Солонго. Том 2

– Будь внимателен, сынок!

– Сию!– захлебнулся от возмущения Куандык.

– Что? Что, милый?– глядя на него невинными глазами, спросил старец.

– Что происходит?! Приди наконец в себя! Что с тобой?! Из-за этих женщин ты потерял свой ум!

– Ничего такого, что было бы опасно для меня. Я просто погрузился в наслаждение, что за прекрасное кочевье! Что за девушки! Одна краше другой! Все сладкие, как мед!– мечтательно глядя на небо в проеме юрты сказал Сию.

– Что ты говоришь?! Какие девушки?!

– А что?– посмотри как они заботятся обо мне. Айзере… Гури Пери…

– Что?– не понял Куандык.,– если бы я знал, что ты здесь так раскиснешь, ни за что бы не взял тебя с собой!

– Тише, сюда идут Айзере и Солонго,– приняв беспомощный вид, сказал Сию.

Куандык прислушался, но ничего не услышал.Через минуту и правда полог распахнулся и в юрту вошли женщины. Старик закашлялся.

Они недовольно посмотрели на Куандыка, женщины явно невзлюбили его. Он не понимал, чем провинился, но Солонго сердито спросила:

– Ты что-то хотел от почтенного спутника?

– Зашел проведать,– сухо сказал Куандык.

Айзере подойдя к старику, нагнулась и громко спросила:

– Хорошо ли ты спал, дедушка? Не замерз?

– Да, девочка, хорошо спал, хорошо, горяченького чаю хочется…

– Сейчас, дедулечка, я принесу и чай, и лепешки с медом…

Куандык сглотнул слюну, а Сию посмотрел на него смеющимися глазами.

Уже собравшись выходить из юрты, он услышал, как Айзере говорит Солонго:

– Послушай, Солонго, может дедушка посидеть сегодня в гостевой юрте пока ты будешь принимать купцов, а то ведь я буду накрывать скатерть и подавать кушанья, а где я его оставлю, не с детьми же. Он в уголке посидит, правда, дедулечка?

Сию закивал головой:

– Посижу дочка, посижу, в уголке посижу…

Куандык, вздохнув, выбежал из юрты и опять пошел к мастерам в надежде, что там он сможет выпить чаю. Встретили его уже более радушно, как старого знакомого. Мужчины обсуждали производство особого лука, который перед смертью усовершенствовал Тархан. Потом разговор пошел в русло обсуждения торговли, все то, что готовилось на продажу и было заказано некоторыми купцами, все до последней стрелы забрал Оуюн Хаган, оставив только необходимое количество для обороны. Весной он также приехал лично и забрал часть освобожденных рабов чтобы пополнить свое войско.

К вечеру ожидался караван и все то, что было заказано купцами во время захода к ним во время осеннего кочевья, кузнецы заказы выполнили. Солонго сама строго следила за этим. Они ждали ее уже сегодня перед приходом каравана, она проверит все, раньше Тархан на словах договаривался с ними, в теперь Солонго приходила с Махой, которая в руках имела договор, читала им и потом проверяла. Так уже не скажешь, что ошибся,– мужчины посмеивались, что теперь эта женщина зажала их в тиски порядка. Куандыку становилось все более интересно и он, воспользовавшись паузой, решился спросить:

– Ну и как, вы довольны таким Главой Племени? Неужели и правда женщина может управлять людьми, мастерскими, договариваться с купцами? А как же если нужно идти в военный поход?! Нет такой женщины, чтобы понимала, как держать оборону, а тем более нападать!

– Да что ты!– отмахнулся от него кузнец, весь в саже,– Что она не знает, то Оуюн Хаган делает, решает все вопросы. Но она такая, что скоро и этому научится! А во многом она даже лучше Тархана. Вот он только мастерскими занимался, да военными походами, а она сделала специальные дни, когда можно прийти к ней и сказать, если что-то семье не хватает, ее сестра Маха все запишет и уже скоро все дадут, и войлок, и жир яка, и чай, если вдруг семья бедна. А вдовы вообще сейчас стали важничать, она их обеспечила всем необходимым, они могут и мужчин к себе не пускать, если будут за сиротами, или стариками смотреть. Некоторые помогают повитухе.

– А сама-то она не берет рабов для помощи? Как с детьми и юртой управляется?

– Нет, что ты?! Ей сами рады все помочь! Охраняет и советует ей во всем Бакыт и Самдан. А в юрте с ней живет сестра ее Маха и та, которую привез из похода Тархан. Персиянка. Она сейчас с твоим дедом возится.

Куандык замолчал, спрашивать больше было не о чем. Вскоре к ним подошли Самдан, Солонго и Маха. Самдан нес ее подставку для письма и низкое сиденье. Они все расположились рядом, мужчины подвинулись и предложили чаю. Солонго поздоровалась и обращаясь ко всем по очереди, стала зачитывать заказы, количество стрел, луков, кинжалов, сабель, кто и сколько заказал, пояснял то, что она не понимала Самдан, а Маха отмечала, сделан ли заказ. Куандык рядом наблюдал за этим. Ну и дела! Неужели такое бывает?! В его кочевье все было по-другому. Куандык отдавал приказы, люди, в основном рабы, работали из-под палки и надо было быть всегда настороже, чтобы не убили, или не подняли бунт. Куандык часто уходил в походы, промышляя разбоем, захватывал все больше товара, или рабов, которых потом перепродавал, обращал товар в монеты, а монеты в оружие. Так проходила его жизнь год за годом и слава о нем в Степи была самая плохая. Его боялись, дел с ним иметь никто не хотел. Куандык не задумывался об этом. Когда он узнал о том, что Оуюн пригласил Бадмажуная, он воспринял это скорее как приключение. Интереса особого не было, некоторый интерес узнать что-то новое пробудил в нем Сию. Видя неподдельный энтузиазм китайца и скорость, с которой он собрался, Куандык заразился этим и, всегда легкий на подъем и любознательный парень, охотно поехал к Оуюну. К тому же он, много слышавший о нем, всегда хотел подражать ему, хоть и не признавался себе в этом. Его зависть порождала ненависть к Оуюн Хагану, он старался мысленно обесценить его достижения. И сейчас, слушая мужчин, которые с почтением разговаривали с Солонго, он с одной стороны с интересом наблюдал за этим, с другой стороны поднималась волна острой неприязни к Оуюну. Да кто он такой?! Устои Степи были всегда такими, которые чтил и которым следовал он, Куандык! По этим законам жил и его отец, а именно то, что выживает и побеждает самый сильный и напористый! А Оуюн?! Откуда он взялся?! Говорят, что с ним борются шаманы, многие купцы им недовольны и хотят свергнуть его, но он уже много лет удерживал на своей голове высокую шапку главы Племени. Из- за него теперь приходится караванам, ведущим рабов, идти в обход. Гнев поднялся и он решил уйти. Ему нужно было побыть одному и пройтись вдоль реки. Отойдя немного, он, чтобы остудить свой гнев, набрав полные ладони холодной прозрачной воды, полил себе на голову и умыл лицо, вдохнул полной грудью и тряхнул головой, стараясь стряхнуть с себя мысли о Оуюне и его дочери. Слоняясь без дела по кочевью он увидел, как Сию вышел к реке в сопровождении девушки. Он опирался на палку с одной стороны, на руку девушки с другой. Ковыляя, подволакивая ногу они дошли до больших валунов и она что-то спросила. Сию мелко закивал головой и она расстелила на берегу покрывало которое несла на плече. Девушка была необыкновенно красива, а по сравнению со сморщенным Сию была, словно чудесный весенний цветок. Куандык залюбовался, но потом, отведя взгляд, подумал, что таких рабынь у них полно, он всегда мог выбрать любую, да и Сию предлагал, но старик всегда говорил, что он взял обет не сближаться с женщинами… А здесь… Что произошло? Где прежний строгий вечный Сию, мудрый и в каком-то смысле загадочный? Братья мало что знали о нем. На все расспросы он что-то отвечал, но они так и не поняли. Когда много лет назад в одном из первых своих нападений на караваны, Куандык захватил много товаров, а купцов обычно не трогали, отпускали и тех, кто путешествовал в составе каравана, еще пригодятся. Среди странников был Сию, он сдался, решил стать рабом. Куандык тогда удивился, ведь ему не нужен такой старый раб, но узнав, Что Сию умеет лечить все болезни, решил доверить ему здоровье брата. Сию потом благодарил, говоря всем, что благородный Глава Племени был так добр и великодушен, что даровал свободу ничтожному китайцу, чем сначала вводил в смущение парня, ведь он не неволил Сию! Но потом он и сам поверил в то, что спас старца. А теперь жизнь без Сию казалась невозможной, он хоть и не вылечил Ерсайына, но заменил им и отца, и Учителя. И вот сейчас он увлеченно разговаривал с девушкой, она улыбалась ему и Куандык вдруг испугался, что Сию захочет остаться и укол ревности сжал сердце. Он решил подойти. Когда девушка увидела его, то замолчала и явно напряглась, готовая защищать старца. Да что ей рассказал о нем Сию?! Он решил не отступать и решительно подойдя, сел рядом, стал бросать камешки в воду, стараясь привлечь ее внимание.

– Ты напугаешь птиц!

– При чем тут птицы?! Рыба может напугаться, а птицы нет.

– Если напугаются рыбы, то и птицы тоже,– настаивала она.

Куандык хмыкнул, ее слова еще раз подтвердили, что женщины глупы. А эта уж точно имеет такой же маленький ум, как у воон той птички,– подумал Куандык.

– Сынок, девочка сказала не пугать птичек, почему не слушаешь?– неожиданно слабым старческим голосом прошамкал Сию.

Куандык повернулся и пристально посмотрел на китайца. Глаза его были полуприкрыты, в них прыгали смешинки, что еще больше разозлило Куандыка. Он поднялся и не говоря ни слова ушел.

Уже когда день перевалил за полдень, вдали показалось облако пыли и в сопровождении небольшого отряда всадников в кочевье въехал караван. На краю встретить его собрались жители, вскоре по прямой дороге от своей юрты двигалась Солонго в сопровождении Махи, по обеим сторонам шли Бакыт и Самдан, оба при полном параде. А Солонго! Эта женщина не переставала удивлять его! Она медленно и важно шествовала, прямо глядя перед собой. Она была одета в простой, но очень дорогой расшитый шелковый халат. Темно-синий с вышивкой, видной только на солнце, такого цвета эфемерные узоры то появлялись, то исчезали, рубашка, цвета светлого золота, матовая и наглухо застегнутая на специальную пуговицу, весь наряд был подвязан прекрасной бордовой шалью с большими кистями. На голове была высокая вычурная шапка Вождя, надвинутая низко на брови, она была из тонкого войлока, покрытого бордовой тканью и расшитой сверкающими камнями по всему краю. Такого он еще не видел! Он застыл, заметив потом, что рот его приоткрыт, так захватила его неожиданная перемена в казалось бы обычной внешности женщины. И действительно, что было в ней особенного, кроме высокого роста, стройной фигуры и толстых тяжелых кос. Он задумался, нууу, еще конечно глаза, пытливо-проницательные… И улыбка, вдруг делавшая ее лицо беззащитно нежным… А так… Обычная женщина… А сейчас перед ним была дочь Оуюн Хагана. И она видно осознавала это. Дааа, а может и правильно он сделал, что назначил ее Вождем? Да нет, просто не было никого, а Племя без Вождя не может! Маха тоже была одета, как и положено дочери Оуюна, но при этом на ней было много разных украшений, она будто бы соперничала с Солонго, так показалось Куандыку, девушка поглядывала на сестру ревнивым взглядом. Солонго сосредоточилась на гостях. Купцы спешились и сгрудившись, предстали перед ней.

– Дорогие гости, приветствую вас в моем Кочевье, располагайтесь, омойте руки с дороги и пройдите в юрту,– мелодичным спокойным голосом сказала она.

Среди встречающих он не увидел Айзере, вероятно она была с Сию. Но двинувшись со всеми в сторону гостевой юрты, он увидел, что она руководила девушками, готовящими и накрывающие еду, то и дело входящими и выходящими из юрты. Еще несколько девушек наготове держали кувшины с чистой водой, чтобы путники смыли дорожную пыль и прополоскали рот. Организовано все было как нельзя хорошо, в его кочевье такого не было, он никогда не уделял должного внимание этикету и не придавал этому никакого значения. Вот и сейчас, с одной стороны он продолжал думать, нет, стараться думать как и прежде, с другой стороны не хотел признаться, что это нравится ему. Куандыку страшно хотелось присутствовать на приеме, но никто не приглашал его. Наконец показалась Айзере. Она вела Сию, опирающегося на неизменную палку, за ней шла Маха с подставкой и письменными принадлежностями. Кто-то позвал Айзере, она руководила процессом организации трапезы и она, поискав, кто же доведет Сию до места, наткнулась взглядом на Куандыка. Смятение отразилось на лице девушки и она, осторожно ведя Сию, все же подошла и пряча глаза попросила отвести дедушку внутрь юрты и посадить там в самый укромный уголок, недалеко от записывающей все Махи. Он с готовностью согласился и слегка пиная китайца в спину чтоб пошевеливался, повел его внутрь и расположился в указанном месте справа от небольшого, но значимого Алтаря. Куандык сел прямо за Сию, так он останется незамеченным. Вскоре освободившаяся Айзере присела рядом со старцем, следя за подававшими еду девушками, в любую минуту готовая встать и прийти им на помощь. Куандык весь превратился во внимание. Его интересовало все, и то, как Солонго ведет переговоры, и предмет этих договоренностей, а также то, как она, бессильная женщина сможет отказать купцам, ведь многие из них были наглы и напористы, а кое-кого он смутно помнил, возможно и сталкивался с кем-то на степных дорогах, ему хотелось остаться неузнанным и он надвинул шапку, которую к счастью не снял ранее. После обычных расспросов о том, как прошло путешествие и все ли здоровы,а также новостей из мест, которые они посетили, она приступила к деловым разговорам.

– Итак, хочу сообщить всем, кто заказывал какие-либо товары у наших мастеров, могут уже сразу погрузить их в повозки, а кто хочет заказать что-то, то все заказы мы запишем у наших мастерских, узнав у мастеров смогут ли произвести такое количество. Если у вас есть пожелания, скажите их мне сейчас, возможно так я смогу упредить вопросы еще кого-то из вас.

Воцарилось молчание. Купцы размышляли над услышанном. Затем один из них осторожно поинтересовался:

– Скажи мне, уважаемая Солонго, выпускается ли новое оружие? Я знаю, что перед тем как Тархан ушел к предкам, он разработал новый лук, по примеру старинного китайского. Он показывал мне его. Он удобен и легок. Научились ли твои мастера делать их и можно ли заказать их у вас?

– Кто ты? Из какого Племени?

– Я из Баргут , мое имя Азарга.

– Какой войско у тебя?

– Две сотни лучников.

– Для чего тебе оружие?

– С востока нападают воинственные Племена, да и разбойники не дают покоя.

– Подходи с утра к кузнице у реки, рассмотрю твой заказ.

Видно было, что купец с облегчением вздохнул и поклонившись, замолчал.

Дальше стали говорить остальные купцы, среди них были и те, которые прошлый раз, осенью, высказывали свое недовольство. Один из них, тот который хотел организовать разработки руды в местных горах, наблюдал, затаившись. Жоош, старый кыргыз, тоже обошелся несколькими фразами и больше не говорил о несостоятельности женщины, как Вождя, все будто бы смирились, но Куандык научился у Сию многому, также он слышал неслышимое уху простого человека. Он слушал плотный воздух, окружающий Солонго, там были мысли и намерения людей, собравшихся в этой юрте. Он подвинулся и увидел, что Сию прикрыл глаза, старец казался задремавшим, но Куандык хорошо изучил своего учителя, его расслабленная поза, прямая спина, развернутые кверху ладони, говорили ему об обратном. Видно Сию тоже слушал живой ореол из мыслей и чувств людей. Куандык осмотрел гостей. Все они хотели получить какую-то выгоду и это явно читалось, были и те, кто ненавидел Солонго, прислушавшись, он вздохнул и увидел, что были и те, кто желали ей смерти. Ну что ж… А вот и ее сторонники, с явным обожанием смотревший на нее молодой купец, Куандык почувствовал неприязнь к нему, вдруг ему стало противно его обожание. А вот еще один, внимательно наблюдавший за ней перс, он смотрел на Солонго добрыми глазами, но видно было, что так он относится не ко всем. Он периодически отводил от нее взор и впивался колючим изучающим взглядом то в Парсука, искателя невест, то в Жооша.

Наступил момент вручения подарков, Солонго с достоинством принимала их и благодарила, передавая Махе. Куандык отметил промелькнувшую мимолетную зависть в глазах девушки… Ах вот оно что… Хорошо, если это увидел только он… А так ведь можно и использовать это, настроив еще больше Маху против сестры и превратив ее в союзницу. Ерсайын бы, возможно так и сделал. Но Куандык был с Сию, который следил за ним и сразу образовавшаяся антипатия к Солонго порой сменялась немым восхищением, которое он старался стряхнуть с себя. Да и Сию… от него не могла быть секретов, он с легкостью читал все мысли и движения души своих учеников. Китаец никогда бы не позволил навредить Солонго, или ее Племени, он бы сразу лишил жизни Куандыка.

Все купцы стали расходиться, к Солонго подошел перс, которого отметил про себя Куандык, как ее друга, он поклонившись улыбался ей, протянув обе руки. Она тоже явно была рада видеть его. Он обратил внимание и на Маху, достал из-за пазухи удивительной работы птичку, висящую на золотой ажурной цепочке и с поклоном поднес девушке. Щеки ее зарумянились и голубые глаза засверкали как звезды, яркие губы приоткрылись и она завороженно посмотрела на подвеску, перс снова протянул ее девушке, она робко взяла и быстро посмотрела на Солонго, та еле заметно кивнула ей, Маха взяла подвеску и прижав к сердцу быстро упорхнула, оставив и подставку для письма, и рукописи, и принадлежности. Все купцы, шумно разговаривая, вышли, а Сию и Айзере замешкались, она старалась поднять старца, Куандык подоспел и они вместе подмышки подняли его, он заплетающимись ногами поплелся к выходу, а Куандык задержался и услышал краем уха:

– Ах, Хасан, я так рада тебе! Ждала тебя с прошлым караваном, удивилась, что тебя нет, думала, что с тобой что-то случилось!

– Солонго, я присоединился к каравану Жооша, потому что хочу пойти на Учение Бадмажуная, как только узнал о том, что твой отец пригласил его, так и подстроился. Я останусь у вас и пойду вместе с тобой к нему. А потом дождусь каравана Рашида и последую с ним дальше.

– Какая хорошая новость! Мне многое нужно рассказать тебе!

– У меня тоже много новостей, я жду тебя завтра в моем шатре. Приходи пораньше. А сейчас я пойду,– и перс поклонившись, ушел.

Солонго заметила оставленные Махой рукописи и подставку, осмотрела юрту и заметила Куандыка, рассматривающего алтарь.

– Эй, Куандык!– немного высокомерно окликнула его она,– что ты здесь делаешь? Разве я пригласила тебя в юрту с гостями?

– Я помогал привести моего деда. Потом неудобно было выйти когда все купцы расселись…– будто оправдываясь сказал он и разозлился сам на себя. Но раздражение не успело распалиться. Солонго продолжила более миролюбиво:

– Помоги, пожалуйста, отнести подставку в мою юрту, сестра оставила, одна я не справлюсь и, сгребая рукописи, пошла к выходу, не заботься пойдет ли он за ней. Куандык подхватил подставку, в другую руку взял низкое сиденье и пошел за ней. Они дошли до ее юрты с красивым пологом и странной маленькой пристройкой, он снял обувь у входа, устыдившись своих старых стоптанных сапог и прошел с ней через просторную, просто, но очень красиво обставленную юрту. Внутри никого не было, они прошли и она одернула полог, ведущий через небольшой сводчатый коридор в маленькую юрту, всю заполненную рукописями. В ней находился низкий топчан, большой баул, очага внутри не было, но отверстие, сквозь которое проникал свет было больше обычного, он увидел палку с крючком на конце, которой задергивают отверстие, когда идет сильный дождь, или снег. Здесь пахло рисовой бумагой, чернилами и чем-то неуловимо женским. Он потянул носом, прикрыв глаза. Прошел и остановился не зная куда поставить подставку и сидение. Она указала в угол. Куандык заметил на большом бауле развернутую большую карту, нарисованную на большой обработанной шкуре. Он подошел к ней и отвернул замявшийся край.

– Ого! Ты умеешь читать карту? Это военная карта, такую используют для завоеваний, откуда она у тебя?

Солонго смотрела на него, будто изучая.

– Я купила ее еще осенью в одном прилавке. Мне интересно где какие страны… Например Персия… Моя помощница, Айзере, которая ухаживает за твоим дедом персиянка, да и много освобожденных мной рабов из разных местностей, или даже стран. Я хочу знать где они.

– А я уж думал, что ты хочешь завоевать какую-то страну,– неловко пошутил Куандык.

– Это мужчины хотят все время что-то завоевывать, а я думаю, что свою землю нужно любить, а если любви столько, что все жители кочевья счастливы, то этот народ увеличится и еще и другие захотят присоединиться. Так всегда было, людям нужна забота. Не то сколько пастбищ есть у Племени делает его богатым.

– Племени нужно много земли чтобы было где пасти скот. Тогда оно и увеличится, а если земли мало, то людям не выжить, где ж тут забота?– продолжал настаивать он.

Солонго промолчала, желая закончить разговор.

– Благодарю за помощь, Куандык, ты можешь идти к своему деду,– холодно сказала Солонго и Куандык вспыхнул, как?! Она его выгоняет?! И вдруг безудержно захотелось остаться! Хотелось узнать почему она такая! Что таит ее ум? Неужели он такой холодный?! Но так не бывает! У женщин так не бывает! У них вообще ум, подобен уму маленькой все время без остановки щебечущей птицы. Разве знает она о чем поет? Но он вдруг понял, что она другая! Она совсем непохожа на всех тех женщин, которых он видел. Куандык замешкался и неожиданно для себя спросил:

– Солонго, у тебя такая интересная юрта! Я не видел прежде таких. Должно быть это удобно. Да и то, что ваши юрты стоят на помостах с колесами, тоже новость для меня. У тебя очень красивое кочевье.

Она вдруг оттаяла и улыбнувшись сказала:

– Это все мой муж, Тархан. Он кроме оружия все время что-то придумывал, все, что ты видишь, сделано его руками, и подставка для письма, и сиденье, даже подставка для ведер, да все, все придумал он!

– Да… жаль его… Я много слышал о Тархане. В Степи его почитали…

– Иногда ошибки дорого стоят.

– Я был на приеме купцов, видел как ты со всеми говорила. Трудно тебе быть Вождем?– не удержался и спросил Куандык.

– Иногда бывает трудно… Но у меня есть хорошие помощники. Один из них Бакыт. А еще Самдан. Да и вообще, мне всегда поможет мой отец.

Он встретился с ней взглядом и вдруг что-то внутри дрогнуло и он смутился, растерялся и в то же время ему показалось, будто что- то непреодолимое влечет его к ней. Целую гамму чувств пережил он, но они сменились и несли его куда-то с такой скоростью, как дикая жеребица по ночной степи, не разбирая дороги. Солонго продолжала молчать, вдруг она сказала:

– Куандык, может ты голоден? Все эти дни я была занята и никому не поручила заботу о тебе. Я должна была попросить кого-нибудь из девушек…

– Да, я голоден, но ты возможно занята.

– Ты мой гость, Куандык, сейчас я накрою скатерть, пойдем в большую юрту, я позабочусь о тебе.

Солонго пропустила его вперед, он чувствовал себя сковано в этою юрте, где везде чувствовалось пребывание женщин, ведь мужской половины сейчас здесь не было. Он осмотрелся. Все было чисто и очень аккуратно. На алтаре горел светильник, стоял букет цветов, над ним висела древняя тханка Зеленой тары, Божества, являющегося нежной заботливой матерью, защищающей от всех невзгод и исполняющей все желания. На самом Алтаре стояла статуя восьмирукой Богини с тремя лицами, она держала разные предметы в каждой из своих рук. Солонго быстро накрыла скатерть и поставила красивый кувшин, на очаге стоял котелок с водой, она молча заварила чай и достала блюдо с утренними лепешками, накрытыми чистой полотняной тканью. Наконец все было готово, она подала ему светло-зеленую полупрозрачную пиалу, неожиданно тяжелую, она заметила его удивление и сказала:

– Эта пиала из редкого камня, из таких пьют императоры и ханы. Я хочу поднести тебе ее. Я не уделила тебе, моему гостю, никакого внимания, прошу, прими ее от меня!– слегка наклонив голову и пристально глядя ему в глаза, сказала Солонго, подавая ему пиалу, в которую налила чай, ведь дарить пустую посуду нельзя! Это знали все жители Степи, иначе желаешь человеку пустую скучную жизнь. Чая она налила до самых краев, в нем плавали золотистые круги масла.

Куандык принял пиалу и, отведя глаза, неожиданно хриплым голосом поблагодарил ее. Видя его напряжение, она через какое-то время предложила выпить ему кумыса. Куандык, забывший уже что такое добровольная забота женщины, согласился и после второй пиалы, наконец расслабился. Но как только разговор стал более непринужденным, вернулась Маха с детьми и удивленно подняв брови, поздоровалась с Куандыком.

Уже близился вечер и он, попрощался, захватив подаренную пиалу.

Выйдя из юрты в синий степной вечер, он побрел туда, где ночевал накануне, там он оставил свои вещи. Сначала он просто сидел, крутя в руках пиалу и глядя на бескрайнее небо, на яркие звезды, загоревшиеся одна за другой. Уснуть долго не удавалось, перед его внутренним взором мелькали лица женщин, таких разных, которые были какое-то время его спутницами, но он никогда не воспринимал их всерьез, он не считался с ними, часто обижал и всегда вымещал свою слепую злобу, гнев часто обуревал его ум и в такие моменты он был неуправляем. Сию все эти годы старался научить его обуздывать себя, оставаясь в ясном уме, но, даже вроде стараясь следовать Учению, которое нес Сию, Куандык испытывал моменты неконтролируемой злобы и ненависти ко всему живому. В этом он сам себе напоминал отца. Куандык бывало, раскаивался, а вот жалел ли о содеянном его отец, он не знал… В те далекие годы когда он вступился за Ерсайына, он часто вспоминал отца, который был вспыльчив и непреклонно жесток, он осуждал его, давая себе слово никогда не быть таким, но потом забывал это и сам также поступал с людьми. Сейчас опять всплыло в памяти искаженное злобой лицо отца, крик Ерсайына и те лишения, которые перенесли братья, так что же, чем он лучше отца?! Ведь вот здесь, обычная женщина спокойно правит целым Племенем, без суеты и гнева, проявляет свою волю, но сохраняет достоинство и может даже признать свою вину, вон, подарила ему пиалу, хотя для нее он простой кочевник, гость, проездом следующий дальше. Проворочавшись почти до рассвета, он заснул тревожным сном, где почему-то сквозь пелену сна ощущал чувство вины.