По ком плачет рябина

– При всем моем уважении, – подал голос Морт, поднимаясь, – но я очень сомневаюсь, что эта, – взмах рукой в мою сторону, – душа сможет освоить тонкости нашей работы… э-э… никому при этом не навредив.

Я скрипнула зубами и приготовила парочку проклятий. На случай, если этот бесстрашный вздумает повторить свой жест.

– Так и не надо осваивать тонкости, – губы Управляющего снова растянулись в едкой усмешке, отчего меня передернуло. А еще от вновь усилившегося за стеной знакомого шороха. – Просто присмотри за ней.

– И все же, – было видно, что для ведуна данное решение было все равно, что его же кнутом промеж ушей, но и открыто бунтовать он отчего-то не решался, – прошу вас еще раз пересмотреть свое решение. Наше с ней взаимодействие… как бы это сказать…

– А что не так с нашим взаимодействием? – подбоченившись, поинтересовалась я у ведуна.

Риден не удержался и тоже бросил на меня вопросительный взгляд – и напрасно: я плотоядно улыбалась во все свои четыре клыка. Не сказать, чтоб мне нравилась интонация беседы, но ее ход вполне устраивал. Особенно в той ее части, где лицо ведуна вытягивалось от удивления и растерянности.

– Думаю, мы прекрасно поладим, – елейным голоском произнесла я, поставив «жирный» крест на могиле нашего взаимодействия.

О, я пока еще не знаю, какой из миров стоит возблагодарить за подаренную возможность как следует отомстить, но я ей воспользуюсь в полной мере. Берегись, белобрысый, я тебе все припомню, можешь даже не сомневаться!

Похоже, ведун все же прочел мои мысли, ну а может, в порыве предвкушения, я позабыла о приличиях и облизала губы, но эффект превзошел все ожидания – лицо мужчины посерело и даже как-то болезненно заострилось.

– Вот и чудесно, – всплеснул ладонями Вальт и, увлекая за собой Тару, поспешил к двери. – Тогда дадим нашей гостье перевести дух и осмотреться. Риден, будь добр, – он кивнул ведуну и прошел сквозь дверь.

Я протерла глаза – так вот как они входят без единого шума! Надо бы запомнить эту их особенность, чтобы в следующий раз не попасться за каким-нибудь… кхм… неблаговидным побегом.

С этими мыслями я подошла к импровизированному подоконнику.

– Что ж, – первым нарушил молчание ведун. – Если так решил Управляющий, значит, придется нам какое-то время потерпеть друг друга. А пока я за тебя отвечаю, – он подошел ко мне сзади и положил руку мне на плечо, – будь добра мне подчиняться. Ты слышишь? – он сжал пальцы – и тут же получил в лицо порцию ледяной воды.

– Я тебя прекрасно слышу, ведун, – прошипела я, стряхнув последние капли из стакана на пол. – А теперь слушай ты меня, – я аккуратно поставила стакан обратно и приблизилась к мужчине вплотную. – Мне откровенно проклясть на тебя, вашего Управляющего и весь ваш бесов пандемониум! Что бы вы там себе ни воображали, меня это абсолютно не касается, – под его зловещим взглядом мой голос предательски дрогнул.

Ой-йопс, кажется, я все-таки перестаралась. А ведь всего-то и хотела, что обозначить свои границы и приоритеты. Но стоило мне снова услышать его надменный покровительственный тон, как в памяти тут же вспыхнул покореженный мамин венчик – и я не сдержалась.

Нет, ну а что еще можно было ожидать от ведьмы, у которой с дружелюбием и обаянием просто беда? Уж точно хуже, чем у него с терпением, которому стоило отдать должное: облитый ледяной водой и моей пламенной речью с ног до головы, мужчина даже не шелохнулся.

Где-то в глубине моей левой пятки так некстати проснулась совесть. Возможно, с водой я действительно перестаралась: вон, как капает с потемневших волос на пол, аж лужа под ногами образовалась.

Я малодушно отступила.

– За мной не нужно присматривать, – уже мягче продолжила я, чтобы хоть немного разрядить повисшее напряжение, – не нужно опекать или защищать. И уж тем более не стоит мной командовать. Очевидно же, что от поручения Управляющего ни ты, ни я не в восторге, поэтому предлагаю договориться. Ты делаешь вид, что помогаешь мне освоиться, а я делаю вид, что мне это нравится. При этом ты не указываешь мне, что делать, а взамен я не путаюсь у тебя под ногами. Идет?

– Кажется, ты не совсем понимаешь свое положение, – сквозь зубы процедил Морт, и от его ледяного тона у меня волосы на затылке встали дыбом.

Признаться честно, эта его фраза меня действительно напугала. И многозначительная угрожающая интонация вовсе не была тому причиной – мужчина был абсолютно прав: я действительно ничего не знала ни об этом месте, ни о своем положении в нем.

И тем нелепее выглядела моя нарочитая бравада.

– Мне и не нужно. Для этого у меня есть ты, – по инерции брякнула я и тут же умолкла.

Ой, Темная Лафия, да что не так с моим языком без костей и благоразумием без инстинкта самосохранения?! Я, конечно, понимаю, что, находясь в Закраине, об этом думать поздновато, но… ВСЕМУ ЖЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРЕДЕЛ! И уж точно должен быть предел моей глупой привычке всегда оставлять за собой последнее слово. Потому как в один далеко не прекрасный момент оно и правда может стать последним.

Вот как сейчас, к примеру.

Риден потемнел лицом и медленно двинулся прямо на меня. Я же медленно, насколько позволяло мое готовое пуститься в позорное бегство тело, двинулась в обратную сторону. К двери, если точнее.

– Ты, наверное, сейчас очень занят, – не сильно задумываясь над смыслом сказанного, я сосредоточилась на двери и ускорилась. – Предлагаю пока разойтись. Провожать не обязательно, – не закончив фразу, я развернулась к выходу, но мужчина вдруг резко перехватил меня за предплечье и, больно сжав, толкнул к стене.

– Все сказала?

– Что ты… – запнулась я от возмущения и резкого удара, но Морт не дал договорить, сжав мое горло и подперев мое тело своим к стене. – Какого чертополоха?

А затем он приблизился, едва не коснувшись моей щеки: капли с его волос шустро устремились мне на шею, а затем, щекотнув ложбинку между ключицами, скатились еще ниже. Я застыла в оцепенении. Но вместо того, чтобы подумать над вариантами освобождения, я продолжала таращиться на мужчину, лицо которого от моего лица отделяла лишь прядь его черных волос. Странно, а ведь при первой нашей встрече его волосы показались мне совершенно белыми…

– Да отпусти ты! – предприняла я попытку вырваться, но ведун схватил мое запястье и пригвоздил его к стене поверх головы.

Его рука коснулась моей щеки и деловито, даже как-то по-хозяйски, скользнула к шее. А затем, легонько мазнув еще влажную ложбинку, опустилась еще ниже… Слабый звон колье привел меня в чувство, и я, приложив все усилия, резко оттолкнула мужчину – и тут же ощутила, будто с моей груди спали пудовые оковы. Морт поднял на уровень моих глаз полыхающую изумрудными искрами толстую плеть и, недобро ухмыльнувшись, заставил ее раствориться в воздухе.

– Иди, – разрешил он, кивнув на дверь. Его волосы снова побелели. – Посмотрим, как долго ты здесь протянешь. Только не надо потом ко мне приходить, если станет худо.

– Я не приду к тебе, даже если буду на грани небытия! – заносчиво выпалила я, хотя моей прыти заметно поубавилось, когда я заметила в его зеленых глазах недобрые искры.

– Полагаю, ждать осталось недолго, – зловеще хмыкнул он, и его взгляд задержался на моей шее, – Рябина.

И он поспешил к двери.

– Не смей меня так называть! – отойдя от минутного ступора, я рванула за ним и со всего маху влетела в дверь, сквозь которую тот прошел с легкостью. – Айгхо-о, – завыла я, растирая нос, который за мою недолгую жизнь к подобного рода ушибам уже пообвык, даром, что курносый.

Я легонько потерла кончик носа и поморщилась: это была не привычная в земном понимании боль, вовсе нет. Скорее, нечто колюче-упругое, пронизывающее все мое бестелесое естество и достающее до самого солнечного сплетения, где оседало тупой вибрирующей болью, отнимающей силы и подавляющей волю. А ведь что-то подобное я уже испытывала, когда прикоснулась к зловредному грибу. Странное и непривычное ощущение. И очень, очень паршивое! Совсем как тогда, когда бабушка завершила бесполезный ритуал призыва и, покачав головой, показала мне мамин венчик…

Ту разъедающую, словно едкая мгла, тоску мне не забыть никогда. Не забыть, как я впервые ощутила себя настолько опустошенной и потерянной, что хотелось выть и кричать во весь голос, разрывая грудь в клочья, чтобы хоть немного унять колотящееся сердце. И удержаться от погружения в пучину ледяного, уволакивающего в мертвую бездну, отчаяния.

Как я не впала тогда в безумство, только Темной Лафии известно. И спасли меня тогда лишь природная сила воли да упрямство, граничащее с маниакальным безумием.

А еще моя сестренка. Моя любимая младшая сестренка, которая все еще верит в меня и ждет.

Ощутив внезапный прилив сил и решимости, я выпрямилась. Плевать, что они говорят! Плевать, что думают обо мне! Вообще плевать на это место и весь этот чертов мир! Если понадобится, все здесь перерою и любых тварей из-под земли достану, но найду маму и вернусь с ней к Але.

Я обязательно вернусь домой!

Сжав кулаки, я зло ухмыльнулась.

– Ну, только попадись мне снова, седая кукурузина. Уж тогда я тебя…

Направив непривычное для меня чувство боли в привычный объект ненависти, мне стало немного легче. Даже тупая боль за грудиной стала мягче, тише.

Прикоснувшись к колье, я решительно выпрямилась.

Риден подошел к двери своей комнаты, привычно проверил запирающие и сигнальные печати, подергал за ручку – и с досадой хлопнул себя по лбу: он ведь уже давно не пользуется ни ручками, ни, тем более, дверями!

Уже много рос прошло с тех пор, как он, попав в Дартад, отринул все человеческие привычки. И столько же – с момента, когда твердо поклялся самому себе навсегда забыть о причинах своей смерти и обо всем, что когда-либо связывало его с миром живых.

Риден сел в грубо стесанное дубовое кресло и сжал виски ладонями. Так сколько же рос прошло? И сколько земных лет? Обязанности Стража, Неприкаянные и Заблудшие, Асуры – все смешалось в вереницу бесконечных выслеживаний и засад, борьбы с лярвами, бесами… и со своей совестью. Но иначе в этом мире, полном безволия и жестокости, не выжить. А впрочем, едва ли эти мерила человеческих ценностей применимы в месте, где выживает лишь сильнейший. Даже не выживает – существует. Жить – это тоже не про Дартад. И не про Ридена. Уже много рос как тому.

Он давно потерял самого себя – и вот, здравствуйте! Вдруг ни с того ни сего вспомнил, как пользоваться дверными ручками, которые здесь, в Дартаде, совершенно бесполезны! Случайно ли?

Мужчина нахмурился: нет, случайностей, как и нелепой подверженности сиюминутным эмоциям, в Дартаде не существует. Выходит, все-таки не случайно. Неужели всему виной эта рыжая душа, которая при первой их встрече едва не сожгла его своей живой искрой?

О, эта живая искра – отпечаток прошлого мира, – в которой все еще теплятся остатки памяти и чувств! Именно на этот огонек со всех концов Закраины, как мотыльки на свет, слетаются алчные до искры лярвы и бесы. И прежде, чем душа, угодившая в Закраину без венчика или фамильяра, успеет понять, как в этом мире все устроено, духоядные паразиты расправятся с ней, высосав всю без остатка. По воле злого случая именно эта искра, призванная поддерживать в душе подобие жизни, может стать причиной ее же гибели. Окончательной, бесповоротной и крайне жестокой.

Риден закрыл глаза ладонью.

Когда-то он сам едва избежал подобной участи. Брошенный, одинокий, подкошенный внезапной кончиной, он оказался в Закраине совершенно беззащитным перед его голодными обитателями. И если бы сам Высший тогда не нашел его – не сидеть бы ему сейчас в своей обители, предаваясь бесполезной философии.

Вот только предаваться смутным воспоминаниям и пространным размышлениям оказалось куда проще, чем ответить самому себе на простейший вопрос: почему же он, наплевав на прямые обязанности Стража, вдруг изменил свой первоначальный план маршрута и, не уведомив никого из товарищей, рванул к Отвесу, куда не рискуют соваться даже бесы?! Неужели только лишь потому, что почуял эту притягательную искру, полную горячих чувств и желаний. А еще любви. Яркой, всеобъемлющей… живой. Настоящей!

Риден сжал кулаки. Впервые за столько рос он изменил своему самообладанию, и в угасшем сердце потерянного Асура неожиданно для него самого вдруг затлел уголек непрошеных чувств.

Мужчина мрачно посмотрел на свою правую ладонь, где осталось странное темно-красное пятно, словно после ожога.

– Крепко присосалось. Ох уж эти мне любители демонических сделок! – он крепко сжал кулак, все еще ощущая внутри обжигающие капли рубиновых камней.

– С каких это пор ты стал закрывать двери? – недовольный голос у порога заставил мужчину вздрогнуть от неожиданности. – Прячешь что-то? – хмыкнула Тара, туманом просачиваясь в комнату.

– Свою гордость, – тут же нашелся Страж и указал на ободранную щеку; на его губах не было и тени улыбки. – Снова поручение? – тут же перешел он к делу.

Возвращаться к работе Стражу не хотелось категорически. И еще сильнее не хотелось покидать обитель именно сейчас, когда в нем проснулся искренний, неподдельный интерес к сопровождаемым им душам. А если точнее, лишь к одной, весьма заносчивой и чертовски вредной душе.

– Можно и так сказать, – пожала плечами Тара и кивнула на папку в руках. – Управляющий сказал, что из бесовского Легиона пожаловали.

– Снова? – Риден даже привстал с кресла от удивления. – Они же были здесь одну росу назад.

– Мало, – коротко доложила Тара и поджала губы.

– Мало, – эхом повторил Риден и вдруг яростно взмахнул ладонью – сверкнувшие в воздухе изумрудные искры со злым треском вонзились в стену, оставив на той огромный пульсирующий зеленью рубец. Тара отшатнулась: впервые с начала его службы Стражем она видела Ридена таким несдержанным. – А жевалка не треснет?

– Только не начинай, – хмыкнула девушка, проведя рукой по смоляным волосам. – Уж кому, как не тебе прекрасно известно, что перечить Высшему бесполезно. Наше дело малое – выполнять поручения Высшего. А его дело – держать нейтралитет между Дартадом и Легионами, своевременно предоставляя им требуемое количество отборных Асуров. Тогда, и только тогда, Дартад будет оставаться местом, где могут найти свое последнее пристанище Заблудшие и Неприкаянные. Не мы устанавливаем правила, не нам их и менять. И пока мы будем их соблюдать, мы будем живы. Ну, относительно, – она махнула рукой на окружающее их пространство.

– Отборных, правила, – повторил Риден и поморщился, словно от зубной боли. – Говоришь, как Управляющий. И вообще… – Риден вынул из-за пояса небольшую, залитую синим светом, амфору и протянул девушке. – Ты слишком много времени проводишь с Управляющим.

– Что? Снова? – Тара удивленно вскинула брови, а затем поднесла кисть к носу и принюхалась. – И как ты их чуешь, ума не приложу.

– Судя по поведению Вальта, ему недолго осталось, – поделился мрачными догадками Страж, наблюдая за тем, как девушка подносит к губам бутыль. – Не исключаю, что Высший уже сейчас подыскивает себе следующий сосуд.

– Так ты за меня волнуешься, Морт? – игриво улыбнулась Тара и с удовольствием вдохнула тонкий аромат, исходивший от содержимого бутыли. – Не стоит, – посерьезнев, произнесла она и протянула бутыль, так и не отпив. – Тебе нужнее, – пояснила она в ответ на его удивленный взгляд. – Мне, в отличие от тебя, нет нужды постоянно мотаться между мирами.

Морт взял бутыль и спрятал во внутренний карман плаща.

– Просто будь осторожна.

– Разумеется, – легкомысленно махнула Тара рукой и вдруг хитро ухмыльнулась. – Кстати, об осторожности. Что ты собираешься делать со своим Асуром?

Риден удивленно поднял брови.

– Да знаю я, что она Асур, – хохотнула Тара и, склонив голову, внимательно посмотрела на Стража. – Это же очевидно. По крайней мере, для меня.

– Очень надеюсь, что только для тебя, – буркнул Риден и понуро уставился в свои ладони. – Я думал, мой кнут скрыл ее искру.

– Скрыл, – подтвердила Тара и подошла к мужчине. На этот счет можешь не переживать – твоя магия никогда не дает сбоев, – она внимательно посмотрела на Стража. – В отличие от твоих чувств.

Риден поднял удивленный взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

Девушка недовольно мотнула головой, отчего ее коса легла на грудь.

– Ой, да брось, Морт. Очевидно же, что ты заинтересован в этом Асуре. Иначе с чего бы тебе самому лично ее тащить в Дартад? Мог ведь и Брайту поручить…

– Ты знаешь, что не мог! – отрезал Риден, заставив девушку вздрогнуть. Заметив ее недоумение, мужчина смутился и уже мягче добавил. – Ты же знаешь, что он из себя представляет.

Конечно, она знала. Все в Дартаде знали Брайта как самодовольную, заносчивую и нетерпимую душу. Но только Риден с Тарой знали Брайта еще и как жестокого, беспощадного Стража, относившегося к Асурам как к отбросам, заслуживающим безжалостную участь быть сожранными демоном. Стража, любимым занятием которого был отлов Заблудших Дартада, чтобы впоследствии скормить их бесам в бесконечных попытках приручить последних. Не для каких-то определенных целей, а только лишь забавы ради.

Для Ридена подобное отношение было абсолютно неприемлемым. Морт вовсе не был святым, да и наивным быть перестал с первой секунды, как его прибрал к себе Дартад. Но даже в этом богами забытом месте он как мог берег искру своей души от всепоглощающего отчаяния Дартада, душу за душой швырявшего зазевавшихся обитателей в пучину мучительного существования. И помогал беречь искру другим. Если душе, пускай даже самой неприкаянной, нужна была помощь, Риден никогда не оставался в стороне. И никогда не сожалел о принятых решениях. А приняв решение, никогда не колебался.

Не колебался он и в этот раз. Едва завидев взволнованную рыжеволосую девушку, он тут же принял решение закрыть ее от Стражей, подобных Брайту. Да еще и самолично доложил Управляющему, что никого в ту росу не нашел. Хотя обычно он просто приводил Асура в Дартад и давал ему испить лунной росы, чтобы унять сияние искры и смешать с остальными обитателями Дартада. Как правило, это срабатывало, предоставив Асуру какой-никакой, но шанс продолжить свое существование вне алчной пасти демона или паразитов Мертвого мира. А как уж Асур потом распорядится предоставленным шансом, Морта совершенно не волновало. Раньше не волновало.

– Я всего лишь хотел убедиться, что она действительно Асур, – ответил мужчина, уткнувшись невидящим взглядом в подоконник, где стоял графин с недавно собранной лунной росой. – Очень уж она… необычная.

Тара хмуро посмотрела на мужчину.

– Они все такие, Риден. Необычные, особенные. Избранные. Все как один являются сюда с несправедливой судьбой и мольбой в глазах. Ровно до тех пор, пока не выясняются истинные мотивы их якобы отчаянного решения заключить сделку с демоном. И оказывается, что и судьбой-то они не так уж и обижены, и причина-то была всего одна – корысть. Поверь, Риден, они все одинаковые. И она ничем не отличается от остальных.

– Возможно, – не стал спорить Страж, – именно поэтому я должен был убедиться.

Он знал, почему утаивает от девушки свои мысли. И прекрасно понимал, зачем Тара поступает точно так же. Заботясь о своем, бережно созданном и нежно оберегаемом мире, она бы никогда не решилась признаться даже самой себе в том, что пришла на встречу с новопреставленной по той же причине, по которой Морт спешил тогда к Отвесу: ее искра, будто чарующий живой огонек, манила к себе их обоих.

И не только их.

Неспроста сам Управляющий решил собственной персоной заявиться к этой якобы ничем не примечательной душе, едва та пришла в себя. И уже одно это подтверждало мысли самого Ридена, когда он впервые ее увидел, – что-то с этим Асуром определенно было не так.

В отличие от обычных душ, смиренно принявших переход в Закраину, чтобы следовать дальше в Небесную обитель, где их встретят родные и близкие, Асуры борются до последнего, потому что знают – никакого посмертия у них не будет. Никакого перерождения или перевоплощения, как у обычных новопреставленных, не запятнавших свою душу отвратительным контрактом с демоном. Ни даже жалкого существования в роли Неприкаянных или Заблудших. И совершенно не важно, каковы были при жизни статус и положение, цели, желания, жизненные обстоятельства. Если уж хватило отваги и знаний заключить сделку с демоном, то за свои действия рано или поздно все равно придется ответить. И все, что им уготовано – это медленная мучительная кончина в лапах ждущего своего контрактника демона. И на этом все. Не останется после этих несчастных ни следа, ни духа, ни даже памяти. Их удел – небытие, а забвение – их расплата. Это понимает любой Страж, об этом знает каждый Асур.

Потому-то и мечутся по Закраине эти несчастные души, точно загнанные в клетку раненные звери, в тщетной попытке сберечь то, что при жизни опрометчиво пообещали беспощадному беспалому. И своим исступленным сиянием привлекают много ненужного внимания.

Так было и в тот раз. Привычный обход, знакомое сильное сияние, очередной обреченный Асур в образе молодой симпатичной девушки с растрепанными ало-рыжими волосами и пронзительным горящим взглядом голубых глаз.

Вот только она не металась, не пыталась убежать или спрятаться. Не боялась, не кричала, не молила о помощи. Ее не страшила уготованная каждому Асуру участь, не пугало то, отчего некоторые уже при жизни сходили с ума. Одно только это вызывало у позабывшего о чувствах мужчины неподдельный интерес и стремление узнать ее поближе…

Тара резко развернулась, вырвав Стража из вязких мыслей, и поплыла к двери.

– Тебе пора сделать выбор, Риден, – бросила девушка через плечо. – Тот факт, что тебе повезло чуть больше остальных, вовсе не значит, что ты этим Асурам чем-то обязан. Хватит уже пытаться изменить то, что тебе неподвластно. А если ты дальше продолжишь пытаться спасти то, что и так обречено, – самого себя спасти ты уже не сможешь. Чего мне очень не хотелось бы, – с досадой закончила она и покинула комнату.

Морт на секунду оторопел, тупо глядя в дверь, сквозь которую вылетела Тара. А затем уронил голову на ладони.

– Спасти, – глухо повторил он и сжал белесые волосы. – Если бы я и правда мог.

Глава 3

– Чем дальше в лес, тем злее бес, – пробормотала я себе под нос любимую бабушкину присказку и в нерешительности уставилась на дверь.

Что ж, пора окончательно признать, что мой визит в Закраину провалился на самое дно э-эм… как там его этот Управляющий обозвал? Ах, да, Дартада! Места, о котором я не знала ровным счетом ничего. Нет, о самой Закраине какие-никакие знания у меня имелись. Ну, разве что за исключением сведений о живых деревьях и плотоядных топях. А, и еще о сущах, что кидаются на первого встречного-заупокойного. И да, разумеется, я прекрасно понимаю, что надеяться на выход в свет записок о проживании в Закраине или там путеводителя по загробному миру, все же немного перебор. Но парочку предостерегающих фраз о здешнем пребывании уж можно было где-нибудь накропать, чертополох вас укуси! Да-да, бабуля, это кизяк в твой огород! Чем обучать внучку некромантии, может, сперва стоило рассказать ей о мощных защитных печатях и вязях? Так, на всякий случай. Ну, мало ли я вдруг захочу, скажем… даже не знаю… ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА ЖИВОЙ?!!

Я горько усмехнулась и заложила непослушную прядь за ухо.

А ведь предупреждали. И Терон перед самым ритуалом строго наказывал быть тише тумана и ниже плесени. И бабуля все время предостерегала от выходок, подобных той, что в детстве провела для меня краткое знакомство с этим недружелюбным миром. Правда, никто в то время и подумать не мог, что однажды я захочу вернуться сюда добровольно.

Я сдавила каменную ручку двери и прислонилась к последней лбом.

Разумеется, бабушка Ирга здесь ни при чем. Никто не виноват, что мне не хватило ни знаний, ни опыта, ни самообладания следовать простым и крайне бесхитростным правилам этого мира, из-за чего я едва не стала перекусом в местном питомнике еще в самом начале пути. Да и то этого не произошло только лишь благодаря одному не в меру горделивому фамильяру.

– Сеймур, – тихонько простонала я, закусив губу. – Надеюсь, у тебя все хорошо.

Я на секунду сосредоточилась на солнечном сплетении и представила золотистую струну-связь.

– Convoro res Seimoure, – без особой надежды прошептала я и обернулась.

Комната по-прежнему была пустой. Сжав кулаки, я с силой саданула по каменной стене.

– Чего стучишься? Не выпускают?

Я испуганно отпрянула от двери и застыла, боясь спугнуть едва зародившуюся призрачную надежду. Но незнакомый девичий голос быстро развеял мои иллюзии и вернул к реальности. Понурившись, я медленно развернулась и взглянула на торчащую прямо из двери незнакомую, с всклокоченной золотисто-рыжей шевелюрой голову, что зависла примерно в метре над полом, оставив все свое тело по ту сторону комнаты.