Не обожгись цветком папоротника

30 В ПРОШЕДШЕМ ГОДУ

Если бы не Калина, Хыля давно превратилась бы в самую последнюю замарашку.

– Какие у тебя красивые волосы, – услышала Хыля и сердечко радостно забилось: «Неужели, правда?»

Правда. Правда и то, что пришлось долго распутывать колтуны, вычёсывать вшей и отмывать Хылю в нескольких водах.

Семья Кисея большая, у каждого много забот, а на Хылю тратить время никому не хотелось. Что проку? Девка всё-равно пропащая. Только вот отец иногда усаживал дочь на колени, и сидели они, прижавшись друг к другу, не умея привязанность выразить по-другому. Но отец – самый занятой человек в семье, где дел невпроворот, там и он, поэтому такие минуты выпадали редко. Остальные Хылю предпочитали не замечать, раздражались, когда случалось натыкаться на неё. Вот и стала она держаться подальше от чужих ног. Хотя ноги эти всё же не чужих людей, а своих родственников, но всё равно, уж больно на пальцы наступают. А плакать нельзя, а то ругаться начнут.

Постепенно Хыля нашла себе место, где меньше всего мешала – под широкой лавкой в бабьем куте. Это место становилось её постоянным: там и спала, укрывшись тряпками, там и ела, что бросят со стола, а если забудут бросить, наловчилась у домового из миски таскать. Про домового мать не забывала.

Но на её счастье старший брат привёл в дом жену.

Была Калина из чужого селения, про Хылину историю ничего не знала, и в день свадьбы никто не удосужился их познакомить. И, когда на другой день молодая жена в одиночестве хозяйничала в бабьем куте, то не ведала, что под лавкой живёт её золовка. А золовке уж давно в туалет хотелось, а вылезти как – не знала, человек-то новый в доме, ещё пуще своих ругать начнёт, что под ногами мешается, вот и терпела, сколько могла, украдкой наблюдая за этим новым человеком.

Калине не впервой готовить на большую семью, сама из таковой, но в первый раз у чужой печи тревожно. Хочется себя показать свекрови, свёкру, мужу. Муж. Смешно. Ещё недавно не ведала, не знала, что долюшка её будет далеко от родимого дома. Да вот повадился к ним в село добрый молодец, и полюбилась ему девица Калина. Мать сначала заплакала, мол, как же тебе донюшка, вдали от отца-матери жить. Но отец посмотрел на дочь, усмехнулся и сказал: «Калина наша нигде не пропадёт».

А чего пропадать? Везде добрые люди найдутся. Свекровь, правда, неласковая, смотрит хмуро. Свёкр ничего, видать, не злой. А Тихомир глаз не отводит, всё норовит погладить ненароком. Вспомнила своего молодого ласкового мужа и покраснела.

Надо постараться нынче похозяйничать так, чтобы все были довольны.

Но новая обстановка отвлекала Калину. И в который раз она стала обводить взглядом избу: красный угол, стол, скатерть, вчера была другая, нарядная, сегодня повседневная; мужской кут; её сундук притулился в бабьем углу; лавка.

Тут внимание её привлекло неясное шуршание со стороны лавки. Нахмурившись, она посмотрела вниз. Вдруг глаза её страшно расширились: из-под лавки медленно выползла небольшая серая лапа, похожая на человеческую, следом показалось что-то волосатое рыже-серое. Калина истошно завизжала и запрыгнула на скамью. Лапа убралась назад под лавку вместе с рыжей башкой.

«Что тут у них?» – перепуганно думала Калина, чувствуя, что сердце её готово выпрыгнуть из груди. Чужая душа – потёмки, чужой дом – тем более.

Под лавкой было тихо. Калина оглянулась в поисках подходящего оружия. Спрыгнула со скамьи, бросилась к печному закутку, выбрала самый большой ухват и нерешительно подошла к лавке:

– Вылазь, хто там прячется, – девушка постаралась, чтобы голос звучал уверенно и грозно. Но в ответ – тишина. – Вылазь, а то рёбра пересчитаю, – Калина сунула ухват под лавку и пошебуршала там в тряпках.

– Не надо, тётенька, я сейчас вылезу…

Так и познакомились Хыля и Калина. Так и началась их дружба. Хыля напомнила Калине любимую младшую сестру, а для Хыли большим счастьем стало, что она теперь кому-то нужна.

Когда вечером семья Кисея собралась в хате, Калина всё наготовила, что полагалось, но пыл всем угодить подостыл. Всё оставшееся время она приводила в порядок Хылю. Сундук её стоял, разинув крышку, и Калина копалась в приданом, ища подходящие вещи, из которых она смогла бы сшить рубахи и сарафаны для своей маленькой золовки. Тихомир заикнулся было, что напрасно она тратит и приданое, и время на калеку, но в ответ увидел сквозь узкие щелочки глаз такие злющие искры, что встревоженно отошёл. Такой свою хохотушку Калину он ещё не видел. Кисеиха молча постояла, посмотрела, потом махнула рукой: «Делайте, что хотите!» и отошла. Многочисленные братья и сёстры с удивлением поглядывали на вымытую и расчёсанную Хылю, сидящую непривычно на лавке, они-то думали, что она полудурочка, а она вроде как и ничего. А Кисей промолвил тихо, обращаясь к новоиспечённой невестке:

– Дочка, что ж ты в потёмках шьёшь, сейчас я тебе лучину зажгу. А то и отдохнула бы. Чай, заморилась с непривычки.

– Что ты, отец, разве я непривыкшая? Нисколько не заморилась.

31

Увидев направляющуюся в сторону леса Агнию, Василиса проследила за девушкой взглядом. Интересно, надолго ли она? Ну, в лес, обычно, на короткое время не ходят, а значит, тётку Пырю можно застать дома одну. У Василисы давно появилось желание поговорить с матерью Еремея, наверное, пришло время это сделать немедля. И как только Агния скрылась за деревьями, Василиса решилась.

Когда-то на тётку Пырю Василиса смотрела как на свою будущую свекровь, и, в отличие от остальных членов семьи, испытывала к ней тёплые чувства. С Агнией же разговора не получалось, несмотря на то, что они почти ровесницы. И дружеские отношения не завязывались. Как ни старалась Василиса, была Агния к ней холодна и высокомерна. И Василиса отступила.

Пыря управлялась во дворе. Увидев входящую в ворота девушку, оставила дела. Некоторое время помолчали, глядя друг на друга. Наконец, Пыря обречённо вздохнула:

– Ну проходи, коль пришла. Усаживайся, в ногах правды нет.

Василиса прошла к широкой завалинке, села. Пыря некоторое время постояла перед девушкой, потом села рядом.

– Догадываюсь, зачем пришла. Да вот не знаю, могу ли я тебе всё рассказать.

Василиса взглянула таким ясным чистым взглядом, что Пыря сдалась.

– Ладно, что уж от тебя скрывать. Тебе расскажу. Но дальше твоих ушей не должен мой сказ пойти. Такова воля самого Еремея. Я и тебе не знаю, как сказать. Да, видно, как есть…

Было понятно, что Пыря тяжело колеблется, не зная, на что решиться, поэтому Василиса терпеливо ждала.

– Агния все эти дела вытворяла. С самого детства с ней сладу не было. То кошки, то собаки, то коровы. Всё ей мешало, всех извести, что ли хотела?.. Ох, Василиса, беда с девкой. Можа, она и сама не виновата, можа это прабабка верховодит. Слыхала небось, что моя бабка, а Агнии, получается, прабабка, ведьмой была? Вот и Агния всё норовит на тую дорожку вильнуть. Мы с Еремеем не знали, как и защитить её, чтобы люди не догадались, кто это чудит в деревне. Коль люди б узнали, они бы её… Даже и не знаю… Страшно подумать. Но, если кто и догадывался, мне об этом неизвестно. Знаю только, что Еремей многое мне не говорил, но сестру защищал. Сестру… Тут ещё беда. Агния не могла терпеть, если Еремею кто-то люб был. Всё он должон был её на первое место ставить. А тут ты встретилась. Еремей старался скрыть от Агнии, да разве скроешь? Как она догадываться стала, так сама измучилась и нас вымотала. Мы уж следили за ней, кабы чего не натворила. Боялись, что что-нибудь надумает. Вот и надумала. Опоила его каким-то зельем. Ведь Агния не считала Еремея своим братом… А, если б и считала, може, и это её не остановило. А бабка Косуха случайно увидала их тогда и раззвенела добрым людям, созвала всех, в било стала колотить. Только напрасно старая Косуха людей потревожила, потому как ничего у Агнии не получилось. То ли перестаралась с зельем своим… А, може, он выпил больше, чем полагалось, вот оно его и усыпило. Напрасно Агния перед ним изгалялась, не по её вышло. А народ возмутился. Негоже брату с сестрой в стогу сена кувыркаться. Еремей тогда на себя всё взял, Агнию снова от ответа отвёл. А сам пострадал. Выгнали его из селения. Такие дела не прощаются. А я промолчала, хоть и знаю как было, потому что тогда сразу прибежала на место. Не могла добудиться Еремея. А когда он очухался, ничего не помнил, не ведал, что Агния вытворяла. Я ему рассказала, он и повинился невиновный перед народом. И напраслину на себя возвёл, что над сестрой хотел ссильничать, а бабка Косуха, мол, сослепу не разглядела, и Агния ни в чём не виновата… Вот и остались мы без Еремея. Где он сейчас? Живой ли?.. А перед тем, как уйти, признался мне по тихому, от Агнии тайком, что боится за тебя. Что кому-то надо уходить. Не жить вам втроём. Агния не даст. А коли его рядом не будет, так и Агния от тебя отстанет. Вот так-то…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.