Двое против всех

Но вот время будто загустилось и замерло, вокруг воцарилась неестественная тишина, и даже дышать стало сложнее. Я открыла глаза и обнаружила, что все остальные поступили так же. Теперь за пределами стены из вихрей мир не бушевал, а ветер не пытался обратить все вокруг в пыль. Наоборот – время остановилось. Замерла в полете чайка, открыв желтый клюв, целлофановый пакет завис, так и не приземлившись. Жухлая трава осталась прижатой к земле и ждала, пока группа глупых колдунов «включит» мир обратно, и она сможет выпрямиться.

Признаться честно, ничего подобного я никогда не делала. А был ли вообще в этом смысл? Чем стала магия в наши дни? Просто отличительной особенностью. Мы не боролись со злом из другого мира, как «Зачарованные», не превращали город в руины, как в классическом городском фэнтези. Мы не учились в магических академиях и не катались верхом на драконах. Даже целительство было не актуально в мире, где существуют «Колдрекс» и «Аспирин». Мы были обыкновенными людьми, которые видели немного больше, понимали чуть глубже и пропускали мир сквозь себя. Мы не помогали и не вредили. Мы просто жили и выживали, как умели.

А ритуалы… Ну, подумаешь, собрались в кружок, побормотали что-то и случайно остановили время. С кем не бывает. Сколько раз время останавливалось для самых обычных людей, когда они обнимали любимых перед долгой разлукой, любовались последними летними лучами солнца или сломя голову неслись на уезжающий поезд. Время – лишь наша иллюзия, способная растягиваться и сжиматься, когда того требует ситуация. А магия – всего лишь чутье. Чутье, данное нам за какие-то заслуги или в наказание. Чутье, которое заставляет нас сбиваться в кучки себеподобных и чураться «нормальных» людей. Чутье, которое по удивительному стечению обстоятельств привело меня на этот пустырь, где я впервые ощутила, как в моей душе зародилось чувство, которое люди называют любовью.

– Ну, пощадим наших гостей, – возвестил голос Сансары. – Новичкам может сделаться плохо.

По приказу ведьмы мир ожил: чайка продолжила полет, и ее траектория пересеклась с пакетом. Птица мотнула головой, заржала по-чаячьи и улетела восвояси. Вихри, охранявшие нас от физического мира, тоже отступили. И тут я поняла, что эта пара минут высосала все мои силы. И физические, и магические. Я не могла строить блоки и закрываться от чужих чувств. Ко мне в голову лезла потерянность Ильи, который тоже никак не мог прийти в себя, игривость Кристины, часто поглядывающей то на Станислава, то на Илью. Строгость Маши, которая теперь волнами вздымала вверх огонь в костре и кидала его обратно. И странное вождение двух магов к их красноволосой спутнице. Что удивительно, девушка отвечала тем же сразу обоим.

Я поморщилась, и Станислав, все еще сидевший вплотную ко мне, снова хохотнул. Из его чувств я не смогла выцепить ничего. Научиться бы у него такому блоку!

– Это не так уж и сложно, научу, – прозвучало шепотом.

– Ты что, читаешь мои мысли? – Я задала этот вопрос почти беззвучно, чтобы не услышал Илья.

– Ты громко думаешь.

Еще несколько минут мы с Ильей тупо и безвольно смотрели на вздымающееся пламя. Он притянул меня к себе, и я по привычке положила голову на плечо парня. Ладонь, промерзшая от налетевшего с залива урагана, легла мне на колено и осторожно погладила. Я внутренне сжалась, как всегда случалось, когда я не была готова к ласкам Фролова. Почему-то ужасно захотелось услышать слева смешок, но его не последовало. И это совершенно необъяснимо ударило по самолюбию.

Через некоторое время меня отпустило. Илья тоже пришел в себя. Кристина появилась перед нами так неожиданно, что я вздрогнула.

– Ну, как вам?

– Если честно, я ничего не поняла. Мы остановили время всего на пару минут, или что мы сделали? Никакого транса, астрала, другой реальности, или чего мы добивались? Ерунда какая-то, а не обряд! – Моя гневная тирада удивила даже меня.

– Если бы мы зашли дальше, такие середнячки, как вы, вырубились бы на несколько часов. – Из-за ее спины высунулся Виталик, в силу возраста лепивший все, что приходило в голову.

На него шикнули со всех сторон, а парень закатил глаза.

– Середнячки? – Теперь пришло время Илюхиного бешенства. – Ты же сама сказала, что я – одаренный, тогда в коридоре. Ты даже не представляешь, какие реальности я могу создавать! Хочешь, возьму тебя с собой? Всех вас возьму! Вы такого не видели.

Да уж, «середнячок» ударил моего парня – отличника и перфекциониста – за больное. «Если не лучше других, то никак», – гласил его лозунг, и теперь на бедном Илье не было лица. Я снова ждала смешка слева, но обошлось. И в этот раз я испытала облегчение.

– Илья, – Кристина протянула руки, парень послушно принял их и поднялся навстречу блондинке. – Он неправильно выразился. Прости малолетнего дурака. Ты – очень талантливый. Просто то, куда мы переносимся, – это не совсем сон. Это параллельное измерение. Здесь время замирает только для нас, потому что мы как бы уже не здесь. Это сложно объяснить. Но мы все вместе оказываемся ТАМ, можем бродить, изучать, открывать у себя новые таланты, которые здесь не заметишь. ТАМ мы сильнее. Но и сил там уходит намного больше. Поэтому мы даем вам время на адаптацию. Ты быстро освоишься, а вот твоя…

– Меня устраивает быть середнячком, – подала я голос. – Не стесняйся в выражениях.

Станислав едва заметно пихнул меня в плечо. Я глупо заулыбалась и попыталась скрыть неожиданное чувство, скинув копну косичек налево и отгораживаясь от мужчины, который и без слов знал обо мне все. Снова этот смешок. Черт.

– Прекрасно, – натянуто улыбнулась Кристина. – Ты втянешься, не переживай.

– А как тренироваться самому? – не унимался Илья. Отставание от других хоть в чем-то было его персональным адом.

– Увы, никак, – поскрипела Сансара, усевшаяся на бревне с другой стороны от огня. – Это групповая практика. Просто чаще приходите.

– И как часто вы встречаетесь? – вырвалось у меня. И в голосе прозвенела странная надежда.

– Два-три раза в неделю. – Бархатный баритон Станислава нежно коснулся кожи, подняв дыбом волоски, окутал тело и только потом проник в уши. – Но я бываю не на всех встречах.

Я вмиг покраснела, только теперь осознав, зачем задала вопрос, а потом покраснела еще больше, узнав, что Станислав раньше меня самой осознал, какие странные чувства он всколыхнул во мне.

Спустя четверть часа мы вежливо распрощались с ведьмами и колдунами, пожали руки и улыбнулись. Илья вновь сжал Кристину в объятиях. А я мялась в стороне, изучала жухлую траву под ногами и теребила в руках давно опустевший картонный стакан, края которого я успела изрядно помять. На Станислава я изо всех сил старалась не смотреть, понимая, что и он все чувствует и так. Невыносимый человек! Знаю его пару часов, а столько мыслей, столько ощущений!

Остальные тоже принялись расходиться, но я уговорила Илюху их не ждать, канюча, что замерзла, устала и вообще хочу еще поспать, раз уж суббота на дворе. Мой парень сдался, и мы быстрым шагом двинулись прочь от магического пустыря. Напоследок я все же взглянула на мощную спину Ведьмака, прикрываясь косичками. Но его чуйка, конечно, опередила. Вместо спины я уперлась взглядом в два синющих океана глаз и снова утонула.

Глава 6.

Я проснулась только к вечеру. Мы с Илюхой валялись на кровати, ели мороженое, и он привычными движениями перебирал мои косы. Вот только было в его ловких пальцах сегодня что-то неуверенное. Какой-то застывший вопрос. Если бы я умела читать мысли, то давно бы ответила. Громко думал, как сказал Станислав. Но, увы, я только улавливала его чувства. Горькие, опустошенные, неуверенные.

– Ну хватит! – Я поймала парня за нервную ладонь.

– Что? Тебе же нравится, когда я перебираю твои волосы.

– Хватит вариться в своих мыслях! Говори уже!

– Нечего говорить, – Илья так стремился скрыть правду, что аж отвернулся, но ухо, за которое он заправил темную прядь, покраснело.

– Серьезно? Ты считаешь, что я не чувствую?

– А ты не используй свои силы! – обиженно пролепетал мой парень.

– Знаешь, Илюш, у тебя бегущая строка на лбу. Тут и не такой середнячок, как я, справится.

– Ладно, – он по-прежнему не смотрел на меня, – скажи, тебе понравился этот ведьмак?

Волна холода прокатилась от макушки до самых пяток, а в горле застряло непроглоченное мороженое. Черт возьми, и когда он стал таким проницательным? А может, я вела себя настолько глупо, что сдала себя с потрохами? Я постаралась сделать глубокий вдох так, чтобы Илья не заметил, и принялась врать:

– Ну, он явно очень сильный колдун. Думаю, сильнее остальных. Как будто сверху на всех смотрит.

– Я не это спросил. Он тебе понравился?

– Парень, как парень. Действительно на Ведьмака из сериала похож. Почему он вообще тебя волнует?

– Мне показалось, что вы с ним спелись.

– Спелись? – Я аж подскочила на кровати. – Да мы с ним и парой слов не перекинулись!

Не считая его слов в моей голове, но об этом Илье знать не стоит. Все же хорошо, что он – не эмпат. А вот от Кристины лучше держаться подальше. Точно, Кристина!

– Это ты спелся с той блондинкой. Как ее там? Карина? Обнимались, как лучшие друзья. – Я нагло пошла в наступление и, кажется, застала моего парня врасплох.

– Кристина! – почти выкрикнул Илья и тут же осел. – Ты что, ничего такого! Просто она такая… открытая, а я там знал только ее. Ты что же, ревнуешь?

– А ты? – Я посмотрела прямо в зеленые глаза Илюхи, и он слегка смутился.

– Нет, – неумело соврал он.

– Вот и я нет.

Я звучала убедительнее. Как бы я ни хотела приревновать моего парня, просто чтобы понять это чувство, а не «подглядеть» у других, не выходило ровным счетом ничего. Что бы я сделала, увлекись он блондинкой? Наверное, наблюдала и втихаря считывала их ощущения, чтобы убедиться в своей теории.

И все же Фролов казался слегка потерянным, будто пытался что-то скрыть. Странно, никаких чувств в Кристине я пока не замечала, но что-то его терзало. Неуловимое. Вовсе не ревность к Станиславу, которой фонило от моего парня даже на расстоянии. Что-то еще. И это было даже интересно.

Я давно перестала замечать попытки Ильи проявлять нежность. Он почти всегда обнимал меня за плечи, касался волос или гладил тонкими пальцами по внутренней стороне руки. Но сейчас его неожиданный порыв практически лишил меня чувств. Обычно нежный, обходительный и задающий миллион вопросов о моем самочувствии, Илья вжал меня в кровать и навалился сверху всем телом. Я на секунду опешила. Передо мной был совсем другой человек. Безумный, неистовый, желающий безгранично обладать. Главный, хозяин.

Сначала я приняла его необычное поведение за игру и случайный порыв под впечатлением от утреннего ритуала. Все эти магические атрибуты пробуждали в Илье первобытную искренность. Но теперь он будто выпустил наружу скрытую суть, о которой не догадывался даже сам.

Он цепко держал меня за запястья и зашипел, когда я попыталась вырваться. Мне оставалось лишь повиноваться и с широко раскрытыми от удивления глазами принимать его новую ипостась. Бороться и доказывать, что со мной так нельзя, я почему-то не могла. И если быть честной, то и не хотела. Было в этом новом Илье что-то безумно притягательное. Но стоило мне закрыть глаза, как в голове всплывали длинные белые волосы, мускулистый торс под кожаной курткой и гипнотически-синие глаза. И тогда я прикусывала губы, чтобы не выкрикнуть чужое имя, и извивалась, принимая ласки Ильи.

Фролов отвалился на спину, смахнул с потного лица прилипшую темную прядь и почти сразу заснул. Я уселась на краю кровать и никак не могла спрятать глупую блуждающую полуулыбку. Хотелось разбудить его и спросить, откуда такие перемены. Влияние Кристины, ревность к Станиславу, или кто-то подсунул ему парочку обучающих фильмов, от которых Илья наверняка краснел и плевался.

Я тихо хихикнула. Соскользнула на гладкий скрипучий пол и на цыпочках прошла в ванную. Собрала мелкие косички в одну толстенную и прямо на голое тело натянула длинную, до колен, малиновую толстовку. Сон не шел, а в голове все свалялось в странный клубок из новых чувств, только что пережитого опыта, от которого все еще подрагивали руки, и странной тревоги, предчувствия чего-то необратимого. Казалось, что процесс уже запущен. Кто-то громко закричал на вершине горы моей жизни, и лавина начала набирать ход. Чтобы сломать, сравнять с землей, превратить в руины.

Освежиться и попытаться хоть немного распутать неразбериху можно было только в одном месте – на крыше. Илья так и не отдал мне ключ от чердака, и мне пришлось втихаря стянуть его из связки, неряшливо брошенной на тумбочку. Надо же, Илья что-то не положил на свое место. Чудеса.

Под мирное сопение моего парня я выскользнула из квартиры. Почему-то ребяческое посвистывание, которым Илья всегда сопровождал сон, если не уходил в него осознанно, сейчас жутко раздражало. Взрослый парень, а сопит, как ребенок. Интересно, а Станислав храпит? Я прогнала дурацкую мысль, неизвестно откуда ворвавшуюся в мой мозг, и взлетела по лестнице до самого верха, стыдясь саму себя. Узкая дверь легко поддалась и распахнулась беззвучно, словно приглашая.

Темный чердак, сплошь заваленный досками, обломками кирпича и паклей, пах по-особенному. Так пахли крыши только в нашем городе. Смесью соли, пропитавшей древесину, и гниения перекрытий, давно отживших свое, но все еще поддерживавших дома.

Я выбралась наружу. В лицо дыхнуло холодным вечерним воздухом с примесью табака и серой безысходной осени, готовой вот-вот прийти на смену затянувшимся погожим денькам. Если дождь зарядит, то это на недели. Тучи любили обволакивать острова густым туманом и лизать щеки мокрым языком, стоит тебе только высунуться на улицу рано утром. Может быть, поэтому я и ненавидела жаворонков, предводителем которых был Илья.

Я забралась на столбик любимого дымохода и, устроившись поудобнее, вперилась вдаль. Город горел огнями подсветки и гремел игрой уличных музыкантов, распевающихся прямо под нашими окнами. Но почему-то здесь, на крыше, я слышала их гораздо отчетливее, чем в квартире на втором этаже, выходящей окнами прямо на бульвар. Я абстрагировалась от мира, воздвигла стену, чтобы ни одно чувство не смогло прибиться ко мне и вывести из равновесия, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Собственная глухая тоска отозвалась ломотой в мышцах. Я не сопротивлялась. Пусть. Новые чувства казались пока удивительным даром, которого прежде я была лишена. И природу этих чувств я разгадать не могла.

Из состояния полутранса меня вывели странные звуки. Будто совсем рядом кто-то стучал по металлической крыше тонкими шпильками вечерних туфель. Стучал методично и раздражающе. Я приоткрыла один глаз и увидела на дымоходе огромного ворона. Не сдержись я и дернись, полетела бы вниз. Но птица выглядела удивительно серьезной и как будто все понимала. Она буравила меня черными глазами и пыталась что-то сказать. Жаль, не умела. К лапе ворона была привязана сложенная вдвое бумажка.

Я огляделась по сторонам, боясь показаться сумасшедшей. Конечно, на крыше никто не мог меня увидеть. И я, все еще сомневаясь в собственной адекватности и подозревая, что пересмотрела «Игру престолов», аккуратно отвязала бумажку.

Мелкий витиеватый почерк с огромными закрученными вензелями заглавных букв гласил:

«Никакой ты не середнячок. Мы со сфинксами ждем тебя прямо сейчас. Приходи.»

Подписи не было. Да она и не требовалась. И так было ясно, кто отправил эту записку. Я и не думала, что мое сердце способно биться с такой силой. Наверное, кардиологи сейчас списали бы меня прямиком в морг. Но я бы с ними не согласилась, будь я хоть трижды мертва. Мне срочно нужно было на набережную.

Обычно прогулка до сфинксов занимала около получаса. Я могла остановиться, купить кофе, полюбоваться на воду или архитектуру зданий, которые знала наизусть вплоть до каждого карниза и барельефа, втихаря закурить. Но сегодня я неслась, как сумасшедшая. Нечаянно толкнула пару зазевавшихся туристов и даже не извинилась, чуть не врезалась в фонарный столб и перебежала дорогу на красный. Словом, вела себя как нормальная влюбленная идиотка. Вот только от слова «влюбленная» мне хотелось поскорее провалиться под землю и накрыться мхом. Ну какая еще любовь? Я же вообще на нее неспособна. К тому же у меня есть Илюха!

Я затормозила только возле сфинксов, чтобы перевести дыхание и не показать, что я так спешила на встречу. Но вместо этого дыхание закончилось окончательно. Кровь прилилась к щекам, и они запылали. Станислав сидел на предпоследней ступеньке и снова кидал что-то в воду. На этот раз сумерки помешали разглядеть, что именно. Длинные светлые волосы струились по спине и доходили почти до талии. Кожаная куртка, мощные руки и грациозные движения. Я невольно залюбовалась и даже приоткрыла рот, но тут насмешливый голос вернул меня на землю:

– Как ты быстро! На метле прилетела? – Станислав даже не обернулся. – Садись!

Он похлопал по ступеньке рядом с собой. Я постаралась придать себе самый беззаботный вид, на который только была способна, и послушно приземлилась на указанное место. Но растрепавшиеся косы и красные щеки выдавали меня с потрохами. Да еще голос дал петуха, когда я пыталась выдавить вроде бы забавное:

– Конечно, припарковала за углом, чтобы не спалиться.

Станислав ухмыльнулся и промолчал. Вместо слов он повернулся ко мне, кивком головы отбросив волосы назад. Кажется, мир в этот момент перевернулся пару раз и стянулся тугим комком у меня в животе. Странное ощущение. Еще более странно, что это мое ощущение.

– Зачем позвал? – Я смотрела на него, не отрываясь. Синие глаза, чуть потемневшие в сумерках, гипнотизировали и не позволяли обращать внимание на что-то еще. Не было ни шумного прибоя, ни волны, захлестнувшей ноги из-за нерадивого водителя катера, ни гранитных ступеней, ни упавших с неба капель дождя. Были только синие глаза. Бесконечные. Бездонные.

– Захотел спросить, как тебе сходка нашего кружка? Или Лиги, если тебе так больше нравится. – Станислав говорил уверенно и спокойно, но что-то неуловимое выдавало в нем напряжение.

– Нет, «Лига» мне совсем не нравится. Необычно, но мало, – призналась я и продолжила излишне честно: – Мне интереснее узнать про тебя. Вихри, которые отгородили нас от мира. Что это? Хотя даже не это главное. Как ты ставишь такой блок? И почему твой голос звучал в моей голове?

– Я много тренируюсь. Уверен, ты научишься даже большему, если согласишься со мной заниматься.

– Я же середнячок…

– Дарин, ты – не середнячок. Я не просто так написал тебе эту фразу. Ты талантливая, сильная, искренняя. Надо просто позволить себе быть такой и перестать бояться. И совсем немного позаниматься.

– Станислав, я…

– Давай, просто Стас, хорошо? – Он вдруг взял меня за руки и улыбнулся. Не заговорщицки и иронично, а искренне. Теплой, нежной улыбкой, словно осветившей померкший окружающий мир.

Я кивнула, соглашаясь, и навсегда утонула в глубоком синем омуте его глаз.

– Вот и прекрасно! Тогда приступим на днях? – Он приподнялся, запустил ладонь в мои косы и почесал, как кошку. Дурные мурашки чуть не заставили меня заурчать.

– На днях? – Я сглотнула и посмотрела на него, поднявшегося во весь рост, снизу вверх. Кажется, я скорее напоминала покорного котенка, который просил, чтобы его забрали с собой и поселили на коврике у двери, чем гордую кошку.

– Найду тебя, не переживай. Если что, пришлю Марвина. – Стас щелкнул пальцами, и на его плечо приземлился тот самый ворон.

– Он что, дрессированный? Вороны же не носят письма. Особенно в двадцать первом веке!

– Знаешь, – он хихикнул. – Не люблю «Ведьмака», люблю «Игру престолов». А ты, наверное, наоборот? – Синие глаза смотрели пристально, и почему заставляли смутиться. Я никак не понимала, к чему он клонит.

– Ну, если честно, да. – Я покраснела, но продолжила. – Ведьмак более… решительный что ли. Немного сумасшедший, безрассудный. И эти его силы… А Джон Сноу… Для меня просто хлюпик.

Стас хохотнул и склонился прямо к моему лицу.

– А ведь я не говорил про Джона Сноу. Знаешь, почему ты вспомнила про него? Твой Илья на него похож.

Он легонько щелкнул меня по носу, махнул рукой в знак прощания и взлетел вверх по ступеням, сливаясь с гранитом потемневшего города. Только белая грива волос выделяла его в сумерках.

Черт! Черт! Черт! Какая же идиотка! Я, кажется, только что обходными путями сказала этому незнакомцу, что он нравится мне больше, чем мой парень. Где же мои мозги!

Самобичевание прервал звонок мобильного. Илюхина тирада о том, что он проснулся, разволновался, и вообще надо предупреждать, когда уходишь в ночь, немного отвлекла от образа Стаса, который так и вертелся в голове. Я вдруг почувствовала, что дождь из мороси превратился в ливень, ноги промокли аж до середины голени, а сама я нещадно продрогла. Вздохнув, я поднялась со ступеней, попрощалась со сфинксами и побрела домой.

Глава 7.

Почему-то в середине октября весь универ уже говорил о сессии. На парах по немецкому начинали подводить итоги семестра, а тесты по английскому шли в какой-то общий зачет. И только эсперанистам было все равно. Конечно, зачем торопиться людям, которые учат несуществующий язык. Я особо не переживала и ждала, когда же нам начнут преподавать латынь. Некоторые из нашей группы шутили, что я вызову дьявола и познакомлю его с родным братом – Илюхой. Он обижался, но в тайне гордился таким сравнением.

Илье нравились все эти темные материи, вызовы духов и общение с потусторонним. Если бы существовала некромантия, наверняка он бы подался и туда. А я в тайне от него иногда захаживала в храмы. Чаще в тот, что располагался недалеко от моих сфинксов. Удивительно намоленное место рядом с одной из самых мистических точек города. Легендами о смертях людей, не угодивших древним египетским статуям, частенько пугали туристов.

Не знаю, что случилось бы с Ильей, окажись он на пороге церкви. Но со мной все было в порядке: не дымилась, не билась в конвульсиях. Наоборот, чувствовала там странное успокоение. Как будто становилась ближе к своей сути и природе. Кто сказал, что колдовство, предвидение и другие дары – от дьявола? Может быть, они от Бога?

На обед между лекциями мы с Ильей чаще всего ходили вдвоем. Отношения с группой у нашей пары сложились вполне нейтральные, но разговоры об учебе угнетали меня и на занятиях. В перерывах хотелось отдохнуть, в одногруппники все продолжали обсасывать источники, оригиналы книг и особенности грамматики.

Мы, как обычно, сели за крайний стол у окна. Он чаще всего был занят. Вид на осенний бульвар, где кипела жизнь, завораживал, и студенты занимали очередь, чтобы приземлиться именно там. Но стоило мне появиться в столовой и пожелать сесть именно туда, столик, как по волшебству, освобождался. А может, и правда по волшебству.

Галдящий буфет, выложенный красно-белой плиткой в шахматном порядке, действовал на нервы. Я заказала мерзкий кофе из автомата и суховатый бутерброд с мясом и поспешила отвернуться от яркой ряби. Наверное, поэтому всегда и занимала место лицом к окну. Илья сел напротив. Он жевал огромную пиццу, прихлебывая чай, и упоенно делился предвкушениями следующей сходки Лиги. Я слушала его вполуха и в деталях прокручивала в голове нашу встречу со Стасом.

Прошло три дня. Он не объявлялся и никак не давал о себе знать. Мне начало казаться, что я придумала ведьмака с синющими глазами и обещаниями научить меня магии. Стоило мне мысленно решить не думать о нем и пообещать себе вообще не смотреть на других мужчин, потому что люблю Илью, как Фролов расплылся в улыбке. Я напряглась, заметив, что эта улыбка и правда превращает его в Джона Сноу.

Сзади послышался знакомый и даже приятный женский голос. Такой обволакивающий и игривый. Но мне он не понравился. Не просто не понравился, а мгновенно начал раздражать. Все стало ясно, стоило его обладательнице со скрежетом по кафельному пододвинуть стул и подсесть к нам. Я выдавила улыбку.

– Кристина! – Илья радовался совершенно искренне и тут же кинулся обнимать новую подругу. Нам с ней хватило вежливых, излишне вежливых кивков.

Забавно, эта эмпатка ничего не скрывала. Либо умела хорошо прятаться. Ее совершенно не интересовал Илья, ко мне она испытывала легкую неприязнь, но вовсе не из-за того, что он – мой парень. В общем-то, и мне было не так важно, нравится она ему или нет. Тем более что чувства Ильи были восторженными скорее от вида другой ведьмы, чем от некоего подобия влюбленности. Это осознание разлило в моей душе приятную уверенность в себе.

– Рада, вам, ребята! – улыбнулась блондинка так открыто, что я почти ей поверила, но процедить смогла только:

– Взаимно.

Илья сразу же вступил в оживленный диалог. Краем уха я слышала, как они обсуждают грядущую субботу и новую сходку, как выбирают места для встречи уже сегодня вечером. Оказывается, посреди недели нас тоже звали, только я этот момент упустила.