Шестое чувство, или Тайна кузьминского экстрасенса

– Прежде чем приступить к делу, – начал он, – я от имени здесь присутствующих и от себя лично приношу вам, гражданин Нерусский, наши извинения за пленение и насильственное отторжение вас от вашей планеты.

Члены Совета одобрительно зашумели, а я, робея, словно абитуриент на вступительных экзаменах, махнул рукой и пробормотал, что, мол, бывает, чего уж там…

– Но важность предстоящего эксперимента, по мнению Совета, – продолжал молодой человек в пенсне, – дала нам право столь вольно распорядиться вашей судьбой. Ведь вам, гражданин Нерусский, предстоит сыграть в этом эксперименте не последнюю роль. Что же это за эксперимент? Объясню в двух словах. Как вам уже известно, на Большом Колесе люди обладают способностью читать мысли собеседника, и эта способность стала у нас чем-то вроде шестого чувства наряду со зрением, осязанием, обонянием, вкусом и слухом. Я не буду сейчас читать вам лекцию о достоинствах и широких возможностях телепатического способа обмена информацией – об этом вам довольно подробно сообщил наш многоуважаемый и легендарный пилот-межзвёздник Арнольд Иванович – честь ему и хвала. Разговор сейчас не о нём. Дело в том, что на Земле этой способностью почти никто не обладает, а те единицы, которым телепатия всё-таки доступна, используют её от силы на пять процентов. Так вот, гражданин Нерусский, Совет решил временно наделить вас способностью читать чужие мысли, а затем транспортировать на Землю с тем, чтобы там вы смогли проявить эту способность в среде себе подобных. Наши учёные, занимающиеся социологией и психологией инопланетных цивилизаций, проведут анализ вашего поведения, после чего мы лишим вас способности к телепатии. Реакция среднего жителя Земли на шестое чувство – вот что нас интересует в этом эксперименте. Надеюсь, гражданин Нерусский, вам не надо объяснять, какую власть над людьми даст вам способность проникать в тайны чужих мыслей. Ваши действия будут фиксироваться и контролироваться нашими наблюдателями, на основании полученной информации будут сделаны соответствующие выводы. Вам же остаётся просто жить и поступать сообразно обстоятельствам и велениям вашей совести. Но помните! Каждый ваш шаг будет воспроизводиться на экранах дисплеев нашей околоземной орбитальной станции. В нужный момент к вам придут наши представители и завершат эксперимент. Имеются ли у вас к Совету вопросы, гражданин Нерусский?

– Имеются, – ответил я, с трудом приходя в себя после всего услышанного здесь, – и не один. Во-первых, почему вы не спросили моего согласия на проведение этого вашего эксперимента? Во-вторых, сколько вы ещё продержите меня здесь? И наконец, в-третьих, почему ваш выбор пал именно на меня? Чем я так примечателен, чем выделяюсь из общей массы землян?

– Отвечаю, – произнёс молодой человек в пенсне. – Предупреждать вас заранее о готовящемся эксперименте и тем более спрашивать вашего согласия на его проведение Совет не счёл нужным.

– Но позвольте…

– Повторяю: не счёл нужным, – жёстко произнёс член Совета, повышая голос. – Вас вполне должны удовлетворить извинения, принесённые вам Советом. Рекомендую вам счесть этот акт за великое благодеяние, оказанное высшим органом власти нашей планеты безвестному инопланетянину, то есть вам. Прошу не перебивать, пока я не отвечу на все вопросы!.. Далее, по поводу вашего возвращения. Я думаю, четырёх дней хватит, по истечении этого срока вас отправят обратно на Землю. Теперь по поводу вашей кандидатуры. Вы интересуетесь, чем вы выделяетесь из общей массы землян? В том-то и дело, что ничем. Именно потому вас и выбрали, что вы ничем не отличаетесь от среднего жителя Земли. Вы – ничем не примечательная личность, без острых углов и, как у вас говорят, без особых примет. Вы – типаж. Вы – усреднённая величина. Может быть, это и не очень лестно для вас, но именно благодаря комплексу ваших достоинств и недостатков выбор Совета пал на вас. Вас вычислили. Сначала создали модель «среднего» человека, а потом уже подобрали под неё конкретного индивидуума, то есть вас, гражданин Нерусский. Наших учёных интересует поведение именно «среднего», обобщённого человека, а вы как раз являетесь типичным представителем земной расы.

Нет, каковы, а? Я – ничем не примечательная личность! Выбрали, вычислили, смоделировали, усреднили, обобщили – осталось только проинтегрировать меня по всей поверхности – и дело в шляпе, можно подавать на стол. Однако, обидно всё-таки слышать подобное, да ещё из уст каких-то…

– Гражданин Нерусский, – грозно прогремел один из членов Совета, мощный мужчина неопределённого возраста и с большой серьгой в ухе, – вы всё-таки отдавайте себе отчёт в своих мыслях. Мы лишь передаём вам результаты статистических данных, а не личное своё отношение к вашей персоне. Имейте это в виду.

– Далее, – невозмутимо продолжал молодой человек в пенсне, – оговорим организационную сторону предстоящего эксперимента. В последующие четыре дня…

…В последующие четыре дня я подвергся мощному натиску инопланетной науки. Меня обследовали, изучали, облучали, усыпляли, а затем будили, помещали в какие-то аппараты и часами держали там, снова облучали, снова усыпляли – и так без конца.

На седьмой день моего пребывания на Большом Колесе в лабораторию, где меня только что разбудили после предварительного усыпления, порывисто влетел молодой член Совета в пенсне и с маузером на боку.

– Собирайтесь, – торопливо начал он, – ваш визит к нам подошёл к концу. Через час Арнольд Иванович будет ждать вас на борту своего звездолёта, чтобы отбыть к Земле. А я вас жду в машине. Поторопитесь. – И вышел.

«Так, – подумал я с волнением. – Наконец-то. А то мне всё это уже стало изрядно надоедать. Утомили меня, надо сказать, своими экспериментами. Интересно, я уже стал телепатом?»

А через полтора часа я, удобно устроившись в кресле, уже сидел в каюте Арнольда Ивановича и нёсся сквозь звёздные миры со сверхсветовой скоростью к родной Земле.

Арнольд Иванович, с любовью глядя на пассажира, улыбался. На столике между нами стояла початая бутылка армянского коньяка.

– Жаль мне с вами расставаться, Николай Николаевич, привязался я к вам. Скучать буду.

– А вы прилетайте к нам, – предложил я. – Я вас с женой познакомлю.

– Нельзя, – печально произнёс командир. – Мы для вас не существуем. Кстати, вас проинструктировали насчёт неразглашения?

– Да… – отмахнулся я. – Что-то такое говорили, не помню уже.

– Нет-нет, Николай Николаевич, – горячо запротестовал Арнольд Иванович, – отнеситесь к этому серьёзно. Это тайна для всех землян, понимаете? Для всех землян без исключения, даже для жены. Иначе вас ждут неприятности.

– Это что, угроза? – насторожился я.

Арнольд Иванович печально покачал головой.

– Мне очень жаль, что вы поняли меня превратно, – ответил он. – Я надеялся, что наши с вами отношения создали атмосферу большего доверия, но видно ошибся. Жаль, очень жаль.

– Но и вы меня поймите! – вспылил я. – Что-то там решили за моей спиной, втянули в какую-то авантюру, а теперь ещё навязали выполнение жёстких условий. Я ведь всё-таки человек, а не рыба бессловесная!

– Давайте выпьем, – неожиданно предложил Арнольд Иванович. – Я ведь вас понимаю, дорогой мой Николай Николаевич, и даже более того – разделяю отчасти ваше мнение. Действительно, Совет взял на себя право решать за вас и даже не поинтересовался вашим мнением на этот счёт. Это, конечно, его недоработка. А во всём виновата спешка: дел у них невпроворот, хватаются за всё сразу, пытаются, как сказал ваш земляк, объять необъятное, – вот и возникают у них конфликты с людьми, которых они привлекают для работы, из-за своей некорректности и даже грубости. Ну а в случае с вами Совет, видно, исходил из того, что мы намного обогнали вас по уровню развития и с вами как с разумными существами вообще считаться не стоит. Некрасиво, конечно. Поэтому от имени всех моих земляков я приношу вам извинения за попрание ваших прав и свобод. Принимаете?

– Принимаю, – ответил я и поднял рюмку с коньяком. – За вас, Арнольд Иванович. А за Совет пить не буду. Не хочу.

– Зря, – возразил Арнольд Иванович. – Мужики-то они, в общем-то, ничего, и головы у них светлые, а главное – они всегда всё делают правильно. А насчёт угроз вы не правы. Никаких угроз не было. Просто сохранение тайны является непременным условием выполнения эксперимента. Это не более как рекомендация, при невыполнении которой эксперимент тут же прерывается, и нашим людям придётся устранять последствия вашей болтливости. Вот и всё… Да плюньте вы на это! Вас одарили великолепной способностью, вы радоваться должны – ведь вы летите домой!

– Радоваться, радоваться, – проворчал я, вертя в руке пустую рюмку. – Я целую неделю дома не был, и на работе – ни слуху, ни духу. Да это же ЧП! Ещё бы, человек исчез! Небось, вся милиция на ноги поднята. И вдруг я заявлюсь! Представляете, что будет? Светопреставление! Вопросы всякие, таскать начнут… Где был? Что делал? Почему? А уважительная причина? А справка от врача? Жена теперь съест…

Арнольд Иванович порывисто вскочил и, радостно потирая руки, забегал по комнате.

– Пустяки! – заорал он. – Николай Николаевич, какие же это пустяки! И не возражайте! Я вам всё устрою в лучшем виде. Когда вы должны были вернуться домой?

– В прошлое воскресенье, семь дней назад. Я обычно на оба выходные за город подаюсь, рыбку поудить. А что?

– Всё! Договорились! В прошлое воскресенье, вечером, вы будете дома. Клянусь!

– Вы всё шутки шутите, – обиделся я, – а мне, Арнольд Иванович, не до шуток сейчас.

– Какие шутки! – орал командир звездолёта. – Вы забываете, с какой скоростью мы летим! Со сверхсветовой! Понимаете? Да при таких скоростях мы не только уплотнить или растянуть время можем, а даже в прошлое слетать! Приказывайте – высадим вас в любой точке пространства и времени.

– Вы это серьёзно? – спросил я недоверчиво.

– Абсолютно!

Я поднялся и расправил плечи. С них словно гора свалилась.

– Ну тогда – о’кей! – довольный поворотом дела, произнёс я. – Честно говоря, меня этот вопрос больше всего тревожил. Как, думаю, встретят меня на Земле после недели отсутствия? Жена, знаете ли, работа… Такая могла петрушка завертеться, что только держись. А раз так – то совсем другое дело. Раз так – то жить можно.

Арнольд Иванович счастливо улыбался.

– Опять мы о пустяках! – воскликнул он. – Давайте поговорим о главном. Ведь вы ещё не продемонстрировали вашей способности к телепатии.

– А ведь верно! – спохватился я.

– Тоже мне. Вот попробуйте узнать, что я о вас думаю. Знаете, как это сделать?

– Да, что-то такое говорили… Нужно усилием воли заставить себя прочесть мысли выбранного мною человека и…

– Всё правильно, – нетерпеливо перебил меня Арнольд Иванович. – Читайте! Ну же!

Я набычился, сдвинул брови, засопел и, выпучив глаза, уставился на Арнольда Ивановича. Тот, хитро прищурившись, ухмылялся. Я попытался сосредоточиться, «настроился на волну» командира звездолёта и вдруг почувствовал, как в мой мозг вливается что-то чужое, не моё, и это чужое – мысли Арнольда Ивановича.

Я, словно экстрасенс, считывал его мысли, которые гласили:

«Нерусский Николай Николаевич. Разумное белковое существо гуманоидного типа на низшей стадии развития. Житель планеты Земля, звезда Солнце. Среднего роста. Возраст – 42 года. В большинстве вопросов – дилетант. Много знает, но знания поверхностные, чему виной, в частности, их система образования. Пристрастен к спиртным напиткам, но не алкоголик. Работает, но интереса к работе не испытывает. Добросовестен и исполнителен, но в то же время инертен и малоактивен. В душе, а иногда и вслух, возмущается существующими порядками и даже, как ему кажется, готов действовать, но никогда не действует. Неглуп, но умом не блещет. Месячный доход – 180 рублей. С трудом, но хватает, хотя ни о каких сбережениях и речи быть не может. Двухкомнатная квартира. Женат, есть взрослый сын. Жену, в общем-то, любит, но скорее по инерции. Никаких потрясений в жизни, кроме смерти матери. Не лишён чувства собственного достоинства, хотя предпочитает стерпеть и снести обиду, нежели дать отпор обидчику…»

– Хватит! – скомандовал Арнольд Иванович.

Я вздрогнул и очнулся, тупо уставившись на собеседника.

– Ну что, похож портрет? – загадочно улыбаясь, спросил он.

– Н-да, – промямлил я, отводя глаза в сторону. – Похож, в общем-то… Только слишком уж…

– Откровенно?

– Д-да, – смущённо ответил я. – Слишком уж. Кстати, – внезапно я изменил тон на подозрительный и пристально посмотрел ему в глаза, – а откуда вы всё это обо мне знаете?

– Вот чудак! Да от вас же самого! – воскликнул Арнольд Иванович. – Перекачал информацию из вашей головы в свою, переработал, отбросил всё лишнее, обобщил и – пожалуйста! – портрет готов. Знаю, знаю, Николай Николаевич, вы скажете, что сами о себе так не думаете. Верно, не думаете. Но ваша память, в которой я изрядно покопался, содержит такое обилие различных фактов, характеризующих вас с той или иной стороны, что мне осталось только обобщить их и составить исчерпывающую вашу характеристику. Здорово, правда? Работать с голыми фактами тоже надо уметь. Бывает, изрядно попотеешь, прежде чем извлечёшь из мыслей собеседника то, что тебя интересует… Да вы не смущайтесь, Николай Николаевич, на Земле вас никто «просвечивать» не будет, там, наоборот, каждый человек будет у вас как на ладони. Пойдёмте лучше ужинать, время уже подошло.

Ужин произвёл на меня благоприятное впечатление, как, впрочем, и вся инопланетная кухня. Арнольд Иванович в ожидании скорой разлуки был особенно разговорчив и обходителен. Обладая способностью читать мысли, он предупреждал любое моё желание. Он искренне жалел, что приходится расставаться со своим новым другом, дважды в его глазах показывались слёзы. Пытаясь заглушить горечь предстоящей разлуки, он усиленно налегал на коньяк, так что к концу ужина его изрядно развезло. Я же, растроганный столь откровенным проявлением чувств со стороны инопланетянина, старался не отстать от хозяина и вскоре тоже как следует захмелел.

– Коля, я хочу выпить за тебя! – еле ворочая языком, произнёс Арнольд Иванович и в очередной раз наполнил рюмки. – И за нашу будущую встречу!

– Арнольд Ив… ик! – я, кажется, икнул, – Иваныч… Арноль-дик! Дай я тебя поцелую…

Я встал и, шатаясь, потянулся через весь стол к своему другу, но случайно задел бутылку, и та с грохотом упала на пол, разбившись на мелкие кусочки.

– К счастью! – завизжал я и смахнул со стола всё остальное.

– Молодец! – одобрил мой поступок Арнольд Иванович, похлопав меня по плечу. – Так держать!.. Всё, Коля, нам пора, скоро Земля. Слышите, гражданин, вам на следующей выходить!

– Не хочу на Землю! – заорал я дурным голосом. – Хочу всю жизнь летать на твоей посудине! Ты мой лучший друг, Арнольд. Нет, ну кто бы мог подумать, что среди этих, как их… – я ткнул пальцем вверх, не найдя нужного слова, – попадаются такие отличные мужики! Ну дай я тебя поцелую, Арнольдик! Арноша!..

Мы обнялись и, качаясь словно при восьмибалльной качке, дуэтом пропели «Только шашка казаку во степи подруга…», сорвав аплодисменты у экипажа звездолёта.

Прошло четверть часа. В иллюминаторе появился голубой контур земного шара. В каюту командира, где готовый к высадке сидел я, ворвался запыхавшийся Арнольд Иванович с огромной охапкой голубых роз.

– Вот, возьми! – крикнул он с порога. – Ничего, кроме цветов подарить не имею права. Это тебе на память. Они долго стоят, недели две, а то и больше, если ласков с ними будешь. А пахнут как, а? На, бери. У нас в оранжерее их много.

– Спасибо, Арнольд, – всхлипнул я, принимая роскошный букет, – огромное тебе спасибо.

– Ну всё, – сказал он, – пора на выход.

– Как, уже прилетели? – удивился я.

– А то как же. Взгляни! – И Арнольд Иванович подвел меня к иллюминатору.

Освещаемый огнями звездолёта, внизу медленно проплывал ночной лес. Вдали виднелись огни большого города.

– Москва, – пояснил Арнольд Иванович.

– Фантастика! – восхищённо воскликнул я.

– Тебя куда высадить?

– У дома, разумеется. Если не трудно.

– Ничуть. Твой адрес я знаю, – Арнольд Иванович хитро подмигнул, – подглядел в твоей памяти. Сейчас, погоди, отдам команду. – И он исчез за дверью.

Мне было грустно. Не хотелось расставаться с этим космическим чудаком. Настоящих друзей у меня не было, поэтому, наверное, так влекло меня к этому человеку, от которого веяло теплом и искренностью. Не беда, что он с другой планеты. Разве это главное? Был бы человек настоящий, а голые надбровные дуги или порт приписки его космического корабля – разве это имеет значение? Это такой пустяк, о котором и упоминать не следует.