Фанатки #2

– Отнеси ее в гостиную, – Ирма закрыла дверь и устало оперлась на нее спиной. – Когда он успел стать таким?…

Ее тихий голос ударил Троя в спину: ему Лео никогда сильно не нравился, теперь-то уж подавно. Но девочки всегда хорошо о нем отзывались – разве что подшучивали иногда, – у него было много друзей и любви поклонников. А тут?… Только Джо досталось или он просто скрывал эту часть себя все время? Что произошло вообще? И насколько разнится представление о случившемся у этих двоих?

– Ты голоден?

– Нет, Ирма, спасибо.

– Трой, все… терпимо. Можно выдохнуть и снять плащ супермена, – она подошла чуть ближе, с сожалением рассматривая Троя и Джо у него на руках. – Когда ты в последний раз ел? Нормально ел, а не глотал кофе за рулем.

Трой попытался вспомнить, но остановился, отмотав время в памяти до вечера помолвки. Было слишком больно, поэтому он просто согласился:

– Давно.

– Я приготовлю что-нибудь, а Джо пока расскажет, что произошло…

Джордан закрыла глаза, вспоминая, как медленно и отвратительно рушилась ее жизнь еще вчера. А казалось, что ей невыносимо больно уже целую вечность.

Огонь распространялся очень быстро. Джо смотрела, как горело место, где ей было тепло и хорошо, но облегчения не чувствовала. Можно было самого Лео бросить в пламя – да толку-то? Воспоминания останутся. Чувства. Сны. Строчки песен, километры видео, снятые ею. Нельзя в одно мгновение выскоблить из своей жизни без остатка человека, которого любил. Даже огнем, даже ненавистью. Даже мнимым безразличием.

Дым был везде. Он пропитывал одежду, застревал в волосах, пробирался внутрь, заполняя не только легкие, вызывая саднящий кашель, но и каждую клеточку тела Джо. Ей казалось, что дым просто выедал ее из пространства, словно своей глупостью и доверчивостью она заслужила это. Она не думала покончить с собой, когда поджигала базу, но сейчас время замедлилось, стекало вокруг Джо остатками обжигающего кокона, в котором даже в таком состоянии не хотелось двигаться. Хотелось прочувствовать каждую секунду этой кончины, увидеть каждый язык пламени, подминающий под себя ее чувства. Голова начинала кружиться – то ли от дыма, то ли от невозможности пережить все это здесь и сейчас.

– Джордан! – дверь распахнулась неожиданно, но Джо не могла разобрать, кто пытался до нее докричаться. Когда, закрывая лицо шарфом, к ней приблизилась Ирма, Джо почти ничего не соображала – просто позволила вытянуть себя наружу. Свежий воздух сделал дым в легких еще более едким, а треск за спиной неожиданно пробудил Джордан: она медленно развернулась, в ужасе рассматривая горящую базу и держась за горло свободной рукой. Ту, которой она держалась за Ирму, Джо крепко сжала, не задумываясь о том, какими яркими и темными следами после останутся ее пальцы на чужой коже.

– Что я наделала… Что же я наделала?

Слезы – откуда они только брались! – прокладывали себе путь по черным от сажи щекам, а Джордан все повторяла этот риторический вопрос, сама не понимая, о базе она говорит или о своей жизни в целом.

– Пойдем, милая, – Ирма обняла ее, пытаясь хотя бы отвернуть от пожара, но Джо продолжала смотреть. – Пойдем, здесь уже ничего не исправить.

– Ничего не исправить, – по слогам повторила Джо и, наконец, позволила себя увести и усадить в машину. Когда Ирма, перепачканная сажей и слезами, пристегнула ей ремень безопасности, Джо поджала под себя ноги и закрыла лицо руками. Всю дорогу до дома Ирмы она не двигалась, не говорила и даже не плакала – просто существовала внутри этой машины. Ирме все время хотелось проверить, дышит ли она – так странно и страшно выглядела Джо со стороны.

Так же молча она прошла в дом, приняла из рук Ирмы полотенце и чистую одежду – ее собственную нужно было просто выбросить. Единственное, что Джо не позволила забрать, отправляясь в ванную, – футболку Лео. Она вцепилась в нее изо всех сил, словно вся ее жизнь зависела от этого куска ткани. Ирма не стала возражать. Только каждые несколько минут подходила к двери, прислушивалась, все ли в порядке. Честно говоря, она уже и не знала, чего ожидать от Джордан. Но та вышла из ванной в шортах и толстовке Миранды, раскрасневшаяся настолько, что Ирма явственно представила, как Джо остервенело трет жесткой мочалкой кожу, пытаясь оттереть воспоминания.

– Миранда слегка плотнее тебя, – извиняясь за размер одежды, произнесла Ирма. – Я там чай заварила. И есть бульон…

Джо кивнула, что Ирма приняла за согласие, – она приобняла девушку и повела в сторону кухни. У нее сжималось сердце – такой потерянной и отрешенной стала Джордан. Как машинально она ела, явно не чувствуя вкуса, как без интереса смотрела в окно, не замечала шумящего радио… Пока по какой-то нелепой и жестокой случайности не зазвучала песня «LADE». Ирма не успела вовремя среагировать – вскочить, выключить приемник-предатель. Джо замерла, выпрямила спину, словно кто-то всадил копье на всю длину позвоночника.

– Знаешь, что странно? – внезапно заговорила она севшим и тяжелым голосом. – Я все еще хочу подпевать этим песням. И не дала выбросить футболку. И вообще вот… ем, говорю, хожу. Я всегда думала, что если меня кто-то предаст – вот так, по-настоящему, – то я умру от боли. Не смогу просто существовать с осознанием того, что кто-то близкий может так поступить. Но нет… Мне очень больно, я вся… не знаю, онемела, что ли? Словно боль перешла тот порог, когда ты ее чувствуешь, и стала мной. Пафосно как-то звучит, но нормальных слов подобрать не выходит.

– Милая, ты можешь вообще не говорить, если не хочешь.

Джо прислушалась к себе. Она не слишком отчетливо понимала, что она чувствует, что вообще происходило сейчас с ней. И поэтому ей необходимо было все рассказать, услышать себя со стороны, чтобы понять – может, она просто все придумала? Предательство, ложь, измену и любовь вообще.

– Мне нужно, – с трудом проговорила она, отматывая в памяти часы и дни, которые сложились в эту историю. – Все это напоминает дешевый любовный роман, тебе не кажется? Классический такой прием: от ненависти до любви… и обратно. Я помню, как Эмма показала нам клипы «LADE» в первый раз, как они приехали на радио. Ирма, я же не фанатела от них, ничего этого не просила! Я просто поверила в музыку, стала помогать, работать с группой. Еще смеялась над Эмс с ее влюбленностью в Дома. А сама? Но я никого не любила так, как его, – произнести имя Лео Джо так и не заставила себя. – Быть тайной девушкой солиста модной группы – как же это пошло звучит, почему я раньше этого не замечала?

– Что вообще произошло?

– Правда, – тихо ответила Джо. – Я… давно чувствовала, что что-то не так. Он стал меньше со мной разговаривать. Я узнавала какие-то новости от ребят или вообще из Интернета. Я думала, что все дело в занятости… А вот теперь понимаю. Я как-то сказала, что мне не очень нравится одна из будущих песен – для меня она как шаг назад после таких сильных текстов, музыки… И ты же меня знаешь – я не стала бы врать, случись мне писать отзыв на нее. Он тогда сказал, что мое мнение важно в фандоме, чтобы я задумалась. Он испугался, понимаешь? Того, что я могу не только петь дифирамбы, но и показать людям другое мнение. И все. Свою роль я выполнила – столько писала, базу сняла, помогала, снимала, продвижением занималась… Но когда я стала небезопасна, меня заменили.

– Кем?

– Отчаявшимися дамами. Они же в лицо только хвалят ребят, подкупают фанатов… оказывается, Честена и его гордость можно купить. – Джо усмехнулась, размешивая в чашке с чаем сахар, которого там и подавно не было – она уже пару лет как не добавляет его в напитки. – Банковским счетом я не вышла, Ирма. Они были у нас на вечеринке… Тоже провальное дело вышло. Но после нее ребята выезжали сразу на выступление, а он уехал один. Даже не попрощавшись со мной, не говоря уже про поддержку. Дом… – Джо поежилась, словно это имя тоже причиняло ей боль. – Сказал, что он вернулся сюда, чтобы что-то утрясти с документами. Дамы выкупили для них базу. Представляешь? А я даже не знала! Я ведь переживала, думала, где денег достать, чтобы аренду продлить. А эти суки обошли меня, просто потому что у них много денег. Этот и рад, ему все равно, кому улыбаться, раз платят. Фанатская проститутка… интересно, с ними он тоже спал?

Голос на последнем слове дрогнул – Джо не могла поверить, что называет все, что между ними было, таким пошлым и глупым словом. Ирма придвинулась ближе, чтобы обнять несчастную девочку, которая сейчас казалась младше и беззащитнее даже Мейси.

– Я поехала сюда, хотела разъяснить все, наконец. Я устала, Ирма. Я ведь не просила его о взаимности, но он привязал меня к себе, держал рядом, а потом оставил на лужайке перед домом, как ненужную вещь. Я стояла на парковке и наблюдала, как эти стервы улыбались, почти ликовали. Мне их жаль даже. Может, они и заслужили того, что их ждет… Но ведь он тоже их выкинет. Когда найдет кого-то побогаче, выгоднее… Как вообще у него выходит писать такие песни, когда внутри одна гниль?! – Джордан смотрела на Ирму так, словно та могла знать ответ на этот вопрос, но ответа не было ни у кого из них. – Я уже шла в базу, чтобы поговорить с ним, когда услышала ее голос… Эвы. Они целовались. И вели себя так, словно давно уже были вместе. Так что я, получается, была любовницей? Группис? Я чувствую себя такой использованной и грязной, но это не отмывается, не отмывается…

Джо снова заплакала. Вся ее жизнь последние месяцы, ее чувства были ложью. Она ведь и правда не просила ничего, она просто влюбилась и готова была сама справляться с этим. А вся ее помощь продолжалась бы и так – она слишком в них верила, чтобы бросить из-за глупой влюбленности. Но он заставил ее поверить во взаимность, говорил о любви, чтобы использовать ее талант и влиятельность в фандоме. И это было еще хуже. Она вообще когда-нибудь была для него просто Джо? Девушкой? Человеком? Личностью? Кем-то близким – таким, как стал ей самой?

– Мне ведь не раз говорили, что у них роман. А я не верила. Точнее, не хотела верить. Как легко закрывать глаза на то, чего не хочешь знать.

– Но всегда приходится их открывать. Рано или поздно.

– Да… я открыла поздно. Когда погрязла в отношениях так, что до сих пор не понимаю, что делать дальше. В отношениях, которых, как оказалось, даже не существовало. Они были только в моей голове! Меня использовали… По полной программе, Ирма. Я только не пойму – зачем? Зачем идти на все это… ломать себя, проводить время с тем, с кем не хочешь?

– А ты уверена, что он не хотел?

– Перестань…

– Джордан, послушай. Я не стану его защищать. Но ты – умная, красивая, талантливая. С характером. Умеющая ценить что-то глубже, чем внешность. Не думаю, что он не хотел проводить с тобой время. Думаю, его тянуло к тебе не меньше, чем тебя.

– Тогда почему он с ней? Почему отвернулся от меня, когда я перестала быть полезна?

– Я не знаю… Правда, милая, сама хотела бы понять. Но это не твоя вина, ты ведь понимаешь?

Джо размазывала слезы по лицу – ей хотелось спорить с Ирмой до хрипоты, доказывая, что она не нужна, что она вела себя как дура и с ней поступили соответственно.

– Моя. Я повелась, я позволила втянуть себя в это. Все думала, как они бедные живут, когда вокруг столько грязи? А вот она – грязь, внутри. И я вляпалась в нее по собственной воле. И мне так больно, Ирма, так больно… Почему? Я не могу понять этого всего. Не могу принять, что не сплю, что это не глупый розыгрыш и здесь сейчас не появится он с шарами и шуточками: «Ааа, поверила?» Он и правда обвел меня вокруг пальца. Всех нас – не я одна поверила, все мы. Эмма, которой он в лицо врал, что Эва – просто друг. Девочки, которых я притянула на съемки, которые потом так же впахивали на промо и концертах. Огромную часть фандома, которая без всяких подтверждений окрестила нас парой…

Джо обняла себя руками, пытаясь защититься от жестокой реальности, и Ирма решила отложить этот разговор на потом. Ей самой нужно было переварить новую информацию. Она никогда не считала Лео святым – он вырос у нее на глазах, да и прожитые годы формируют четкое осознание того, что святых не бывает. Но что-то в этой истории не сходилось. Не мог он быть настолько расчетливым и черствым. Ирме не хотелось верить, что этот талантливый мальчик водрузил на свою голову корону раньше времени и принялся играть людьми, словно пешками на шахматной доске, прокладывая путь к мнимому пьедесталу. И не только потому, что все это причиняло боль дорогим ей людям. А еще потому, что все в мире возвращается – карму никто не отменял. И если все это было именно так, как говорила Джо – мерзко и расчетливо, – то жизнь еще приложит его к земле, лицом в грязь. Обязательно.

– Пойдемте на кухню.

Трой забыл, что в доме есть еще кто-то, что он вообще в чужом доме. Рассказ Джо настолько захватил его, что простая фраза Ирмы заставила неловко дернуться. С каждым словом Джордан Трой жалел, что отпустил Честена просто так. Этот подонок заслужил гораздо больше боли, чем ссадина на подбородке.

– Я так виновата, – пробормотала Джо, вставая на ноги и слегка пошатываясь – Трой тут же снова подхватил ее на руки.

– Ты с ума сошла?

– Нет, Трой. Он был прав – я мстила ему, а зацепила остальных. Я не знаю, насколько они вовлечены во все это… Но я не должна была сжигать базу. Я даже не хотела этого – просто она стала эпицентром всего, что происходило. Хорошего и плохого. Я не могла там оставаться, но и уйти просто так не могла.

– Пусть этот мудак отвечает сам перед своими друзьями – по его вине все случилось.

– Отвечать придется мне, – грустно сказала Джо, когда Трой усадил ее за стол, а Ирма поставила тарелку с супом. – Ты слышал, он подаст в суд.

– А лучший друг у тебя – адвокат, – решительно ответил Келлет, усаживаясь рядом. – За это можешь не переживать.

– А почему ты здесь? – внезапно спохватилась Джо, словно она только сейчас осознала, кто с ней рядом.

Трой растерялся – он не знал, стоит ли ему добавлять переживаний подруге, но при этом понимал, что утаивание правды обернется куда более страшными последствиями.

– Ну, во-первых, ты не отвечала на звонки, пропала из виду, а нам сообщили о пожаре и то, что ты была на этой базе.

– Мой телефон остался в Крошке Би – разрядился, наверное, давно, – Джо собирала в памяти обрывки прошедших дней. – Но ты… Почему девочки послали тебя… после…

– В общем, произошло еще кое-что. Никки была на концерте, и толпа придавила ее к ограждению. Все в порядке, – тут же успокоил Ирму и Джо Трой. – У нее сломано два ребра, но в целом все в порядке. Девочки сейчас у нее в больнице – Никки оставили на пару дней понаблюдать, и Новый год она встретит там.

– Я – отличная подруга, – пробормотала Джо. – Мы должны поехать туда. Я и так все пропустила из-за своих страданий дурацких…

– Может, все-таки останетесь? – Ирма обеспокоенно смотрела на Троя, ища в нем поддержку, но не нашла.

– Я отвезу – тебе лучше не садиться за руль. Крошку Би заберем потом. Не беспокойтесь, Ирма. Ничего не помогает отвлечься от своего горя лучше, чем разбирательства с чужим. Уж я-то знаю, поверьте.

Джордан виновато посмотрела на него, понимая, что он имел в виду. Она встала, подошла к Ирме, чтобы крепко ее обнять.

– Спасибо тебе за все. Ты спасла мне жизнь, знаешь? И я очень это ценю. Но я должна быть там, с подругами, которым нужна поддержка не меньше, чем мне. Нам всем нужна поддержка, – вздохнула Джо, пытаясь сосредоточиться на предстоящей поездке и встрече с ДжЭМСИ, которым придется рассказать правду. Снова прожить эту чертову историю. Умереть еще раз, чтобы понять, что, пока ей больно, она все еще жива.

* * *

Джо сидела в машине на больничной стоянке. Трой заглушил мотор, но выходить тоже не торопился. У каждого была своя причина медлить. Еще два дня назад все было хорошо, даже прекрасно, но блестки, безвкусные пайетки осыпались, оголяя уродливую реальность, которую они все старательно лепили день изо дня. Их с палатой Никки разделяла всего пара этажей, но ни Джо, ни Трой не представляли, насколько тяжелым выдастся этот путь.

Первым тревожным звоночком стал знакомый силуэт у входа в больницу. Трой тут же напрягся, слегка замедлив шаг. Джо взяла его за руку, чтобы он не чувствовал себя одиноким, но это максимум, что она могла сделать. Каждому приходится встречаться со своими демонами один на один, а самый страшный демон Троя Келлета сейчас стоял в метре от них и, кажется, боялся этой встречи не меньше. Но сперва Скай шагнула именно к Джо.

– Ты в порядке! – Она обняла подругу, словно до последнего – даже после сообщения Троя – сомневалась, что все хорошо. – Мы не знали, что думать! Еще твое идиотское сообщение! Я думала, ты решила… Никогда так больше не поступай, слышишь?!

Скайлар тараторила все это ей в плечо, крепко обнимая и плача, но руки Джо лишь дернулись для ответного объятия и опустились. Что-то не давало ей обнять подругу, пообещать, что все будет хорошо. Может, взгляд Троя – Келлет стоял как истукан рядом и не знал, что ему делать. Казалось, он не помнил даже, как дышать. Скай быстро поняла, что что-то не так, но все не решалась отпустить подругу, отступить на шаг и посмотреть ей в глаза. Она потеряла Троя, но потерять еще и Джо… Кто у нее тогда останется, что останется от нее самой?

– Где Эмма? – севшим голосом поинтересовалась Джордан, игнорируя пламенную речь подруги. Скай ничего не оставалось, как разжать объятия и ответить, глядя себе под ноги:

– Она у Никки. Третий этаж.

Джо обошла Скай стороной, выстраивая между ними невидимую стену. Неизвестно, как бы она отреагировала в другой ситуации, но ее только что предали, поэтому любой предатель – а именно так выглядела в ее глазах Скайлар – считался врагом. Трой последовал за ней, но что-то его остановило. Обернувшись, Джо увидела, что Скай схватила его за руку, буквально умоляя взглядом не уходить. Со стороны, наверное, это выглядело странно: потерянный парень, которого за руки держат не менее потерянные девушки. Джо выжидающе посмотрела на Троя, давая ему право решить, и он кивком успокоил Джо, решая остаться. Спокойствия в ее душе не прибавилось ни на грамм, но она выпустила его ладонь, оставляя их на ступеньках.

Джо скрылась внутри здания, мимо проходили встревоженные люди и уставшие врачи, а они так и стояли, держась за руки и не решаясь хоть что-нибудь сказать. Если закрыть глаза, можно представить, что ничего не произошло. Знакомый запах, родное тепло – они изучили его за столько лет и по любому, даже самому невесомому, прикосновению могли определить друг друга. Такие моменты самые страшные: ты все еще любишь человека, ты нуждаешься в нем, в вас, но боль и ошибки отнимают ваше общее будущее, стирают – словно ластиком из бланка теста – правильный ответ на вопрос «как дальше?».

– Что мне сделать? – Скай первой нарушила молчание – из страха, что вот сейчас он отпустит ее руку и уйдет, а она даже не попыталась.

– Ничего, – Трой ответил слишком быстро и твердо, чтобы могла появиться хоть какая-то крохотная надежда. – Я не знаю, как все это исправить. По крайней мере, не сейчас. Может быть, – он вздохнул, рефлекторно проводя большим пальцем по пальцам Скай, отчего обоим стало только больнее, – никогда.

– Не говори так, пожалуйста. Мы…

– Скайлар, – он приподнял ее лицо за подбородок, словно собирался поцеловать, – нас больше нет. Может, мы действительно переросли наши отношения или никогда и не подходили друг другу. Я не знаю… Но теперь тебе нужно забрать свои вещи из моего дома и жить дальше без меня.

«Моего дома», «без меня» – такие простые фразы звучали непривычно и холодно, ударяя по Скай, словно камни, брошенные из толпы. Она и подумать не могла, что услышит их когда-нибудь из уст Троя. Что ей придется смириться с такой реальностью – только вот зачем ей эта реальность теперь?

– Нет, нет, нет, нет, – она плакала, сжимая его руку. Вот теперь все окончательно потеряло смысл.

– А я мечтал услышать «да», – словно сам себе произнес Трой, вглядываясь в лицо Скайлар. Он хотел видеть в ее глазах безразличие, не помнить, каково это – целовать эти скулы, не знать, как отзывается в его душе ее голос. – Но в другом месте и в другое время.

Он еще на мгновение задержался, борясь с желанием простить все на свете и просто обнять Скай – он никогда не выносил ее слез. И, нужно быть честным, он все еще безумно любил ее. Но любовь не всегда гарантирует счастье. Скорее даже наоборот. Перешагнув эту часть своей жизни, он последний раз стер слезы с ее лица, высвободил свою руку и зашагал внутрь больницы. Не оборачиваясь. Обернись он сейчас – и вся его выдержка полетела бы к чертям. Но Скайлар осталась плачущей на ступенях больницы одна. Ей оставалось только привыкать к этому чувству, ведь так теперь будет всегда.

* * *

Джо брела по больничным коридорам, думая о том, что зря позволила Трою остаться: он всегда слишком любил Скай, так что этот разговор вполне мог закончиться примирением. Она не могла простить Скайлар и не хотела. Трой, возможно, меньше всего заслужил такого отношения. Тем более от той, кого он боготворил. Но люди почему-то не ценят чужую любовь, используют ее, а потом выбрасывают за ненадобностью. Сейчас Скай стояла на одной ступени с… ним. Выговорить это имя даже у себя в голове Джо не могла.

– Ой-ой-ой, – кто-то влетел в Джордан, едва не сбив с ног. Она ни капли не удивилась, узнав в налетчице Мейси, которая неловко поправляла очки. – Это ты?

– До твоей попытки убить меня была я, – попыталась пошутить Джордан, но Мейси тут же бросилась ей на шею.

– Не шути так! Вы с Никки нас напугали, что я даже шуток о смерти слушать не хочу. Девочки даже говорили, что ты хотела покончить с собой, но я не верила, ты не могла! Не могла же?

– Какого отличного мнения обо мне мои подруги, – язвительно ответила Джо, обнимая Мейси в ответ. – Долгая история – расскажу, когда будем все вместе. Но про самоубийство там нет ни слова – клянусь. Ты сама-то, – Джо пригляделась к подруге и насторожилась, – выглядишь так, словно кого-то успела оплакать.

– Ай, – отмахнулась Мейс, но Джо не дала ей шанса избежать разговора. – Ладно… Я ушла из дома, а родители за это «ушли» меня из семьи.

– Это как вообще?

Мейси указала головой на ненавистные стулья – стоять посреди коридора очень не хотелось. Она сняла очки и стала сразу такой беззащитной, что Джо захотелось обнять ее покрепче. Трой оказался прав – разбирательства с чужим горем напрочь стирали из головы свое собственное. Где-то внутри ей было бесконечно больно, но голова, занятая другими вещами, не воспринимала эту боль. А Мейси уже вспоминала разговор, который произошел меньше часа назад.

Арти снова протянул ей телефон – нужно было наконец взять трубку, пока мама не приехала прямо сюда и не устроила показательный скандал. Больница – не место для выяснения отношений, но когда это останавливало Сильвию Нолсберг? Мейси выдохнула и нажала кнопку «Ответить».

– Неужели, – раздалось в трубке, и Мейс успела пожалеть о своем решении – тон матери не обещал ничего хорошего. Он обещал издевательства в особо изощренной форме. – Соизволила снизойти до родителей-идиотов?

– Я не называла вас идиотами, – спокойно ответила она, что далось просто титаническими усилиями. Вообще хотелось нажать «отбой», выбросить телефон и скрыться в другом штате под чужим именем.

– Но ты именно за идиотов нас держишь. Где ты?

– Неважно.

– Вот как. Я так понимаю, что ты ушла окончательно?

– Если вы не хотите принимать меня такой, какая я есть, то да, – Мейси сама не верила, что сказала это. Стресс последних дней сделал ее отчаянной и решительной – случившееся отлично продемонстрировало ей, что времени на подстраивание под чужое мнение просто нет.

– Такой, какая она есть… – Мама хмыкнула. – Бессовестной дурой? Безответственной эгоисткой? Стервой, ни во что не ставящей нашу заботу и вообще нас с отцом? Мы не такой тебя растили, Маргарет.

– Я – Мейси! Вы растили меня симбиозом своих желаний и комплексов, не слушая, чего я хочу!

– Ты хочешь побираться и сдохнуть где-нибудь под мостом? Пожалуйста! Раз ты такая самостоятельная, – Мейси чувствовала надвигающуюся катастрофу, отчего внутренне сжималась в комок, – то и живи сама. За свои деньги – мы закрыли все твои счета. Тот, что был на колледж, тоже. Хочешь учиться каракулям – вперед. Но мы с отцом не дадим на это ни цента. Машину, как и вещи, что остались дома, ты больше не увидишь.

– Но…

– Что? Сразу расхотелось быть самостоятельной? – издевка в голосе матери отлично показывала, что ею снова пытались манипулировать. Не получилось на чувстве вины – пошли в ход угрозы.

– Захотелось еще больше. Вы даже сейчас пытаетесь меня купить, испугать, манипулировать мной, но только не понять. Про родительскую любовь я даже и не говорю.

– Родительскую любовь? По-моему, ты нам показала, что тебе не нужны родители. Мы для тебя – никто. Что ж, Маргарет, – голос мамы звенел, грузом ложился на плечи, опутывал в кокон разочарования и страха, – значит, у нас больше нет дочери. Ты теперь самостоятельная. Живи как хочешь. Без нас с отцом.