Русский ВИТЯзь прямо не ходит

– Преданная мне агентесса, которую я завербовал, рискуя жизнью, год назад, ещё не приступила к работе, а как приступит, пришлёт мне фото текста!

Имя этой дамы и её должность он держал в строжайшем секрете, хотя Александру вовсе и не волновали такие подробности.

– Там же телефоны не ловят! Лес! Болота! – спохватилась она. – Связи никакой нет! Как же мы это прочитаем?

Юрий что-то сказал в ответ, но она уже не слышала его слов, вглядываясь в толпу попутчиков. Дело в том, что среди них на миг промелькнуло знакомое лицо, которого ну никак не должно было оказаться в электричке!

– Сенька! – хотела крикнуть Александра, но, спохватившись, решила сделать вид, что не заметила вузовского сердцееда.

Как обладатель дорогих швейцарских часов, шкуры леопарда и новенькой иномарки оказался в пыльной электричке старого образца, направлявшейся в Богом забытые места? Зачем он здесь? Не за ней же в глушь потащился? Как-то не логично! Хотя действия некоторых мужчин, с точки зрения Александры, не поддавались логике. Она попыталась снова отыскать Сеньку среди пассажиров, но тот уже скрылся из виду. Прячется? А, может быть, ей просто показалось, что это он? В последнее время в её жизни стало слишком много необъяснимого и странного.

ГЛАВА II. О лесных заброшках и торчащих рожках

Дело выглядело бы ещё более запутанным, знай Александра, что случилось день назад на кафедре истории южных и западных славян. Профессор Карл Фридрихович Кибург явился на работу, позже обычного, а не секунда в секунду, как это было всегда. Среди студентов и коллег он заслужил два прозвища – «Киборг» и «Магистр», отчасти из-за звучной фамилии, но главным образом из-за присущего ему холодного даже какого-то нечеловеческого царственного безразличия ко всему. Наверное, даже если бы небо упало на землю, профессор остался бы по-прежнему невозмутимым. Внешне Карл Фридрихович напоминал средневекового рыцаря, если смотреть на это понятие в самых романтических тонах. Высокого роста, широкоплечий и осанистый, он отличался от всех прочих преподавателей каким-то особенным благородным внешним лоском и угрюмостью, присущей то ли воину, прошедшему множество битв, то ли боевому магу с внушительным послужным списком. Кто-то во время празднования студенческого экватора даже клялся, будто сам видел кольчугу под элегантным пиджаком профессора, что, впрочем, вряд ли можно было принимать на веру, ведь некоторым мерещилось и кое-что похуже.

– Метакса! – Голос у Карла Фридриховича был властный и по-змеиному вкрадчивый, будто профессор заклинал злых духов, а не беседовал с секретарём кафедры – милой девушкой с чёрными кудряшками, от неожиданности, выронившей из рук книгу в мягком переплёте.

– Меня никто не спрашивал, Юлиана? – закончил фразу Кибург и с величественно-насмешливым видом взглянул на обложку чтива: «Практическая демонология».

– Был тут этот ваш аспирант, Виктор, кажется, – пролепетала секретарша, смущавшаяся от витиевато вычурных обращений профессора и комплексовавшая от сходства её фамилии с названием греческого алкоголя. – Я сказала, чтобы зашёл через час.

– Хорошо! – коротко бросил Карл Фридрихович и перед тем как скрыться за дверью с надписью «Зав. кафедрой», добавил пугающе доброжелательным тоном:

– Метакса, вы меня опьяняете, но всё же займитесь делами кафедры, а не чтением второсортного ширпотреба о демонах! Бесполезное и опасное занятие, скажу я вам!

Виктор появился ровно через час. Когда он вошёл, Юльке показалось, что в комнате стало светлее. Все неприятности улетучились от одного взгляда серых глаз этого светловолосого молодого человека. Красавцем не назвать, конечно, но в его лице, открытом прямом взгляде и ладной фигуре было что-то такое, от чего становилось спокойно и радостно на душе.

– Карл Фридрихович у себя? – Виктор улыбнулся, и у него на щеках обозначились залихватские ямочки, в каждой – море очарования.

– Да! Проходите! – сказала Юлька, думая о том, что же могло объединять мрачного профессора и этого парня, похожего на богатыря из сказки – ни дать ни взять Алёша Попович, только вместо кольчуги джемпер, а вместо копья и палицы – папка с документами да обезоруживающая улыбка.

– О-о-о-о-о! Вот и вы, Витенька! – прохладно улыбнулся Кибург, увидев вошедшего аспиранта. – Рад, рад! Как продвигается наш проект?

Виктору нравилось бывать у него в кабинете. Казалось, что время здесь подчиняется его хозяину. Несмотря на то, что оформленный в тёмных коричневых тонах интерьер выглядел несколько тяжеловесно и излишне монументально, каждый шкаф казался окном в иную реальность благодаря книгам и артефактам, нашедшим своё пристанище на массивных полках.

– Вот, принёс результаты химического анализа шлемов, найденных на раскопках. Есть несколько интересных особенностей! Хочу, чтобы вы взглянули. Я уже включил информацию о них в новую статью, – воодушевлённо сказал Виктор, положив на стол профессора папку, где хранились распечатки данных.

Когда его, единственного из всех обучавшихся в аспирантуре, пригласил работать в свою команду сам Карл Фридрихович Кибург, Виктор сначала не поверил: ведь было известно, что добиться внимания профессора практически невозможно. Теперь на аспиранта с завистью смотрел весь факультет, недоумевая, чем этот обычный паренёк и бедной семьи мог заслужить от жизни такой куш, но счастливчик не замечал этого, потому что был увлечён предложенной ему работой, благодаря которой исторические факты оживали и обретали новую суть.

– Очень хорошо! Присаживайтесь! – Кибург любезно указал Виктору на кожаный диван с высокой спинкой, а сам принялся листать документы, внимательно просматривая каждый, затем вернул их аспиранту со словами:

– Хочу предложить вам место для новых поисков.

Лицо Виктора просияло от радости.

– Я отправлюсь туда немедленно! – сказал он. – Где это?

– Как ни странно, прямо под носом: здесь в Подмосковье. – Профессор развернул карту и отметил на ней населённый пункт.

В век новых технологий он почему-то предпочитал бумажные варианты электронным, словно средневековый путешественник, да и вообще был довольно старомоден.

– Село Шатур…– задумчиво проговорил Виктор, взглянув на отметку. – Не слышал о таком.

– Место в целом неприметное, но только на первый взгляд. Сейчас эта территория заброшена, что существенно облегчает поиски. И нас ведь интересует не само село, а то, что скрыто в его окрестностях. – Кибург встал, подошёл к Виктору и протянул ему небольшой свёрток.

– Это лекарства для вашей мамы, – пояснил он.

Со стороны профессор сейчас напоминал сюзерена, провожавшего своего вассала в опасный поход. Волосы, тронутые благородной сединой, красиво обрамляли его холодное продолговатое лицо, полное величавой, даже какой-то вековечной мудрости и покоя, только во взгляде иногда вспыхивало нечто мрачное и алчущее. Сколько ему было лет? Все знали, что, вроде бы, шестьдесят шесть, но каждый студент мог бы поклясться, что, по ощущениям, дал бы «Магистру» все шестьсот шестьдесят шесть за его средневековые манеры и дьявольскую проницательность.

– Спасибо! – сказал Виктор, с чувством пожав профессору руку. – Даже не знаю, как вас благодарить! Ей намного лучше! А ведь врачи в один голос говорили мне, что ей осталось жить не больше месяца.

– Не стоит благодарности, юноша! – невозмутимо улыбаясь в ответ, тихо произнёс Кибург, а затем жестом волшебника извлёк из кармана похожий на ключ кулон на тяжёлой металлической цепочке.

– Небольшой, так сказать, сувенир от меня, лично для вас – древний амулет, который я когда-то в молодости нашёл на раскопках. Мне он принёс удачу и открытия, надеюсь, что вам тоже придётся по душе, – добавил он, передав амулет аспиранту, чем вызвал новую восторженную улыбку. – И ещё, Витенька, у меня будет просьба к вам.

– Какая? – Аспирант с готовностью взглянул на профессора.

– Не сочтите за труд, зайдите в магазин и купите корм для моего пса. Я вот здесь записал название. – Кибург протянул ему аккуратно вырванный из блокнота лист.

Как только за Виктором закрылась дверь кафедры, профессор вышел из своего кабинета и сказал, обращаясь к секретарше:

– Меня ни для кого нет! Хочу немного поработать в одиночестве!

– Поняла, Карл Фридрихович! – кивнула Юлька и перевела дух.

Наконец-то, можно было спокойно почитать! Ведь прервали на самом интересном месте! Она открыла новую страницу, где описывался вызов демона-соблазнителя по имени Сэнти, и углубилась в чтение. Взгляд её был прикован к рядам букв, а в мыслях уже рисовался образ мрачного колдуна, который, уединившись в своём кабинете, чертил связывающий символ на полу, необходимый для сдерживания демона (Юлька очень жалела, что этот знак не был напечатан в книге). Её разыгравшееся воображение изволило шутить, наряжая в тёмный балахон мага – кого бы вы думали? – профессора Кибурга. А что? Из него получился бы знатный колдунище! Студенты от одного его взгляда теряли дар речи. Себя же Юлька представляла в роли его помощницы – ведьмы, обнажавшейся для того, чтобы заклятие вызова вступило в силу.

В своих мечтах она удлинила себе ноги сантиметров на двадцать и добавила пару-тройку размеров бюста, а потом подумала и увеличила ещё и губы до состояния алых пельменей: чего мелочиться? Красные свечи, расставленные по краям символа, наполняли воздух густым таинственным ароматом, и Юлька вдруг ощутила его так ярко, будто действительно присутствовала во время ритуала, а потом до её слуха донёсся голос колдуна, за которым она повторила имя демона. Сэнти явился внутри символа связывания в образе леопарда с крыльями грифона, а затем по приказу колдуна принял человеческий облик, но Юлька не успела его разглядеть, потому что в этот момент в дверь постучали, развеяв всю магию воображения.

– Фридрихович здесь? – тихо спросил один из студентов, заглядывая внутрь.

– Он занят! – недовольно покосившись на разрушителя грёз, сказала Юлька.

– Облом, славяне! Киборг на подзарядке! – сообщил студент ожидавшим его одногруппникам и хлопнул дверью.

– Вот дуболомы! Век вам зачёта не видать! – проворчала Юлька и собиралась продолжить чтение, как вдруг услышала голоса, доносившиеся из кабинета профессора.

Она осторожно подкралась к двери с надписью «Зав. кафедрой» и приложила ухо к её прохладной и гладкой поверхности.

– Понял ли, что должен сделать? – Это был голос профессора.

Наверное, он говорил по телефону с кем-то из подчинённых. Юлька уже рванулась обратно, но тут же замерла на месте, когда на вопрос профессора кто-то, смеясь, ответил:

– Мой твоя понимай!

– Тогда прекрати дурачиться и приступай к работе! – отчеканил Кибург, не разделяя веселья своего собеседника.

– Слушаю и повинуюсь, о мудрейший из мудрых! – несмешливо прозвучало в ответ.

Юлька, не совладав с любопытством, заглянула в щёлку и с удивлением обнаружила в кабинете завкафедрой какого-то молодого человека. Когда он успел зайти?! Неужели она так зачиталась, что не заметила его? Вот бестолочь! Не заметить такого красавца-брюнета – преступление! Заглядевшись на это ходячее воплощение сексуальной привлекательности, она не успела отскочить и получила удар дверью по лбу.

– Ай! – Из глаз буквально искры посыпались, а голова закружилась, словно она приняла на грудь приличное количество созвучного её фамилии греческого коньяка.

– Метакса! – укоризненно обронил профессор, шедший следом за своим посетителем, и покачал головой.

– Пять звёзд, – насмешливо добавил неизвестный красавец, хотя звёзд перед глазами у Юльки летало гораздо больше.

– Я на учёный совет! Не шалите тут! – сказал Кибург, выходя из кабинета. Первое замечание относилось к секретарше, а второе, скорее всего, к его странному посетителю.

После этого молодой человек рассыпался в извинениях перед девушкой, совершенно покорив её сердце.

– Авксентий Нерайский! – представился он, подходя к Юльке на расстояние поцелуя. – Доктор любовных наук!

Нет. Александра не знала об этом, может, и к лучшему. К станции Шатурторф она и Юрий подъехали через три часа в опустевшем вагоне. На перроне было прохладно и уныло, а нависшее свинцовое небо делало пейзаж ещё более неприветливым и мрачным.

– Чёт не видать русалки-то нашей! – усмехнулся Юрий, осматриваясь кругом. – Кинула нас девица! Только деньги зря перевели! Хорошо, что хоть карты с маршрутом распечатали. Сами доковыляем, как Миклухо-Маклай!

– Карты и спутать можно. – Звонкий задорный женский голос заставил новоявленных сталкеров оглянуться.

Прямо на железнодорожном полотне стояла та самая девушка, а её рыжие волосы пылали на фоне унылого пейзажа, словно она была заменителем солнца на платформе Шатурторф.

– Ох! Какая яркая леди! – Юрий демонстративно надел солнечные очки. – Я почему-то уверен, что вы любите солёные огурцы.

– Привет! – сказала Александра, укоризненно ткнув своего приятеля в бок: нашёл, когда девушек кадрить, да ещё так неуклюже!

– Приятно познакомиться, – добавила она. – Я Александра, а это Юра.

– Времени нет, лясы точить. Путь неблизкий. Вы и так спали долго слишком, поздно приехали! – упрекнула их Квасёна.

В этом был виноват Юрка. У него возникли какие-то проблемы с редакцией, поэтому выехать пришлось позже задуманного. Своё опоздание начинающий журналист компенсировал съестными припасами, которыми, судя по соблазнительному запаху, вызвавшему волнение мейн-куна, был набит его рюкзак.

– Спускайтесь, – поманила их рыжая красавица.

Ей очень шли облегающие фигуру кожаные брюки и куртка, придававшие девушке сходство с воином или агентом разведки, только кожа, из которой было изготовлено всё это великолепие, выглядела как-то странно, будто состояла из крупных чешуек, словно куртку сшили из трофейного дракона или … Из чего ещё могут быть такие куртки?

– А как к тебе обращаться, прелестница? Можно звать тебя «Квася», при этом для смелости квася? – не унимался Юрий, выдав пришедший в голову каламбур.

Он первым прыгнул с перрона вниз, а потом помог Александре спуститься. Ответ рыжей красотки заглушил звук рингтона.

– Ну и втравил ты меня в историю, Юрка!       – укоризненно проворчали из мобильника.

– А что случилось? – спросил Солёный, чей длинный нос мгновенно учуял запах жареных фактов. – Только, чур, всё по порядку!

– В общем, этот с Пречистенки пока так и не пришёл в себя, но его опознали. Он – нотариус, который вёл наследственные дела, – пояснила агентесса. – Последнее из них касалось завещания одной тётки, которую почти полгода назад сначала нашли вроде как мёртвой, а потом тело исчезло из морга, будто убиенная сама отживела и оттуда ушла.

– Ну-ну-ну! – подначивал Юрка. – Ври дальше!

– А я тебе говорю, что это правда! – обиженно выдохнула невидимая собеседница. – Тётку, кстати, так до сих пор и не нашли. Так вот, я думаю, та девчонка, которой была адресована записка нотариуса (ты текст ещё сфоткать велел), она, походу, эту тётку угрохала, из морга похитила, чтобы никто не понял, как родственница умерла, а завещание подделала в свою пользу!

– Это официальная информация или опять твои гениально смелые выводы? – уточнил Юрий, видимо, хорошо знавший, с кем имеет дело. – И поведай-ка мне, кто опознал нотариуса?

– Да, это только мои выводы! – недовольно буркнули в ответ. – Но в этот раз, вот увидишь, я буду права! А нотариуса опознал настоящий наследник!

– Мне казалось, что мы в Шатур собирались идти, а не по телефону болтать! – громко крикнула вырвавшаяся вперёд Квасёна, прервав содержательный диалог журналиста с осведомителем.

– Скинь мне всю информацию, какую сможешь достать, – взглянув на рыжую красотку, сказал Юрка своей агентессе. – Записку – тоже! И это…я твой должник.

Послышался звук пришедшего сообщения, и сталкеры отправились в путь.

– Ну что? – весело обратился к Александре Юрка, бодро вышагивая рядом. – Не удивлюсь, если на всех столбах по Москве и её пригородам уже расклеены объявления в стиле: «Ахтунг»! Ахтунг! Разыскивается грозная убийца нотариусов, наследодательниц и собственного времени, похитительница трупов и мужских сердец», и дальше – твои опознавательные фотки в фас, профыль…

Он сделал «рамку» из указательного и большого пальцев рук на манер режиссёров прошлого и навёл её на обрамлённое растрёпанными фиолетовыми волосами лицо Александры.

– Лучше покажи, что она прислала! – сказала та и, улучив момент, выхватила из кармана своего приятеля телефон.

– Ксаха! – воскликнул Юрий, но Александра уже лихорадочно просматривала сообщения.

Первое из них представляло собой фотографию записки, лежавшей рядом с конвертом, на котором значилось её имя и адрес. Содержание записки скорее ещё больше запутывало дело, чем проясняло сложившуюся ситуацию. Сначала крупными буквами значилось вот что:

«В деле открылись новые обстоятельства, идущие вразрез с буквой закона. Бойся алой эфы, льющей в реку агатовый гром».

Дальше была приписка мелкими буковками, похожими на букашек:

«И ещё надобно помнить, что

1. Русский Витязь прямо не ходит.

2. Вы это вовсе не вы. 

3. Поцелуй пользителен для…»

На этом записка обрывалась. Бросалось в глаза и то, что все слова в ней (ну, может быть, кроме слова «буквой») нотариус нацарапал как курица лапой. Может, не он автор записки? Или, возможно, Павсикакий Рубентьевич Юст очень торопился и был чем-то напуган – руки дрожали, что и дало такой эффект.

– Крайне ценная информация! Он у тебя чокнутый шутник или вещества какие-то нехорошие употреблял? – рассмеялся Юрий, тоже прочитавший записку.

– А вдруг это какая-то тайнопись? – предположила Александра. – Вероятно, за ним следили, и он в последний момент написал это. Не зря же его нашли в таком состоянии! Может быть, он не мог изложить всё прямо, зная, что его враги могут прочесть записку и уничтожить, если бы в ней было что-то компрометирующее их.

– Я и забыл, что ты у нас агент разведки и твоё настоящее имя: фройляйн Штирлиц! Помнится, в кино «Семнадцать мгновений весны» все шифровки начинались со слов: «Юстас – Алексу»! Прямо твой случай! – продолжал насмехаться Юрка. – А я думаю, что это ты в такую глушь забраться решила? Теперь всё ясно: конспирация! И что же твой Юст изложил в этой шифровке?!

Александра задумалась, снова и снова прокручивая в мыслях текст записки. Возможно, тот, кто скрывается под ником «Архимат», уже известен ей, надевая личину добропорядочного человека. Это мог быть кто угодно: сосед, каждый раз улыбавшийся ей по утрам, кто-то из студентов или родителей, нанимавших её репетитором для своих чад. Если предположить, что Павсикакий Рубентьевич узнал, кто это, и решил предупредить её, но Архимат предугадал такой ход. Зло же только в сказках очень глупое и страшненькое, а в жизни может принимать самые прекрасные формы, исполненные мудрости и внешней доброты. Её противник был явно наделён незаурядным умом, а самое главное – он был тайной, пугающей и притягательной.

– Ладно! Что приуныла! – смилостивился Юрка, заметив её озадаченный вид. – Я тебе помогу. Первый пункт – это, видимо, про меня, потому что я часто хожу налево и никогда – прямо.

– Необходимое условие здесь – «витязь»! – резонно заметила Александра. – А ты, Юрец, не обижайся, хоть молодец и добрый, но…

– А-а-а-а! Понял, понял! – с притворной обидой воскликнул Солёный. – Но не орёл, хочешь сказать? И поцелуев мне не видать, как своих ушей.

Александра усмехнулась, а её разум уже перефразировал второй пункт сообразно сложившейся ситуации: «Я не я, а хата всё ж моя!». Ведь дом-то ей всё-таки принадлежал, если, конечно, Свидетельство о праве на наследство не фальшивка. А может, и дома-то никакого нет? И потом, неужели её на самом деле подозревают в убийстве?! И как всё это сочетается с пользительностью поцелуев?! Данных для правильных выводов не хватало, к тому же Юрка забрал свой телефон, отрезав доступ к остальным переданным файлам (хотел изучить их сам), впору было слегка приуныть, но в этот момент Кэ Ша напомнил о себе, неожиданно покинув рюкзак и материализовавшись рядом с идущей впереди Квасёной.

– Ни чё се! – присвистнул Юрий. – Как он это сделал?

– Это квантовый скачок, – пробормотала Александра, – тема моего исследования.

– Котическая физика! – проворчал журналист, не поверив своим глазам и на всякий случай сфотографировал кота.

Кэ Ша в это время принюхивался к Квасёне. Делал он это крайне подозрительно и осторожно, при этом чихал и морщился, а шерсть у него на спине периодически вставала дыбом. Что-то настораживало в этой милой девушке, которая, кстати, тоже не особенно ласково смотрела на мейн-куна. Может, просто не любила кошек?

– Квасёна, а ты давно здесь живёшь? – спросила Александра.

– С рождения! – не оборачиваясь, сказала рыжая попутчица. – Не бойся, места эти хорошо знаю. Не заблудимся!

– И когда же родилась такая фея? – поинтересовался Юрий, ускорив шаг и поравнявшись с ней.

– В безлунную ночь, касатик! – загадочно и как-то недобро усмехнулась в ответ Квасёна.

Александру не оставляло ощущение, что эта девушка, вызвавшаяся быть их проводником, не та, за кого себя выдаёт. А, впрочем, кому же ещё сопровождать ту, кто собой совсем не является, если верить информации в записке? Тем временем дорога всё дальше уводила их от станции в лес. Сначала это был просто самый обычный березняк, неприветливо шелестящий ветками, с неприглядными следами цивилизации в виде импровизированных свалок. Погода не радовала. Чем дальше они уходили от обжитых мест, тем тягостнее и мрачнее нависало небо, а ветер быстро заставил путников закутаться в куртки.

– А правду говорят, что село на месте языческого капища змеепоклонников построено? – спросил Юрий, изо всех сил старавшийся обратить на себя внимание.

Этот вопрос неожиданно заинтересовал Квасёну. Она впервые взглянула на Юрия благосклонно.

– Люди всегда верят в то, что им удобно. Придумывают себе сказки, а того, что есть по-настоящему, могут и не увидеть, даже если оно перед носом.

– Значит, капище – сказки? – уточнил Юрий, обрадовавшись её словоохотливости.

– Нет, – спокойно пояснила Квасёна. – Сказки – это то, что на его месте построено село. Капище никто не разрушал, оно до сих пор действует!

– Ты там бывала? – спросил Юрий.

Александра заметила, что он уже успел включить диктофон, значит, вскоре можно ожидать появления ещё одной потрясающей статьи. Сама она допускала наличие капищ и тому подобных мест, но никак не связывала проявление чудес с божественной или какой-либо иной природой, стремясь объяснить всё с точки зрения науки. Поэтому её не только не пугали ни кладбища, ни аномальные зоны, ни колдуны или всякие демоны, но даже и привлекали к себе как требующие изучения объекты. Кэ Ша, ставший живым подтверждением правильности её научного подхода, сейчас бежал рядом с ней, и вид у кота был до того воинственный, будто мейн-кун собирался вступить в сражение. Правда, враги пока не объявились.

Березняк начал постепенно разбавляться вкраплениями сосен и елей. Они подпирали тёмными кронами мрачное небо, словно были единственной защитой от его обрушения на незваных гостей. Дорога становилась всё более непроходимой и заболоченной, напоминая путникам о том, что они пришли в загадочный край, овеянный легендами прошлых веков и современными неоязыческими верованиями. Если верить источникам, первые упоминания о селе Шатур встречались в документах пятнадцатого века. Так что история у этого места и впрямь была очень богатая. Александре иногда хотелось проникнуть сквозь время, чтобы узнать всё обо всём в деталях из первых рук, а не читать предположения историков или байки далёких от науки обывателей.

– В этом селе один из домов принадлежит моей семье, – рассказывала Квасёна, похоже, всё-таки купившись на завораживающее своей искренностью (и, похоже, даже не наигранной) внимание Юрия. – Я иногда прихожу сюда. Слежу за порядком.

Солёный, кажется, был на самом деле увлечён новой знакомой: девушка, и правда, незаурядная, даже какая-то волшебная. Александра наблюдала за ней и Юрием с улыбкой, а вот Кэ Ша почему-то по-прежнему не разделял чувств журналиста. И вообще, настроение у мейн-куна было хуже некуда. Он всё время озирался по сторонам, словно чувствовал неладное. Александра и сама не могла отделаться от ощущения, что кто-то идёт за ними по пятам. Пару раз она даже пыталась проследить за взглядом кота, и в один из таких моментов ей показалось, что за деревьями мелькнула тёмная тень, которая, впрочем, моментально исчезла, как только Александра сосредоточила на ней взгляд. Кто-то следит за ними? Сенька? Хм…Великий сердцеед потащился в лес?! Маловероятно. Может, кто-то другой? На ум сразу приходили мрачный посетитель нотариуса в чёрном худи и тот загадочный Архимат. Кстати, не он ли назвался настоящим наследником?

Чем дальше продвигались путники, тем всё более болотистой становилась местность. По земле стелился туман, и они дважды сбивались с пути, то ли по причине того, что Юрий нещадно отвлекал Квасёну своими расспросами, то ли потому, что эта местность не хотела подпускать незваных гостей к своим тайнам. В результате до села удалось добраться только к ночи. Солнце уже закатилось за частокол леса, уступая тьме право царствовать до рассвета. Прятавшиеся за высоким бурьяном и деревьями дома казались Юрию как самому подверженному всякого рода мистицизму спящими чудовищами с выпиравшими, словно рёбра, брёвнами и заметно сползающими проваливающимися крышами, но весь этот мистический флёр мгновенно исчез от прикосновения луча света – это Александра включила мощный фонарик.