Бывший. Игра на поражение

Для независимого человека, я слишком резко и неуклюже оборачиваюсь и чересчур округляю глаза, когда они упираются в огромных, я бы даже сказала карикатурно огромных размеров букет.

Красные высокие розы с объёмными шикарными бутонами. Штук сто пятьдесят не меньше.

Показная пошлость. Пыль в глаза он всегда пускал неплохо.

Чтобы выказать Адриану такое же наигранное уважение привстаю со стула, поправляя короткое ярко-синее платье с длинными рукавами, и падаю обратно.

– Это что? – ошарашенно спрашиваю.

– Я не очень силён в остроумии на русском, поэтому отвечу банально – букет для прекрасной дамы.

Большая рука болезненно впивается мне в локоть и силой заставляет подняться. Его глаза не выражают ни одной эмоции. Там пусто и… зябко.

Ёжусь от пронизывающего внутренности холода.

Принимаю букет с абсолютно каменным выражением лица.

Макрис усаживается напротив и кивает официанту.

– Ты сегодня одна? – обращается ко мне. – Без помощника? Не вижу вычурных аксессуаров на груди.

Язвительно улыбается. О броши напоминает.

– Поняла, что это не мой стиль.

– Я рад. Поверю тебе на слово и не буду проводить ревизию в местном туалете.

В эту же секунду вспыхиваю и залпом допиваю первую чашку кофе, чувствуя, как он оседает в желудке приятной тяжестью.

– Так… О чём ты хотел пообщаться? – приподнимаю брови и по-деловому убираю телефон.

– У меня для тебя предложение.

– Руки и сердца? – наигранно улыбаюсь, откидываясь на спинку стула. – Ах, Андрюш, ты опоздал. Я ждала его чуть раньше.

– Никогда бы не подумал, что ты желаешь замуж, – тоже усаживается поудобнее и медленно осматривает всех посетителей в ресторане. – Но предложение другое, – переводит на меня строгий взгляд. – Ты поможешь мне купить Артель.

Откидываю голову и тихо посмеиваюсь.

– Всегда считала, что предложение – это что-то с вопросительной интонацией, а не повелительной, как у тебя выходит.

Адриан игнорирует мою насмешку и продолжает ровным голосом:

– Ближайший месяц мы будем представляться парой, вместе жить и рука об руку посещать официальные мероприятия. Информация для всех – я вернулся, и мы решили попробовать сначала.

Что за бред?!

– Зачем тебе это? – внимательно изучаю выражение его лица, пытаясь разгадать, что именно он задумал.

– Ты хорошо знаешь местных. Тебе здесь доверяют, – отвечает сухо.

Раздраженно закатываю глаза, и как я сама не догадалась?

– А зачем это мне? Ты, кажется, забыл. Я в отношениях, у меня прекрасная жизнь. И я не нуждаюсь в твоих деньгах, – пожимаю плечами и скидываю в сумочку телефон, собираясь поскорее уйти из этого ресторана.

Сейчас я понимаю, почему столик выбран так, на первый взгляд, казалось бы, неудачно – в центре зала. Наша пара так заметнее… Ещё и с этим пафосным веником, стоящим рядом со мной.

– Я пойду, – произношу тихо.

Адриан будто бы не сомневается в выбранной им стратегии. Спокойно разрезает сочный стейк, принесённый ему официантом, и кивает:

– Поверь мне, тебе это нужно будет не меньше.

– Ой, всё! – вскакиваю.

– Ты знаешь, что вчера с банковского счёта телеканала были оплачены декорации для нового проекта.

Внутри меня загорается свет.

Всему виной предвкушение чего-то значимого в моей жизни, наконец-то стоящего. То, к чему я шла достаточно долго, чтобы иметь право радоваться.

Макрис изучающе смотрит за тем, как я пытаюсь сдержать самодовольную улыбку, а затем качает головой и наклоняется, добавляя чуть тише:

– А о том, что имя и фамилия на этих декорациях – Артемий Вознесенский?! В курсе?

Моя сумка с оглушительным звуком падает на пол, а я приземляюсь на стул.

Душа тоже в пятки уходит. Сердечный ритм выбивает чечётку на моём оскорблённом чувстве собственного достоинства.

С силой сжимаю кулаки и мысленно скручиваю шею проклятому Батюшке. Это мой проект. Я сама его разрабатывала. Концепцию, гостей, направления обсуждений.

Козёл! Урод моральный!

Я… Боже!..

– Что ты предлагаешь? – спрашиваю твёрдо. – С генеральным продюсером ты всё равно ничего не сделаешь, – уныло качаю головой.

– С ним нет, – Адриан потирает двумя пальцами подбородок и перемещает руку на свой плоский живот, – но у меня есть один хороший друг.

– Кто?

– Слава Мухамадьяров.

Прищуриваюсь, пытаясь уловить связь, на которую грек намекает.

– Вячеслав Самирович? – вспыхиваю.

– Он самый, малыш, – Адриан тепло улыбается и на секунду меня уносит в прошлое. Эмоции так резко сменяют друг друга, что я растерянно хлопаю глазами и не сразу замечаю солидного мужчину, который подходит к нашему столику.

Чёрт.

Надо же было так повестись на ласкательную интонацию.

Чуть шнурки на ботинках ему завязывать не побежала… Какая же ты жалкая, Вера!..

Собеседник Адриана периодически на меня посматривает, кивает одобрительно и вскоре, извинившись, откланивается.

– Откуда ты знаешь собственника «Медиахолдинга», в который входит наш телеканал? – склоняюсь над столом и интересуюсь.

– Супруга Славы – моя троюродная кузина по отцу.

– Ясно, – облизываю губы нетерпеливо. – И… что?

– На канале будут выходить твои «Мурзилки». Ты помогаешь мне, я – тебе.

– А дальше? – собираю все внутренние резервы, чтобы услышать ответ.

– Дальше каждый сам за себя, – становится он серьёзным. – Ты останешься со своим проектом, я… – морщится. – В общем, тоже уберусь…

На секунду задумываюсь. Так много хочется спросить, но изо рта выскальзывает следующее:

– Мы… будем вместе спать?

– Только если ты сама этого захочешь, – пожимает он плечами безразлично.

Словно я его про хамон на завтрак спрашиваю. Бесчувственная гора!

– Не дождёшься, – выплёвываю.

– Мы оба знаем, что без секса ты долго не протянешь. Так что я в этом случае больше благотворьитель.

– Спасибо, – перевожу взгляд на его лицо. Хочется рукой стереть самодовольное выражение на нём. – Но не стоит волноваться за меня. Слава богу, человечество придумало массу приспособлений для такого случая.

В зелёных глазах Адриана впервые за наш сегодняшний разговор вспыхивают озорные блики, и меня до проклятой дрожи в коленях обволакивает его хриплый сексуальный смех.

– В таком случае, я подожду, пока ты посадишь батарейки, Вера.

– Секс с тобой меня не интересует, Адриан, – нахмурившись, напоминаю. – К тому же ты всё видел… У меня есть мужчина, и мы с Олегом вполне счастливы.

– И давно вы… – морщится. – Счастливы?!

– А вот это, – складываю руки на груди. – Не твоё дело.

Смотрим друг на друга в упор.

Адриан сдаётся первым, хмыкает и скучающе обводит взглядом посетителей ресторана. А затем резко наклоняется ко мне.

– Ты хвост привьела? – цедит через стол.

Становится злющим, как чёрт.

На инстинктах собираюсь обернуться, но моей щеки вдруг касается знакомая до боли ладонь, благодаря которой я забываю обо всём. Несмотря на то, что в движениях нет даже намёка на ласку.

Ну кого ты обманываешь, Вера?

Всё та же глупая дурочка.

– Не знаю, – пытаюсь унять нервную дрожь. – Я никого не видела. Честно.

Адриан смачно ругается на смеси русского и греческого языков и обводит пылающую от волнения скулу большим пальцем.

Уже немного ласковее. Так что у меня пальчики в узких туфлях сжимаются.

Ещё чуть-чуть и я поверю, что Адриану нравится, потому как делает он это слишком долго, а когда наконец-то отстраняется, стараюсь скрыть разочарование.

– У нас свидание, дорогая. Не привлекай внимание, – говорит он тихо.

В зелёных глазах плескается обожание и восхищение.

Надо признать актёр из него неплохой. И очень красивый… Просто сумасшедше прекрасный, твою мать. Его ровному загару и подтянутой фигуре безумно идёт темно-синий деловой костюм. Просто фантастически.

– Хорошо, – облизываю пересохшие губы.

Взяв вилку, размазываю по тарелке салат с морепродуктами и украдкой слежу за тем, как Адриан расправляется со стейком. Изучаю воротник белоснежной рубашки, ухоженные мужские руки, ловко управляющие ножом с вилкой.

Эта пауза помогает мне немного собраться.

– Мы говорили о твоём… знакомом, – кивает он и, как и вчера, смотрит на часы. – Сегодня же реши эту проблему, Вера.

– Проблему? – округляю глаза.

– Ты же не думаешь, что моя женщина будет встречаться ещё с кем-то?! Это исключено.

– Я не твоя женщина, – разъярённо выговариваю, наклонившись.

Сжимаю зубы до противного скрежета.

Я не игрушка. Пожалуйста, хватит!

– На ближайший месяц – моя, – отрезает Адриан. – Или ты не согласна?

– Я…

– Скажи сразу, Вера, – продавливает. – Если мы не договорились, то лучше эту беседу закончить.

Резко отшатываюсь и опускаю голову.

Что мне делать? Как быть?

На одной чаше весов едва начавшиеся отношения с Олегом. На другой – моя карьера и вся моя жизнь. Возможность покупать лекарства для мамы, что немаловажно.

– Я жду, – приподнимает брови Адриан.

Откладывает приборы и потирает щетину на подбородке.

– Какие у меня гарантии? – нарушаю молчание.

– Я твоя гарантия, – отвечает он по-деловому. – Это справедливо. Ты так не считаешь?

– Почему я должна так думать?

Уголки его губ дрогнув, летят наверх.

– В этом случае у тебя не возникнет желания перейти на другую сторону баррикад.

– Но это твои гарантии, Адриан. А я спрашиваю про свои.

Он смеётся. Интимно и чарующе.

Понимаю, что это игра на публику… но мурашки вдоль позвоночника всё равно пробегают.

– Обожаю твой острый ум, коритсаки. (девочка – перевод с греч. – прим Авт)

Вспыхиваю.

– И что же?

– Как я уже и сказал, я твоя гарантия. Тебе придётся мне поверить, Вера.

– После всего? Поверить тебе? – усмехаюсь, но тут же становлюсь серьёзной.

Адриан тоже злится. Как и тогда…

– Если бы ты позволила объясниться, я бы обязательно это сделал. Два года назад. Сейчас уже неактуально.

– Согласна.

– Поэтому, если хочешь…

– Я согласна, – шиплю сердито.

В конце концов, что я теряю? С Олегом договорюсь.

Макриса месяц перетерплю.

Зато утру нос сразу обоим – Батюшке и его прихвостню Вознесенскому. Просто потираю ручки, представляя их разъярённые лица, когда они обо всём узнают.

– Рад, что ты приняла правильное решение, Вера, – произносит Адриан серьёзно. – В таком случае избавься от своего приятеля и собери вещи на ближайший месяц. Я арендовал дом в пригороде. Там всё готово к твоему переезду.

– У меня будет два условия.

– Мы оба понимаем, что ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. Но… я тоже человек, – он разводит руками открыто. – И готов дать тебе такую возможность.

Высокомерный сноб ты, а не человек!

– Мне нужна отдельная комната.

– Без проблем, – безразлично отзывается он.

– Ты не будешь меня контролировать.

Адриан снисходительно подмигивает и переключает внимание на официанта.

– Шампанского, пожалуйста.

– Андрей…

– Отметим, – давит взглядом.

Раздраженно закатываю глаза и сжимаю вилку в руке. Что за невозможный человек?!

Следующие полчаса проходят весьма спокойно. Мы делаем вид, что упиваемся обществом друг друга и действительно наслаждаемся вкусом изысканного шампанского.

– Расскажи мне про Прохорова.

– Я уверена, что ты и так всё знаешь.

– Хочу, чтобы ты рассказала, – мягко улыбается Адриан, незаметно поглядывая всё за тот же столик.

– Хмм…

Упираю подбородок в сложенные в замок ладони и пытаюсь припомнить совершенно разные факты.

– Всеволод Андреевич Прохоров… Что сказать?.. В прошлом году с размахом отметил шестидесятилетие. Весь город гудел. Я тоже была в числе приглашённых. Кстати, на приёме были все начиная от мэра, главного прокурора, и заканчивая криминальными личностями.

Эта информация Макриса ни капли не смущает, поэтому я как можно тише продолжаю:

– Не женат… Но любовниц всегда было много. Обожает пухленьких смазливых девиц.

– Милая, – Адриан снова улыбается слишком тепло, протягивает руку через стол и ласково касается моей ладони. – Ты, кажется, путаешь меня с Опрой Уинфри… Лучше расскажи о его делах и бизнесе.

Устало вздыхая, чувствую себя на сцене. А сцена, как известно, не любит ничего настоящего. Поэтому там всегда стразы вместо бриллиантов и бессодержательная гримаса вместо настоящих слёз.

Морщусь и делаю вид, что прикрываю рот ладонью. Фактически же просто хочу немедленно разорвать физический контакт между нами.

Потому что его наигранная нежность… ранит сразу двумя наконечниками. Один из них воспоминания двухлетней давности, а другой, что без спектакля он со мной никогда больше таким не будет.

– У Прохорова в активах несколько заводов. Самый крупный – металлургический. Пару лет назад ходили слухи, что он связан с подпольным игорным бизнесом и ввозом в Россию контрабанды.

– Контрабанды?

– Да, его партнёра взяли на таможне с партией драгоценных камней. Прохорову тогда удалось откреститься.

Адриан задумчиво постукивает по столу пальцами.

– Что ещё?

– Не знаю, – прищурившись, тяжело вздыхаю. – У него есть дочь.

– Дочь? В документах, подготовленных для меня, нет такой информации.

– Она внебрачная. Там странная история. Я о ней знаю только благодаря тому, что Луиза несколько лет училась со мной в одном классе.

– У неё другая фамилия?

– Да, Корнева. – Киваю. – Но они с Прохоровым поддерживают связь.

Отвлекаюсь на внезапно возникшую в помещении мелодию саксофона. Передёргиваю плечами, когда ловлю на себе пристальный взгляд мужчины за соседним столиком.

Адриан, заметив это, поднимается и, застегнув верхнюю пуговицу пиджака, протягивает ко мне ладонь:

– Потанцуем, Вера?

Мои пальцы доверчиво ныряют в его руку. В эту же секунду от ладони по телу распускаются микротоки.

Вспоминается вдруг люкс и вид из окна…

Быстро собираюсь и вежливо улыбаюсь сидящим справа от нас знакомым женщинам. Кажется, сотрудницы администрации. Переставляю ноги за Адрианом, пытаюсь поспеть за широким шагом.

На танцполе пусто.

Естественно, мы сразу же привлекаем внимание. Боже. Естественно, этого он и добивался.

Чёрт бы его побрал!

Стискиваю зубы за мгновение до того, как мужская рука ложится чуть ниже талии. Не пошло или вульгарно, совсем нет. Но и не так, будто на танец меня позвал незнакомец из-за соседнего столика, а моё согласие – просто дань вежливости.

В лёгкие проникает аромат знакомой туалетной воды. В живот упирается привычная твёрдость. Это льстит, ей-богу.

Думаю… даже на расстоянии в нашей паре чувствуется близость. А может, мне бы хотелось так думать?..

Но однозначно то, как по-хозяйски Макрис припирает мою грудь к своей, должно о многом сообщить посетителям ресторана и заинтересованно наблюдающим за нами мужчинам.

И только я единственный человек в этом зале, который ни хрена не понимает.

Зачем всё это надо?

Тот факт, что он не будет делиться со мной своими мыслями – больно бьёт по щекам. Сложновато, знаете ли, управлять мужчиной, которого не видела два года.

Прикрываю глаза и, не прекращая медленно покачиваться, окунаюсь в воспоминания…

Мы познакомились в Салониках.

Мой неспешный, первый за три года двухнедельный отпуск протекал на Кипре. Гид предложил трёхдневный тур в солнечную Грецию, я тут же согласилась, так как по глупости выбрала семейный отель и с утра до вечера лежала у бассейна под обстрелом детских водяных пистолетов.

Прибыв в аэропорт, заказала такси. А усевшись, обнаружила на заднем сидении ещё одного пассажира.

Мужчина. Взрослый и представительный.

Он был раздражён, я тоже. Завязалась лёгкая перепалка на английском.

В итоге водитель разозлился на нас ещё больше. Так сильно, что высадил обоих, даже не отъехав от здания терминала.

Не рассчитывая на знание русского языка у иностранца с явным греческим акцентом, я смачно выругалась.

Оппонент в сером деловом костюме с интересом на меня посмотрел и… расхохотался.

– Леди так не выражаются… – ответил он, отсмеявшись. Мазнул взглядом по моей правой ладони. – Мисс…

– Вера, – отозвалась я уныло и уселась на чемодан, вытянув длинные ноги. – Откуда вы знаете русский?

Состоялся небольшой разговор, который вылился в совместный ужин в симпатичном кафе на площади Аристотеля.

Понравился ли он мне сразу?..

Не знаю.

Внешне – пожалуй, да. Но весь его строгий облик говорил, что мой новый знакомый – Адриан Макрис – человек довольно сложный и неоднозначный.

А потом я подумала – что я теряю? В конце концов, в Салониках у меня три дня.

Всего три.

Почему бы и нет, Вер?

Так банально завязался наш курортный роман. Днём я была предоставлена сама себе, а вечера и ночи мы проводили вместе в гостинице.

Затем я вернулась на Кипр. Адриан остался в Греции.

Тот факт, что он довольно сухо попрощался и неохотно отвечал на немногочисленные сообщения, отчего-то отдавал горьким разочарованием.

Отсюда и удивление, когда он в предпоследний день моего отпуска прилетел в Ларнаку. А ещё спустя месяц, Макрис прибыл в Россию.

В Салониках и Афинах у него остался успешный финансовый бизнес. Управлять им дистанционно было нелегко, но он правда старался. Раз в месяц улетал на выходные, чтобы проконтролировать.

И вообще, Адриан довольно быстро просочился в жизнь города. Оказывается, греки – самая дружная нация. Местная диаспора приняла его как родного, а чуть позже даже выяснились реальные родственные связи с одной уважаемой семьёй.

Чем быстрее мой мужчина обрастал новыми знакомствами, тем больше я начинала ревновать. Слишком привыкла, что первое время он был только мой.

Нет, я не хотела, чтобы Андрей преданным псом сидел возле моей юбки, но и ежедневные встречи с греками, честно говоря, раздражали.

А потом… наши едва зародившиеся чувства стали обрастать претензиями, недомолвками и… подлостью.

Да и расстались мы… мягко говоря, не лучшими друзьями.

– Ты там медитируешь, что ли? – слышу над собой хриплый голос.

Открываю глаза, уставляюсь на широкий подбородок и резко вдыхаю, чувствуя некоторую тяжесть внутри.

Его так много, что мне воздуха не хватает!

– Можно так меня не сжимать? – скриплю сквозь зубы, пытаясь незаметно отлипнуть от широких плеч. – Мне больно.

Смягчаю свои слова приторной улыбкой для зрителей, купивших билеты в первый ряд.

– Боюсь, что ты тогда совсем расклеишься? – смотрит он на меня сверху вниз, но его руки становятся более нежными.

– Не дождёшься, Андрей.

Зелёные глаза опускаются к моим губам, а ноздри раздуваются. Мужские ладони медленно ведут вдоль позвоночника, настойчиво ложатся на бёдра и замирают, слава богу.

– Расскажи мне про Умарова, – хрипит он, склоняясь над моим ухом.

Пф-ф. Медленно облизываю губы, пытаясь сконцентрироваться.

– А ты с ним лично не знаком?

– Отличная попытка, – усмехается Адриан.

Качаю головой. Не верит мне и, кстати, прав.

– В отличие от Прохорова Умаров никогда не имел проблем с законом. Вполне адекватный дяденька, – пожимаю плечами, озираясь по сторонам. – Камиль Рустамович всегда относится к делу с душой, много занимается благотворительностью. Я знакома с сыном Умарова довольно близко. Феликс – художник.

– Близко? – выгибает брови.

– Некоторое время мы… были в одной компании.

– Спала с ним?

– О, боже. Замолчи, пожалуйста, – морщусь. – И вообще, – смелею, когда начинаю злиться, – почему наш город?

– В смысле?

– Приисков в России много. Но ты выбрал именно этот.

– Понимаю, что тебе везде нужно найти романтический след, но тут всё просто. Продаётся именно этот – во-первых. Во-вторых, здесь у меня есть полезные знакомства. В том числе, с тобой.

«В том числе, с тобой».

Будь я проклята, если это не щелчок по носу.

– Ты…

Резко замолкаю.

В противоположном конце зала неожиданно раздаётся треск. Сильные руки на бёдрах становятся тяжёлыми, Адриан обнимает и резко разворачивается вместе со мной, как бы прикрывая.

Пульс разгоняется, словно на американских горках, от страха ноги становятся ватными.

– Приборы упали, – говорю выглядывая. Наблюдаю, как официант собирает с пола ложки с вилками. – Всё хорошо.

Незаметно даже для себя поглаживаю массивные плечи успокаивая. Тело дрожит от подскочившего адреналина. Когда он спадает, стыдливо убираю руки.

Всё-таки все эти шпионские страсти – не моё. В работе ещё куда ни шло, но подкреплённые личными эмоциями – невыносимы.

Вернувшись за столик, мы спокойно продолжаем ужин. Пьём шампанское. Я заказываю десерт и кофе.

Перевожу взгляд на панорамное окно и замечаю подъезжающий к ресторану черный внедорожник. Чуть позже мужчины, наблюдающие за нами, уезжают.

А я вдруг устало опускаю плечи. Как после длительного спектакля.

– Посажу тебя в такси, – говорит Адриан равнодушно поднимаясь.

– Ты… отдельно поедешь?

– Хотела, чтобы я тебя проводил? – с насмешкой отбивает.

Вспыхиваю.

– Ничего я не хотела, – оправдываюсь я. – Вообще, твоё дело, я просто подумала, что за нами будут следить.

В гардеробе Адриан помогает мне одеться, забирает строгое пальто, и мы выходим на улицу вместе.

– Адрес дома отправлю сообщением. Завтра жду с вещами. Сегодня же избавься от всех нежелательных контактов, – напоминает в приказном тоне, подцепляя мой локоть.

Фыркаю в ответ и закатываю глаза.

– Не надо со мной играть, Вера.

– Знаешь, чем отличается хороший журналист от плохого? – говорю, усаживаясь в такси.

Удерживая для меня заднюю дверь, Адриан молча приподнимает брови, и я сама отвечаю на свой вопрос, так и не дождавшись большей реакции:

– Хороший журналист всегда проверяет факты и держит своё слово. Поэтому ты можешь не сомневаться, если я пообещала.

Деловито укладываю сумочку на колени и уставляюсь на него.

Усмешка на жёстких губах становится злой. Почему-то вспоминается наш последний разговор два года назад…

– В таком случае ты журнальист хуже ньекуда, Вьера, – хрипит Адриан со странным выражением лица.

Резкий хлопок закрывающейся двери. Водитель начинает движение, а я с изумлением глазею на отдаляющуюся широкую мужскую спину, пока она не скрывается за поворотом…

Глава 8

Адриан

Серо…

В этой России всегда серо и грязно. Даже если чисто.

Такой вот парадокс.

Запахнув свободное пальто, обхожу двухметровую лужу и оборачиваюсь, чтобы с сожалением осмотреть ровный слой какой-то жижи с дороги на своём только что купленном «Гелендвагене».

Охренеть.

Неужели люди по собственному желанию готовы жить здесь, зная, что где-то в мире есть места, где двести пятьдесят дней в году светит солнце.

Греция, например!

Решив сразу же после встречи, поискать ближайшую помывочную для авто, переключаю внимание на двухэтажное здание, граничащее с внушительных размеров автозаправочным комплексом.

Молодец, этот русский! За два года так поднялся.

Искренне улыбаюсь. Для меня, грека, выросшего в обществе людей, которые в большинстве своём любители откладывать на потом и почитатели ежедневной двухчасовой фиесты, чужой успех, неподкреплённый родительским капиталом – это ценность. То, за что, несомненно, стоит уважать.

Тяну на себе железную дверь и оказываюсь в небольшом холле.

– Добрый день. Хозяина вашего могу навестить? – говорю девчонке на ресепшене.

Стараюсь без акцента, ну уж как получается. Видимо, так и останусь в этом городе белой вороной в чёрном пальто.

– Богдана Анатольевича? – улыбается девица приветливо.

– Его самого, – киваю, озираясь.

– А как вас представить?

– Скажите – Грек.

– Хорошо, сейчас сообщу. – С интересом приподнимает брови и выпрямляет спину.

Качаю головой.

Девчонка же совсем. А всё туда же, на взрослых дяденек потянуло. Что у них в головах?.. Кто их родители?.. Кто воспитывал?..

– Адриан Константинович, – слышу позади немного удивлённый давно знакомый голос.

– Привет, Богдан, – искренне улыбаюсь, поворачиваясь.

Соболев выглядит загруженным, поэтому не собираюсь задерживать его надолго.

– Ехал мимо, думаю – дай зайду, поздороваюсь.

– Рад, что вспомнил, – Богдан кивает с уважением и улыбается в ответ. – Какими судьбами здесь?

Заметно, что он немного растерян. Два года назад я уезжал отсюда навсегда. Сам так думал и транслировал эти же мысли, прощаясь с местными.

До сих пор временами не понимаю природы своего решения вернуться. Мистика какая-то. Нерациональность мне несвойственная.

Обмениваемся с Соболевым крепким рукопожатием.

– На кофе останешься?

Секунду смотрю в окно. Дождь с мелким снегом вызывают тоску по солнечным Салоникам.