Беседы о Третьем Элементе

Искусственный интеллект, построенный по принципу китайской комнаты, будет лишь казаться разумным, но на деле разумом обладать не будет в силу отсутствия понимания. Интеллект, построенный по принципу китайской комнаты, Сёрл назвал слабым, а интеллект, обладающий настоящим пониманием, – сильным. Разницу мы все прекрасно видим: слабый интеллект ограничен возможностями таблицы и не справится с нестандартной задачей. Если учитель научил детей вставать, когда он входит в класс, это еще не значит, что они понимают, зачем это делают. А вот кошка, перебегающая дорогу, когда машин нет, на мой взгляд, явно знает и понимает больше, чем ее сородич, пытающийся проскочить между колес.

Данные, сведения и знания – это вещи, понятные для нас. Но уже две с половиной тысячи лет назад мудрецы и философы утверждали, что важно дойти до природы вещей: «… в науке о природе надо попытаться определить прежде всего то, что относится к началам. Естественный путь к этому ведет от более понятного и явного для нас к более явному и понятному по природе: ведь не одно и то же понятное для нас и [понятное] вообще».[3]

К примеру, давайте рассмотрим природу звуковой информации. Спросим ребенка, который еще не учил физику, что такое звук. Я полагаю, что он даст демонстративное определение и скажет, что звук – это то, что мы слышим, это может быть речь, музыка или просто шум. Речь нам понятна, музыка нам приятна, она либо мелодична, либо ритмична. А шум – это звук неприятный и надоедливый, он обычно или шипит, или гудит, и в нем ничего нельзя разобрать. Мелодичный, ритмичный, приятный, надоедливый – это вещи, понятные для нас.

Если мы постараемся вникнуть в природу различий между речью, музыкой и шумом, то, пожалуй, найдем, что речь лишена гармонии, но составлена из ограниченного алфавита повторяющихся звуков. Музыка гармонична и упорядочена, но повторяемость в ней нестабильна и в любой момент может смениться с одного алфавита на другой. Шум хаотичен и не несет в себе ни повторяемости, ни гармонии.

Тот, кто учил физику, знает, что звук – это колебания среды, то есть распространяющаяся в воздушной (газообразной), жидкой или твердой среде волна сжатия и расширения. Свойства волны, ее частота, амплитуда, форма и скорость распространения – это вещи, понятные по природе. Изучив последнее и вернувшись к понятному нам, мы можем открыть новый уровень понимания феномена.

И, наконец, вспомнив утро, которое мы провели в рассуждениях о Свете и Тьме, мы придем к четвертому, философскому, уровню понимания воспринимаемых феноменов, который сводится к тому, что все познаваемое есть различие. Потому что, если мы сгладим звуковую волну, она исчезнет, а вместе с ней исчезнут и музыка, и речь, и шум, и мелодичность, и повторяемость, и хаотичность.

Если мы направим на наш красный резиновый мячик аннигилятор и нажмем на курок, то произойдет вспышка, хлопок – и прелестный мячик исчезнет, безвременно закончив свою великолепную «карьеру». А вместе с ним пропадут и понятия красный, резиновый, круглый, упругий, легкий и удобный. Не исчезнут материя или энергия, поэтому их относят к подлинным элементам реальности. Но после разрушения вещи мы больше не сможем о ней ничего узнать, поэтому, в соответствии с традиционным определением, информация рассматривается не как истинный элемент реальности, а лишь как свойство.

Если дикие варвары разожгли свой мангал с помощью трудов древнегреческого философа Демокрита, то погибшие в огне рукописи будут безвозвратно утеряны. Вместе с папирусом будет потеряно все, что на нем было написано. И это вызывает неясную тревогу и желание ухватиться за что-то твердое, потому что если мы сможем добраться до источника разнообразия реальности и сгладить его, то вместе с разнообразием исчезнет все! Польский философ Станислав Лемм утверждал, что подобный утюг реальности в прошлом уже был создан гениальными инженерами Трурлем и Клапауцием, и в результате наша Вселенная чудом уцелела, но лишилась… камбузелей, сжималок, вытрясок, грызмакнов, рифмондов, трепловок и баблохов. А также прелестных горошанов и гаральниц, которые раньше так украшали небосвод.[4]

Я полагаю, что привел достаточно доводов в пользу того, что в традиционном понимании информация не сохраняется. И это, с одной стороны, означает, что мир крайне нестабилен и склонен к разрушению, но, с другой, значит, что мы можем все вернуть, как было или хотя бы как получится. Забегая вперед, скажу, что традиционные определения информации не единственные.

В самом начале нашего путешествия я выбрал определение информации как различий, доступных нашему уму в окружающей реальности, то есть сущности, которая либо порождает различия, либо проявляется через них, либо сама является ими. Это определение по сути наидревнейшее, потому что употреблялось оно еще до того, как возникло само слово информация.

В сборнике Метафизика, в книге «об ощущении и ощущаемом» Аристотель написал (цитирую): «Свидетельством тому – (наша) привязанность к чувственным восприятиям: помимо их пользы, восприятия эти ценятся ради них самих, и больше всех то из них, которое происходит с помощью глаз: ибо мы ставим зрение, можно сказать, выше всего остального, не только ради деятельности, но и тогда, когда не собираемся делать что-либо. Объясняется это тем, что чувство зрения в наибольшей мере содействует нашему познанию и обнаруживает много различий (в вещах)».

Некоторые даже считают, что все вокруг есть информация и она является по сути единственной основой нашей физической реальности, а материя и энергия есть ее отражения в зеркале нашего восприятия. Но проблема в том, что эти теории основаны на том, что мы называем инсайтами, то есть мистическими духовными озарениями и откровениями. Я даже не знаю, как подойти к этой теме. Давайте лучше расскажу анекдот.

Идет, значит, философ со своими учениками по городу и доходит до фонтана. Останавливается, глубокомысленно смотрит в поток воды, потом говорит: «Наша жизнь похожа на этот фонтан». Те так же глубокомысленно и почтительно кивают. И вдруг один из них спрашивает: «Учитель, а почему похожа?» Философ после долгого раздумья вздыхает и честно отвечает: «Не знаю».

Чтобы не беспокоить мастера глупыми вопросами и самому понять насчет фонтана, надо учить матчасть. А она в нашем случае – реальность. Так что давайте изучать ее.

Мы готовы отправиться в путь. Первое путешествие я предлагаю совершить в область зрительного восприятия и связанных с этим информационных процессов. Но, перед выходом, я чувствую необходимость очень кратко остановиться на инструментах познания, которые возникали вместе с цивилизациями.

Человеческая культура познания возникла и проявилась в трех основных формах: наука, искусство и мистика. Последняя породила несколько производных форм, таких как мифология, эзотерика и религия, которые можно уже рассматривать как самостоятельные тропинки. А на границе науки и мистики родились магия и философия. Все культуры познания в том или ином виде имеют различные, присущие им концепции истины и пути к истине.

В данный момент я извлеку из ящика два инструмента, чтобы проверить, удобно ли они лягут в ладонь, почувствовать в руке рукоять, повертеть, взмахнуть и ударить. Нам понадобятся наука и философия, потому что образуемый ими тандем будет нам особенно полезен.

Науки и Философия

Наука начиналась с возникновения технологий. Наиболее ранние, дошедшие до нас научные знания имеют форму инструкций, в которых мастер пошагово описывал стадии получения какого-либо продукта или эффекта. Знания являлись результатом обобщенного опыта, имели форму команд и не подразумевали объяснения процессов в рамках каких-либо теорий. К примеру, не так давно случилась неприятность – заболел Каллий: он похудел, поскучнел, стал чихать и кашлять. Первым делом ему дали отвар шалфея, потом – мяты, но безрезультатно. Затем истолкли грецких орехов с кожурой шиповника в меде, он это съел… и случилось чудо – Каллий повеселел и выздоровел.

«…считать, что Каллию при такой-то болезни помогло такое-то средство и оно же помогло Сократу и также в отдельности многим, – это дело опыта; а определить, что это средство при такой-то болезни помогает всем таким-то и таким-то людям одного какого-то склада (например, вялым или желчным при сильной лихорадке), – это дело искусства (по-нашему – технологии)».

(Аристотель, метафизика)

Мы и сегодня пользуемся подобными реликтовыми формами научных знаний, когда идем в аптеку с рецептом врача.

Recipe: Iodoformii 2,5 (Возьми: йодоформа 2,5)

Vaselini ad 25,0 (Вазелина до 25,0)

Miscere ad unguentum (Смешай, до получения мази)

Signa: unguentum (Обозначь: мазь)

Da. (выдай)

При таком понимании науки, мы должны включить в нее технологии огня, каменных рубил и наконечников для копий, а эти технологии являются самыми древними свидетельствами человеческой культуры и относятся к паре миллионов лет до нашего времени. Если же идти с нашим определением до конца, то придется считать наукой технологии, имеющиеся у животных. К примеру, обезьяны пользуются палками, чтобы сбить банан; вороны расщепляют орехи, подкладывая их под колеса автомобилей, или изготавливают крючки из веток или проволоки для извлечения насекомых из труднодоступных мест. Причем это не вроженный инстинкт, а техники, которым они обучаются друг у друга. Поэтому я поставил науку первой формой познания, как наиболее древнюю из всех.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. М.: Советское радио, 1968, 201 с.

2

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 131

3

Аристотель. Сочинения в четырех томах. Москва, Мысль, 1981. Том 3, Физика. Стр. 61.

4

Станислав Лемм. Как уцелела Вселенная.