Глаза, в которых я тону

От изучения графиков через два часа меня оторвал звонок мобильного телефона.

– Алло, – устало бросил я, приняв вызов.

– Не знаю, где ты, наверное, с этой своей шлюхой-секретаршей, а может, еще с какой, – тут же начала визжать Виталина, – но хочу поставить тебя в известность: я наконец-то беременна.

Я замер. Чего-чего, а подобной новости сегодня я не ожидал.

– Ты уверена? – наконец выговорил я.

– Да! Думаешь, почему я вчера не пила? Меня тошнит каждое утро уже вторую неделю, но ты ведь этого не замечаешь, потому что не спишь дома, – огрызнулась она. – Я только что от врача. Беременность семь недель.

– Поздравляю, – сухо сказал я и добавил: – Сейчас приеду.

Отключив мобильник, я закинул руки за голову и закрыл глаза. Два года я с нетерпением ждал этой новости, но теперь, когда Виталина оказалась беременной, радости не испытывал. Вообще ничего не испытывал. Лишь на губах догорали поцелуи Аси.

Глава 9

Сейчас

Ася

Предавшись воспоминаниям, я не заметила, как прошел полет. И вот самолет уже шел на посадку.

Мишка так и не проснулся, даже когда пришла пора выходить. Я подхватила его на руки, краем глаза заметив, как Воронов дернулся, чтобы самому взять сына. Я с такой силой прижала Мишку к себе, что он недовольно заворочался. Воронов верно оценил мое движение и процедил сквозь зубы:

– Да не отниму я его у тебя, глупая девчонка, иначе зачем бы позволил тебе прилететь сюда?

– Извините, – прошептала я, покраснев, кажется, до корней волос.

Воронов пошел на выход первым, а я с Мишкой следом.

Мы быстро прошли все процедуры – их, можно сказать, и не было – и вышли из здания аэропорта. На меня тут же пахнуло теплым морским воздухом. Я даже зажмурилась от наслаждения: почти три года я не была здесь.

Вскоре мы сели в огромный внедорожник, в котором я кое-как разместила Мишку в детском кресле, отчего он захныкал.

– Ничего, маленький, осталось чуть-чуть потерпеть, – прошептала я, гладя сына по головке и втайне проклиная Воронова: это из-за него ребенок не может толком поспать, а ведь ночь на дворе. Неужели нельзя было подождать до завтра.

Нам предстояло ехать до особняка Воронова минут сорок. Он находился на побережье в частном секторе, где разместились дома таких же богачей. Никаких гостиниц и туристов, в отличие от того района, где располагался старенький домик моих родителей. Мама даже порывалась продать его, считая, что мы больше не вернемся, но отец не позволил, решив, что лучше его просто сдавать. Так мы и делали все время. Интересно, успел ли папа кому-то сдать дом на это лето? Сезон еще не начался, но обычно те, кто желал провести у моря все летние месяцы, снимали жилье загодя, потому что потом, с июня, свободного было не найти.

Я громко выдохнула и закрыла глаза. Мне еще предстояло завтра как-то объясниться с родителями. Папа поймет, но мама наверняка устроит скандал. Она до сих пор не знала, кто отец Мишки, а вот папа догадался сразу. Но не это было самое страшное: совсем скоро мне предстояло лицом к лицу встретиться с женой Воронова. И уж точно она не будет мне рада. Я даже представить не могла ее реакцию. Налетит прямо с порога и вцепится в волосы? Она и на такое способна. Надеюсь, у нее нет бы пистолета, обойму которого она с удовольствием разрядила бы в меня. И о чем только Воронов думал, когда затеял этот переезд? Явно не обо мне или своей жене.

Я всматривалась в ночь за окном автомобиля, пытаясь узнать родные места, но было слишком темно, когда мы отъехали от аэропорта и, не въезжая в город, по объездной направились в сторону района, где был дом Воронова. Что ж, сейчас не до ностальгии. Еще успею насмотреться.

Задремав от мерного движения внедорожника по пустой дороге, я резко дернулась, приложившись головой о боковое стекло. Распахнув глаза, я заметила, что мы проехали элитный частный сектор и вскоре подкатили к особняку Воронова, который стоял в отдалении от других домов на территории, прилегающей к пляжу.

Водитель открыл дверь и помог мне выбраться из машины. Воронов подошел к автомобилю с Мишкиной стороны.

– Позволишь? – спросил он, и я кивнула.

Эмоционально я выдохлась, да и зачем противоречить Воронову по каждому поводу. Он отец Мишки и имеет право… на все имеет право. А мне оставалось лишь скрепить сердце и принять сложившуюся ситуацию.

Когда мы стали подниматься по каменным ступеням, ведущим к массивной входной двери – Воронов с Мишкой на руках, а я позади, – я поняла, что теперь каждый новый день станет преодолением, а эти ступени – самое легкое из предстоящих мне препятствий.

Кто-то из обслуги дома распахнул перед Вороновым дверь, и мы вошли в огромный холл. Я боялась, что прямо у входа нас встретит разъяренная Виталина, но ее нигде не было видно. Несколько ламп приглушенным светом озаряли пространство элегантного помещения. Я бывала в доме Воронова всего лишь пару раз, но, кажется, здесь ничего не изменилось.

– Владимир Александрович, отвели комнаты в гостевом крыле, – тихо проговорил мужчина, встретивший нас.

– Почему не в детской? – резко спросил Воронов.

– Виталина Вениаминовна…

– Ладно, разберусь, – оборвал его Воронов.

Он двинулся вверх по лестнице, а я поплелась следом.

Когда мы оказались в отведенной для нас комнате, Воронов, не сдержавшись, выругался: в обычную спальню поставили детскую кроватку, а у дальней стены возвышалась целая гора коробок с новенькими игрушками. «Как склад», – подумала я. На матрасе детской кроватки до сих пор была целлофановая пленка, а постельное белье стопкой лежало на покрывале кровати большой.

Воронов обернулся, и я увидела, что он злится.

– Владимир Александрович, дайте мне Мишу, – попросила я. – И… ничего страшного, – я указала подбородком на кроватку и игрушки, – завтра я со всем разберусь, а сейчас мы с Мишей просто ляжем спать.

Он посмотрел мне в глаза, а потом опустил взгляд на сына, и хоть Воронов хмурился, губ его коснулась легкая улыбка. Потом он аккуратно передал мне Мишку и пошел на выход.

– Владимир Александрович, – окликнула я его, и он обернулся.

– Я попрошу домработницу привести в порядок детскую, – сказал он.

– Не нужно, – мотнула я головой, – помогите мне снять покрывало с большой кровати, чтобы я могла положить Мишу.

Воронов вернулся к постели, отодвинул покрывало.

– Я пришлю кого-нибудь, чтобы убрали тут все.

– Давайте завтра, – попросила я, – и… не нужно детскую.

Он долго смотрел мне в глаза и наконец согласно кивнул.

– Ладно, отдыхай, Ася, а завтра утром решим, что нужно, а что нет.

Он вышел. Я положила Мишку в середину большой кровати. Сегодня ночью сын поспит у меня под бочком. Ему это нужно, а мне – вдвойне. Завтра я буду настаивать на том, чтобы Мишке не выделяли ту детскую, которую, видимо, давным-давно Виталина приготовила для своего ребенка, который так и не родился. Когда я в спешке покидала родной город, я знала, что жена Воронова беременна, но до сих пор не подозревала – не хотела следить за жизнью бывшего босса, – что их ребенок не появился на свет.

Глава 10

Владимир

Я спустился в холл, в котором меня ждал помощник Виталий.

– Владимир Александрович… – заискивающе начал он.

– Ты еще здесь? – стараясь сдержать гнев, спросил я. – Ты уволен, – бросил я и направился к своему кабинету.

– Владимир Александрович, пожалуйста, дайте мне еще один шанс, я ведь… я ведь все сделал, как вы просили.

Он плелся за мной до кабинета и остался топтаться на пороге, когда я вошел внутрь.

– Неужели? Я просил тебя привести в порядок детскую и комнату рядом для матери ребенка. – Я пристально посмотрел на Виталика. – Это мой сын, Виталий. Мой сын. И что же я вижу по приезде?

– Я… Мы и приготовили все, а потом вернулась Виталина Вениаминовна. Сначала она ничего не сказала, даже не спросила, а потом она будто с цепи сорвалась. Вызвала слесаря, и на детскую навесили амбарный замок, – оправдывался Виталик.

– Амбарный замок?

– Да… Мне кажется, Виталина Вениаминовна много вы…

– Меня не интересует, что тебе кажется, Виталий, важны только твоя работа и способность, вернее, в данном случае неспособность выполнить мои поручения. Даже если Виталина заперла детскую, почему в комнате, отведенной для Аси и сына, такой бедлам? Вы что, вещи разложить не могли или кровать заправить?

– Мы не успели… Мы ведь все закупили, убрали детскую, все расставили как надо, а потом этот замок, – заикаясь, докладывал он. – В общем, пришлось в спешном порядке покупать кроватку и все остальное по второму кругу…

– Мне тебя учить, как открыть запертую дверь?

– Но ведь Виталина Вениаминовна запретила…

– Ты на кого работаешь, Виталий? – устало спросил я. – Хотя, впрочем, это уже не важно. Завтра после обеда заедешь в бухгалтерию, Дарья Ивановна даст тебе расчет.

– Но…

– Разговор закончен.

Жестом я дал Виталию понять, что ему следует уйти. Я не терпел ошибок подчиненных, тем более тех, которые касались моих непосредственных распоряжений. Стоит один раз спустить с рук оплошность, и дальше это станет нормой. Меня же такие нормы не устраивали.

Я закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Решение привезти Асю с сыном сюда хоть и было спонтанным, но оправданным. Девчонка и так почти три года пряталась от меня, сбежала, натворила дел в корпорации, скрыла сына. Договариваться с ней или ждать еще я не собирался. Сын! У меня все это время был сын! Боялась, что отниму, что не позволю воспитывать? Более идиотских страхов я представить себе не мог. Нам еще предстоял разговор по поводу спрятанных документов, которые исчезли вместе с Асей. Из-за этого я потерял миллиардный проект, доставшийся конкурентам. Это ощутимо ударило по положению «Воронов Групп» и полоснуло по моему самолюбию. Я не любил проигрывать. Тем более проигрывать из-за глупой секретарши, которая почему-то решила вильнуть хвостом и подставить мою деловую репутацию под удар.

Но с этим мы разберемся потом. Сейчас мне предстоял разговор с Витой. Она не появлялась, но наверняка еще не спала. Как коршун, сидела в своей спальне и ждала, что я сам приду объясняться. Однако сперва объясниться придется ей.

Я покинул кабинет и поднялся в комнату жены. Из-под двери просачивалась полоска тусклого света. Не стучась, я вошел внутрь.

Виталина в крошечном черном пеньюаре лежала поверх одеяла, нацепив на глаза черную маску для сна. Я подошел к жене и сдернул эту проклятую маску.

– Не проще ли выключить свет? – с сарказмом спросил я.

– Кого ты притащил в дом? – тут же зашипела она.

Вита была пьяна. Так и знал.

– Я тебя предупреждал: если еще раз увижу тебя в таком виде, отправлю на принудительное лечение.

– Я трезва, – возразила она. – Была трезва, пока не узнала, что ты везешь в дом какую-то бабу с ребенком. Что за концерт, Володя?

– Концерты устраиваешь ты, дорогая.

– Ты не смеешь! – Она вскочила с кровати. – Я не потерплю в доме другую женщину. Завтра ведь весь город узнает!

– Завтра весь город узнает, что Виталина Воронова снова напилась и вела себя как склочная баба с базара. Мы уже это проходили, Вита.

Она поджала губы, всем своим видом показывая, как она зла и обижена, а потом громко икнула. Меня передернуло от омерзения.

– Разговаривать с тобой бессмысленно, пока ты не протрезвеешь. – Я пошел к двери и бросил на ходу: – Надеюсь, это был последний раз, Вита, иначе я отправлю тебя в клинику, для твоего же блага.

– Володя… – промямлила она вслед, но я не стал останавливаться.

Пройдя в дальний конец коридора, я оказался перед дверью комнаты, из которой когда-то Виталина пожелала сделать детскую. На двери красовался навесной замок. Интересно, где они его раздобыли? Разозлившись, я со всей силы двинул ногой по замку. Он остался на месте – железные скобы держали крепко, а вот дверь перекосило. Еще два удара – и вырванная с мясом скоба вместе с замком осталась висеть на косяке. Я распахнул сломанную дверь и щелкнул выключателем. Внутри и правда была новенькая детская кроватка, расставленные по полкам игрушки, царила чистота.

Когда-то Вита, узнав о беременности, с энтузиазмом переделывала эту комнату в детскую, приглашала дизайнера, сама выбирала мебель, обои, игрушки. Она поспешила. На шестнадцатой неделе у нее случился выкидыш из-за гипоплазии плаценты. Виталина страшно переживала. И я переживал. Мы оба хотели ребенка. Я пытался поддерживать ее, все-таки, какими бы плохими наши отношения ни стали к тому моменту, я никогда не был к ней равнодушен. Однако Вита заявила:

– Не стоит носиться со мной, Володя, и делать вид, что ты волнуешься. Я взрослая девочка – переживу.

Больше мы потерю ребенка не обсуждали. Я углубился в работу еще сильнее. Жена нашла утешение в алкоголе. Сначала бокал вина за ужином, потом два за обедом, потом она переключилась на более крепкие напитки. По первости я этого не замечал. Вита вела себя, как и до беременности: холодная, высокомерная, увлеченная только собой. Но как-то, вернувшись домой из командировки, застал ее посреди вот этой детской: большая часть мебели исчезла, игрушки и детская одежда – тоже, а Виталина сидела на полу, обнявшись с бутылкой рома. Как оказалось, пила она с каждым днем все больше и больше, и кажется, останавливаться не собиралась.

– Или ты берешь себя в руки, или ложишься в больницу, – не выдержав, категорично заявил я.

– Я не хочу в больницу, Володя, я не хочу как мама, – испуганно сказала она.

Вита пообещала, что пить больше не будет и обратится к психологу. Свое обещание она сдержала. Сдерживала до сегодняшнего дня. Я лишь надеялся, что это единичный срыв и Виталина не вернется к старой привычке.

Глава 11

Ася

Приняв душ, я вернулась в комнату. Мишка сидел на ковре в окружении новых игрушек, которые мы с ним распаковали, не успев проснуться. Несмотря на то что легли мы поздно, мне не спалось, и встала я рано, а вслед за мной и сын.

Я распахнула чемодан и поняла, что не взяла ничего из домашнего.

– Хотя, наверное, в таком большом доме не принято ходить ни в чем, кроме бальных платьев, – усмехнулась я.

Перебрав вещи, я выудила джинсы и футболку. Интересно, они по дому ходят в обуви? Как вообще в таких дворцах живут?

Раздался стук в дверь, и я поспешила ее открыть. На пороге стояла невысокая аккуратная женщина лет пятидесяти.

– Здравствуйте, меня зовут Ирина Павловна, – поприветствовала она меня. – Я управляющая в этом доме.

– Ася, – поздоровалась я.

– А по отчеству?

– Не нужно по отчеству.

– Хорошо, – легонько улыбнулась она. – Владимир Александрович просил передать, что если вы проснулись, то можно спуститься в столовую и позавтракать.

– А сам он там? – пересохшим от волнения голосом спросила я.

– Да. Владимир Александрович сегодня не поехал в офис.

Ясно. Решил разобраться сначала с нами.

– Мы сейчас с Мишей спустимся. А где здесь столовая?

– Если хотите, я вас провожу, – предложила Ирина Павловна. – У нас тут можно заблудиться.

– Спасибо. Миша, – позвала я сына, – пойдем завтракать?

– Не-не, – заявил сын и поднял с пола игрушечный автобус. – Автося.

– Возьмешь с собой, – улыбнулась я и обернулась к Ирине Павловне.

Женщина тоже улыбалась, глядя на моего сынишку, и я сразу расслабилась. Не все в этом доме хотят меня сожрать.

– Ирина Павловна, а у вас тут в чем ходят? – Я бросила взгляд на свои босые ноги.

– Вы об обуви? Да в чем хотите.

– И все же?

– Виталина Вениаминовна исключительно в уличной обуви, а Владимир Александрович в домашней.

Представить Воронова в тапочках я не могла. Это как-то совсем не вязалось с его образом.

Я надела на ноги сыну тканевые домашние туфельки, а сама нацепила мягкие шлепанцы. Ирина Павловна одобрительно улыбнулась и повела нас вниз.

Мишка присмирел, удивленно оглядываясь по сторонам.

– Мам, замок? – спросил он, когда мы спускались по огромной лестнице.

– Да, сынок, похоже на то, – засмеялась я и добавила: – Мишка сейчас обожает все, что связано с замками: игрушки, мультики, картинки.

– Ну, теперь он будет жить в одном, – снова улыбнулась Ирина Павловна. – Может, и не совсем замок, Миша, – подмигнула она сыну, – но точно дворец.

Она провела нас в столовую и открыла широкие двойные двери, пропуская внутрь. Я ожидала увидеть огромное помещение, какие показывают в фильмах про царских особ, но столовая оказалась компактной, светлой, обставленной в классическом стиле: посреди помещения стоял небольшой стол, чуть дальше размещался сервировочный столик, а у дальней стены красовался камин, обрамленный белоснежным мрамором. Не считая комнатных растений и нескольких картин на стенах, в столовой больше ничего не было.

Воронов стоял у окна, но при нашем появлении обернулся.

– Доброе утро, – кивнул он мне и протянул руки к сыну: – Привет, Мишка.

Я спустила сына с рук, и он заковылял к Воронову.

– Автося! – Сын поднял игрушку и помахал ей в воздухе.

Воронов нагнулся, подхватил Мишку и улыбнулся. Счастливо улыбнулся, а у меня защемило сердце.

– Что вы хотите на завтрак? – тихонечко спросила Ирина Павловна, и голос ее при этом дрожал.

– Чашки кофе будет достаточно…

– Хотите творожную запеканку или, может, еще что? Я попросила повара сделать для малыша. Миша ест запеканку?

– Да, он очень любит запеканку. Спасибо.

– Тогда я распоряжусь, чтобы принесли.

Ирина Павловна ушла, а я так и осталась стоять в дверях, неловко топчась на месте. Воронов смеялся, что-то показывая сыну за окном, но Мишке больше понравилась его ухоженная короткая бородка, и он пытался ее пощипать.

Я бросила взгляд на ноги Воронова и не сдержала удивленного возгласа: он действительно был в тапках, в черных, тряпочных, весьма элегантных, но все же это были домашние тапочки.

– Что? – непонимающе спросил Воронов и проследил за моим взглядом.

– Вы в тапках, – изрекла я дурацкое заявление.

– И как видишь, еще не в белых, – хмыкнул Воронов, а я не сдержала смешка. – Проходи за стол, Ася. И не нужно стесняться.

– Вряд ли у меня получится, – призналась я.

Воронов сел во главе небольшого прямоугольного стола, посадив рядом Мишку, а я села по другую сторону от сына.

– Кажется, нужен специальный стул, да? – спросил Воронов.

– Да, – кивнула я.

– Давай так. Ты сейчас позавтракаешь, потом Ирина Павловна покажет тебе комнату, где будет детская, и твою спальню. Ты составишь список всего необходимого, и мы съездим в магазин.

– Мы? – Я подняла на него глаза.

– Да, – твердо сказал Воронов. – Я хочу сам выбрать для сына одежду, игрушки, что там еще надо. Никогда этого не делал, но теперь не собираюсь держаться в стороне.

Я тут же почувствовала себя полной сволочью, которая лишила Воронова всего этого. Я опустила глаза. Неловкую паузу нарушила домработница, которая вошла в столовую и принесла запеканку для нас с Мишей, а также кофейник.

– Спасибо, я сам.

Воронов разлил кофе по чашкам, а я принялась кормить сына.

– Вкусно, Миша? – спросил Воронов, поглядывая на Мишку.

– Ням-ням, – одобрительно заявил сын. – Запеканка.

Слава богу, что был Мишка, который все внимание забирал на себя, иначе я бы провалилась сквозь землю от неловкости и пронзительных взглядов Воронова. Он, наверное, никогда не сможет меня простить.

– Владимир Александрович, почему бы нам с Мишей не остаться в той комнате, где мы спали этой ночью? – спросила я, когда с завтраком было покончено.

– Потому что, Ася, эта комната предназначена для гостей, а вы с Мишей здесь не гости.

Меня подмывало спросить, каким статусом он меня собрался наградить. Обманщица? Приживалка? Приложение к его сыну? Пустое место? Конечно, я не спросила ничего.

Когда пришла Ирина Павловна, Воронов распорядился:

– Осматривай комнаты, Ася. Пиши, что нужно из больших покупок типа мебели или еще что. За ними мы отправим кого-нибудь, а в двенадцать я жду тебя в холле – поедем в детский магазин.

Я протянула руку Мише, но Воронов подхватил сына.

– Он побудет со мной, – заявил Воронов и смерил меня долгим взглядом, явно проверяя мою выдержку.

Я дернулась было к ребенку, но Ирина Павловна мягко прикоснулась к моей руке, останавливая.

– Мы с Мишей пойдем осматривать владения, да, сын? – улыбнулся Воронов Мишке.

– Да! – деловито кивнул тот, и я в очередной раз отметила, как же Мишка все же похож на Воронова.

Только сейчас в голову пришла мысль, что за все утро Виталина так и не появилась.

Глава 12

Ася

– В этой части дома в основном помещения для гостей, – объясняла мне Ирина Павловна, показывая дом. – Там, – она кивнула направо, – комнаты Виталины Вениаминовны, а здесь, – кивок в сторону прямого коридора, перед которым мы стояли, поднявшись на второй этаж, – спальня Владимира Александровича.

– У них с женой разные комнаты? – вырвался у меня бестактный вопрос.

– Я не буду это комментировать, – вежливо ответила Ирина Павловна и посмотрела на меня взглядом, который говорил: я и сама этого не понимаю. – Пойдемте. – Она двинулась вперед, туда, где, как она сказала, была спальня Воронова.

– Постойте, вы хотите сказать, что наши с Мишкой комнаты будут здесь? – Почему-то я запаниковала, и это не укрылось от Ирины Павловны.

– Так распорядился Владимир Александрович. Он хочет быть поближе к сыну. В этом крыле достаточно пустующих комнат, а вид из окон волшебный. Вот увидите, Ася, вам здесь и самой понравится.

Пока Ирина Павловна вела меня вдоль широкого светлого коридора, по обеим сторонам которого были большие, до пола, окна со шпросами, в голове крутились сотни вопросов. Почему у мужа с женой разные спальни? Или у богатых свои причуды? Что знает Ирина Павловна обо мне и Воронове? Рассказал ли он всем обитателем дома о том, как я скрывала от него сына? Наверное, нет. Скорее, просто поставил перед фактом. Я больше года проработала бок о бок с ним и знала: Владимир Александрович не из тех, кто будет что-то объяснять окружающим. Каждый получал ровно ту часть информации, которой он считал необходимым поделиться.

Мы быстро прошли галерею, которая вывела нас на широкую площадку. Ирина Павловна подвела меня к двумя дверям слева. Она открыла их.

– Смотрите, здесь мы устроим вашу спальню, а здесь сделаем детскую. В спальне в общем-то уже почти все есть, но вы скажите, что предпочитаете. Может, сменим шторы, покрывало на кровати? Может, что-то купить из мебели или сделать перестановку?

Я осмотрела огромное помещение, которое оказалось гораздо больше той гостевой комнаты, где мы с сыном ночевали. Да и вообще, эта спальня была больше всей моей квартиры, в которой я жила последние годы.

– Не нужно ничего менять, мне здесь все нравится, – пробормотала я.

Ирина Павловна посмотрела на меня внимательно, а потом сказала:

– Ася, как я поняла, вы здесь не на неделю и не на две, так что не стоит стесняться, сделайте здесь все по своему вкусу.

– Хорошо, – кивнула я. – Просто все слишком спонтанно. Голова идет кругом, – призналась я.

– Понимаю. Давайте тогда решим, что нужно купить в детскую для Миши, а все остальное докупим со временем, когда вы надумаете тут что-то поменять.

– Да-да, стесняться не стоит, чувствуй себя как дома! Распоряжайся! – донесся злобный голос из-за моей спины.

Мы с Ириной Павловной обернулись одновременно.

– Виталина Вениаминовна, будете завтракать? – тут же перехватила инициативу управляющая, за что мысленно я ее поблагодарила.

– Пошла отсюда! – зашипела жена Воронова на Ирину Павловну. – У нас тут будет частный разговор.

– Пожалуй, я останусь, – сказала Ирина Павловна.

– Я сказала – убирайся отсюда! – рявкнула Виталина.

Ирина Павловна побледнела, бросила на меня виноватый взгляд и тихо сказала:

– Что ж, я буду внизу.

– Иди-иди, – с издевкой проговорила Виталина, за что Ирина Павловна смерила ее снисходительным взглядом, и я догадалась, что у этих двух давняя холодная война.

Ирина Павловна ушла, а я осталась стоять напротив Виталины. Она изменилась за три года и хоть по-прежнему выглядела настоящей красавицей, но нельзя было не заметить залегших под глазами чернющих теней и отсутствия былого блеска в глазах.

– Значит, проститутка-секретарша нашлась, да не одна, а с приплодом, и теперь решила стать здесь хозяйкой, – улыбнулась Виталина. – Что ж ты так долго выжидала, милая?

– Я ничего не выжидала, и сложившаяся ситуация мне не нравится так же, как и вам, – спокойно ответила я, стараясь пропускать мимо ушей оскорбления.

– Еще бы она тебе нравилась, – неискренне рассмеялась Виталина. – Ты, наверное, думала, что приедешь и сразу начнешь здесь распоряжаться? Что тебе Владимир наобещал? Небось сказал, что мы давно в разводе, а ты и уши развесила? Только вот я тут. Мой муж со мной, а ты… а ты…