Крылья для двоих. Книга 1.

–Ну что ж, Нац, я слушаю, – присаживаясь в кресло за рабочим столом, произнёс Дархарз. – Что произошло, пока меня не было.

Возрождённый дух завис перед столом Наследника, который по мнению самого духа ещё должен был находиться в запое ещё как минимум месяца два, и вздохнул. Ничего не поделаешь, он всё-таки проиграл ту бутыль со священным вином жрецов света. Эх, а ему так сильно хотелось опробовать новый способ очищения душ от столь изобретательных человеческих жрецов. И почему эта Айлин всегда угадывает? Задумавшийся о своих проблемах Нацирий невинно поинтересовался:

– Пока вас не было в физическом плане или в здравомыслящем?

Наследный Принц не ответил, но его брови в изумлении взлетели вверх и он уж куда с большим интересом воззрился на возрождённого духа смерти, почему-то вспоминая юную белокурую эльфийку, что посчитала его «умалишённым пьяницей». Неожиданно для самого себя ощутил раздражение от того запаха разрушения и смерти, что исходил от сделавшей столь оскорбительное предложение чистокровной эльфийки. Чистокровной эльфийки, разгуливающей по столице бывшего королевства Гейрон во время переворота. В период, когда озлобившиеся на вот таких чистокровных эльфов полукровки безнаказанно преследуют таких, как она. Дархарз тряхнул головой, выбрасывая мысли о прекрасной девушке и возвращаясь мыслми к делам во дворце.

– Елси имелось в виду физическое отсутствие, то нет – за ночь ничего нового не произошло. Но вот если вы, Кара да дай мне надежду, про период вашего депресссивно-компульсивно-притейно-наплеватель…

–Нацц, – прошипел Дархарз, вновь ощущая раздражение.

Сокрушённо вздохнув, возрождённый дух отрапотравал:

– Залетала ваша бабушка… неделю назад и не застав вас во дворце просила вас при первой же возможности посетить её, ибо, кхм… тут я продекларирую её слова «Если этот паршивец в своей депрессии по поводу собственной же глупости забудет про обещанный мне семейный ужин – я прилечу и надаю ему по его драконьему заду, как в былые времена».

Дархарз призадумался, поднялся с кресла и, походив туда-сюда, снова опустился в кресло, побарабанил по столу и осторожно спросил:

– А когда состоится этот самый ужин?

– Ровно четыре дня назад, Ваше Высочество, – язвительно ухмыляясь сообщил возрождённый дух.

Потерев переносицу, Дархарз был вынужден признать:

– Бабуля будет в ярости, но надеюсь еще неделю она меня не найдёт.

– А жаль, – меланхолично отозвался дух, – жаль, что вы не помните, как наложив заклинание полного повиновения на приставленного к неё лично Императором стража, о котором сама Императрица была не в курсе, заставили того утащить вашу уважаемую бабушку обратно во дворец её мужа.

– Вот Кара, – простонал Наследный Принц, понимая, что теперь у него будут проблемы с дедом.

– Да, – Нацирий закивал, – она же ваша бабушка, так что заклятие вечного блуждания сняла с себя достаточно быстро…

На это Принц Огненных Драконово ответил полным отчаяния стоном. Дух же, не удержавшись от грызшего иго изнутри любопытства, поинтересовался:

– Господин, а с каких пор вы пересталь пи… эм… быть трез…эээ…адекват…нуу… не стоило мне проявлять любопытство, да?

– Развею! – пригрозил Наследник.

Нацирий поспешно растворился в воздухе.

Лишь когда все следы возрождённого духа истаяли, Дархарз со стоном уронил голову на сложенные ладони. Тяжело. Все так же тяжело. Ему не становилось легче ни на мгновение, и пустота внутри высасывала все силы, все желание жить, разрастаясь изломом в пространстве.

Глава 10. Нападение

Континент эльфов Прироадаль.Целительница Амариллис Вейгейрос.

Роды были тяжёлыми, и как оказалось – тройня. Одна девочка не выжила, молодая мать зачала от оборотня, а их дети требуют куда больше ресурсов, чем может предоставить молодая, едва прошедшая порог совершеннолетия эльфийка, вот и итог. Однако, пока я писала акт о сметри девочки, у роженицы вновь начались схватки. Двое поочерёдно появившихся младенца родились живыми, и прикладывая на мгновение обоих к обессилившей матери, я чувствовала, как на глазах скапливаются непролитые слёзы…были бы у нас ресурсы и оборудование с острова мира, заказ которых оформили сразу по приезде, мы бы сумели разглядеть неправильное положение плода и вместо того, чтобы принимать роды прямым путём – что и привело к смерти девочки путём удушения, просто разрезали бы живот роженице, спасая малышку. А так…

– Перестань, – словно прочитав мои мысли, строгим тоном произнесла доктор Канаби, – нам удалось сохранить жизнь матери и двум другим детям. Это огромное достижение, учитывая, что роженица прибыла к нам на последнем издыхании. Ты и так влила изрядную долю магии, делясь своими жизненными силами с матерью, без тебя она бы погибла и унесла за собой всех троих детей. И вообще не смей реветь, ты же целитель. Нас ждёт ещё одна операция.

Я кивнула, злясь на себя за эти недостойные слёзы. Доктор права – целитель не должен допускать проявления эмоций. Мы каждый день воюем с Хель, самой смертью, за спасение жизни. Мы должны быть сильными и наша задача – служить во имя жизни, раз за разом побеждая смерть. На войне не плачут, а это именно война. Война во имя жизни. Мёртвого малыша похоронят на детском Гроте, на окраине живого леса, где он сможет через пару лет переродиться вновь. Сестра милосердия уже забирала двоих здоровых, немного мохнатых, как и все нормальные дети оборотней, у потерявшей сознание матери. С ними трем теперь всё будет хорошо. Детей отнесут в детскую, где обмоют и уложат в колыбельки, а мать отвезут в палату, где ей окажут всю необходимую помощь и позже принесут на кормление мальчиков.

Доктор Канаби, снимая халат и перчатки, покидала операционную – прямая спина, гордо расправленные плечи и высоко поднятая голова. Всё, как и полагается истинному целителю, а ведь она даже не была магом.

– Ами, – окликнула меня нянечка Эльза, когда я уже уничтожала на себе все остатки прошедшей операции дезинфицирующим заклятием.

Торопливо завершив очистку, прихватила папку с актами о рождении двух мальчиков, подошла к роженице, приложила руку к её лбу и пустила слабый импульс восстанавливающего заклинания, и напомнила сестре милосердия:

– Проверять каждый час.

– У меня шесть рожениц, – сестра укоризненно на меня взглянула.

– Контролируйте. Каждый. Час. При случае возникновения осложнений – немедленно позвать меня.

В моей непреклонности были причины. Ведь уже ни раз эльфийки покидали этот мир после рождения даже одного ребёнка, что уж говорить о двух. Дать практически вечную жизнь другому существу – дело крайне сложное, поэтому дети и появляются у нас так редко.

– Поняла, Целительница Вейгейрос, – сестра осторожно переложила малышей в перевозку. – И да, может это не совсем моё дело, но вы ужасно выглядите. Неужели совсем не спали? Вам бы отдохнуть.

Молча кивнув, я улыбнулась младенцам, с интересом разглядывающим друг друга, после пришедшеё в себя матери, что со слезами на глазах следила, как её мертвую дочь оборачивают в лист мёртвого древа и укладывают в дубовый гробик, она не смотрела на двух своих живых детей. Мать была объята горем по потере своей дочери и не могла разглядеть надежду в двух своих сыновьях. Горе, оно такое, не позволяет видеть лучик радости в тумане боли.

Покидая операционную, я посторонилась и придержала двери, в которые две нянечки вкатывали каталку для матери – роженицу переведут в палату и начнётся подготовка операционной для следующего больного.

У нас не хватало рабочих рук, как докторских, так и санитарных. Все постарались покинуть опасную столицу и теперь просто некому было лечить.

– Ты задержалась, – медсестра из детского отделения укоризненно покачала головой, от чего чепчик на её уже седых волосах чуть не слетел. – Загляни в детское отделение.

Я недоумённо посмотрела на неё и сказала:

– Но доктор Канаби ждёт меня в операционной.

– Дитё второй день ничего не ест и еле дышит! – закричала на меня медсестра, скрывая злые слёзы.

– О Вечный Лес!

Я сунула папку с актами в руки к медсестре, и сорвалась на недостойный бег. Но какое, к нижнему миру, достоинство, когда речь идёт о детях?

– В седьмой палате! – крикнула мне в след медсестра, не ожидавшая от меня такой резвости.

Седьмая палата, детское отделение. Детское отделение на пятом этаже, мы сейчас на втором. Я добежала до винтовой лестнице, и, теряя огромное количество магической силы, но сохраняя такое драгоценное время, применила магию левитации, за секунду преодолевая разницу в три этажа. После приземления почувствовала сильное головокружение, и аритмия началась, указывая на перерасход магической силы. Перед глазами потемнела, я на секунду остановилась, посылая в сердце магический импульс и вновь побежала. Из всех магически одарённых целителей в больнице только я и старый эльф, который, судя по словам санитарок, проводил операцию на пострадавшем во вчерашней потасовке гвардейцу. Расслабляться и отдыхать некогда.

Торопливо войдя в детское отделение, я приветливо кивала нянечкам и сёстрам милосердия, но шла целеноправленно в седьмую палату, игнорируя массу других больных детских аур. Я ворвалась в палату к малышу трёх-четырёх лет, надсадно кашляющему в руках бледной от ужаса эльфийки. Ещё издали увидела поражение половины лёгких. Плохо, но моей магии хватит на то, чтобы полностью их отчистить и сбросить жар, но не хватит на то, чтобы наполнить детское тело силами. Плохо, мальчик явно ослаб без должного питания.

– Вечного цветения, – поздоровалась с матерью мальчика, уверенно отбирая у неё ребёнка.

Малыш даже не заплакал – дети чувствуют мою светлую ауру и подсознательно ко мне тянуться. Усадила мальчика на колени, разрезала магией его футболку и приложила сияющую магией ладонь к его грудной клетке.

Отчистить бронхи, вывести черноту из лёгких, провести восстанавливающей магией по внутренней части лёгких. Мальчик содрогнулся от кашля и я вывела через его горло всю грязь, что была в его лёгких, постепенно окутывая все дыхательные пути восстанавливающим заклинанием.

Мать мальчика взвыла и попыталась забрать у меня ребёнка, но подоспевшая к тому моменту медсестра удержала её, не давая ко мне приблизиться и помешать проведению лечения.

Мальчик перестал исторгать желчь и я аккуратно переложила его на кроватку. Вот и всё. Немного сбив жар, я улыбнулась уже спокойному и почти здоровому маленькому чистокровному эльфу.

– Ну вот и всё, – всё ещё улыбаясь я подозвала сестру милосердия. – Мальчика протереть, маму успокоить и…

Тут я почувствовала дух смерти. О нет. Я развернулась и, не говоря никому ни слова, выбежала из палаты на ауру умирающего существа. Пробежав через две палаты и распахнув дверь в палату с умирающим, застыла.

Не сумею, не справлюсь. Смерть уже вытянула душу из мальчика, и на постели осталось лишь его крохотное тело.

– Н-нет… – пробормотала я, подходя и замирая на коленях у постели уже мёртвого ребёнка. Не почувствовала, не увидела, не смогла спасти.

– Так вот, где тебя тёмные носят, целительница Вейгейрос, ты не явилась на операцию. Что здесь? – раздался голос доктора Канаби у меня за спиной, а позже на шею мальчика опустилась её ладонь. – Мёртв. Ты уже ничего с этим не сделаешь.

Из глаз покатились крупные слёзы. Я ведь могла прийти быстрее, могла почувствовать присутствие смерти, могла, и тогда этот маленький мальчик не лежал бы сейчас мёртвым, не…

Хлёсткая боль на щеке привела меня в чувства, и я посмотрела на доктора Канади, стоящую надо мной.

– Смерти неизбежны, Амариллис. Смерть и жизнь – две стороны одной монеты и как целитель ты будешь часто сталкиваться со смертью. У каждого хорошего целителя есть своё кладбище ошибок за плечами, а ты, целитель прирождённый. Не стой на месте и научись выносить из всего урок. Ты не можешь спасти всех.

– Но он ещё ребёнок… – слабым голосом проговорила я, ощущая, как на сердцу опускается тяжёлый груз чужой утраченной жизни.

– Даже дети смертны, как бы не было больно нам это принять. Поднимайся, умойся и пошли. Нас ждёт ещё одна операция.

Я поднялась и пошла в ванные комнаты, импульсом силы приглушая на время ту боль, что жгла моё сердце не хуже калёного железа. Руки я мыла запредельно быстро, халат и перчатки мне помогла надеть сердобольные сёстры милосердия, причитавшие что-то про бедную девочку, в операционную я вошла быстрым шагом, поправляя чепец и накладывая на себя очередное дезинфицирующее заклинание.

– Пришла, – удовлетворённо сказала доктор Канаби, едва я вошла.

Ответа никто не жал. Торопливо обошла больного, в ужасе посмотрела на доктора.

– Ножевое ранение, характер внутренних повреждений не ясен, проверка и заживление на тебе. Работаем в паре, следи за моими движениями магическим зрением и указывай направление.

Хотелось напомнить, что мой резерв почти на нуле и я еще никогда не управляла действиями другого доктора, даже с полным резервом. У меня дрожали руки, внутри всё тряслось, мне было так страшно, но…

– Да, доктор, – выдохнула я, активируя магическое зрение и поднимая силовые нити.

Пациент погиб. Мы всё сделали верно, на удивление правильно и быстро, но сердце не выдержало. Оно просто остановилось, без каких-либо сигналов. Он умер, в момент, когда его уже зашивали. Просто умер. Я раз за разом ударяла в его сердце магическими импульсами, пытаясь снова запустить биение сердца, но оно не запускалось. Сердце навсегда остановилось, отдавая его душу в объятия смерти…

Потом, когда его, накрыв белой простынёй, вывозили из операционный, доктор Канаби с остервенением срывала окровавленные перчатки, а я стояла, несколько долгих вздохов, словно придавленная монолитной скалой.

– Проклятые драконы! Проклятые тёмные! – вдруг простонала доктор, – проклятые мёртвым лесом тёмные эльфы и прогнившие насквозь драконы! Как же я их ненавижу!

Это было единственным проявлением эмоций, которое позволила себе доктор. Уже в следующее мгновение, она сухо сказала:

– Вейгейрос, ступайте обратно в детское отделение, я к Главному Врачу.

Молча кивнула, вышла из операционной, уничтожила магией перчатки, нарукавники, халат, чепец, случайно разорвала резинку на голове и тяжёлые серебряные волосы рассыпались по плечам и спине, от чего ахнула сестра милосердия, но я, не обратив на неё никакого внимания, отправилась мыть руки. Вымыла руки раз, ещё раз, ещё и ещё…тёрла до красноты, и остановилась, лишь от прикосновения.

– Вас ждут дети, – с улыбкой сказала та самая медсестра, что позвала меня в прошлый раз.

Я кивнула и вытерла руки. Точно, дети. Нужно идти. Нужно. Если не я, им просто некому помочь. Эльфийские маги-целители оказались благоразумными и покинули столицу, может долг целителя и призовёт их вернуться, но вряд ли в ближайшую пару дней.

Из больницы вышла пошатываясь. На улице лил дождь, и несколько минут я стояла, подставив лицо холодным каплям. Небо над столицей плакало, а я не могла. Не было сил. Во мне словно не осталось ни чувств, ни боли, ничего…

У меня на руках умер младенец, я не успела спасти маленького мальчика, не смогла спасти мужчину, умерла молодая оборотница. Совсем ещё молоденька. Я занималась всеми детьми, делая обход детского отделения и раз за разом вырывая детские души из хватки Хель. Она лежала в последней палате, я не чувствовала её ауры и подумала, что девушка спит. И пока я добралась до последней палат, на постели лежал лишь её холодеющий труп. Родители не уследили за девушкой и она съела слишком много оборот – травы, что разрушило её ауру. Она была магом, а маги без ауры жить не могут. Если бы только нас было больше, если бы только я знала чуть больше – я бы знала, я бы пришла на помощь вовремя…

– Вейгейрос, – доктор Канаби вышла на порог лечебницы, – идите домой, Вейгейрос. До рассвета осталась всего пара часов.

Двое эльфов с целительной магией приехали в полночь. Пожилые, и потому в высшей степени уверенные в своей безопасности, остальные боялись. И я не могла их за это осуждать. Светлым эльфам всё ещё опасно здесь находиться.

– Вейгейрос, живо спать! – повысила голос доктор. – И да, вы сегодня молодец.

Я недоверчиво скосила глаза на доктора, на что она лишь улыбнулась и, кивнув мне в сторону парковой дорожки, ушла в больницу.

Откуда-то из груди вырывалось судорожное рыдание, но я сдержалась и шагнула в ночь. Холодную, промозглую, дождливую и тоскливую ночь. Ночь была темной и я осталась в ней совершенно одна. Хотелось вернуться в больницу. Туда, где я могла помочь хоть кому-то. Туда, где мы, целители, могли спасать чужие жизни, изгонять чужие страдания, облегчать боль и изгонять болезни.

Но вот я иду в промозглой тьме, без сил, без поддержки близки, без воли к жизни. Странное дело, выходя из дверей я отчётливо представляла себе как приду в свою комнату, обниму заждавшегося меня брата, шепну ему на ухо «прости», устало поем, искупаюсь в уже холодном ученическом душе и упаду на постель, проваливаясь в сон… но, отойдя на несколько шагов от больницы на меня с грузом могильной плиты упало осознание – я больше не та счастливая принцесса, единственным переживанием которой являлось лишь разрешат ли родители ей и дальше помогать простым гражданам в больнице или нет. Родители мертвы, старший брат мёртв, второй брат уже год как исчез и единственное, что не даёт мне полностью рухнуть во мрак отчаяния – синяя капля на груди. Мне есть куда идти, но так тошно возвращаться в дом, где тебя уже никто не ждёт, где никто не будет рад твоему возвращению. Я остановилась посреди дороги, над которой больше не горели фонари – просто не кому было запустить в них импульс, и вспоминала всё – возвращение домой, уход из замка в больницу, долгий сон, казнь родителей с братом, ночь революции. И абсолютная пустота воцаряется в душе. Нет сил на отчаяние, нет сил на оплакивание потерь, ни на что нет сил.

Я брела по тёмным улицам, с которых всё ещё не убрали мусор, пепел, битые стёкла, бутылки, и думала лишь о том, как же не хочется входить в тот абсолютно пустой дом. Но давила усталость, дикая и покоряющая вытесняла все остальные мысли о том, что мне надо искать брата, надо избегать прохожих и следить, чтобы на меня никто не обратил внимания. Перед глазами лицо роженицы, что со слезами смотрела на мёртвую дочь, мальчика, что умер за секунды до моего прихода, молодой оборотницы… и накатывало ощущение собственной слабости, несостотельности…

Я брела потерянно, и устало и даже не заметила, как наткнулась на бандитскую шайку. И пропустила сильный удар по голове.

Пришла в себя я лёжа на кровати в пропахшей чем-то ужасным, комнате. Голова гудела, горло болело, тело отказывалось двигаться. Что происходит? Где я, что со мной?

– И правда красотка, а я ему вчера не поверил. Молодцы, парни. – прогнусавил низкий мужской баритон где-то неподалёку и меня грубо потрясли за плечо.

– Эй, девка, пришла в себя? Вставай, красавица, сегодня наша собачья свадьба.

Свадьба? Лунная свадьба? Что это? Я приподнялась с пропахнувшей табачными травами постели, с недоумением посмотрела на вошедшего. Оборотень – шакал? Точно шакал – сравнительно небольшая голова, острый треугольный нос, непропорционально большие, торчащие в две стороны уши с туповатыми кончиками. Раскосые светло-жёлтые глаза. Едва заметные, но явно острые клыки. Невысокий, с тощими ногами, но огромным туловищем.

– Простите, – в горле першило, каждое сказанное слово отзывалось глухой болью, – собачья что?

– Свадьба. У тебя проблемы со слухом штоль? Вроде эльфийки таким не страдают.

Шакал решительно пересёк комнату, в следующее мгновение, оцарапав кожу, он схватил моё запястье, резко поднял, поставив на ноги. Ещё не совсем очнувшись от того удара по голове, с абсолютно пустым магическим резервом, я даже не осознавала происходящего.

– Сегодня пьём и празднуем, – сообщил всё так же держащий меня за запястье шакал.

И, пропустив вперёд себя нескольких соплеменников, всё так же не выпуская моей руки, направился на выход из комнаты.

– Да что вы? – голос совершенно сел. – Да как вы смеете?? Что вы себе позволяете??? Я никуда с вами не пойду, отпустите немедленно, я никуда с вами не пойду!

Он продолжал молча идти, ведя меня за собой. Я пыталась оказать магическое сопротивление, но пустой резерв не позволял мне применить хоть какое-то заклинание, упёрлась ногами в покрытый слоем грязи пол – упала и не смогла подняться. Проволочив меня несколько шагов по полу, оборотень самого незаконопослушного вида остановился. Молча поднял, убедился, что я стою на ногах и вновь схватив за руку, начал спуск вниз по кривой лестнице неизвестного мне места, предупредив:

– Ещё раз упадёшь – схвачу тебя за волосы и скину вниз. Я – главарь самой крупной преступной банды «Северный Крест». Тебе повезло. Мой человек заприметил тебя вчера вечером. Будь благодарна.

И мне вспомнилось вчерашнее столкновение с мужчиной преступного вида, что крикнул мне отойти. Это был он?

Перед глазами всё поплыло, в голову ударили сотни осколков, мне бы остановиться, просто передохнуть пару мгновений, но главарь упорно вёл мен вниз по лестнице и приходилось прикладывать массу усилий к тому, чтобы просто не упасть.

– Прошу вас, – это было так унизительно, что мне становилось тошно от самой себя. – Пожалуйста, – я впервые кого-то умоляла, как же это было отвратительно, – послушайте же… остановитесь, я вас прошу, мистер главарь банды.

Бандит остановился, шумно выдохнул и с недовольством, но всё же обернулся. Он был очень большим для своего вида, возраст около тридцати-сорока, злое лицо с ярко выраженными чертами клана шакалов, широкий разворот плеч, отвисший от разгульного образа жизни живот, грязные пальцы с обломанными ногтями, неопрятная и безвкусная, но судя по всему ранее бывшая дорогой одежда…

– Ну чё? – хмуро вопросил бандит.

– Я… – потрясённо глядя н него и в принципе не понимая, как разговаривать с такими представителями общества, – я… извините…

– Аристократка, – Главарь Северного Креста, демонстрируя презрение, выплюнул слюну прямо на пол, как-то совершенно невероятно издав при этом шакалий смех, – не нравлюсь, да?! А ничего, привыкай! Ты теперь ниже мусора, чистокровка. Так что будь благодарна мне за то, что я беру тебя в жёны.

И он захохотал, сотрясаясь от смеха.

Я испуганно отшатнулась назад и вжалась в перила, с ужасом глядя на оборотня – шакала. Только сейчас начала понимать, о чём говорил брат, ругая меня за поздние возвращения из академического госпиталя. Только в этот момент пришло осознание, что в моей жизни может произойти нечто подобное..

– Хватит вести трёп, – шакал больно дёрнул меня за раненную им же руку, – идём, парни хотят увидеть свою новую повелительницу.

Пальцы сами цеплялись за липкие от грязи перила, ноги не слушались, в глазах застыли злые слёзы. Главарь бандитов, дёрнув и не добившись успеха, зло развернулся ко мне.

Глава 11. Аромат

Парящие острова. Империя Огненных Драконов. Домен ДархарзНаследник Огненной Империи Драконов – Ишид лум Дархарз.

Он сидел за столом и снова пил вино. Кроваво-красное. Глоток за глотком. Это было особое вино, у любого существа оно начисто стирало память всего за один бокал, но…глоток, глоток, глоток и ничего. Любой позавидовал бы его способностям, но сам Наследник Огненной Империи Драконов ощущал лишь боль и нескончаемую скуку.

Дархарз отставил бокал с вином и вернулся к остывающему ужину – отрезал мясо от слабопрожаренного стейка, поднёс его к губам, вдохнул аромат крови, остановился. Какая-то мысль, странная, навязчивая, раздражающая инстинкты верховного дракона не давала покоя.

Его что-то беспокоило, возвращая мыслями к запаху гари, крови и скорби. Возвращало мыслями к столице Королевства Гейрон. Аромат, тонкий, едва уловимый за посторонними запахами, аромат ванили…

Некоторая смутная тревога по поводу выглядевшей слишком потерной и одинокой девушки. Отставив мясо, Наследник плеснул ещё вина в бокал, но пить почему-то не стал. Отставил бокал… мысленно прикинул список дел на вечер, и решил, что небольшая прогулка на континент эльфов роли не сыграют.

Взметнулось алое пламя, открывая пространственное окно и перенося Дархарза с Парящих Островов в столицу рухнувшего Королевства Гейрон.

Запахи, запахи, запахи…

Дархарз стол в холле больницы, ловя среди запахов дезенфицирующих заклинаний, спирта, лекарственных трав, стылого запаха болезни и кисловатой вони околачивающейся где-то тут смерти, её тонкий аромат ванили.

Совсем тонкий, едва уловимый, и всё же чувствовал, видел, следил, будто заворожённый. Будто сверкающая серебром нить запаха там, где она пробегала. Магически одарённая целительница, явно аристократка – спустя некоторое время понял Дархарз. Сделал несколько шагов и остановился, услышав разговор двух идущих по коридору мужчин.