобы теперь точно без осечек.

– Сейчас, госпожа, – контрактный исчез на кухне, а через пару минут вернулся с бутербродом. Между двумя толстыми кусками хлеба выглядывал полупрозрачный ломтик сыра. И лист салата.

– Это что? – не поверила своим глазам Теодора.

– Бутерброд. Себе. Вы же сказали, – в бесцветном голосе контрактного мелькнуло призрачное эхо обиды.

Ты хотела. Я сделал. И чем ты опять недовольна??

– Ну что за… – чудовищным усилием воли Тео стиснула челюсти за долю секунды до того, как образ благовоспитанной леди разбился в щепки. – Ну что за… ерунда! – второй заход дался лучше, чем первый. – Ты сделал мне нормальный бутерброд. Пойди и сделай себе такой же! В холоднике продуктов на роту солдат!

– Они дорогие, – буркнул, сминая пальцами хлеб, контрактный. Он таращился в пол, не отрывая взгляда, и на секунду Тео поняла, почему Герберт отвесил парню оплеуху. Когда это наглухо задраенное травоядное равнодушие направлено на тебя – оно действительно бесит.

Всю дорогу Тео кормила контрактного так же, как и себя. Ни разу не сэкономила, ни разу не убавила порцию. Наоборот, брала этому тупице самое вкусное, самое сытное! Даже на катере зашла на камбуз и потребовала, чтобы Тому Макбрайду в третьем классе давали не кашу со шкварками, а нормальное мясо. И гребаный, мать его, кофе. С пятью ложками сахара на чашку.

И что? Этот тупица сделал какие-то выводы?

– Какой же ты… – неудачный, чуть не закончила Тео. Так называла контрактного Мэри, и сейчас это словечко всплыло в памяти, закачалось на волнах, как желтая резиновая уточка. «Какой же ты неудачный!» – хотела сказать Тео, но оборвала себя, так и не договорив.

Впрочем, этого и не требовалось. Слишком уж очевидной была фраза. Вздрогнув, как от пощечины, контрактный съежился еще больше и стиснул свой убогий завтрак так, что передавленные куски посыпались на пол.

Заметив раскрошенный хлеб на полу, парень охнул, разжал кулак – и обреченным взглядом уставился на то, что осталось от идиотского бутерброда.

– Я… я… Простите. Я уберу. Сейчас. Простите.

Рухнув на колени, он торопливо начал сгребать крошки, но только растаскивал их по доскам, пачкая дерево белыми пятнами сыра.

– Стой, – попыталась остановить его Тео, но парень судорожно возил, возил, возил ладонями по полу, беспорядочные движения становились быстрее и быстрее. – Стой. Том. Том!

Вздрогнув, парень остановился, бессильно уронив руки.

– Что это было? – Тео присела рядом с ним на корточки, закрыв обильными юбками злосчастные крошки. – Том?

Контрактный дышал, как после марафонского забега, плотно сжатые губы подергивались.

– Эй. Это просто кусок хлеба, – Тео осторожно положила руку ему на плечо. Тело под вылинявшей рубашкой было твердым и горячим, как батарея. – Том, что случилось?

Контрактный молчал так долго, что Тео уже не ждала ответа. Поэтому, когда он заговорил, вздрогнула и отстранилась.

– Не получается, – контрактный поднял грязные руки. – У меня не получается.

– Что именно? – как можно спокойнее спросила Тео. Она говорила медленно и внятно, как дрессировщик с диким животным. Или как психиатр с буйным психом. – Том, что у тебя не получается?

– Всё. Мне говорят. Я стараюсь. А получается не то.

– Ну вот видишь. Если получается не то – значит, кое-что все-таки получается.

– Не то, – тупо повторил, словно не услышав ее, контрактный. – Он говорит: удобри клумбу. А я вижу: госпожа Теодора сидит. И думаю: сейчас сделать или потом? Если сейчас – навозом вонять будет. Плохо. Если потом – кричать будет, что не работаю. Тоже плохо. Ну, я и подумал: вы же давно сидите, значит, скоро уйдете. Ну и начал. А оказалось – не так. Надо было подождать.

– Ну откуда же тебе было знать, – подобрав неудобную юбку, Тео опустилась на пыльные доски. Разговор обещал быть долгим, а ноги уже начали затекать от неудобной позы.

– Всегда. Всегда так. Я выбираю неправильно, – парень поднял с пола смятый в катышек хлеб и положил в ладонь. Потом еще один. Еще. Еще. И еще. – Даже контрактный из меня… неудачный.

– Стой. Перестань, – поймав его за руку, Тео пересыпала крошки себе в ладонь и выбросила на траву. – Оставь хлеб в покое. Его птицы съедят. Или белки какие-нибудь. Тут же есть белки?

– Да. Есть. Вон там, – на секунду оторвавшись от созерцания пола, контрактный махнул в сторону сосен, наступающих на покосившийся деревянный забор.

– Когда ты их увидеть успел?

– Утром. В окно. Они по веткам друг за другом гонялись, – подобрав раздавленный кусок сыра, контрактный подбросил его на ладони. – Думаете, белки едят сыр?