Чужая дочь

– И не узнал тебя с новой прической… Так изменилась. Наслышан о том, что произошло у вас в семье, – я поджала губы, но промолчала.

В тот момент мой непосредственный начальник пожал плечами в извиняющемся жесте. Но я не осуждала, нет. Понимала, что он обязан был поделиться с отцом этой информацией. В конце концов, отец их главный конкурент на рынке.

– Нам нужна эта девушка для рекламы, – властно заявила Зорина, обращаясь не весть к кому из присутствующих. – Дочь Юмашева – лицо нашего продукта, это будет настоящая бомба!

– Соля не средство для вывода из игры конкурентов, – с леденящими нотками в голосе произнес Ян Валерьевич. – Отложим этот разговор, хорошо? Прежде всего она теперь моя сотрудница, и я должен провести с ней инструктаж.

– Мы подождем вас в переговорной, – Григорьев старший почтительно кивнул, и вместе с дамой удалился из кабинета.

Несколько секунд мы оба молчали. Ян Валерьевич смотрел на стеклянную закрытую дверь, едва не скрипя зубами не то от злости, не то от раздражения. Готова поспорить, что еще чуть-чуть, и взглядом он бы поджог этот офис.

– Присаживайся, – будто опомнился мужчина спустя некоторое время. – Обсудим твои рабочие задачи?

Глава 4

– Мне показалось, что у вас натянутые отношения с этой Зориной, – едва слышно произнесла я, когда рабочий инструктаж был закончен.

Ян Валерьевич откинулся на спинку офисного кресла и шумно выпустил воздух из легких, буквально опустошив их. Я смотрела на него, но не ловила на себе ответного взгляда, потому как глаза у мужчины были совершенно пустые.

– Папа с ней счастлив, остальное меня волновать не должно.

– Они вместе?! – на эмоциях воскликнула я, но тут же опомнилась. – Простите. От Риммы нахваталась видимо…

– Да всё в порядке, – уголки губ мужчины едва дрогнули. – Она была нашим пиарщиком. Большой профессионал своего дела. Пиарила не только фирму, но и себя в глазах моего отца. За полгода сумела перебраться в его дом.

– Она создает приятное впечатление.

– Властная тётка с замашками стервы. Да и старше отца на четыре года.

– Ого, – в тот момент я зауважала Ирину Константиновну еще сильнее. – Я так и не поняла, зачем им сотрудник для рекламной кампании. Можно найти хорошенькую модель и сказать, что она главный разработчик.

– Угу, а потом эта хорошенькая модель на презентации будет смеяться со слова «фича». Нет, есть что-то в их мысли, – мужчина нервно постучал колпачком ручки по столу, как будто обдумывая перспективы. – Но ты можешь послать эту затею далеко и надолго, никто принуждать не будет.

– Если честно, я не планировала сниматься ни в каких рекламных кампаниях. Я вообще съемки не люблю.

Григорьев замолчал, он что-то обмозговывал, но не торопился делиться мыслями со мной. Чем я была расстроена.

Хоть в мои планы и не входило становиться моделью, однозначно «нет» говорить я почему-то тоже не хотела. Кто знает, какие условия мне готовы предложить? От пары фотосессий от меня не убудет, а деньги сейчас ой как нужны.

– О нас заговорят, если твое лицо появится в рекламе. Но заговорят и о продукте твоего отца. Делать рекламу ему за свой счет… Ты была бы хорошим козырем. Прости за формулировку.

Я понимающе кивнула и только отмахнулась. Ничего криминального в словах мужчины не было. Я и сама понимала, что на эту роль рассматривают меня не из-за особенных навыков или красивого личика, а из-за громкой фамилии.

– Мне… мне сейчас не помешают деньги, – осторожно произнесла я. – Это правда. Поэтому я не спешу отказываться. Не бедствую, конечно, поэтому слепо соглашаться не стану, но вообще…

– Юмашев выгнал без копейки на кармане?

Я пожала плечами и на мгновение затихла. Тема была не самой приятной, и глаза все еще начинало щипать от слез, хотя казалось, что обиду я уже пережила. Обсуждать свои переживания с едва знакомым человеком ничуть не хотелось, но я почему-то заговорила.

– Отец не дал ничего. У меня были свои накопления. Откладывала с подарков, карманных расходов. Так что по миру не пошла, но моих запасов надолго все равно не хватит.

– Тогда обсудим условия?

Мы одновременно подняли друг на друга взгляды, едва заметно улыбнулись и кивнули.

Пока шли до переговорной, сердце стучало бешено, едва не выпрыгивая из груди. Конечно, мне было страшно и волнительно, но при этом и интерес возрос до небес. Я уже успела нафантазировать себе как снимаюсь в свете прожекторов, вижу свое лицо на всех билбордах, а на улице ко мне подходят за автографом.

Эти мысли вызывали пока что только улыбку. Я понимала, что реальность будет значительно отличаться от ожидания, но все равно была готова рискнуть. Хотя бы чтобы обзавестись деньгами.

В просторном светлом помещении за большим столом в полуметре друг от друга сидели Зорина и Григорьев старший. Они о чем-то мило ворковали, когда мы зашли, но стоило Яну Валерьевичу демонстративно прочистить горло, как они отшатнулись друг от друга на приемлемое расстояние.

– Пришли вдвоем… Хороший знак.

– Соля, насколько понимаю, ты готова рассмотреть предложение? Ничего, если я на «ты»?

– Конечно, ничего, Валерий Иванович, – смущенно улыбнулась я и заправила волосы за уши. – У меня нет навыков модели, но я быстро учусь и готова пробовать. Единственное, я бы не хотела, чтобы это мешало работе. Ну и реклама не должна быть основана на моей фамилии.

– Это даже не обсуждается, – дал согласие мужчина. – Ирина Константиновна, тогда изложите в общих чертах нашу задумку?

Женщина лучезарно улыбнулась и поднялась со своего места, чтобы посвятить нас с Яном Валерьевичем в тонкости рекламной кампании, придуманной незадолго до выхода на рынок программного обеспечения.

Если коротко, то компания занималась разработкой программного кода для медицинского оборудования. Ориентир был на частные клиники, которые использовали в своей практике современное и дорогое оборудование, требующее внедрения новых технологий.

В рекламных роликах и фотосессиях я должна была играть саму себя – девушку, которая была еще студенткой, но уже работала над разработкой такого серьезного продукта.

Такой ход позволял не только рассказать о том, что мы делаем, но и показать, что к работе привлекаются молодые и талантливые умы.

– Будет три рекламных ролика, несколько съемок, ближе к зиме само собой презентации, деловые ужины. Не так уж и пыльно.

– Вам не кажется это скучным? – Ян Валерьевич смотрел на открытый слайд презентации и явно не был доволен тем, что будет происходить с его проектом.

– Мы должны заинтересовать серьезных людей нашей разработкой, а не продать детский конструктор в пятисекундной рекламе на России Один между серией мелодрамы и выпуском новостей.

– Звучит интересно, – вклинилась я в разговор. – Мне кажется, хороший ход сделать акцент на том, что компания дает возможности молодым специалистам.

– Поснимаем тебя в стенах института, в какой-нибудь частной клинике, – Зорина накидывала варианты и фиксировала все на экране планшета. – Контракт будет примерно на такую сумму.

Когда женщина развернула планшет экраном ко мне, я округлила глаза и на всякий случай трижды пересчитала нули в цифре.

Конечно, я была рада такому предложению, оно бы сильно выровняло мое финансовое состояние. Однако в тот же момент внутри что-то больно кольнуло.

Подписав бумаги о работе в фирме, такую сумму я заработаю чуть меньше, чем за год. А здесь пара съемок, несколько презентаций – и вот у тебя на карте уже приличная цифра.

– На данный момент меня все устраивает.

– Вот и отлично, – Валерий Иванович облегченно выдохнул и даже улыбнулся. – А ты говорил, что у тебя в офисе моделей нет. Вон как быстро нашли!

– Повезло, – кивнул мужчина.

– Ян, забываю спросить. Как у тебя дела с Ликой?

Зорина совершенно невинно подняла взгляд на моего начальника, и впервые с момента нашей встречи я увидела ее истинное лицо и дьявольский огонь в глазах. Как будто она нарочно задала этот вопрос, наперед зная реакцию.

– Во-первых, Ирина Константиновна, не задавайте на работе вопросы личного характера. А, во-вторых, думаю, Вы прекрасно знаете, что с Вашей племянницей у меня отношения закончены.

Я едва удержалась, чтобы не округлить глаза от удивления. Так значит Ян Валерьевич состоял в отношениях с родственницей новой женщины своего отца?

Впрочем, ничуть не удивлена. Та расфуфыренная кукла, которая уговаривала мужчину не ехать в больницу, была точь-в-точь похожа на свою тетю что характером, что внешностью.

– Конечно, знаю. А вот что случилось, не знаю. Девочка никому ничего не говорит.

– А это уже не мои проблемы, – мужчина поднялся с места и учтиво кивнул присутствующим. – Теперь прошу прощения, но мне пора.

Следующей переговорную покинула Ирина Константиновна, сославшись на входящий рабочий звонок. Я тоже засобиралась, делать мне здесь было больше нечего. Однако Григорьев старший остановил меня.

– Ян рассказал мне о ваших с отцом разногласиях.

– Разногласия – не совсем точное слово, – сказала я с грустной улыбкой. – Вы не подумайте, что это всё нарочно: тест на отцовство, Ваша компания. Нет. Я знаю, что Вы главный конкурент моего отца, но мне просто нужна была работа в первую очередь.

– Я тебе верю, – быстро согласился мужчина и на минуту затих.

Он был погружен в собственные мысли и не смотрел на меня. Но почему-то я не спешила уходить, как будто ожидала, что он скажет что-то еще.

– Знаешь, я будто бы даже удивился. Нет в том смысле… Ты не похожа на своего отца, – наконец Валерий Иванович поднял взгляд на меня. – Я хорошо знал Надю. Ты вся в нее. Тактичная, умная, целеустремленная. А от Юмашева в тебе ровным счетом ничего.

– Он воспитал меня, – я пожала плечами.

– Не спорю. Но мне ли не знать, сколько времени занятые отцы уделяют своим детям? – с какой-то грустью мужчина посмотрел в сторону опен спейса, где в нескольких метрах от нас находился кабинет его сына. – Ты замечательная девушка, Соля. Смогла вырасти сильной, независимой, способной. Отец должен был гордиться, что имеет счастье называть тебя своей дочерью.

От боли и обиды я сильно прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться, и опустила взгляд в пол.

Такие слова мне всегда хотелось слышать от своего отца, но никак не от постороннего человека. Конечно, я была благодарна Валерию Ивановичу за признание и поддержку, но цены она для меня не имела никакой.

– В общем, Соль, если нужна будет какая-то помощь – финансы, поддержка, связи – что угодно, ты всегда можешь ко мне обратиться. Я помогу, чем смогу.

– Я Вам очень признательно, правда, – сказала, поднимая слегка влажные глаза. – Но у меня все в порядке. Я справляюсь.

– И обязательно справишься, я в этом не сомневаюсь. Идем. Уже успела познакомиться с офисом?

Валерий Иванович по-отечески положил руку мне за спину и открыл дверь переговорной, параллельно рассказывая о своем детище в виде уютного офиса.

Глава 5

– Больше о циклических алгоритмах на данном этапе мне вам рассказать нечего, – подытожил лекцию Ян Валерьевич и грациозно спрыгнул с края преподавательского стола. – Вопросы остались? Вот и отлично…

Пока группа закрывала тетради и доставала ноутбуки, мужчина пил воду из пластиковой бутылки и поглядывал на наручные часы, прикидывая, сколько времени осталось до конца пары.

– Так, задачи я вам в чат скинул, надеюсь, что свои варианты все помнят. У вас сорок минут. Можете отдохнуть и приступать. Юмашева, Сорокин, Будкина, ко мне.

Как по команде наша троица поднялась со своих мест.

Буквально на второй неделе обучения в команду разработки Ян Валерьевич взял еще двух ребят с потока. Это был Сашка – дизайнер-любитель, который разбрасывал свой талант на дешевый фриланс, и Ксюша – застенчивая девчонка с талантом фронт-разработчика.

Эти двое находились не под прямой опекой Григорьева, в офисе у них были свои лиды и кураторы. Ян Валерьевич только во время пар в институте подзывал их к себе, чтобы вместо бесполезных для нас задач обменяться парой фраз.

В это время я обычно скучающе ждала или заканчивала дописывать какой-нибудь несложный код.

– Ксения, и передайте своему начальнику, что за самовольности я его заставлю в клинике полы мыть, а не программное обеспечение разрабатывать.

– Хорошо, – девчонка скромно улыбнулась и залилась пунцовым румянцем. К юмору Григорьева она, кажется, начинала привыкать, но все еще смущалась большого начальника.

– Можете быть свободны. Соля, у тебя там что?

– Код работает, – как ни в чем не бывало произнесла я, открывая рабочий ноутбук. – Вараксин посоветовал переписать попроще, но пока не вижу смысла. Сюда легко будет прицепить ответвления.

– Не слушай его, он дурак, – буркнул мужчина, вчитываясь в строки. – Мне сказали, что ты пару багов за выходные нашла.

– Скучно было, – я пожала плечами. – Просматривала код.

– Молодец, похвально. Волнуешься?

Хотелось бы ответить что-то нейтральное и махнуть рукой. Но, набрав в легкие воздуха, я обессиленно опустилась на стул рядом с мужчиной.

Через неделю должна была состояться первая рекламная съемка. Пока только фотосессия в одной из клиник города.

К ней я усиленно готовилась, посещая косметологов за счет фирмы, работая с профессиональными фотографами и стилистами.

Однако все это не успокаивало, а только больше заставляло волноваться. Я думала, что буду стоять напротив камеры и красиво улыбаться. А мне рассказывали про позы, свет, самоподачу и еще кучу вещей!

Я волновалась.

– Да, – призналась честно. – Не хочу никого подвести.

– Брось. Ты фотографии едешь делать, а не код целиком переписывать. Да и к тому же потом в выходные корпоратив. Съездим, отдохнем, отметим твой модельный дебют.

– Я не планировала ехать.

– Это еще почему? – Григорьев глянул на меня как бы между делом, проверяя проделанную работу, а я поспешила отвести взгляд, чтобы не встречаться с ним лицом к лицу.

– Слишком много эмоций из-за этой съемки… Я хочу провести выходные после нее дома в тишине.

– Про коллективный дух что-нибудь слышала? – прозвучало с укором.

– Какой еще дух? У нас половина команды из других городов, Вы их сами в лицо не видели ни разу.

– Юмашева, – на выдохе произнес Ян Валерьевич и улыбнулся. Он всегда так делал, когда у него кончались аргументы. – Даже не начинай. Все едут. Код хороший, молодец. Потестишь пару штук до конца пары?

Я согласно кивнула, забрала ноутбук и поплелась за парту, где Кристина изо всех сил пыталась справиться с задачей собственными силами и знаниями Интернета.

На мое появление рядом подруга даже не отреагировала. Все ее внимание было сосредоточено на программном коде и покусывании нижней губы, которую, казалось, девчонка вот-вот съест.

Кристина выглядела воодушевленной, погруженной в процесс. Впрочем, как и весь поток. Появление Григорьева и его система обучения буквально творили чудеса со студентами.

Вместо того, чтобы клевать носом, все впитывали материал и ожидали момента, когда смогут продемонстрировать свои знания на практике.

Я был искренне рада за них. Но вот мой запал в последнее время почему-то поугас. Все чаще я грустила и ловила себя на мысли о том, что делаю работу из-под палки, только потому что должна.

– Соль, ты в порядке? – осторожно уточнила подруга, когда повернулась ко мне, чтобы спросить что-то по задаче.

– А? Да, всё хорошо. У тебя вопрос?

– Да. Вот тут какую функцию лучше применить? – и я в очередной раз отогнала грустные мысли и погрузилась в рабочий процесс.

Ровно в обозначенное время пара кончилась. Григорьев не задерживался в стенах института дольше, чем на несколько минут, так что все спешили скинуть свои задания и вместе с педагогом покинуть аудиторию.

– Давай покутим где-нибудь, а? – Кристина, размахивая пушистыми волосами во все стороны, обогнала меня и пошла спиной вперед, едва не сбивая с ног студентов и преподавателей.

– Крис, среда на дворе. Пять часов вечера.

– Среда – маленькая пятница! – я отрицательно качнула головой. – Да брось, Соля! Ты с этой работой стала совсем серая. Ходишь все время грустная, понурая, мы почти не общаемся! Когда сплетничали в последний раз?

– Мне сейчас и правда нелегко.

– А я тебя чуть-чуть развею. Ну?

– Ничего крепче чая в рот не возьму!

– Договорились! – подруга радостно повернулась вокруг себя и прибавила шагу, чтобы пробраться сквозь толпу студентов.

С Кристиной мы дружили с первого курса. Сначала я не воспринимала ее как подругу, мы были просто одногруппницами и хорошими приятельницами. Но с каждым днем общение становилось ближе и ближе.

А в какой-то момент девчонка написала мне с предложением посидеть в баре и поболтать, ее тогда бросил парень. Как-то так и завязалась крепкая дружба.

Эта дружба была действительно крепкой, проверенной обстоятельствами.

Когда месяц назад я оказалась на улице без семьи и практически без денег, старое окружение, состоящее в основном из дочерей друзей моего отца, отвернулось от меня, не поведя и бровью.

А Кристина приютила меня у себя, предложила помощь и подавала мне бумажные платки, пока я горько рыдала на ее кухне.

– Проходи, подруга. Ты прости, что у меня не убрано… Не готовилась к приходу гостей, – я вопросительно заломила бровь и уставилась на девчонку. – Прикинь, я бы так сказала?

Кристина залилась громким хохотом и сдвинула со стола целую башню из коробок из-под пиццы.

– Скидывай мусор с табуретки и располагайся. Я сейчас чай заварю.

Мы были совершенно разные, не похожие друг на друга, казалось, ни в одном аспекте.

Кристина плыла по течению, обожала творческий беспорядок и зачастую на утро не помнила, как уснула в квартире едва знакомого парня.

От ее образа жизни у меня иногда волосы на голове шевелились. Однако я не осуждала подругу. Это ее жизнь, и она вправе поступать так, как ей вздумается.

Бардак в кухне и новый парень каждую неделю не делали ее плохим человеком. Для меня она была все той же верной подругой, готовой прийти на помощь в любое время для и ночи. Если в это время она не в баре.

– Тебе черный или зеленый?

– Давай зеленый.

– Зеленого нет, будешь пить черный, – очень просто сказала подруга, закидывая пакетики в кружки. – Рассказывай, дамочка, что тебя так печалит? Все еще из-за отца горюешь?

– Это тоже, – согласно кивнула я. – Он ни разу даже на связь со мной не попытался выйти.

– Забей. Вычеркни его из памяти.

– Но он ведь мой отец…

– Ни в твоем зачатии, ни в воспитании он участия особо не принимал, напоминаю, – на моем лице появилась грустная улыбка, и я впрямь выбросила мысли об этом человеке из головы хотя бы на некоторое время. – Как с работой? Успела там зазнакомиться с каким-нибудь богатым айтишником?

– Я об этом даже не думаю… Да и в офисе полтора человека сидит. Причем каждый день новых…

– А Ян Валерьевич? Он такой красавчик! И не говори, что ты другого мнения!

– Он мой начальник, – тут же парировала я. – И преподаватель. И я вроде как виновата в его расставании с девушкой…

– Виновата не ты, а ее сучность и слабое сердце нашего несостоявшегося препода!

Я только пожала плечами.

С Григорьевым мне было… Как-то неловко, что ли. Я и впрямь ощущала свою вину в том, что произошло. Да и было чувство, что в команду разработки меня взяли не из-за навыков, а ради фамилии. Пусть она и сыграла здесь в обратную сторону.

– Он странный тип, – решила я поделиться с подругой. – Знаешь, иногда ведет себя так, как будто мы старые коллеги и на «Вы» общаемся только приличия ради. А иногда как будто вспоминает, что я его подчиненная и студентка, включает холодность.

– Типичный манипулятор и избегающий тип, – резюмировала Кристина с умным видом и подлила коньяк себе в чай.

– Ну тебя с твоими психологическими штучками.

Но мы обе по-доброму улыбнулись, и дальше разговор пошел куда проще.

Наверное, мне и впрямь нужно было выдохнуть, поделиться с кем-то тем, что тревожит, открыть душу.

Я ушла в себя, потому что мне казалось, что так будет правильнее и проще пережить все происходящее. Но сердце внутри ныло только сильнее всякий раз, когда я оказывалась в одиночестве.

А сейчас у подруги на кухне, заваленной мусором, я ощутила себя очень счастливой. Мне наконец-то стало хотя бы немного легче, и улыбка на лице была уже не вымученной.

– Я так боюсь фотосессии, – призналась честно. – Сказали, что там будут профессиональные модели на фоне изображать пациентов и врачей. А я буду в главной роли. Понимаешь? Они на фоне, а в центре я!

– Когда ты будешь в центре, на этих крыс силиконовых даже никто не посмотрит! Ты себя в зеркало видела? Секс-бомба!

– Крис, – я рассмеялась, прикрывая рот ладошкой. – Не говори ерунды. Нервничаю.

– Хочешь, я с тобой поеду? Буду смотреть на всех этих девиц так, что у них силиконовые губы в трубочку сложатся. Глядишь, и меня в кадр поставят. На десятый план… А что? Я могу со стеной слиться.

Подруга замерла в статичной позе, демонстрируя свои таланты, и я снова рассмеялась, чувствуя, как краснеют щеки.

– Спасибо тебе.

– Да брось. Кто-то же должен напоминать, что ты красотка, которой горы по плечу и море по колено. Вот увидишь, за тебя еще все модные дома драться будут! Откроешь неделю моды в Париже. Ты главное это, не зазнавайся и не забывай, кто с тобой на кухне сидел и слезы тебе вытирал.

– Я никогда не забуду твоей доброты и поддержки, – я прильнула к Кристине с объятиями и облегченно выдохнула.

Глава 6

– Так, Ассоль, ты готова? Через десять минут начинаем. Поправьте ей макияж! – молодая менеджер Юля бегала по площадке как ужаленная, раздавая указания.

Ее тревога передавалась мне, и если бы не Кристина, которая сидела на соседнем стуле и скрывала свое презрение за солнцезащитными очками, я бы точно с ума сошла.

– Может, кофейку? – протянула мне свою кружку подруга.

– Он у тебя с коньяком.

– С ликером вообще-то, – девушка понюхала на всякий случай, чтобы быть уверенной в том, чем она сегодня залила растворимый кофе. – Эта Юля такая кипишная… Ей бы тоже кофейку с коньяком. А лучше мужика!

– Крис!

– Ладно, ладно, – подруга безапелляционно подняла руки вверх и отставила кружку. – Посмотри в зеркало.

В отражении я увидела, как девушка подошла ко мне сзади и положила руки на плечи поверх медицинского халата, в который меня одели. Так Кристина один-в-один походила на заботливую мать, которая наставляла дочь перед важным шагом.

И пусть от этой «матери» пахло алкоголем, а глаза были красноватые от недосыпа.

– Ты просто невероятная красотка. Какие волосы, а как глазки блестят с этим макияжем. Я тебя просто не узнаю! Ты ровно такая, какой должна быть девушка с располагающей рекламы. Еще улыбка, и просто сразишь всех наповал.

– Думаешь? Я видела других моделей. Они такие красивые…

– Картинки они! Как под копирку все. Патлы наращенные, губищи огромные с коричневой помадой. Им только отделение пластической хирургии рекламировать.

Я не смогла сдержать улыбки и согласно кивнула.

Кристина осторожно поцеловала меня в щеку, чтобы не испортить макияж, и любовно посмотрела вслед, когда я поднялась со своего места, чтобы пройти в коридор к месту съемки рекламы.

– Так, Соля здесь. У нас минутная готовность! Что со светом? Почему мало света?!

Я вздохнула, прикрыла глаза и как мантру несколько раз повторила про себя, что все это ради денег и моей комфортной жизни. Немного потерпеть, а там будет легче.

За моей спиной появились пять моделей, которые должны были сыграть работников и пациентов больницы. Я старалась не смотреть в их сторону. Хотя бы потому, что чувствовала на своей спине их прожигающие взгляды.

– Отлично, кадр есть, работаем!

Стоило вспышке камеры щелкнуть первый раз, как у меня буквально кровь льдом схватилась. Сердце ушло в пятки, и, наверное, сама я стала белее медицинского халата, надетого на меня.

Свет светил так, что глаза слезились, несколько человек прыгали по площадке, расставляя нас на точки. Ежесекундно ответственная за макияж девушка тыкала в лицо пушистой кистью, щедро сдобренной пудрой.

– Девочки, не нужно так позировать, не перетягивайте на себя внимание. Соля, а ты наоборот откройся, расслабься. Поворачивайся на камеру, не игнорируй её.

Я с мольбой посмотрела в сторону, где стояла Кристина, но подруга только грустно улыбнулась, мол, модельный мир жесток.

Так продолжалось еще несколько мучительно долгих минут. Мной вертели как марионеткой, куклой с подвижными локтями и коленями. Командовали даже насколько прикрыть веки!

Я чуть не плакала, а фотограф по-прежнему оставался недовольным кадрами.

Но в какой-то момент что-то внутри изменилось. Я буквально почувствовала, как стало легче, и тело стало вести себя естественнее.