Танки в спину не стреляют

Гуськом, следом за ординарцем, экипаж ступил в ход между траншеями, потом поднялся наверх. Чтобы при бомбардировке снаряд не уничтожил всех бойцов одним ударом, временные жилища окопали по всем правилам, на расстоянии двадцать метров друг от друга, соединив неглубокими траншеями для сообщения и протяжки кабеля до места расположения командира. Рядом с его землянкой оборудовали радиоузел.

В синеватом сумраке ночи звезды тускло освещали белое поле, танки и полевые позиции не были видны под маскировочными сетками. С тяжелым гудением над полем завис «Хеншель-126», немецкий самолет-разведчик.

– Вот фриц поганый, – выругался ординарец и, пригнувшись, побежал к следующему укрытию в земле. Внизу дождался танкистов и сплюнул в сторону разведчика люфтваффе. – Так и липнет, значит, бомбами скоро обсыпят или из пушек начнут палить немцы. Чуют свою смерть, мечутся. Эх, только бы городок наш не заметил.

Ветерок донес аромат махорки, наверху мелькнул огонек козьей ножки, и ординарец рявкнул в темноту:

– Ну-ка, кто там с махрой балуется, светомаскировку нарушает?! Не видишь, надоедливый «костыль» над головой мотается. Марш в траншею, или сейчас на гауптвахту прямиком зашагаешь, накуришься там вдоволь.

От сурового тона помощника комбрига нарушитель закашлялся и мгновенно погасил самокрутку. Грозный ординарец затопал мягкими валенками по вырубленным ступенькам вниз, где из бревен в накат было сооружено временное пристанище для опорного пункта командования танковой бригады.

– Товарищ полковник, по вашему приказанию экипаж танка ноль-ноль-семь прибыл, командир отделения старший лейтенант Соколов!

– Давай-ка, Соколов, заходите, поближе подходите к свету. Хочу рассмотреть героев. – Полковник поднес свечку почти к лицам танкистов, осветил прибывших. Расплылся в улыбке при виде знакомого лица. – И знаменосец мой тут. Давайте представляйтесь как положено, звание, кто есть кто!

– Старшина Логунов! – гаркнул во весь голос силач Логунов, из-за высокого роста ему приходилось стоять с опущенной головой в низком жилище.

– Ефрейтор Бочкин, – вслед за ним отрапортовал и Николай, который был Логунову не только боевым товарищем по танку, земляком из сибирской деревни под Омском, но и названным сыном. Поэтому он всегда тотчас же норовил повторить все за приемным отцом.

– Младший сержант Омаев, – лихо вскинул руку к пилотке Руслан, польщенный личным вниманием командира танковой бригады.

– Сержант Бабенко. – Голос водителя звучал совсем тихо, после пробежки и прыжков каждое усилие вызывало у него мучительную боль в отбитых немцами боках.

– Ну что ж, экипаж «Т-34» под командованием старшего лейтенанта Соколова, – голос комбрига вдруг зазвучал торжественно, – за проявленную доблесть во время военной операции, за выполнение воинского долга вы награждаетесь медалью «За отвагу»!

Тенсель вытащил из чемоданчика, лежащего на суконном одеяле, пять светлых кругов на серых лентах, лично приколол каждому на грудь и пожал руку.

– Молодцы, ребята! Благодаря таким отважным бойцам, как вы, мы гоним с нашей земли проклятого Гитлера! Рад, что будете служить в моей бригаде.

Растерявшись от неожиданной награды, они топтались, переглядываясь друг с другом, но Тенсель уже посуровел, сдвинул густые брови.

– Соколов остается на совещание командиров роты. Для вас, товарищ Логунов, новый приказ. С экипажем сейчас к полигону, там у самого края стоит «КВ» с номером сорок три. У него после обстрела пушку заклинило, как тягач его будем использовать, если кто в грязи застрянет. Но это позже. Сейчас возьмете на борт пять парней покрепче и двигайтесь на север километров пять-семь как можно быстрее. Разведка воздушная прошла, жди теперь «Юнкерсы». Ваша задача – доставить отряд на открытую местность, квадрат А-28 подойдет. – Полковник поднес свечу к карте. – Уходите как можно дальше от полигона, на данной местности обустройте несколько костров, также оборудуйте огневую точку для пулемета с трассерами. Надо приманить немецкие воздушные силы на ложные наземные цели, отвлечь от замаскированного полигона. Задача ясна? Постреляйте, пошумите, но сами из укрытия не высовывайтесь. Ни один из личного состава не должен погибнуть, понял, старшина?

– Так точно, товарищ полковник, есть организовать выезд отряда прикрытия!

– Выполняйте! Ординарца моего возьмите, Тимофеева, он вам покажет, где ребята помоложе, успел уже с личным составом познакомиться.

Абрам Матвеевич кивнул командиру танкового отделения, и танкисты отправились к выходу. Наверху уже раздавался топот ног, ординарец собрал ротных командиров на совещание в землянке командира бригады.

Выйдя из землянки, Логунов, всегда собранный и спокойный, приказал:

– Семен, ты обратно в укрытие. И не возражай, рычаги у «КВ» тягать тебе сейчас не под силу. Танк сейчас, считай, как трактор будет служить, так что ты остаешься в лагере. Омаев с Тимофеевым – на сбор отряда. Руслан, захвати трассеры, топоры, бензин для розжига. И если найдешь, то захвати ракетницу. Света от нее много, пригодится. Николай со мной, заводить «КВ». Скорее всего, он промерз от холода, надо кипятка набрать в нашей землянке, прогнать по системе. Вперед, ребята, через полчаса выдвигаемся.

Темные фигуры разошлись в разные стороны окопных ходов выполнять каждый свою часть работы.

В землянке стало тесно от множества людей, которые заполнили все пространство. Но Тенсель с радостью смотрел на офицерский состав танковой бригады – уже скоро он поведет их в бой и покажет немцам всю мощь русских танков. Опытные и совсем еще юные командиры подразделений, всего два батальона из 65 машин «Т-34», в каждом по три роты. Восемь боевых офицеров, с которыми он уже воевал, а кого-то увидел впервые.

– Товарищи офицеры, сейчас ознакомлю с приказом командования. После совещания командиры батальонов и рот ознакомятся со сформированным списочным составом подразделений. Перед нами поставлена задача: действуя в передовом отряде армии, прорвать оборону противника в северо-западном направлении. Линия Белорусского фронта сейчас в 20 километрах от железнодорожного полотна. Нам предстоит сбить заслоны противника и занять три важных плацдарма, чтобы обеспечить дальнейшее продвижение Красной армии.

Соколов, внешне невозмутимый, про себя ликовал. Наступление пройдет в направлении реки Сож, возле которой они оставили в огромном аппареле верного Зверобоя. Они смогут освободить своего друга и вернуть его к жизни. Поскорее бы в наступление!

* * *

Тем временем его экипаж уже мчался на заведенном «КВ» по окраине лесного массива. В танке Василий Иванович ловко двигал рычагами, пока Бочкин, высунувшись из люка, смотрел, чтобы машина не сбилась с маршрута. Смотреть приходилось во все глаза, включать фары было запрещено для соблюдения режима светомаскировки. Тяжелый танк то и дело продавливал хрупкий наст, ныряя в темноте носом в ямки, которые были не видны среди сугробов.

Омаев с уважением посматривал на приятеля, который превосходно разбирался в карте – провел машину точно по краю поля, вывел на лесную дорогу, а теперь сосредоточенно высматривает поворот к нужному квадрату. Сам же он придерживал на броне тяжелый пулемет и булькающую канистру с бензином. Рядом, на теплом от работы двигателя брезенте, примостились несколько человек, которых вызвал Тимофеев для выполнения задания комбрига.

– Это командир ваш? Молодой такой. – Сосед справа попытался завязать разговор с Русланом. – Наш вот опытный, Афанасьев, всему научил меня, а то я раньше трактор водил, а тут танк. Только дерется больно: чуть что не так, подзатыльник отвешивает, а где и сапогом наподдаст сверху. Но по делу все, справедливый. Да и я уже приладился, с закрытыми глазами по полю могу проехать.

– Зачем с закрытыми? – удивился чеченец. Лица своего случайного собеседника он не видел, но по голосу определил, что тот совсем еще молодой, лет двадцать, чуть младше самого Руслана.

– Да не мог я раньше смотреть, как танк веду прямо гусеницами по мертвым. Вот и закрывал, а он меня за это и сапогом по шее да по спине, – бесхитростно сказал парнишка.

Они оба замолчали, каждый навидался смерти и своих солдат, и чужих, постепенно привыкая сдерживать крик и гнев от такого зрелища. Ужасы войны, близкая смерть во всем ее уродстве стали ежедневной рутиной. Для того чтобы люди не сошли с ума, приходилось молодым людям загонять глубоко внутрь бурю эмоций.

«КВ» остановился, и Руслан прошептал Коле, не дожидаясь появления Логунова:

– Пойдем обойдем поле, надо наметить несколько огневых позиций. Будем давать очередь и перетаскивать пулемет как можно быстрее, чтоб сбить самолеты с толку.

Бочкин охотно подставил плечо под тяжелые станины, и парни бодро зашагали по сугробам, выглядывая ямку или овражек, где можно будет укрыться. Остальные отправились с топорами сооружать костры, чтобы запалить их как можно быстрее. Наверху небо уже наполнялось характерным гудением от шума летящих штурмовиков с прикрепленными под брюхом авиабомбами. Василий Иванович протиснул надсадно воющий танк прямо между кольцом из елей, изрядно ободрав деревьям бока. Но времени на поиск укрытия для танка получше уже нет, «Юнкерсы» быстро приближаются. Логунов со всех ног бросился бежать по следам парней, огибая полянку.

Вдруг из черной пелены показалась черная тень самолета, взвыли сирены. «Сейчас бомбанет, не успел я. Подвел командира», – мелькнуло в голове у Василия. Жуткий вой нарастал с каждой секундой, специальная сирена в виде винта на левой стойке самолета начинала жутко стонать при увеличении скорости, чтобы летчик мог узнать по высоте звука скорость пикировки. Это знал и Бочкин, который с ужасом выкрикнул, глядя на кружащийся в воздухе «Юнкерс»: «Там, дядь Вася!» Одним движением он выдернул из-за ремня сигнальную ракетницу у Руслана и послал вверх трассер с длинным ярким хвостом. Ракета прочертила плавную дугу по левому флангу зависшего «Юнкерса», вспыхнув прямо под крылом. Немецкий летчик сразу среагировал, снова набрал высоту и направил самолет к месту, откуда был выстрел. Он свалился на крыло и круто бросился вниз по ложному ориентиру.

– Бежим! – Руслан с пулеметом на плече потащил Кольку как можно дальше, к черному пролому в сотне метров от них.

Это их спасение, на таком расстоянии будет лишь легкая контузия и их не настигнет осколочное пекло. От самолета отделились два черных кружка и начали стремительно падать, а бомбардировщик, выходя из пике, стал набирать высоту.

Бочкин и Омаев только добежали до крутого оврага под стон сирены, как грохнул страшный взрыв. Вверх поднялась волна земли вперемешку со снегом. Ударной волной парней ударило по ногам так, что они кубарем скатились по плотному снегу, словно с горки, машинально упираясь ногами, чтобы замедлить падение. От жутких ударов вздрагивала земля, бомба пробуравила ее на несколько метров в глубину, оставляя огромные обугленные края, осыпая осколками все живое вокруг в радиусе километра. «Юнкерс Ю-87», «штука», сбросив смертельный груз, ушел за пелену облаков. Молодые танкисты с трудом поднялись, откашливаясь и выплевывая снег, набившийся в глаза, нос и рот. Дыхание сорвалось до хрипа от смрада сгоревшей начинки бомбы, внутренности вибрировали, тело горело огнем, будто после драки.

Логунов с трудом открыл глаза, в ушах звенело после взрыва, весь мир вокруг качался, то и дело ускользая из-под ног. Он попытался встать, но никак не мог совладать с разбегающимися конечностями. Но это было полбеды, плохо было то, что он провалил операцию, подставил Кольку с Русланом! Кто-то из них выстрелил из ракетницы, чтобы отвлечь пилота бомбардировщика от танка, и тот направил бомбы прямо в мальчишек. Коля с Русланом приняли удар на себя. Ему хотелось завыть от отчаяния.

Небо снова глухо зашумело, воздух завибрировал – новые «Юнкерсы» несли следующие бомбы. В висках заныло от тягучего тоскливого свиста пикировщиков. Но тут вспыхнула и заклубилась черным дымом полоса в лесном массиве, куда отправились остальные члены отряда, согласно приказу командира отряда. Танкисты облили бензином и подожгли кучу сырого валежника. Мерзлые ветки еле тлели, исходя больше удушливыми клубами дыма с оранжевыми проблесками пламени, но этого хватило. Привлеченные светом огня «Юнкерсы» ушли от полянки и начали кружить над новой целью, то и дело исчезая в черном слое облаков, чтобы набрать высоту перед пикированием. Сейчас будет новый удар, и опять земля заходит ходуном.

От ярости Логунов позабыл про осторожность и задание полковника Тенселя. Шатаясь, он бросился бежать назад к «КВ». Он должен отомстить за своих ребят, заставить молчащий танк стрелять! Внутри машины башнер на ощупь нашел бронейбойный снаряд в боезапасе, загнал его в казенник и прижался лицом к нарамнику прицела. Вот начал нарастать жуткий вой, самолет стал делать вертикальный спуск для сброса бомбы. Василий навел прицел на черный столб дыма, над которым снижалась немецкая «штука», интуитивно нашел нужную высоту, задрав танковую пушку максимально высоко, и нажал спуск. Пушка сработала. Выстрел! Танковый снаряд попал точно в брюхо снижающегося бомбардировщика, отчего тот вспыхнул огромным огненным шаром, разлетелся в стороны черно-оранжевыми осколками и с воем рухнул, накрыв собой маленькое костровище.

Второй «Ю-87» чиркнул крылом по верхушкам сосен и ушел вверх, выйдя из пике. «Сейчас вернется к поляне искать, откуда был выстрел», – догадался Василий. Он лихорадочно крутил ручки настройки прицела, пытаясь по гулу угадать, где сейчас из черного слоя туч появится вражеский самолет. Вдруг темноту над противоположной стороной поля разорвала оранжевая светящаяся линия, со стрекотом заговорил пулемет, выпустив длинную очередь из трассеров.

«Живы! Они живы, снова немца отвлекают!» – заликовал Логунов, еще теснее прижавшись к приборам видения. Он определил в темноте точку прицела в небе, полагаясь больше на слух, чем на зрение, и снова выстрелил. Мимо! Звук двигателя стал затихать, «Юнкерс» уходил все дальше от места сражения. И снова жуткий стонущий вой. Пике перед сбросом бомбы! Была не была! Василий зарядил фугас и прицелился в пустоту, в черные облака, за которыми прибывал тоскливый стон, переходивший в жуткий рев. «Штука» стремительно неслась вниз перед бомбардировкой. В открытый люк ворвался рев сирены. Выстрел! Вой внезапно захлебнулся, перешел в пронзительный свист с хлопками. Бомбардировщик с изломанным крылом, которое по касательной срезал снаряд «КВ», закрутился вокруг своей оси, прочертил в небе кривую черную полосу и рухнул носом вниз, в ели, на расстоянии пары сотен метров от танка. Бомба на брюхе «Ю-87» ухнула, взлетела вверх оранжевым кольцом пламени, опалила и раскрошила деревья вокруг. От взрыва танк загудел, завибрировал так, что Василию показалось, будто его с размаху ударили с двух сторон по голове, а зарево пожара окатило его, будто кипятком, по плечам и спине. Казалось, бомба упала прямо на него своими сотнями килограммов взрывчатки, вдавив в железное днище танка. Ребра стиснуло так, что он не мог даже сделать вдох. Оглушенный от боли Логунов со стоном упал на днище танка и потерял сознание.

Очнулся Василий от ощущения холода, кто-то елозил по лицу снегом и повторял как заведенный:

– Дядь Вась, ну очнись, ну давай. Дядь Вася.

Второй с раздражением прикрикнул:

– Да не тряси ты его, Колька, при контузии нельзя шевелить. Давай лапы руби, надо волокушу делать. И так еле вытащили из танка.

– Отставить ругань, – прохрипел командир отряда.

– Живой! – Бочкин со всей силы обхватил Логунова за плечи.

Командир стряхнул пасынка с себя – не время для чувств. В голове гудело, перед глазами стояла пелена, казалось, что мир вокруг завешан черной вуалью. Он с трудом повернул голову: танк на месте, парни из его отряда замерли с канистрой, Колька и Руслан – с пулеметом. Все ждут приказа командира.

– Будем продолжать приманивать «Юнкерсы».

Логунов тяжело поднялся, земля уходила из-под ног, так что пришлось навалиться на плечо Бочкина. Нельзя проявлять слабость, и так чуть не сгубил этих отчаянных парнишек. Надо исправлять ошибки и готовиться к следующему налету. Он с трудом разлепил губы, чтобы отдать приказ:

– Снимайте сейчас портянки, смачивайте бензином и рассредоточивайтесь по квадратам. Двое, квадрат три, уходят к лесной полосе по южному краю. Еще пара, квадрат два, на противоположную сторону поля. Омаев и вот ты. – Он ткнул пальцем в круглолицего парнишку.

– Рядовой Забельский, – отозвался тот, и Руслан опознал по голосу своего собеседника, что жаловался на строгого командира.

– Омаев и Забельский, квадрат один, на огневую точку у края оврага. Показывается немецкий самолет – по очереди запаливаете фитили и костровища. Сначала работает пулемет с трассерами, потом квадрат второй и далее третий дают световой ориентир для вражеского самолета. Как только обозначили для бомбардировщика цель, сразу покидаете место и ныряете в укрытие. Радиус покрытия осколками до двухсот метров, уходите на это расстояние, чтобы вас не посекло. После того как отработали боевую задачу, смещаетесь на километр южнее относительно леса. И снова по схеме – первый квадрат шлет трассер для имитации цели, после сброса бомбы второй поджигает ложный ориентир, и так далее. Понятно?

– Так точно, – протянул хор голосов.

– Выполняйте. Действуем самостоятельно, не геройствуем. Наша задача – отвлечь противника.

Бочкин дождался, когда бойцы разойдутся каждый в свою сторону, и спросил:

– А мне что делать?

– А мы с тобой, Николай, будем сбивать самолеты. В «КВ» пушка заклинила, а теперь стреляет. В пике летчик не видит, откуда произведен выстрел, поэтому нас не обнаружит, а мы ему уйти обратно за линию фронта не дадим. Только танк брезентом прикрой. И ты наводить будешь по моим целеуказаниям. У меня глаза еще не заработали после ударной волны.

Только пасынку Логунов смог признаться, что после легкой контузии он не в силах навести прицел пушки. Руки мелко дрожали, а картинка перед глазами расплывалась, все предметы превратились в черные мутные силуэты. Такое состояние может продлиться минуты, а может и дни. Только выполнить задание комбрига надо во что бы то ни стало, так велит устав, так велит долг военного.

Командир с трудом захромал в сторону застывшего танка, состояние у него было отвратительное. Бочкин сейчас лучше него справится на посту наводчика. Сейчас стрелок из него не самый меткий.

Колька шел рядом, рассказывая, как они с Русланом улетели от взрыва в овраг.

– А потом «КВ» выстрелил, и я кричу: «Руслану, стреляй! Давай трассер, а то «Юнкерс» бомбу прямо на танк скинет». И он дал! И мы бегом по дну оврага подальше. А он завыл и за деревья завалился, подбил ты два самолета, дядь Вась. Орден за такое дают!

«Ты живой – вот мой главный орден», – усмехнулся про себя Василий Иванович. Еще в самом начале войны, когда он попал с Бочкиным в один танк, опытный командир дал себе зарок, что вернет парнишку домой живым. С его матерью, Любой, Василий встречался перед тем, как началась война и была объявлена мобилизация. Поэтому не просто привык командир к своему заряжающему, а считал его практически родным сыном, оберегая от ходившей всегда неподалеку смерти.

А Колька, радостный от новости, что Василий Иванович не погиб от удара бомбы, трещал без умолка:

– Еще прилетят «Юнкерсы»? Как так получилось-то их подбить, темно же, ничего не видно? Ух, я там в овраге уже думал все, не выбраться нам отсюда.

– По звуку будем ориентироваться и бить вслепую над тем квадратом, который загорится по счету, – объяснил Василий. – Куда-нибудь да попадешь, самолет большой, а любая поломка в воздухе сразу весь летательный аппарат на землю отправит.

Они еще три часа почти до самого рассвета ждали «штуки» со смертельным грузом, но «Юнкерсы» так больше и не решились на новый полет. Несколько часов Логунов провел над люком с биноклем, высматривая в небе черные тени, прислушиваясь к звукам наверху. Внизу Бочкин крутил ручки наводки, засыпая башнера вопросами. Ему очень хотелось тоже сбить самолет, поэтому тренировался парень с азартом, рассчитывая градусы и повороты дула по прицельной сетке.

Когда на востоке посветлел горизонт, Логунов отдал команду подчиненному:

– Собирай ребят обратно, можно возвращаться в ОП. По такому небу они не полетят, побоятся наших зенитчиков.

* * *

Соколов до рассвета не мог найти себе места. Он то и дело выходил из землянки, прислушивался к звукам выстрелов и взрывов севернее танкового полигона, переживал, как справится с заданием Логунов. Чтобы отвлечься, старший лейтенант рассматривал список своей роты, вспоминая вчерашнее знакомство с танкистами и командиром батальона, куда его зачислили вместе с экипажем. Командир батальона, капитан Лавров, совсем еще молодой, чуть за тридцать лет. Легкая щетина, взгляд с прищуром, проворные движения. Он сразу деловито распорядился:

– Товарищ старший лейтенант, вам в роту отрядили самые лучшие экипажи, наш батальон будет передовым отрядом во время прорыва, а ваше отделение – штурмовым. Задачу и общий план наступления комбриг обозначил, жду от вас завтра схему маневров ударной группы. Ваша цель – железнодорожный узел, там множество инженерных сооружений: перегон и товарная подстанция. Утром укомплектуйте роту машинами, боезапасом. Утром же придет разведка с информацией о немецких укреплениях в линии обороны. Днем жду вас с докладом, обсудим намеченный план. Через сутки идем в наступление.

– Есть, товарищ командир. – Соколов сразу представил себе в голове карту местности, которую изучал последние сутки.

А Лавров совсем не по-военному, доверительным тоном вдруг пояснил:

– Там важная ветка, надо ее сохранить, она связывает с половиной Белоруссии. Подумайте, товарищ Соколов, как нам аккуратно захватить этот плацдарм. Я наслышан, что вы хороший тактик, надеюсь, у вас появятся задумки.

– Я подумаю, товарищ капитан, спасибо за доверие. Если не возражаете, переговорю еще сам с разведротой, узнаю все, что требуется, из первых уст. Каждая мелочь важна.

– Конечно, – кивнул Лавров. – Действуйте.

И теперь Алексей мучился из-за того, что время тянулось очень долго. Побыстрее бы уже переговорить с разведкой, что переходила ночью линию фронта, получить технику и снаряды, распределить танковые отделения по позициям, объяснить боевые задачи. Чтобы отвлечься, он уже в который раз уселся рядом с самодельной печкой, от которой падал отсвет от огня, и принялся изучать карту местности. Вот квадрат, о котором говорил капитан Лавров. Небольшой железнодорожный переезд, даже название населенного пункта говорит само за себя – Глушняки, пара домишек и никаких заводов, лесопилок, даже школы нет. Буквально в десяти километрах большой колхоз «Коммунист» с ремонтными мастерскими, школой, больницей, где немцы разместили свои основные силы. Именно туда запланировал нанести основной удар командир танковой бригады, направив батальон из «Т-34» с поддержкой стрелков и мототехники. А роте Соколова достался вот такой ничем не примечательный рубеж, но это лишь для неопытного глаза.

На карте черные параллельные линии железнодорожного полотна сходились со всех сторон возле этой глухой деревеньки на окраине района, сливались в сложнейший транспортный узел, на котором формировались составы для отправки. В отбойниках стояли товарные вагоны с боеприпасами, горючим, провиантом для немецкой армии. Если фашисты решат повредить железнодорожную развязку, то позже Красной армии придется туго. Помимо боев и линии фронта есть еще невидимая работа техников, ремонтников, медиков, связистов. Каждый день из тыла отправляются эшелоны с едой, медикаментами, теплой одеждой, оружием. Без поддержки миллионов мирных граждан, которые работают из последних сил для нужд фронта, для передовой, не было бы победного шествия советских бойцов. Поэтому наступление в районе Глушняков поручили отряду Соколова, именно от него ждали командиры батальона и бригады ведения хитрой тактики боя, чтобы в пылу сражения не были разрушены важные инженерные сооружения, не обескровлена железнодорожная артерия между тылом и передовой. И он крутил карту, мысленно раз за разом прорисовывая танковые маневры.

Когда затихли взрывы и выстрелы, Соколов наконец успокоился, подвинулся поближе к печке, подкинул дровишек и решил дождаться возвращения Логунова с парнями, узнать, как прошла операция по отвлечению бомбардировщиков. Но от тепла и усталости глаза сами собой закрылись, голова опустилась на грудь, и Алексей задремал. Некоторое время спустя он проснулся от взволнованного голоса Бабенко. Тот неловко пытался натянуть ватник, но никак не попадал в рукав из-за тугой перевязки по всему телу.

– Алексей Иванович, проснитесь! Там наши вернулись! Не одни, летчика сбитого притащили.

Они успели как раз к появлению из землянки командира батальона. Лавров с влажными от утреннего умывания волосами и в накинутом на плечи полушубке выскочил на улицу, сощурился от сияющей белизны снега и бросился пожимать руки танкистам, измазанным гарью. На связке еловых лап двое бойцов тащили распластавшегося немецкого летчика. По земле за импровизированными санями тянулся кровавый след – пилот ««Юнкерса» был тяжело ранен. Но самое главное богатство – его планшет с картами – были целы и невредимы. Логунов бережно вытянул его из-за пазухи: