Забытая Реальность

– Ифе, никогда больше так не делай, – только и смог сказать он.

– Почему? – огорчилась девочка.

Он взял её на руки, и они тут же оказались в комнате.

– Вот, вот! – обрадовалась Ифе. – Ты тоже так можешь!

– Да, могу, но я взрослый, а тебе надо немного подрасти. Обычно, перемещаться позволяют детям после четырнадцати лет.

– Ого! – расстроилась дочка. – Не хочу так долго ждать.

Озас улыбнулся.

– Это совсем не много, поверь, просто ты маленькая и тебе так кажется.

– Не хочу быть маленькой, это так скучно! Хочу, как ты всё знать и уметь! – заявила Ифе.

– Но ты уже начала посещать занятия, значит, скоро будешь знать значительно больше. Кстати, тебе дали сегодня задание?

– Да, – нехотя отвечала девочка.

– Ты сделала?

– Мы только собирались, – ответила за неё Алоли.

– Так иди, сделаешь, позовёшь, я проверю, – велел дочке Озас.

– Хорошо, – легко согласилась Ифе, в её глазах мелькнул озорной огонёк, и она тут же исчезла из комнаты.

Озас бросился в её комнату. Девочка сидела за столом, рассматривая что-то. Он облегчённо вздохнул и вернулся к Алоли.

– Не понимаю, почему ты так беспокоишься по поводу способностей Ифе? – она удивлённо смотрела на него, – Ведь это так естественно для детей.

– Сам не понимаю, – улыбнулся Озас, – вначале реагирую, только потом думаю. Но согласись, Ифе ещё слишком мала для таких путешествий.

– Не соглашусь, она разумная девочка, и взрослая не по годам. С ней надо просто договориться.

– О чём? – не понял Озас.

– Для начала о том, чтобы она перемещалась только из комнаты в комнату. Если ей захочется предпринять путешествие в более отдалённые места, пусть делает это вместе с тобой, пока не подрастёт, тем более ты можешь многому научить её, а Ифе девочка любознательная. Запрещать бесполезно. Понимаю, тебе сложно вспомнить своё детство, давно это было, но постарайся, девочка ведь в тебя. Тогда будет проще понять её.

– Спасибо, Алоли. Я так привык, что всё всегда знаю… Быть отцом совершенно новый опыт для меня и я теряюсь, поскольку совершенно не искушён в воспитании детей.

– Это нормально, это просто отцовская любовь, которая заставляет тебя беспокоиться больше, чем необходимо, – ласково глядя на Озаса, говорила Алоли. – Когда подрастал Семни, – вспомнила она сына Кити, – хоть он и не был мне родной, я полюбила его материнской любовью и пережила всё то, что сейчас переживаешь ты.

– Серьёзно? Все родители переживают это? – искренне удивился Озас.

– Конечно, – подтвердила Алоли.

– А муанцы, как думаешь, так же сильно?

– Уверена, так же. Мы же все творения, созданные одним Творцом, все дети Единого. Все идущие по пути света, открыты для любви. Когда она начинает переполнять нас, просто необходимо с кем-то поделиться этой любовью, которая затем воплощается в нашем продолжении. Как же нам не любить своих детей?

– Ты так думаешь?

– А что здесь думать, я много раз наблюдала это. Ребёнок это плод любви между мужчиной и женщиной, воплощённый в теле.

– Неужели? Никогда не задумывался об этом. Но ведь не у всех пар есть дети, значит, они не любят, почему тогда вместе? – рассуждал Озас.

– Любят, но возможно, любит только один, второй только принимает эту любовь, вот избытка, необходимого для зачатия, и не получается.

– Остаются без плода любви, бесплодные?

– Получается так, хотя, наверное, всё не так и просто.

– Интересно, – Озас ненадолго задумался, вдруг в его глазах появилось удивление. – Получается, родительская любовь передана нам Создателем, и Он тоже любит нас отцовской любовью?

– Пожалуй, – согласилась Алоли. – И это самое большое счастье, которым Творец так щедро поделился со своими детьми. Ведь когда ты только берёшь, всегда не достаточно, а когда отдаёшь, то всегда есть, что отдать, – заметила она.

– Надо же, так давно живу на свете, и только сейчас испытываю то, что испытывают многие люди за свою короткую жизнь и часто не один раз.

– Продолжение рода это не всегда большая любовь…

– Но ведь ты говорила о детях, как о плоде любви?

– Да, для этого даётся юность, большие чувства, потом всё спокойнее обыденнее.

– Не понимаю?

– Вот будут у тебя ещё дети, поймешь, – улыбнулась Алоли.

Озас рассмеялся.

– Вот это вряд ли, отцовская любовь пришла ко мне и так слишком поздно.

– Всё случается вовремя, не переживай, возможно, раньше ты был не готов принять эту истину в своё сердце.

Озас молчал.

– Что? – осторожно спросила Алоли.

Он вздохнул.

– Если бы Ифе не совершила этот акт жертвы, не пришла на Землю, не подарила мне дочь, я бы так и прожил в неведении. И знаешь, Алоли, не смотря на всё, что мы здесь сделали, в моей жизни была бы пустота.

– Не преувеличивай. Хотя, думается мне, бескорыстная, жертвенная любовь поднимает нас на новый уровень. Меняемся мы, меняется наше восприятие окружающей действительности, приходит более глубокое понимание нашего Творца. Ведь до встречи с Ифе ты многое сделал для жителей Земли, но это больше походило на исполнение долга, ты мог гордиться собой. Теперь, когда в твоём сердце истинная любовь, ты ведь даже не задумываешься о таких мелочах, как долг, гордость, признание, ты просто растворился в этой любви. Теперь не важно, сколько ты отдал, сколько сделал. Эта любовь принесла тебе ощущение полноты жизни, ощущение счастья, благодарность за то, что ты нужен, за то, что любим. Хотя, это уже просто слова, которые мало значат, когда в сердце живёт настоящее чувство. Ведь когда любишь, отдаёшь не из чувства долга, не за похвалу, или уважение окружающих, тогда это просто хороший поступок. Когда любишь сердце переполнено, жертва идёт от избытка, главное, чтобы было с кем поделиться, и благодарность за то, что приняли.

Озас, словно завороженный, слушал Алоли.

– Но откуда тебе это известно? Нет, нет, я понимаю, ты тоже пережила материнскую любовь. Я хотел спросить, как тебе удалось понять это, подобрать слова, объяснить? А как же наши женщины, у которых нет детей? Неужели они никогда не смогут испытать подобного?

– Отчего же, – улыбнулась Алоле, глядя на потрясённого Озаса, таким она видела его впервые, – у женщин всё немного иначе, чем у мужчин. Делиться это естественно для нас. Даже если у нас нет своих детей, мы отдаём свою любовь и заботу тем, кто зависит от нас, нуждается в нас. Каждая из женщин Алудоциоры является наставницей, а любить не только собственных, но и не родных детей, это ещё один уровень, к которому ты когда-нибудь придёшь. Знаешь, так приятно, когда не надо делить на своё и чужое, появляется такое единство со всем сущим…

– Неужели? Я всегда считал, что Алудоциора ближе к единству, отчего же я испытал это чувство здесь, на Земле?

– Возможно, потому что там мы всегда совершаем правильные поступки, поэтому разучились удивляться, восхищаться, радоваться, огорчаться. Для нас жить в единстве так естественно, так привычно. Ифе не просто удивила тебя, наверное, своим поступком она повергла тебя в полное изумление, твоё сердце вдруг открылось и наполнилось её любовью. Ты узнал, как жить с истинной любовью в сердце и вряд ли захочешь её потерять.

– Потерять? – голос Озаса выражал сильное беспокойство. – Я никогда не думал об этом.

Алоле поняла его чувства.

– Я говорю не о дочке, а о том, как жить без любви в сердце.

– Ты права, – он облегчённо вздохнул. – Ты многое открыла мне сегодня, спасибо Алоле.

После того, как они распрощались, Озас задумался, потом видимо что-то вспомнил, на лице появилась улыбка, и он пошёл в комнату дочери, посмотреть, как она справилась с заданием.

Задание на взгляд Озаса оказалось не простым. Перед Ифе стоял цветок, издающий чудесный аромат. Рядом на тарелке лежали плоды, которые они обычно употребляли, как еду, а в закрытой прозрачной ёмкости металось какое-то насекомое. Озас хотел посмотреть на него поближе и протянул руку, как вдруг дочка воскликнула.

– Осторожнее, папа! Не трогай его! – Ифе с отвращением смотрела на насекомое.

– И что же тебе со всем этим надо делать? – удивлённо спросил Озас.

– Описать эмоцию, которая у меня возникает, когда я вдыхаю запах этих предметов. Ну, с этим понятно, – Ифе вновь посмотрела на насекомое. – Фуууу, – произнесла она, смешно скривив недовольную гримасу.

Озас рассмеялся.

– Весьма выразительно, – одобрил он. – Хорошо, а цветок?

– Цветок! Цветок так прекрасен, что, даже глядя на него, чувствуешь наслаждение, и, конечно, его запах чудесен! Когда я вдыхаю этот аромат, то наполняюсь радостью, и вижу целое море цветов украшающих Землю. Как-то так, – неожиданно закончила Ифе.

– Не плохо, – одобрил Озас, и уже с большим интересом спросил, – ну, а что с плодами, как ты опишешь их запах?

– Это дом, покой, защищённость, тепло, любовь.

– Неужели? – отчего-то Озас был озадачен.

– Да, – подтвердила дочка и спросила. – А что чувствуешь ты?

– Усталость в конце дня, отдых, восстановление сил, – описывал он свои эмоции.

Это изумило девочку.

– Как же правильно?

– Думаю, мы оба правы, у каждого человека своё восприятие, свои эмоции.

– Хорошо, я подумаю над этим, – совершенно по взрослому сказала Ифе.

Разговаривая с дочкой, занимаясь домашними делами, Озас забыл о разговоре с Алоле. Он лёг спать в благодушном настроении. В эту ночь ему приснилась Алудоциора. Озас с интересом смотрел на знакомые пейзажи, строения, мелькали лица алудоциорцев, с которыми он был знаком когда-то давно, однако, душа не отзывалась тоской, она была спокойна, поскольку сердце Озаса теперь неразрывно связано с Землёй, ведь здесь живёт его дочка, и здесь он узнал, какое это счастье любить.

С этого времени Озас стал более внимателен к чувству, которое жило в его сердце. В нём проснулся интерес исследователя, теперь он старался уловить новые оттенки эмоций, возникающие в душе, подвергал их анализу, стараясь определить причину их появления, что далеко не всегда удавалось, поскольку они не подчинялись обычной логике. И Озас каждый раз удивлялся новизне и необычности проявления чувства любви. Но не только это изумляло его, дочка подрастала, интерес к жизни у неё был поистине неиссякаем. Озас не успевал отвечать на её вопросы, и словно открывал для себя этот мир вновь, глядя на него глазами Ифе.

Казалось всё идёт своим чередом, единственное, что стало вызывать беспокойство алудоциорцев, это процессы тектонической активности земной коры, которые стали усиливаться на Земле за последние несколько столетий. Одни части суши опускались, на других Земля вдруг исторгала из своих недр горы и возвышенности. Землетрясения стали чаще, а многочисленные вулканы то и дело исторгали раскалённую лаву, заливающую огромные территории, уничтожая на них всякую жизнь, да ещё выбрасывая при этом колоссальное количество пепла. Алудоциорцы стали более внимательно наблюдать за этими процессами, но серьёзных опасений за страну Му пока не возникало.

Казалось их миссия подходит к концу, и Озас задумался в серьёз, сможет ли он покинуть Землю и вернутся на родную планету? Хотя, какая из планет для него сегодня является родной, определить сложно. И ведь есть ещё Ифе, она родилась здесь, захочет ли? Эти мысли занимали его весь вечер, а когда он уже засыпал, одна очень жестокая мысль оборвала его сон. Озас сел на кровати, нет, нет, не может быть! Ведь Ифе, по сути, жительница Алудоциоры, только мысль не унималась, но родилась то она на Земле, возможно, ей и не удастся стать бессмертной. Нет, он не будет думать об этом. Озас старался избавиться от навязчивой и болезненной мысли, только не получалось. Она возвращалась ещё много лет, не давая покоя, отравляя его сознание. Это длилось, пока дочке не исполнился двадцать один год.

В этот день все алудоциорцы пришли поздравить Ифе. После проникновенного поздравления, Барути сказал.

– Теперь нас снова тридцать.

Все радостно поддержали его. Посмотрев на дочь, Озас увидел, как радостно заблестели её глаза, а поле вспыхнуло ярким светом, сферы пришли в движение, вращаясь в противоположных направлениях так быстро, что стало понятно, удерживать их баланс может только настоящий алудоциорец. И тогда, впервые за последние годы, Озас, наконец, почувствовал себя по-настоящему счастливым.

Прошло ещё сто лет. Ифе стала взрослой, но всё так же жила с отцом. Ей нравилась её жизнь, к которой она по-прежнему испытывала неугасимый интерес. Теперь Ифе входила в Совет Бессмертных, что ещё больше прибавило ей энтузиазма. Иногда Озас задумывался о судьбе дочери, пора бы ей найти спутника, только им так хорошо вдвоём, они чувствуют и понимают друг друга даже не с полуслова, достаточно взгляда, жеста, улыбки. Глядя на дочку, Озас надеялся, быть может, ей предназначен другой путь? Встретить спутника, это полбеды, а вот рождение ребёнка, которого они, конечно, захотят сопряжено с тяжёлыми воспоминаниями. Лишь две жительницы Алудоциоры смогли забеременеть на Земле, Кити и Ифе-Танафрити. Но дав жизнь своим детям, они покинули эту планету. От этих воспоминаний сердце Озаса сжимала тоска, становилось тяжело дышать. Что же ждёт его Ифе? Об этом Озас не мог и не хотел думать.

В последние годы к чувству беспокойства за Ифе, добавилась ещё тревога, причины которой, он понять не мог. Вначале Озас думал, что это связано с дочкой, но позже убедился, к Ифе это отношения не имеет. Так почему его сон так беспокоен? Почему просыпаясь среди ночи, он слышит, как громко и беспокойно бьётся его сердце? Почему после таких пробуждений, он долго лежит, вслушиваясь в тишину ночи, что он хочет услышать? Ответов не было, только каждый раз после таких пробуждений, тревога становится сильнее. Озас уже хотел поделиться своими переживаниями со своими инопланетными братьями, как вдруг, проснувшись среди ночи, он, наконец, услышал! Сразу Озас не мог понять, что это за странные звуки похожие на женский плач? Да и откуда им взяться, ведь Ифе никогда не плачет. Однако, плач усиливался, и доносился он явно из спальни дочери. Внутри у Озаса всё похолодело от предчувствия неминуемой беды, и уже через мгновение он был в спальне Ифе. Она металась по кровати и громко плакала во сне.

– Ифе, дочка, это всего лишь сон, – говорил Озас стараясь разбудить и успокоить её.

Она вздрогнула и открыла глаза, но увидев отца, не успокоилась, а лишь ещё сильнее разрыдалась.

– Папа, они все, понимаешь ВСЕ, погибли, – сквозь слёзы говорила Ифе.

– Успокойся, девочка, вначале успокойся, потом мы поговорим, – успокаивал её Озас, обнимая и гладя по спине, щедро делясь при этом своей любовью.

Видимо это возымело действие, Ифе утихла, тогда он спросил.

– Так, что же ты увидела, дочка?

Тяжело вздохнув, Ифе сказала.

– Лемудоциора погрузилась под воду, вся, представляешь? Вся!

– А люди?

– В том то и дело, вместе с людьми, – тяжело вздохнула она.

– Этого не может быть. Во время последнего Совета, мы погружались в медитацию, ты же помнишь? Были непонятные вибрации, вызывающие тревогу, но чувства глобальной катастрофы не было, – сомневался Озас.

Но тут оба почувствовали, их срочно вызывают в Храм, сомнения отпали, да, действительно приближается что-то серьёзное и опасное, надо поспешить.

Бессмертные собирались в Храме у Священного огня, каждый имел определённое место, рядом с Озасом и Ифе вскоре появились Мети и Алоле, которая выглядела очень встревоженной. Взгляд Мети выражал больше недоумение, чем беспокойство.

– Каждому из вас известно, почему мы так срочно собрались? – начал с вопроса заседание Барути.

– Нет, – отвечали некоторые.

– Лемудоциоре грозит опасность, пока мне сложно определить степень катастрофы…

– Ифе видела, – сказал Озас.

– Что ты видела, Ифе? – обратился к ней Барути.

– Давайте лучше покажу, – печально отозвалась она.

Все погрузились в медитацию. Вскоре в бликах Священного огня стали появляться картины глобальной катастрофы. Страна Му стремительно погружалась в пучину океана, забирая в глубины всех и вся, что жили на ней.

– Понятно, – с тревогой заключил Барути. – Этого следовало ожидать, тектоническая активность земной коры всё выше, всё чаще происходят извержения вулканов. Помните, вначале Лемудоциора представляла собой единый континент, затем, в результате опускания материковой части, разделилась на три больших участка суши, на одном из которых и находится страна Му.

– Неужели такой огромный континент может полностью уйти под воду? – высказал сомнение Адджо.

– Наверное, может. Фактически всем женщинам снились похожие сны, – сказала Алоли.

– Отчего же молчали?

– Хотели понять, насколько сны вещие и степень катастрофы, – вздохнула Нейфр.

– Как оказалось это не просто сны, это предупреждение, – заметил Озас. – Теперь осталось понять, сколько у нас времени.

– Времени до чего? До катастрофы? – спросила Ифе, в её голосе звучала тревога, даже страх.

– Успокойся, Ифе, – обратился к ней Барути. – Раз именно тебе пришло столь яркое предупреждение, нам необходимо использовать твой информационный канал для получения новых данных.

– Как это? – не поняла Ифе, подобного с ней ещё не происходило.

– Мы сейчас снова погрузимся в медитацию, и постараемся через тебя понять, откуда, а главное когда придёт беда.

Все посмотрели на пламя, которое неожиданно из голубого, превратилось вначале в бурое, а спустя некоторое время стало багряным. От него, будто от настоящего огня, пошёл жар, или им это только показалось?

– Спасибо, Ифе, – сказал Барути, но она лишь растерянно посмотрела на него, а он продолжил. – Континент Лемудоциора находится на стыке двух плит. Не смотря на то, что каждая из них представляет устойчивое образование, тектоническая активность Земли повлияла на их устойчивость. Плиты пришли в движение, сейчас они словно дрейфуют, отдаляясь друг от друга, что привело к разлому в земной коре.

Все беспокойно заговорили.

– Успокойтесь, у нас есть ещё время, как минимум год. За этот период мы должны найти более безопасный континент и переселить туда людей. Для этого мы создадим группу, в которую кроме нас войдут Светлые. Для начала надо найти устойчивые монолитные образования, на которых земная кора не будет подвергаться тектоническим разломам. Лишь затем мы сможем выбрать место, подходящее для жизни муанцев, – Барути ненадолго задумался. – Думаю, пока ведутся исследования людей не стоит беспокоить, – добавил он.

Все согласились. Теперь необходимо сформировать группу, решить, кто войдёт в неё, ведь надо следить и за управлением страной, впереди не простые времена. Решили создать пять отрядов, в которые войдут Светлые, каждый отряд, возглавит член Совета. Создали координационный совет из трёх бессмертных, ими стали Барути, Озас и Алоли.

Спокойная жизнь закончилась, теперь на алудоциорцах снова была ответственность за разумную жизнь на планете Земля. Только сейчас представление о разумной жизни не звучало для Сынов Света, как абстрактное понятие, ведь это реальные, даже близкие люди, жители страны Му, с которыми инопланетян связывали долгие годы совместной жизни, а часто и дружбы, или семейных отношений. Да и столько сил вложено в развитие земной цивилизации.

Работа продвигалась быстро. Оказалось к северу от Лемудоциоры есть несколько больших островов, не слишком уступающих по размеру их континенту. Зато их положение относительно тектонического строения Земли гораздо более устойчиво, поскольку они располагались не на стыках, а на самих плитах, да и сейсмическая активность в этом регионе гораздо ниже. На каждый из островов отправили отряды для исследования этих территорий на наличие воды, растений, которые муанцы могли бы употреблять в пищу, материалов для постройки жилищ. Выбрали два острова, более крупный казался наиболее подходящим, однако, располагался севернее, где условия для жизни оказались более суровые. Остров получил название Атлантодора, что на языке муанцев означало устойчивый дом, а для Сынов Света это название стало созвучно с Алудоциорой. Только вот условия для жизни оказались здесь не столь благоприятны. Климат на Лемудоциоре умеренно теплый и влажный круглый год, здесь же наблюдалось два сезона, сухой и жаркий сменялся прохладным и дождливым. Да и сама природа не столь изобильна, не так богат растительный мир. Конечно, это минус, зато жизни лемудоциорцев не будут угрожать природные катаклизмы.

После того, как остановились на Атландодоре, решили оповестить муанцев о предстоящем переселении. К удивлению Бессмертных и Светлых жители страны Му приняли известие совершенно спокойно. Это посчитали хорошим знаком, не будет паники, всё пройдёт спокойно.

Теперь занялись благоустройством континента. В этом процессе задействовали всех Бессмертных, поскольку возникла необходимость в психической энергии. Как раз начался жаркий период, многие реки обмелели, а некоторые и вовсе высохли, тогда решили сделать в городе и вокруг него ирригационную систему. Выбрали место для первого, и по плану, главного города, определили его центральную часть, здесь будут расположены основные постройки, вокруг которых строго по окружности пройдёт канал, доставляющий воду в эту часть города. Центральная часть находилась немного выше, поэтому возникала определённая сложность в поставке воды для нужд населения, появилась необходимость создать комплекс сооружений и механизмов, позволяющих поставлять воду в центр города. В нижней части, по другую сторону канала, будут находиться земледельческие поля, здесь вода необходима для орошения. Кроме того, канал будет защищать город от диких зверей, которые имелись на острове в большом количестве. Основной, центральный канал необходимо соединить с рекой.

Когда разметили территорию, создали небольшие русла для водоёмов, установили объекты ирригационной системы, часть Бессмертных собралась у реки, другие вдоль соединительного канала, третьи у начала центрального. Объединив свои энергии, они направили воду из реки в канал. Вначале поток был небольшим, постепенно вода углубляла русло, поток становился сильнее, формируя русло будущего канала. Сложнее всего оказалось повернуть поток и направить его в кольцевой канал, но Бессмертные не сдавались. Неожиданно напряжение спало, все вздохнули с облегчением, вода устремилась по кругу.

Работа закончилась лишь с заходом солнца. Все преобразователи нового континента обладали способностью к перемещению, вечером они собрались в центральной части будущего города. Осмотрев смотрели результаты своего труда, пришли к выводу, берега канала необходимо укрепить. На некоторых участках породы слишком поддавались эрозии, и берег на глазах разрушался. Однако, времени на его укрепление не было, работы и так слишком много, значит надо привлекать муанцев. Пришлось объяснить создавшуюся ситуацию жителям Лемудоциоры, это поручили Светлым. Им предстояло провести разъяснительную работу, собрать добровольцев и доставить их на новый континент. Добровольцам следовало прибыть в северную гавань Лемудоциоры, где приготовили корабли.

Вскоре со всех концов страны Му к побережью потянулись желающие помочь, и как можно быстрее подготовить Новый город для переселения. В основном это были молодые мужчины и женщины, ещё не обременённые семьями, стремящиеся к получению нового жизненного опыта. Однако, для столь глобального переселения флота оказалось недостаточно, да и времени на путешествие уходило много. Тогда решили сделать энергетический коридор, используя который муанцы могли перемещаться на Атлантодору. Опыт был не нов, только раньше не переправляли такое количество людей. Обычно кто-либо способный к телепортации брал двух человек за руки, и они совершали перемещение в нужный регион. Этот опыт решили повторить, оказалось расстояние между континентами слишком большое, Светлые затрачивали много энергии, поэтому за день могли совершить три-четыре перемещения. Пришлось подключиться Бессмертным, Мети и Тумейни остались на новом континенте, а Найфр и Акиики вернулись на Лемудоциору. Затем они соединили свои поля, образовав портал, как только муанец оказывался между двумя Бессмертными, его слегка ударяли между лопатками, и, не успев опомниться, доброволец уже стоял на другом конце портала. Наблюдавшим это жителям страны Му казалось, что их соплеменник на мгновение рассыпался на мельчайшие искорки и тут же исчезал. На другом конце портала на мгновение вспыхивали крошечные искорки, которые тут же собирались, уплотнялись, воссоздавая физическое тело путешественника в пространстве. Прибыв на Атлантодору, добровольцы распределялись на различные участки и сразу приступали к работе.

Пока шел процесс перемещения муанцев на новый континент, Бессмертные пытались воссоздать Храм в самом центре города. Они соединили свои энергии, сферы их полей пришли в движении, поле, окружавшее их, стало столь плотным, что его стало возможным осязать. И вот в голубоватом свете поля появился полупрозрачный Храм, больше похожий на мираж в пустыне. Затем его очертания стали боле чёткими, казалось, сейчас Храм предстанет перед всеми в своей величественной красе, но неожиданно он исчез. Новые попытки так же не увенчались успехом, тонкая материя никак не желала становиться более плотной. Тогда кто-то предложил переместить из старого Храма сюда Священный огонь. Для начала воссоздали возвышение для огня, после этого все вновь погрузились в глубокую медитацию, визуализируя пламя в предназначенном для него месте, и о чудо, это удалось! Теперь процесс пошёл быстрее, и вскоре вокруг пламени появился новый Храм.