Просто фанатка

– Смотри, – велела я Филиппу, прикрывая глаза.

Произнесла заклинание, наполняя слова чарами, и толкнула их вперёд, в озеро. Раскрыла глаза и посмотрела не на дело рук своих, а на Филиппа.

Его лицо, озарённое трепещущим пламенем, то освещалось сильнее, то таяло в сумраке, но глаза – глаза его сияли. Широко распахнутые, они пораженно наблюдали за устроенным мной представлением.

Я улыбнулась и проследила за его взглядом, желая слиться с любимым в едином переживании прекрасного.

Сотканные магией огненные рыбы – небольшие, в две ладони величиной, искристо-красные, перламутрово-розовые и золотисто-зелёные, нырнули в неподвижную ледяную массу и брызнули в разные стороны, расходясь по озеру косыми лучами. Они удалялись всё дальше, то погружаясь глубже, то поднимаясь выше к поверхности, пока не достигли видимых пределов водоёма.

Затем закружились причудливыми спиралями в замысловатой игре друг с другом. Некоторые рванули вверх, оставляя воду. Описав дугу, они падали, с плеском разбивая зеркальную гладь, а за ними уже взмывали в воздух следующие, отправляясь в короткий полёт.

Кристаллы на сводах пещеры заискрили во всей своей полноте, разбрасывая яркие пятна, рассеивая тихий свет и наполняя пещеру невероятной красотой, сравнимой разве что с великолепием зимнего бала.

– Восхитительно! – выдохнул Филипп, завороженно наблюдая за чудесным зрелищем.

Он ещё долго смотрел перед собой, следя за игрой света, красок и тени, а после перевёл взгляд на меня.

– Ты восхитительна, – произнёс он с чувством, заставившим моё сердце дрогнуть и засиять ярче магических рыб.

Я наклонилась ближе, желая поймать его дыхание своим. Мы слились в поцелуе. Мои плечи горели там, где поверх рукава легли руки Филиппа. Я коснулась ладонью его груди, ощущая как гулко колотится принадлежащее мне сердце.

– Марта!

Звук собственного имени вырвал из прекрасного сна, в котором не существовало ничего естественнее нашего единения. Действительность казалась болезненно неприятной. Я притянула его обратно к губам, схватив за воротник рубахи, и это позволило удержать волшебный миг ещё ненадолго.

– Марта, мы… Нам лучше остановиться! – самообладание Филиппа снова взяло верх.

Я почти злилась на него за то, что в такие моменты ему удаётся удерживаться на самом краю благоразумия, потому что я хотела сгореть в пламени захлестывающей страсти дотла.

Филипп отвлёк меня, когда я уже открыла рот, чтобы высказаться по поводу ненужных условностей.

– У меня кое-что для тебя есть.

С трудом, но я всё же сосредоточилась. Усилием подавила жадное пламя, пока Филипп вынимал мешочек из внутреннего кармана мантии.

– Когда Григорий утром рассказывал тебе о наших приключениях, он сказал не всё. Конечно же, он ничего не скрывал, – поспешил объясниться Филипп, – просто ни Григорий, ни остальные не подозревают, что по ту сторону стены я обнаружил далеко не чулан. Это была другая тайная комната с артефактами, – делился он, раскрывая стянутый лентой шелковый край. – Догадайся, с какими?

Он выжидающе посмотрел на меня, а я задумалась, что такого удивительного сумел обнаружить Филипп, чем не смог поделиться с друзьями, но я, по-видимому, могла догадаться:

– Там были артефакты смерти?

– Именно.

Он кивнул на мою руку и я подставила ладонь. Уже в следующий миг под кончиком моего носа оказалось костяное ожерелье.

– Я не стал говорить парням о комнате, посчитав, что так будет лучше. И времени как следует осмотреться не было. Удалось захватить только это, – с ложной скромностью добавил он, явно довольный произведённым эффектом.

– Надеюсь, это не менее интересно, чем расческа Златовласки.

– Несомненно, – искренне протянула я, уже углубившись в осмотр предмета.

Ожерелье состояло из мелких птичьих костей разной величины, но все они совершенно точно принадлежали ворону. Я была знакома не только с внешним видом птицы, но и внутренним её содержимым и потому могла утверждать с уверенностью.

В костях были проделаны узкие продолговатые отверстия, похожие на игольное ушко. Вместе их держали пепельно-белые заговоренные волокна, похожие на нить, но полупрозрачные и лоснящиеся.

– Седые волосы королевы червей, – вынесла я заключение, не обратив внимания на скривившееся в отвращении лицо Филиппа.

Замок ожерелья представлял собой простое, но добротное металлическое крепление.

– Посмотрим, что пишут, – с разгоревшимся любопытством поднесла я бирку ближе к глазам и зажгла над головой яркую сферу, чтобы разобрать убористый почерк.

«Ожерелье ворона» – гласило название артефакта, предварявшее описание. Далее шло следующее: «Внимание! Артефакт запрещенной магии. Способен обратить в ворона надевшего его. Развоплощение происходит посредством снятия предмета. Оборот может сопровождаться побочными эффектами: рвотой, головокружением, зудом в носу и других отверстиях. Также нельзя исключать невыявленное пагубное влияние. Ношение крайне не рекомендуется».

– Что думаешь? – спросил Филипп, когда я закончила читать.

– Очень хочется примерить, – честно призналась я.

Желание возникло, стоило ожерелью оказаться в руке, глупо было это отрицать.

– Я так и думал. Но не уверен, что это хорошая затея, – озабоченно произнёс мой сердечный друг, коснувшись тонких косточек пальцами. – Вдруг ты его наденешь и улетишь. Останешься птицей навсегда.

Я немного поразмыслила над опасениями Филиппа.

– Да, мы не можем с уверенностью отрицать такую вероятность – этот артефакт мне незнаком. Судя по устройству замка расстёгивает его человеческая рука. То есть, при обращении должен быть тот, кто снимет артефакт с птичьей шеи. А значит, птица должна даться в руки, иначе на что рассчитывать?

– Я тоже размышлял об этом, – кивнул Филипп. – Но, может быть, птицу, или следует сказать: мага обращенного пернатой, удерживает особое заклинание, наложенное тем, кто должен снять ожерелье? Или есть другой нюанс развоплощения. В бирке не указано, сохраняется ли искомое сознание после оборота.

Филипп рассуждал верно. Если после превращения у птицы оставалась память о себе прежней, то она сама могла прилететь к тому, кто должен снять ожерелье. Но уверенности в этом не было. Возможно, сознание исчезало, и тогда должен был быть другой способ привлечь или поймать птицу, чтобы снять украшение и позволить магу вернуться в человеческий облик.

Мы оба задумались, размышляя над возможными осложнениями.

– Давай подыщем заклинание, чтобы я не упорхнула слишком далеко и надолго.

– Ты точно хочешь его надеть?

– Почему бы и нет. Выглядит достаточно безобидно, пусть и замысловато.

– Согласен. Но, может быть, мы поэкспериментируем на ком-то менее важном?

– На ком?

– На мне.

Я фыркнула, не удержавшись:

– Нет.

– Почему это?

– Это может быть опасным.

– Тогда и ты его не надевай! – рассердился Филипп. – Что я буду без тебя делать? Я жить без тебя не могу! – в порыве выпалил он, понял, что сказал, и затих смущенно.

– Как и я без тебя.

– Ты придумаешь, как меня вернуть, если что-то пойдёт не так. А мы можем и не догадаться, – порозовев от моих слов, пробубнил Филипп, имея в виду себя и друзей.

– Хорошо, давай разберёмся с этим не торопясь. Не думаю, что его скоро хватятся, – кивнула я на ожерелье.

Это удовлетворило Филиппа.

Духи! Ему всё же удалось отвлечь меня от поцелуев.

Глава 5 Марта

Некоторое время спустя Филиппу всё же удалось убедить меня, что первым наденет ожерелье.

Приступив к обсуждению деталей грядущего испытания артефакта, мы ударились в напряженные дебаты о том, кто станет подопытным. Иногда такие разговоры кончались непродолжительными, но пламенными спорами.

Я – очевидно – предлагала на роль кролика себя, подкрепляя свою точку зрения следующим аргументом: подарок, прежде всего, предназначался мне и я горела желанием его опробовать. К тому же, – добавляла я следующий довод, предмет не сулил прямой угрозы, о чём однозначно свидетельствовала бирка.

Филипп ловил мои слова и тут же оборачивал их против меня.

– Вот-вот, – нежно сжимал он мою ладонь, пока мы прогуливались вдоль припорошенной снегом тропинки, поскольку хотели обсудить наши планы будучи уверенными, что нас не подслушают, а заодно насладиться ясным небом над головой. – Если ожерелье не опасно, то я вполне могу надеть его первым. Как только ты проверишь, что именно происходит и вернешь меня обратно в человеческий облик, можешь сразу надевать сама.

Я хмурилась. От меня поднималось лёгкое облако пара.

– И не нужно кипятиться, – примирительно произнёс Филипп, неожиданно поцеловав меня в щёку. – Ты и сама знаешь, что гораздо умнее и сильнее, и точно сможешь лучше справиться с любой неожиданностью, если такая возникнет во время перевоплощения.

И невинно заглянул мне в глаза.

– Твои навыки манипулятора становятся всё лучше, – подметила я – сердиться на него было просто невозможно.

Парень озорно улыбнулся и снова меня поцеловал.

Разговор пришлось ненадолго прервать. Ствол дуба был не самой удобной опорой, но именно здесь нас захлестнула очередная волна страсти. Мы слились в упоительном поцелуе, ощущая единое тепло, сшивавшее тела огненными нитями.

Мне не нужно было пользоваться стихией, чтобы согреть нас в погожий мартовский день, когда сугробы стояли ещё высокие. Жар наших тел ярко раскрасил щёки багровым, сделав их единственными пёстрыми пятнами среди грязно-белого и тёмно-коричневого пейзажа только наметившейся оттепели.

– К тому же, я нашел заклинание привязки, – успел произнести он, когда наши губы разомкнулись на мгновенье, чтобы мы могли глотнуть воздуха.

Хитрый расчет сработал – я отвлеклась.

– Правда?

Филипп извлёк из кармана сложенный лист бумаги и протянул мне. Я вчиталась в строчки, тщательно проходясь по переписанным примечаниям и сноскам.

– То, что нужно!

– Знаю, – довольно протянул он с чувством лёгкого превосходства.

Я тоже искала подходящее заклинание, но ему удалось сделать это первым. И он, несомненно, гордился этим.

– Попробуем прямо сейчас? – я не видела смысла откладывать дело в долгий ящик.

Мы разошлись на расстояние пары шагов и я произнесла нужные слова и направила на него раскрытую ладонь, из которой потянулась тонкая полоса пламени. Достигнув Филиппа, огненная лента обвила его спиралью, закрутилась вдоль туловища, а затем растворилась в воздухе, будто и не было.

– Проще простого. Твоя очередь, – протянула я Филиппу листок.

– Не нужно, – хитро улыбнулся он, блеснув краешком зубов.

Я вспыхнула.

Он обманул меня!

Впервые действительно обвёл вокруг пальца! Вот же!

Духи!

Расчет был прост до смешного. Филипп отлично выучил мои привычки. Я всегда пробовала незнакомые чары первая. Мы не обсуждали это, но всё и так было ясно – я предпочитала быть полностью уверенной в том, как поведет себя магия, прежде чем ею воспользуется Филипп. Это исключало любую непредсказуемость, которая, в свою очередь, могла навредить Филиппу. И сегодня я сделала то же самое, не ожидая подвоха!

А Филипп не постеснялся этим воспользоваться. Теперь он был привязан ко мне, а значит, стал отличным подопытным.

Всего лишь немного, но он обошел меня!

Я опасно сощурилась.

– Не играй со мной.

– Иначе что? – мурлыкнул парень вызывающе, но чувство, вложенное в голос, было до того томным, что мне тут же захотелось отвесить себе затрещину, чтобы держалась крепче.

Мы схлестнулись взглядами.

– Ну хорошо. В этот раз будь по твоему, – уступила я, признавая его победу. – Только знай: в следующий раз я буду осмотрительнее.

Филипп беспечно пожал плечами, словно не понимал о чём я, выбрался обратно на тропинку и протянул мне руку. Я, конечно же, потянулась навстречу.

На самом деле, чтобы он ни сделал, это не могло задеть мою гордость. Причина была проста – я сдалась ему данным-давно.

***

Мы дождались свободного дня и скрылись от друзей в подземельях, якобы отправившись на очередное свидание. Этот повод был единственным способом остановить Григория неустанно следовавшем за мной повсюду.

Среди многочисленных помещений, скрытых глубоко под землёй, мы выбрали для испытания ожерелья небольшую комнатку. Пара пустых ящиков, несколько изъеденных мышами пустых мешков – вот и всё, что здесь можно было отыскать. Было похоже, что когда-то место использовалось для хранения зерна.

Другим преимуществом являлись низкие потолки и закрытые вентиляционные каналы. Небольшие квадратные отверстия перекрывали железные прутья крест-накрест.

Мы также принесли с собой «жердь». На её роль сгодилась переносная треножная вешалка, часто прятавшаяся в прихожей за входной дверью. Мы посчитали, что нужно было позаботиться о том, куда бы мог устроиться ворон.

Я плотно прикрыла дверь и обернулась к Филиппу, установившему вешалку в стороне.

– Готов? – он кивнул, вытащив на свет ожерелье. – Еще не поздно передумать? – «и уступить место мне».

Я заметила волнение парня – он явно переживал. Я была совсем не против, если бы он изменил решение в последний момент. Твёрже сцепив челюсть, Филипп мотнул головой и надел на себя костяное украшение.

Стоило цепочке застегнуться на его шее, как он исчез! Вернее, я увидела, как прямо на моих глазах на пол упала одежда. На миг всё замерло, а потом в куче тряпья возникло копошение.

Я уже была рядом и помогла ворону выбраться наружу. Стоило ему освободиться, как необычно крупная птица надрывно каркнула и неуклюже порхнула в угол, стремясь избегнуть моих рук.

Я не торопилась его ловить, чтобы зря не пугать. Было не ясно, сохранил ли новый облик память Филиппа, но это должно было выясниться совсем скоро.

Немного покружив по комнате, ворон, как мы и рассчитывали, примостился на верхнем изгибе вешалки, предназначенном для шляп. Он уставился на меня, развернув голову под углом. На черной оперенной шее белело костяное ожерелье.

– Филипп? – позвала я. – Филипп, это я, Марта. Ты меня узнаешь?

Ворон снова дернул головой, изменив угол наблюдения – теперь он таращился на меня другим глазом. Да, не слишком похоже, что человеческая память сохранилась, но делать выводы всё же было рано.

– Филипп, – попробовала я ещё раз, говоря тихим тягучим голосом в попытке вселить в птицу спокойствие: – Я – Марта. Помнишь меня? Твоя девушка. Мы с тобой решили попробовать испытать артефакт и поэтому ты обернулся вороном. Попробуй вспомнить, если получится, как долго мы спорили, кто попробует первым.

Я сделала небольшой шажок вперёд, ближе к птице. Та снова дёрнула головой, но встревоженной не выглядела.

– Филипп, я волнуюсь, – старалась я как можно чаще повторять его имя и в то же время давала ему слушать свой голос. – Филипп, мне было бы гораздо спокойнее, если бы я знала, что ты меня помнишь.

Я подняла руку, согнув её в локте, и постучала пальцами по предплечью, будто бы приглашая ворона занять другую «жердь».

– Ну же, Филипп. Дай знать, что ты меня понимаешь.

Ворон немного покрутил головой и вспорхнул. Он подлетел ко мне и резко впился острыми коготками в руку. Боль была ощутимой, но я её проигнорировала.

– О, Филипп, ты просто прелесть, – улыбаясь, хвалила я ворона. – Ты такой молодец, – легкими касаниями я провела вдоль шеи птички, – тот закряхтел: моя похвала ему, похоже, нравилась.

Ухватившись за застежку, я расстегнула ожерелье. Ещё мгновенье, и рядом со мной возник парень.

Без одежды.

Я улыбнулась шире.

– Отвернись! – скомандовал Филипп, но видя, что я не очень-то тороплюсь слушаться, вместо этого впиваясь взглядом в изящную косточку его ключицы, схватил меня за плечи и развернул сам. – Дай мне минуту, и не вздумай оборачиваться.

Он неплохо представлял ход моих мыслей, но смущать его я не стала. Филипп всё равно принадлежал мне, и придет время, когда я смогу рассмотреть всё, что хочу, но до этого придется обождать, раз уж Филипп чувствовал себя неловко.

– Всё. Можешь поворачиваться.

Филипп обулся, ещё не успел надеть жилетку и сюртук, представая передо мной в штанах и рубахе, первые пуговицы которой остались расстёгнутыми. Он выглядел слегка растрёпанным от того, что пришлось одеваться в спешке, но, духи, как же ему шло!

К тому же он смущенно краснел.

Не сдержавшись, я подошла ближе и обвила его шею руками.

– Ты такой красивый.

– Ты не устаешь мне это повторять, – фыркнул он, скрывая удовольствие от моих слов за насупленным видом. – Осторожней, я могу подумать, что лучше меня никого нет.

– Именно так, – закивала я с готовностью и потянулась за поцелуем.

Филипп не сопротивлялся. В голове у меня окончательно поплыло и я не заметила, как нырнула руками под выправленную рубашку. Кончики пальцев коснулись горячего тела.

– Марта!

Раздосадованная совсем слегка, я убрала руки и заглянула в глаза Филиппу с самым невинным видом.

– Когда? – спросила я, и он меня прекрасно понял и оттого покраснел ещё сильнее.

– Ты и сама прекрасно знаешь, – скомкано ответил он. – Когда я смогу назвать тебя женой.

Я печально вздохнула. До этого ещё предстояло сладить с Серафимом Никифоровичем.

– Ладно, – с нескрываемым разочарованием в голосе ответила я, но решила переменить тему и не портить нам обоим настроение: – Каково это – обернуться вороном?

– Довольно любопытный опыт. Я знал, что являюсь Филиппом, но крылья и обострившиеся чувства серьёзно сбивали с толку. И всё же отлично понимал, что напуган и растерян потому, что обратился птицей. Тебя я прекрасно помнил.

– Тогда моя очередь, – я потянулась за ожерельем, убранным в карман платья.

– Подожди, Марта, – Филипп перехватил мою руку, останавливая. —Ты перевоплотишься и узнаешь меня – это мы с тобой уже выяснили. Что дальше?

– Я бы хотела полетать над академией, – об этом я подумала сразу, как только появилась возможность получить крылья.

– Тогда давай тщательно подготовимся. Уйдём подальше, может быть, в нашу беседку, а лучше заберёмся ещё выше. Не будешь же ты обращаться прямо во дворе академии? – он замялся. – Сейчас тебе нет необходимости его надевать.

Филиппа явно отчаянно смущал вопрос наготы.

– Кстати, как работала привязка? – поспешил он продолжить, не давая мне возможности поспорить о том, чтобы примерить ожерелье сейчас.

– Прекрасно. Я чувствовала связь с птицей так же хорошо, как с тобой всю неделю.

– Я бы тоже всё-таки хотел сделать привязку. На всякий случай, – добавил он.

Густо покраснев, Филипп отвёл взгляд, подхватил жилет и занялся собственным видом.

– Я подумаю, – спрятав улыбку, ответила я.

В привязке, похоже, не было никакого смысла, но оказалось, что очень приятно знать, где находится Филипп, когда бы мне ни захотелось. Всё время, пока работало заклинание, я безошибочно отыскивала его в любом уголке академии. Я подозревала, что и он хотел иметь ниточку, всегда приводившую ко мне.

К этому заклинанию существовали контрчары, но об этом ни один из нас не заговорил. Я точно не собиралась отказываться от роскоши знать, где находится Филипп. И даже если бы он посчитал нужным снять магию, не могу поручиться, что не наложила бы заклинание повторно. В тайне от моего совершенства.

Глава 6 Марта

Все приготовления были завершены к следующему дню. Филипп наложил на меня заклинание привязки. Внимания Григория можно было не опасаться – мы отправились в путь спозаранку, как только распахнулись двери академии. Маг земли наверняка ещё досматривал последний сон.

Мы решили подняться на скалы, оставив за спиной все беседки из предосторожности. С трудом преодолев несколько сотен метров вверх по жирной вперемешку с талым снегом грязи, обоим стало очевидно, что опасения быть замеченными выглядели если не смехотворными, то по меньшей мере напрасными: вряд ли нашлись бы желающие подняться по бездорожью, да ещё в такую рань.

Изрядно вымотанные, мы достигли вершины с чувством неимоверного облегчения. Укромное место, где я могла бы опробовать перевоплощение и немного полетать, представляло собой углубление в скалах с отвесной стороны. Такие обычно называли орлиной полкой.

С тропинки перешеек, уводивший на полку, был едва заметен – его перекрывала покосившаяся глыба. В тёплое время года пушистые колтуны трав обильно усеивали кряжистую возвышенность, начисто лишая возможности рассмотреть проход. С приходом же холодов, когда некоторые секреты становились заметнее наблюдательному глазу, пропадали желающие мерзнуть на холодном ветру.

Осилив скользкий спуск на полку, мы бросили вещи, чтобы немного передохнуть и насладиться впечатляющим зрелищем. Солнце только показало круглый бок из-за пик, щедро мазнув огненной кистью сереющий после ночи пейзаж. Горная гряда в отдалении вспыхнула оранжево-красным маревом.

Отсюда открывался чудесный вид на ущелье. Академия осталась позади, далеко внизу и была не видна. Перед глазами возвышались зубастые горы, не снимавшие снежных шапок круглый год. Левее виднелась река, змеившаяся по хребтам и долам. Она пересекала нагорья поперёк, до самого озера у подножия замка, и так же легко, развернув шумные воды, уносилась дальше на юг.

– Мне не терпится распахнуть над этим великолепием крылья! – не тая упоения красотой, произнесла я, легко сбросив туфли и схватившись за пуговицы платья.

Филипп поспешно отвернулся.

– Надеюсь, ты не забудешься и не улетишь слишком далеко, – произнёс он будто шутя, но я уловила скрытые нотки волнения в голосе.

Я уже сбросила одежду и собиралась надеть на себя ожерелье. Помедлила, отложила украшение в сторону и подобралась к Филиппу сзади. Крепко обхватила руками, прижавшись со спины.

– Марта! – вздрогнул он и смирно замер, понимая, что извернуться из моих объятий будет не с руки, ведь тогда он может увидеть мою наготу.

– Я не забудусь. Они, – мотнула я головой в сторону гор, – и вполовину не так прекрасны, как ты.

Я поцеловала его в щёку, довольная, что одинаковый рост позволяет мне дотянуться. Отпрянула, надела ожерелье и взмыла в воздух, оглушительно прокричав уже вороницей.

Невероятные ощущения захлестнули меня с головой! Я скользила вдоль ровных скатов ветра, перетекавших один в другой, менявшихся, встававших дыбом; вела крылом и падала вниз на следующую плоскость, а после давала себя подхватить внезапным порывам, чтобы унестись ввысь.

С невероятной быстротой ветер увлекал вперёд, позволяя увидеть громаду тысячелетних великанов под самым клювом. Я пролетела над пиками, касаясь снега крылом, и рухнула сорвавшимся с высоты осколком в стремнину, заглядывая туда, куда не ступала нога человека, снова оглушительно каркнула, сотрясая эхом вершины.

Я чувствовала, будто купаюсь в солнце, пока ветер нежно перебирает мои перья, давая почувствовать единое дыхание мира.

Ястребов и орлов я не боялась. Как и Филипп до меня, я оказалась крупнее обычной птицы и всё так же ощущала подвластную мне стихию. Стоило хищникам немного приблизиться, я слегка подпалила им перья. Не успокоилась, пока не достала их всех, заставив на время укрыться в гнёздах. Сегодня небо принадлежало мне.

Немного насытившись свободным полетом, я направилась к академии. Облетела такой знакомый и вдруг едва узнаваемый замок по окружности, заглянула в пустующие кабинеты сквозь стёкла. Впервые просторные комнаты показались мне тесными клетушками. Разве можно сравнить ширь неба с крошечным пространством, заключённым в толстые стены?

Я слетала к озеру, просвистев над самой поверхностью и пустив рябь, и повернула обратно. К Филиппу.

Он ждал меня на скале, вглядываясь вдаль. Я подлетела, шумно хлопая крыльями и роняя перья.

– Слава духам, – произнёс он, подставляя мне руку. – Я уже стал переживать.

Филипп расстегнул замок ожерелья и отвернулся.

– Меня долго не было? – пылая радостью, спросила я.

– Около часа. Я наблюдал за тобой, пока ты носилась над пропастью. А после ты ненадолго исчезла.