Презентация ящика Пандоры

Мне стало смешно.

– Здорово. Вы всегда относите постояльцам угощение, не уточняя, кто его на рецепшен оставил?

– Ну… отель был закрыт, – начала оправдываться лгунья, – посторонних нет. Понятно, что свои решили сюрприз устроить!

– И что случилось, когда вы вернулись на рецепшен с десертом, который я вам отдала?

– Хотела кофеек заварить, полакомиться, но тут притопал мужчина из десятого, сказал: «Степанида передумала, верните корзиночку», – затараторила Роза, – схватил тарелку и ушел.

– Так, – протянула я, – последняя часть истории правда. Но первая… Роза, или вы рассказываете, где взяли десерт, или вас арестуют.

– За что? – испугалась девушка.

Теперь врать принялась я:

– Пирожное содержало большую дозу слабительного. Кто-то хотел зло пошутить надо мной, думал, что я с радостью съем угощение. Но я не употребляю на ночь калорийную пищу. А вот Базиль с удовольствием ею угостился. И до сих пор из номера выйти не может.

– Ой! – ахнула Роза.

– Если я расскажу Илье Алексеевичу Ковригину, близкому другу своего мужа, какие порядки у вас в отеле, сообщу, что портье запросто приносит в номер еду неизвестно от кого, то…

Я сделала драматическую паузу.

– Не надо, пожалуйста, не надо, – взмолилась Роза, – меня уволят.

– Хотите, чтобы никто не узнал о вашем глупом поступке? – осведомилась я. – Желаете сохранить хорошее место работы? В Фурске ведь трудно устроиться туда, где тепло, чисто и вокруг в основном приятные люди.

Роза начала всхлипывать.

– У меня мама болеет, надо за лекарства платить.

– Удивительное дело, – заметила я, – все, кто за деньги совершает некрасивые поступки, всегда имеют родственников со страшными недугами и обязаны их снабжать таблетками.

– Всего-то пять тысяч получила! – брякнула Роза.

– Теперь осталось узнать, кто вам их дал, назовите имя, – потребовала я.

Только сейчас моя собеседница сообразила, что выдала себя, и снова зашмыгала носом.

– Честное слово, я хотела помочь вашему жениху.

– Интересно, – протянула я, – продолжайте.

Всхлипывая и безуспешно пытаясь заплакать, девица изложила следующую историю.

Вчера вскоре после моего возвращения в номер Роза, которая скучала одна за стойкой, через громадное окно холла увидела, как у дверей притормозила дорогая иномарка, из нее вышел человек и направился к лестнице. Девушка вскочила и открыла входную дверь.

– Вас зовут Роза? – вежливо осведомился мужчина, глядя на бейджик. – Я Андрей, жених Степаниды Козловой. Невеста на меня смертельно обижена!

– Она в номере, – сказала Роза, которой, похоже, не объяснили, что она не имеет права никому, даже папе римскому (приди тому в голову мысль заехать в Фурск), сообщать сведения о постояльцах. Розе следовало позвонить в мой номер и сказать: «Вас на рецепшен спрашивает Андрей».

Но она решила пококетничать с мужчиной, поэтому захихикала.

– Ой! Что же вы такое сделали?

– Забыл поздравить ее с годовщиной нашего знакомства, – грустно пояснил гость, – сделайте одолжение, передайте Степочке пирожное, авось она перестанет дуться. Вот вам за труды.

Увидев пятитысячную купюру, дежурная сразу поняла: мужик богат. Нищий человек за ерундовое поручение столько не отвалит. Посетитель не знает цену услуги, наверное, у него много горничных и все прилично получают.

– Сейчас отнесу, – пообещала Роза. – Но почему вы сами не хотите? Проходите, пожалуйста.

– Нет, – отказался Андрей, – Степанида девушка с норовом, она мне коробку в лицо бросит. Пусть съест пирожное, а я позвоню и скажу, что это мое извинение. Уж не выдавайте меня! Не говорите, кто десерт принес!

Роза замолчала, потом зачастила:

– Ничего плохого я не совершила. Вы сначала отказались от пирожного, а потом родственника за ним прислали.

Я молча слушала девушку. Жениха Андрея у меня нет, есть муж Роман Звягин. Кто и зачем принес пирожное? Если вспомнить, что Базиль, который при словах «взбитые сливки с фруктами» теряет разум, слопал пирожное, которое предназначалось мне, а теперь почти сутки храпит, то можно предположить, что вкусняшку нашпиговали снотворным. И с какой целью некто хотел обеспечить мне крепкий сон?

Я посмотрела на Розу, которая стояла, выпучив глаза и приоткрыв рот.

– Это все?

– Да, да, да, – закивала она, – честное слово!

– А где браслет? – вкрадчиво осведомилась я.

Роза отшатнулась.

– Зачем он мне? Ерундовый совсем! Три рубля ему цена.

Я засмеялась.

– Вам следовало отреагировать иначе, вы лучше бы спросили: «Какой браслет? О чем вы?»

Девушка прижала руки к груди.

– Пожалуйста! У меня…

– Больная мама, – остановила я ее. – Уже слышала это. Жаль вашу матушку, но ее состояние не дает вам права входить в номер без спроса и рыться в вещах постоялицы. Кстати, врать надо умело. Как зовут вашу коллегу, которая сейчас дежурит за стойкой?

– Зоя, – жалобно протянула Роза. – Простите меня! Только из-за больной мамочки…

Мне надоело слушать охотничью историю, я открыла дверь гостиницы.

– Зоя!

Дежурная быстро пересекла пустой холл.

– Слушаю вас!

– Вы знаете мать Розы? – спросила я.

– Маргариту Борисовну? – удивилась Зоя. – Конечно, она у моего младшего брата классный руководитель.

– Наверное, ей тяжело, она болеет, но работает, – продолжала я.

– Болеет? – повторила Зоя. – Чем? Розочка! Что случилось с тетей Ритой? Только вчера она Олежику двойку по алгебре влепила и велела репетитора лентяю нанять. Я чего-то не знаю?

– Она импланты ставит, – нашлась Роза, – больно очень ей.

– Ой, плохого врача нашла, – распереживалась Зоя, – у моей бабки их полон рот, она спокойно все сделала. Сейчас сильную анестезию придумали. Ты вообще собираешься меня сменить? Домой мне пора.

Я посмотрела на часы.

– Зоя, можете немного задержаться?

– Ну… – протянула та. – А зачем?

– Роза ненадолго ко мне в номер поднимется.

– Нам запрещено заходить к постояльцам, – возразила Зоя.

– Поэтому я и прошу вас посидеть на рецепшен, – терпеливо объяснила я, – пока Роза не за стойкой, она не на службе и вольна делать что хочет.

– И что мне за услугу будет? – осведомилась девушка.

– Замечательный набор от фирмы «Бак», – пообещала я, – пудра, губная помада, тени, тушь.

– Согласна, – воскликнула Зоя.

Мы быстрым шагом пересекли холл, поднялись на этаж, я открыла дверь.

– Чувствуйте себя как дома.

Роза молча села на диван, я опустилась в кресло и велела:

– А теперь выкладывайте все честно, только в этом случае то, что произошло ночью, останется между нами.

– Я не соврала ни крошечки, – начала каяться Роза, – только он мне не пять тысяч дал. Двадцать.

– Ну и ну! – удивилась я.

– У меня… – начала Роза.

– Про бедную маму не надо, – предостерегла я.

Собеседница махнула рукой.

– Не живу я с ней. Такая зануда! С утра до ночи твердит: «Иди на факультет педагогики, получи профессию». Ага! А потом всю жизнь тупым детям про Пушкина рассказывай? Шикарная перспективка! Я объяснила: «Хочу стать актрисой, сниматься в кино, деньги получать, славу». Мамахен меня проституткой обозвала, я ей на башку кастрюлю с компотом вылила и ушла. Навсегда. Мне очень деньги нужны.

– У меня не особенно богатый жизненный опыт, но я ни разу не встретилась с человеком, который бы сказал: «Деньги меня не волнуют. Есть они? Хорошо. Нет? Ну и не надо. Живу, как райская птичка», – усмехнулась я. – Меня не интересует причина, по которой вы согласились принести мне пирожное. Изложите суть событий.

Роза затараторила сорокой:

– Вы не взяли еду, я с ней вниз ушла, а вы потом передумали. Я задремала в холле, в дверь постучали, опять пришел Андрей, сказал: «Степанида звонила, я к ней. Спасибо, сработала корзиночка с фруктами. Невеста больше не злится». Вот и все.

– Андрей пошел в мой номер? – уточнила я.

– Ага! – подтвердила девушка.

– А когда он покинул гостиницу?

– Не помню, очень спать хотела, прилегла в задней комнате, подумала, если кто явится, то позвонит, и я сразу проснусь, – призналась Роза, – Андрей очень тихо смылся, я в шесть очнулась, гляжу, щеколда открыта. И чего вы мужика выперли? Похоже, он с деньгами, одет хорошо, машина не дешевая.

– Какая? – быстро спросила я.

Роза вытянула губы трубочкой.

– Не разбираюсь в колесах. Но точно не «Жигули». Блестящая, черная, внедорожник.

– Внешность Андрея опишите, – потребовала я.

Роза начала размахивать руками.

– Ну… Волосы короткие, борода, усы, очки, на щеке здоровенная родинка. Не красавец, но мужику и не обязательно очаровашкой быть. Главное, сколько он в месяц имеет. Если около полумиллиона, то мне и страус понравится. Одеколон у него чумовой. Запах! Офигенный! Никогда такой не нюхала.

– Можете о его спутнице рассказать? – попросила я.

– Так он один был!

– А кто заколку потерял? – уточнила я. – А-а-а! Это вы с ним в комнату входили!

– Только на секунду, – заныла Роза. – Он просил проверить, спите ли вы. Ничего плохого я не сделала, я же не Анна Сергеевна!

– Кто? – спросила я.

Роза затарахтела:

– Моя мамаша в школе работает. У них там была библиотекарша, которая делала привороты. Колдунья. Потом Анну Сергеевну выгнали, потому что ее дочка-школьница спала с мальчишкой из своего класса, а тот от несчастной любви поехал в Москву и там утопился.

– Зачем бедняге ехать в столицу? – не выдержала я. – Думаю, вокруг Фурска воды полно.

– Только в лужах, – весело сказала Роза, – утопиться без шансов. А в Москве река течет. Мальчик сын начальника полиции, папаша разозлился на Анну Сергеевну. Почему она дочери разрешила развратно себя вести? Он пошел к мэру, они сестры были.

У меня начала кружиться голова, и я спросила:

– Ты кого имеешь в виду?

– Жены, – внесла ясность Роза, – мэрская и полицейская, родные. Обе потом умерли! Заразились какой-то болячкой. Точно не знаю чем, может, грипп особый! Пошли в баню, чтобы поправиться, и угорели. Анну Сергеевну выгнали из школы. Про нее давно шептались: ведьма, умеет исполнение желаний наколдовать, делает духи. Вот, например, захочу я вашего жениха Андрея отбить. А как это проделать? Надо бежать к ведьме, купить пузырек, подушиться, несколько раз около Андрея походить, и он мой! В Интернете пишут, что разные фирмы придумали ароматы, которые мужчин притягивают. Но я такие не видела. Они вообще есть?

– Парфюм с феромонами, – объяснила я. – Когда их только выкинули на рынок, поднялся ажиотаж. Сейчас спрос упал.

– Почему? – заморгала Роза.

Я хотела сказать девушке, что поймать парня на крючок из духов, черных чулок, силиконового бюста можно, а вот удержать его с помощью этого набора навряд ли удастся. Духи с феромонами «Бак» не выпускает, я полагаю, что они просто маркетинговый ход. Конечно, в любой приличной фирме есть лаборатории, которые делают штучный товар по личным заказам. У «Бак» есть несколько клиенток, для которых конструируют индивидуальный аромат и флакон. Но лучше вам не знать, сколько стоят сто миллилитров эксклюзива. Основная масса женщин приобретает то, что есть на прилавке. Ну а теперь включим логику. Партия духов прибыла в магазины. Содержимое всех бутылочек пахнет одинаково, и в них добавлена приманка для сильной части человечества. Одна дама опрыскалась, среднестатистический Вася, забыв про сон, еду, работу, кинулся к ней. Но мимо него прошла другая пава, от нее теми же феромонами веет. Вася в другую сторону бросился. Ан из-за угла выплывает третья дива в шлейфе аромата. Вася рысью туда. Вот несчастный! Он же с ума сойдет, носясь за всеми бабами! Что бы там женщины ни говорили и ни думали, настоящий мужчина не простое кнопочное устройство с малым набором функций. Поесть, поспать, покурить, выпить пива, посмотреть телевизор… Все! Подобные экземпляры есть, но их не так уж много, нормальных мужчин больше, и они вовсе не идиоты.

– Вот такая трагическая история, – продолжала Роза, – все умерли, кроме Анны Сергеевны и ее девчонки, из-за которой вся фигня получилась.

– Вы про дочь библиотекарши говорите? – уточнила я.

– И кому она была нужна, – продолжала Роза, – ни кожи, ни рожи! Страшила. Анна Сергеевна сделала свои колдовские духи, велела дочке… забыла как ее звали…

– Наташа, – подсказала я.

– Во! Точно! Откуда знаете?

– Я назвала одно из самых распространенных женских имен, – соврала я, – хотела продолжить список: Маша, Катя, Оля, Таня – и случайно попала в яблочко.

– Приказала Наташе вокруг сына полицейского крутиться, – азартно продолжала Роза, – тот надышался и влюбился. И что вышло? Парень с собой покончил! Мэрская и полицейская жены умерли в бане от вируса! Наташка убежала, ее нашли и посадили!

От большого количества «правдивой» информации меня стало тошнить, но я не удержалась от вопроса:

– За что?

– Малолетнего соблазнила, – с видом знатока заявила Роза, – поверьте, я эту историю лучше всех знаю. Мой парень Юрик делает газету в Интернете. У него на всех жителей Фурска есть много интересного. Еще хотите чего спросить?

– Спасибо, нет, – ответила я, – если вдруг Андрей опять придет в гостиницу, позовите меня. И постарайтесь незаметно сфотографировать номер его машины.

– Ладно, – кивнула Роза, – а вы дайте честное слово, что никому не расскажете про пироженку, заколку и меня.

Глава 21

Утром, собираясь на съемку, я зачем-то включила телевизор и стала вполуха внимать местным новостям. Рассказав о том, как споро идет ремонт в местных школах, директора которых в июле уже думают о первом сентября, дикторша перешла к криминальным новостям:

– Несчастный случай или самоубийство в печально известном желтом доме. В районе полуночи в палисаднике господин Махонкин обнаружил тело Елены Филипповны Зайцевой. Мы рады показать вам эксклюзивный репортаж с места событий.

Я чуть не подавилась кофе, который пять минут назад принесла мне горничная. Журналистам надо думать над тем, что они говорят и что пишут. Отчего сейчас ликует блондинка на экране? Радуется оперативности коллег, которые первыми примчались на место. Но ведь там кого-то убили! Хорошо ли бить в ладоши от такой новости?

На экране появились лысый мужчина и девушка с микрофоном в руке.

– Геннадий! Расскажите нашим телезрителям о происшествии.

– Ну… э… типа… ваще… я пошел отлить… до дома невтерпеж. Гляжу… ваще… баба… – закряхтел дядька, – ваще… типа… мертвяк… того… самого… я в морге санитаром… типа… ваще… работал… позвал легавых… ну… вот…

– Имя трупа знали? – поинтересовалась репортер.

– Так… покойница… типа… ваще в соседней квартире живет… типа снимает у бабки Верки… во она устроилась, семь однушек имеет, карга, блин, старая, а мне сосиски купить не на что! – разразился тирадой Геннадий.

– Ваше мнение, труп самоубился или его кто-то жизни лишил? – не отставала теледевушка.

– Ну, – задумался Махонкин, – мать у ней та еще бабень, вечно с дочкой собачилась! Она тоже в нашем доме живет, но на днище, на первом этаже. Мы, элитные, на пятом, а голытьба на земле. Точно Тонька девку довела, вот та из окна и скундыкнулась. Мужика она ей не простила.

– Какого? – с жарким любопытством осведомилась интервьюер.

– Ну… такой… борода, усы, очки, – перечислил Геннадий, – сидемши был он на детской площадке. Да вы у моей бабы спросите. Кать! Кать!

– Чего тебе? – донеслось издалека.

– Подь сюда!

– За фигом?

– Телевидение зовет.

– Че им надо?

– Про труп спрашивают.

В зоне видимости показалась огромная женщина в футболке невероятного размера.

– Здрассти, – улыбнулась она и провела рукой по кудряшкам.

Я, словно завороженная, смотрела на экран. Оказывается, еще есть дамы, которые делают пресловутую химию «на мелкие палочки», красят брови-нитки в угольно-черный цвет, а волосы в оттенок «прокисший майонез», накладывают на веки пронзительно-голубые тени, губы превращают в морковки, щеки освежают туберкулезным румянцем (на языке стилистов он называется «матрешечка»), а пудра у них ярко-розовая перламутровая.

– Я с работы приперлась, – мирно объяснила жена Геннадия, – я с людьми постоянно, надо хорошо выглядеть. Но сегодня у нас день шляпок, а модель, зараза, кинула, не явилась, пришлось самой панамы, шапо и всякое разное демонстрировать. Стилистом я работаю!

Как на грех, именно в этот момент я решила сделать еще глоток кофе и опять поперхнулась. Она стилист?

– Представляю фирму «Каге», – вещала бабень, – Катя плюс Геннадий. Мы с мужем точку открыли, качественная одежда для всех возрастов. И детская в наличии. Приходите к нам, цены радуют, всегда есть скидки. Улица Морская, дом один. Вот. Подбор лука мной бесплатно, уйдете с готовой ансамблей, и украшение подскажу.

– Что вы можете рассказать по поводу трупа? – прервала рекламную паузу корреспондентка.

– Это Ленка Зайцева, – зачастила Екатерина, – медсестра неудачная. Отовсюду ее выгнали. Везде с неприятностями работала. Один раз я попросила ее укол поставить…

Екатерина махнула рукой, которая здорово напоминала голяшку хамона. Кабы у вкусного продукта вместо черного копыта были покрытые зеленым лаком ногти, то ни одного отличия между сыровяленой ветчиной и верхней конечностью «стилиста» не нашлось бы.

– Ткнула меня иглой, как топором рубанула, – жаловалась Катя, – в последний год в психушке служила, ниже уже не упасть! С идиотами работала.

Я обомлела. Елена Зайцева! Это же Лена, которая умоляла меня увезти ее из Фурска. У нее на «пижаме» висел бейджик с именем и фамилией.

– Про мужика расскажи! – посоветовал супруг.

– Какого? – не сообразила Катерина.

– Он ее на площадке ждал!

– Кого?

– Ленку!

– Тю! На нее ни один парень не смотрел! Даже Анька-колдунья Зайцевой не помогла!

– Так ты ж говорила: «Вот мужик Ленки сидит», – напомнил муж, – еще уточнила: похож на Григория Константиновича бородой. На Огаркова.

– На Огаркова? – подпрыгнула репортер. – Вы уверены? Он умер.

– Точно, – вздохнула Катя. – Жаль! Хороший человек Григорий был. Правда, Гена?

– Золотой, – кивнул супруг, – очень переживательный. За больных прямо радел. Мне говорил, что любая зараза через еду передается. Я не понял как!

– Спасибо, – остановила репортер Геннадия и стала говорить в микрофон: – Огарков – доктор наук, специалист по редким заболеваниям. Разрабатывал вакцину от всех болезней. Но программу «Расследование Виктории» сейчас интересует смерть трупа в палисаднике желтого дома.

– Вон ее мать идет! – заорал Геннадий. – Тонька, вали сюда! Тут телик про твою Ленку спрашивает!

– Да пошли они! – раздался женский голос.

– Тоня, – надрывался Геннадий, – не злись! Тебе посочувствовать хотят в связи со смертью дочки. Не гавкай. Подь сюда! Тебя по телику покажут.

– Да пошли они! Вечно врут! Кто умер-то? – заголосила невидимая женщина.

– Во спросила! – изумился Махонкин. – Ленка твоя!

На экране появилось изображение женщины, похожей на злую курицу.

– Махонкин! Тупой баран! Ленка жива!

– Не! Умерла! – хором ответили супруги.

– Вы, конечно, лучше знаете, что с моей дочерью, – скривилась Антонина.

– Труп не умер? – обомлела корреспондентка.

– Представь себе, жив! – рявкнула старшая Зайцева.

– Но тело в палисаднике нашли, – изумилась журналистка, – нам позвонили, сказали…

– Позвонили, сказали, – передразнила Антонина. – Всему, дура, веришь, что болтают? А как с забором? Если на нем надпись имеется, тоже, значит, не сомневаетесь, что это правда? Заглянешь за изгородку поглядеть, не торчит ли там то, че написано? Врет твое телевидение! Ленка в клинике. Она где-то напилась, до дома кое-как доплюхала, под окнами упала. Назюзюкалась до отключки. Дочь моя материнское горе! По мужикам таскается, водку глушит, наркоту курит. И соседи…! Подняли лай! И телевидение ваще… …! …!

Милая матушка Елены открыла здоровенную фейковую сумку, якобы от Луи Вюиттона, вынула оттуда что-то и швырнула в камеру. На секунду мне показалось, что прямо в меня летит небольшой белый мячик. Через долю секунды он ударил в объектив, по экрану медленно расползлось желтое пятно.

– Во дает, – заржал Геннадий, – яйцами швыркается!

– Че стоишь? – завопила репортер. – Давай запись!

Все звуки пропали, экран потемнел, но тут же обрадовал красивой картинкой: молодая женщина с указкой у карты. Очаровательно улыбаясь, теледевушка заворковала:

– Сейчас я расскажу вам о том, какая погода была вчера!

Глава 22

Я выключила телевизор, слушать про вчерашнюю погоду было совсем неинтересно, и подошла к окну. Как удачно ограбить торговую точку? Надо найти магазин с большой выручкой и заявиться туда в воскресенье поздно вечером перед закрытием, когда в кассе точно скопится приличная сумма. А парочка, одетая в костюмы зверушек, прибежала в только что открытый бутик «Бак», о котором пока мало кому известно, да еще в полдень в будний день, в самое «провальное» для торговли время. В магазинах нашей фирмы ежедневно бывает три волны посетителей. Рано утром забегают женщины, они хотят бесплатно подушиться или попользоваться тестерами губной помады, пудры. Экономят. Вошли, попшикались духами, понеслись на службу, и пахнут приятно, и ни копейки не потратили. Как правило, эта категория посетителей ничего не приобретает. В обед заскакивают пенсионеры, служащие из близлежащих контор, домашние хозяйки. А с пяти вечера начинают подтягиваться те, у кого завершился рабочий день. Две последние группы делают основную дневную прибыль.

«Кролик» и «утенок» притопали в полное безлюдье. Любители дармовщинки уже унеслись, обед еще не начался. В кассе было почти пусто. Они первый раз пошли на дело? Или бандиты просто не очень умны? И главный вопрос: зачем убивать Люсеньку? Большинство преступников знает: за ограбление им дадут один срок, а вот за убийство другой, намного длительнее. Лишать кого-то жизни они не станут. Только не подумайте, что из человеколюбия, просто не хотят долго в бараке жить. Какой смысл им стрелять в тетку? Мерзавцы подумали, что жертва убежит? И что? Она не видела их лиц, не смогла бы описать их внешность. Уголовники не хотели, чтобы женщина сообщила, в каких костюмах они были? Но тогда лишить жизни следовало всех, кто находился в зале! Почему они не стреляли в кассиршу? Логично пальнуть в девушку, которая сидит на деньгах. Однако Наташа успела мне сказать в кафе, что ее бросили на пол вместе с креслом, чтобы не поранить во время стрельбы.

Я отошла от окна. Зиновьев ошибается, думая, что цель преступников касса. Охота точно шла на Люсеньку. Вот тогда весь абсурд превращается в точный расчет.

Ростовые фигуры, боясь пропустить появление жертвы, ходили по парковке, прикидываясь живой рекламой. Магазин и время были выбраны так, чтобы столкнуться с наименьшим количеством покупателей, избежать человеческих жертв. Киллер толкнул Наташу, потому что не собирался лишать ее жизни, у ликвидатора была другая цель. Как больная женщина смогла покинуть клинику? Думаю, ей передали ключ, сказали: «Ждем тебя в магазине “Бак”». В бутике произошло убийство, которое замаскировали под ограбление.

Надо немедленно позвонить Юрию Петровичу! Я схватила трубку, но тут в голове прозвучал голос: «Степа, не спеши! Вспомни про пирожное, которое принесла Роза. Когда она появилась? Вскоре после того, как ты соединилась с главой полиции Фурска и рассказала ему о браслете, который потеряла Люся».

Я села на кровать. Ну-ка, Степа, как развивались события? Ты вернулась в отель. Там в холле к тебе подошел мужчина, назвался сыном Нины Петровны, женщины, которую убили в бутике. Незнакомца очень интересовало, что его мать сказала мне перед смертью. Я объяснила, что дама говорила что-то малозначительное, а перед ограблением произнесла пару пустяковых фраз, в которых никак не упоминался сын. Мужик ушел. Потом я нашла в своей сумке браслет и побеспокоила Зиновьева, хотела узнать у него телефон сына погибшей. Юрий Петрович объяснил, что личность жертвы пока не установлена, никого он ко мне не посылал, предположил, что со мной беседовал журналист из желтого издания, хотел нарыть эксклюзив.

Я вскочила и схватила бутылку с водой. Что произошло дальше? Примерно через час Роза принесла пирожное, которое я пробовать не стала. А ночью ко мне в номер с помощью все той же девицы тайком проник человек. Я проснулась, незваный гость сбежал, но он успел унести браслет. Внимание! Вопрос дня! Кто знал, что украшение у меня? Кому я сообщила про него? Только одному человеку. Зиновьеву!

Раздался звонок мобильного, я схватила трубку.

– Звоню пожелать хорошего дня, – сказал Роман. – Как дела? Базиль проснулся? Или до сих пор дрыхнет? Когда мы с тобой вчера завершили разговор, «малыш» благополучно храпел.

– Все хорошо, – бодро ответила я, – сейчас на съемку собираюсь.