Адмирал Империи – 17

Однако в это время на нашу «фалангу» с «тыла» набросилось несколько легких крейсеров противника, изначально после появления русских не успевших соединиться со своей основной группой, но сейчас оправившись вступивших в бой в самый неподходящий для Красовского момент. Наш эсминец «Завидный» и легкий крейсер «Адмирал Лазарев» встали на их пути, пытаясь сдержать эту опасную атаку и оба, к сожалению, погибли…

Сражение у Херсонеса-3 достигло своего апогея, русские корабли продолжали изо всех сил напирать, и это им до сих пор удавалось, но поляков в секторе по-прежнему было больше. Что ж, тогда пора и мне было вступать в дело. Конечно же, не с помощью ввода в бой «Одинокого» и тем более «Баязета», сильно пострадавших и в данный момент без орудий и силовых полей, не представлявших для противника какой-либо существенной опасности. Нет, тут надо лично самому вмешиваться, так сказать, собственными ручками и ножками…

– Во-первых, прикажи хайдутам убрать руки от моих людей, у тебя на это пять секунд, пан-адмирал, иначе твоя златокудрая голова очень быстро будет отделена от остального не менее прекрасного, но уже бесполезного тела! – пригрозил я Вишневскому-младшему.

Мой холодный взгляд дал понять поляку, что не позже, чем через упомянутый мною срок, я обещанное выполню. Мариуш окончательно осознав, что в поединке проиграл, и по этой причине сгорая от стыда, но видя к счастью, что никто в творящемся хаосе его позора не замечает, решил не играть в героя и приложив идентификационный браслет ко рту, рявкнул, обращаясь к своим штурмовикам:

– Назад, всем назад! Не сметь их трогать! Это секунданты – они неприкосновенны! – польский командующий решил сыграть в человека чести и настоящего шляхтича, завуалировав свой страх и нежелание умирать четким исполнением правил поединка. – Вы что, хотите покрыть себя позором?! Хотите, чтобы о поляках говорили, что они убивают своих гостей, набрасываясь вдесятером на одного?! Назад, сучьи дети! Я вам приказываю!

Молодой человек перенял у своего отца не только честолюбие и жажду славы, но еще и умение управлять толпой. Это было видно, ибо сразу после слов Мариуша его штурмовики-хайдуты только что самозабвенно сражавшиеся с Дороховым и Алексой, остановились как один и опустили оружие. Еще бы секунда другая и от моих товарищей, из металла они бы состояли или из плоти, неважно, но ничего бы не осталось…

Кузьма Кузьмич и девушка-андроид вскочили на ноги и приготовились к продолжению схватки, перезаряжая оружие и одновременно с этим бросая на меня вопросительные взгляды, даже Алекса сделала вид, что не понимает происходящего. Я же левой ладонью показал им, чтобы вели себя спокойно и не продолжали провоцировать собравшихся в аудиенц-зале поляков…

– Отлично, а теперь перейдем к главному, пан-адмирал, – я обращался к Мариушу Вишневскому в полголоса, чтобы нас не слышали окружающие. – Давайте подумаем, как нам всем выбраться их этой непростой ситуации…

– Я все равно убью тебя, московит! – горячего польского адмирала до сих пор трясло от адреналина и ненависти ко мне.

– Вполне могу предположить, что несколько позже у вас появится такая возможность, – пожал я плечами. – Ведь война только началась и у нас еще будет время выяснить отношения. Однако в данный момент, думаю, пора расходиться…

– Ты нанес мне смертельную обиду, Васильков! Ты оскорбил меня! – продолжал хрипеть Мариуш, косясь на мою плазменную саблю возле своего горла.

– Мои оскорбления в сравнении с тем, что творится сейчас на орбите, где вашу хоругвь уничтожают корабли контр-адмирала Красовского, превращаются в ничто, – ответил на это я, ведя себя спокойно, будто ничего особенного в аудиец-зале не происходит. – Промедлите и от ваших кораблей ничего не останется.

– Это мы еще поглядим, – хмыкнул Вишневский.

Как раз в этот момент голос дежурного офицера с мостика «Короля Владислава», эхом разносившийся в огромном отсеке, начал перечислять погибшие и получившие критические повреждения в сражении с противником, корабли польской дивизии. Мариуш покривился, а глаза его предательски забегали, указывая на то, что адмирал-подпоручик теряет контроль над ситуацией и возможно, действительно, может проиграть эту битву…

– Что ты предлагаешь? – коротко спросил он.

– Разойдемся по добру, по хорошему, – улыбнулся я. – Будто ничего и не было. Ты отправишься к своим, мы полетим в другую сторону…

– У Красовского всего девять вымпелов, – продолжал упираться Мариуш.

– Не волнуйтесь, пан-адмирал, уверяю, совсем скоро в количестве кораблей вы сравняетесь, – парировал я. – У Александра Михайловича на «Екатерине Великой» одна из лучших и многочисленных эскадрилий. Я в точности не знаю, что там снаружи происходит, но могу предположить, что от ваших хваленых «гусаров» к этому моменту уже ничего не осталось… А значит, и поля ваших основных кораблей вскоре будут обнулены. Вы действительно думаете, что сможете победить в космическом бою без энергозащиты?! Тогда мне вас жаль…

– Как ты сможешь убедить Красовского прекратить огонь? – недоверчиво посмотрел на меня, поляк, и здесь я понял, что окончательно его продавил.

– Не волнуйтесь, смогу, – ответил я, убирая и деактивируя свою саблю. – Дайте мне обещание, что ваши корабли перестанут стрелять и покинут сектор, и я гарантирую, что ни одно палубное орудие 10-ой дивизии вам в догонку не выстрелит.

– Хорошо, московит, я поверю тебе, тем более, что несмотря на твое хамское поведение, до сих пор ты держал слово, – выдавил из себя адмирал Вишневский, одновременно с этим рявкнувший в переговорное устройство офицерам на мостике авианосца, чтобы те, наконец, отключили громкую связь и не сеяли панику среди присутствующих. – Но руки я тебе не пожму, даже не думай…

– Достаточно будет вашего слова шляхтича, – улыбнулся я, ничуть не обидевшись.

– Даю слово, – громко сказал Мариуш Вишневский, чтобы его услышали все окружающие. – 4-ая хоругвь прекращает враждебные действия в отношении русских кораблей…

– Тогда давайте, не теряя времени, пройдем в командный отсек вашего авианосца, где я смогу связаться с адмиралом Красовским, – предложил я, торопясь прежде всего потому, что чувствовал как меня начинает трясти, видимо от той самой передозировки стимуляторами и понимая, что я долго в нормальном состоянии на ногах не продержусь.

Через пять минут мы уже были на мостике, Дорохов и Алекса остались в коридоре в окружении сопровождавших нас хайдутов, а мы с Вишневским приблизились к большому экрану, горевшему над иллюминаторной панорамой.

– Не думал, что спрошу об этом, – Мариуш непонимающе уставился на меня. – Но с тобой все в порядке, Васильков?

А меня в это время просто трясло, как в лихорадке, я со слов поляка, посерел, как покойник, глаза налились кровью от лопнувших капилляров и стали не голубого, а красного цвета, лицо покрылось испариной, а дыхание стало тяжелым и частым.

– В полном порядке, – попытался улыбнуться я. – Но вашим операторам связи все-таки лучше поторопиться…

– Почему до сих пор не соединили с русским авианосцем?! – прикрикнул на своих офицеров, Мариуш Вишневский, которому в режиме реального времени поступала информация о плачевном состоянии строя его хоругви.

– С «Екатерины Великой» не отвечают на запрос, пан-адмирал, – прозвучал ответ оператора.

– Укажите в запросе, что их вызывает контр-адмирал Васильков, – присоединился я к разговору, понимая, что Красовский в своем высокомерии даже не желает общаться с этими жалкими поляками.

Польский командующий кивнул, давая добро.

– С флагмана 10-ой дивизии ответили! – сразу после этого радостно сообщил оператор. – Мостик «Екатерины Великой» на связи…

– А ты-то, каким образом здесь оказался? – Александр Михайлович посмотрел на меня осуждающим взглядом, будто сейчас перед ним находился перебежчик.

Я был прав, Красовского заинтриговало мое нахождение на «Короле Владиславе», иначе бы он на запрос поляков так и не ответил.

– Прекращай огонь, – я хотел было сказать еще очень много, но смог выдавить из себя только эту фразу и то заплетающимся языком и стучащими зубами.

– Ты в своем уме, Васильков?! – нахмурился Красовский. – Или ты уже перешел на службу польскому Сейму, да мы пока не знаем об этом?

– Пан-адмирал, ваше слово, – я повернулся к Мариушу, потому, как уже физически не мог, не то, что говорить, даже стоять на ногах.

– Мы готовы разойтись миром, контр-адмирал, – непонимающе косясь на меня, схватившегося за приборную панель и трясущегося, произнес Вишневский-младший, обращаясь с экрана к Красовскому. – Если вы не возражаете, конечно…

– Конечно, возражаю, – прыснул со смеха, Александр Михайлович, неожиданно для себя увидев слабость польского командующего и от этого еще больше уверовав в свою скорую победу. – На большинстве ваших вымпелов уже не осталось ни одного транслятора энергополей. Через несколько минут то же самое произойдет и с «Королем Владиславом». Вы действительно рассчитываете на то, что я соглашусь на прекращение огня?!

– Ты сейчас же деактивируешь все свои орудия! – точно не помню, заорал ли я в тот момент на Красовского или захрипел, мне казалось, что все-таки орал. – Ты меня понял?! Нет?! Что ж, тогда я… Тогда все узнают о твоем подлом проступке, о том, который ты так стараешься забыть. Слышишь, Красовский?! Ты слышишь меня?! Прекрати огонь, иначе…

Я понимал, что сознание меня покидает и старался выжать из себя последние эмоции, причем такие, чтобы взирающий на меня с экрана командующий 10-ой «линейной» понял, что с ним не шутят. С моей стороны это выглядело, конечно, совсем некрасиво, угрожать человеку раскрытием каких-то там тайн из прошлого, но с другой стороны как я еще мог заставить Красовского сделать то, что хочу, а именно – остановить бой.

Я не был уверен, смогут ли одержать победу корабли 10-ой дивизии, ведь их в сравнении с поляками действительно было не так много, а если и смогут, то какой ценой достанется победа. Зная со слов Таисии, как пострадала дивизия Красовского в сражении за Херсонес-9, в составе которой сейчас к тому же не было ни одного линкора, я не мог позволить так рисковать нашими кораблями и экипажами. К тому же мой собственный крейсер и не менее беззащитный стоящий рядом «Баязет» так же со сто процентной долей вероятности попадали под раздачу. Так что договариваться с Вишневским надо было в любом случае…

Это я в разговоре с польским адмиралом казался таким уверенным, чтобы склонить его к этим самым переговорам, в то же время, абсолютно не понимал, как уломать Красовского, пойти на соглашение. С Александром Михайловичем мы знакомы были еще со времен моего обучения в Нахимовском Училище на «Новой Москве» и отношения между нами были мягко сказать натянутыми, а на самом деле открыто враждебными…

Но сейчас не об этом, а о том, что не было у меня шансов уговорить Красовского прекратить сражение. Кроме, как вы уже поняли, прямой угрозы поведать всем о некой его тайне, омерзительном во всех отношениях поступке, которому я был свидетелем, и разглашение которого непременно привело бы к тяжелым для Александра Михайловича последствиям. Прежде всего, для его карьеры…

Дальше, как было сказано, я уже ничего не помнил, свалившись, как подкошенный на пол отсека с пеной у рта и в страшных судорогах. Очнулся я уже на своем собственном корабле, это было сразу видно по до боли родным стенам и потолку медблока, лежащим в регенерирующей капсуле. Рядом надо мной склонились старый–добрый начмед и Алекса, куда же без нее…

Хотел что-то сказать, но не получилось, мешала трубка во рту. Старпом поняла по моим движениям, что я хочу, и первая начала говорить, посвящая меня в суть произошедшего:

– В медикаментозной коме вы находились пять с половиной часов, – начала перечислять Алекса, пытаясь угадать и ответить сразу на все мои вопросы. – И судя по реакции медиков, – девушка на секунду перевела взгляд на начмеда, – господин контр-адмирал, вы родились в рубашке…

Я попытался отмахнуться, и Алекса перешла к той теме, которая меня по-настоящему интересовала:

– С «Одиноким» все в порядке, – улыбнулась она. – Корабль в безопасности и в данный момент находится на ремонте…

Я промычал что-то несвязное, мол, на каком таком ремонте…

– Крейсеры: «Баязет», «Одинокий», а также эскадренный миноносец «Завидный» из состава 10-ой дивизии в данный момент находятся в эллингах верфи, на которую мы изначально и направлялись, – угадала с ответом Алекса, продолжая повествование, что же произошло за время моей отключки. – На поверхности Херсонеса-3, как вы и предполагали, нами были обнаружены несколько гражданских верфей, переделанные американцами под свои нужды. На одной из таких верфей мы в данный момент и находимся…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.