Часть 1. Последний оплот надежды

Анастасия Незабываемая

Часть 1. Последний оплот надежды

Пролог

Абсолютная стерильность подземной лаборатории «Вектор-Био», расположенной в секретном месте где-то под Зеленоградом, была обманчива. Воздух, пропущенный через десятки фильтров, был холодным и безжизненным, но сама атмосфера напряглась до предела, словно перед ударом молнии. Доктор Петр Ильич Орлов, ведущий вирусолог страны, смотрел на огромный монитор в своем кабинете, и его лицо, обычно выражавшее лишь спокойную сосредоточенность, теперь искажала неподдельная паника.

Данные бежали строчкой за строчкой. Графики распространения «Субъекта 7-Гамма» взлетали вверх по экспоненте, моделируя сценарий полного коллапса за 72 часа. Красные метки вспыхивали на карте Москвы, сливаясь в единое багровое пятно. Предупреждение системы пульсировало на экране, заливая его лицо алым светом: «СБОЙ КАРАНТИНА УРОВНЯ «ОМЕГА». АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ «КРАСНАЯ ЗАРЯ».

«Господи… Лиза… Катюша…» – прошептал он, сжимая виски пальцами. Мысль о дочери, оставшейся в эпицентре этого ада, была острее любого ножа. Он рванулся к серверной стойке, его пальцы, привыкшие к ювелирной работе с микроскопическими образцами, дрожали, выдергивая из разъемов твердотельные накопители. Он должен был уничтожить данные. Все данные. Протокол полного стирания завис на 99%.

Снаружи, за герметической дверью, послышался нарастающий гул, переходящий в оглушительные удары по металлу. Крики. Не крики ужаса, а те самые, хриплые, полные нечеловеческой ярости, которые он слышал в изоляторах. Они прорвались. Охранники с их табельным оружием не смогли остановить то, что не чувствовало ни боли, ни страха.

Он схватил телефон. Палец промахнулся мимо иконки несколько раз. Гудки. Бесконечные гудки.

«Папа? Что случилось? Ты в порядке?» – голос Кати, сонный и встревоженный, стал глотком воздуха в этом подземном аду.

«Катюша… Доченька… Слушай меня, не перебивай!» – его голос сорвался на хрип. – «Бери рюкзак, только самое необходимое: воду, еду, аптечку, деньги. Немедленно уезжай из Москвы. Не жди утра, не жди новостей. Беги!»

«Пап, ты меня пугаешь! Что происходит? Учения какие-то?»

«Это не учения!» – он почти закричал, слыша, как герметическая дверь содрогается от новых ударов. – «Это «Седьмой Гамма»… Они лгали… Это не вирус в привычном понимании… Он не убивает, он… перестраивает. Активирован «Красный Рассвет»… Это конец… всего… Беги, ради всего святого!»

Оглушительный удар, и дверь с треском отлетела, ударившись о стену. На пороге, освещенные аварийными прожекторами, стояли они. Бывшие коллеги, лаборанты, охранники. Их одежда была в крови, глаза затянуты молочно-белой пеленой, а из открытых ртов стекала густая, черная субстанция. Они дышали прерывисто, с хрипом, и их взгляды были устремлены на него с единственной целью.

«Катя… прости…» – прошептал Петр Ильич.

Телефон выпал из его руки и разбился о бетонный пол. Последнее, что он увидел, прежде чем фигуры ринулись на него, была упавшая фотография его дочери, на которую тут же упала первая капля крови.

Глава 1: Начало эпидемии

Утро в Москве было не просто обычным – оно было идеальным. Солнечный свет заливал стеклянные фасады небоскребов, превращая их в золотистые кристаллы. Пробки на Ленинском проспекте, этот вечный символ жизненной силы мегаполиса, гудели не в раздражении, а почти что мелодично. Для Дмитрия Соколова этот гул был симфонией приближающегося успеха. За рулем своего не самого нового, но безупречно чистого седана, он репетировал речь. Его пальцы отбивали ритм на руле, губы шептали выверенные аргументы.

«…и именно поэтому наша платформа управления цепочками поставок, основанная на алгоритмах искусственного интеллекта, способна сократить издержки на логистику минимум на двадцать процентов…» – его голос звучал уверенно. Сегодняшняя встреча с инвесторами должна была стать звездным часом его стартапа, кульминацией трех лет каторжного труда. Прагматичный, с острым, как бритва, аналитическим умом, Дмитрий верил только в факты, цифры и железную логику. Чувства он считал переменной, которую нельзя просчитать, а потому – ненадежной.

В это же время в их с Анастасией квартире пахло кофе и свежей выпечкой. Анастасия Волкова, упираясь бедром в кухонный стол, сжимала телефон так, что костяшки пальцев побелели. Ее голос, обычно напоминающий тихую музыку, сейчас вибрировал от сдержанного гнева.

«Сергей Иванович, это не просто сокращение финансирования на пятнадцать процентов! Это тридцать детей, которые останутся без горячего питания! Это двадцать пожилых людей, которые лишатся лекарств! Вы понимаете?»

Ответ из трубки был сухим, как официальная бумага: рынок, кризис, оптимизация. Анастасия закрыла глаза на секунду. Эмоциональная, с душой, открытой всему миру, она видела боль каждого отдельного человека и готова была бороться до конца, даже если этот бой был заведомо проигранным. Ее мир был миром эмпатии и сострадания, часто в ущерб себе.

Их друзья, Катя Орлова и Сергей Марков, тоже встречали этот день. Катя, дочь Петра Ильича, стояла перед зеркалом в своей строгой, но элегантной квартире, поправляя идеальный узел галстука на блузке. Ее ум, отточенный годами работы системным администратором, уже был настроен на предстоящий день: расписание совещаний, анализ данных, решение операционных проблем. Она была якорем их компании, человеком, который всегда сохранял голову холодной, а решения – взвешенными. Сергей, ее друг со времен университета, с недоумением взирал на экран своего ноутбука, где в двадцати разных вкладках были открыты абсолютно неинтересные ему вакансии. Отчаянный, верный до безрассудства, он недавно уволился с работы менеджером по продажам, поняв, что не может всю жизнь делать то, что ненавидит. Его стихией было действие, а не планирование, риск, а не стабильность.

Разошлись они, как всегда, на бегу, в вихре утренней суеты. Дмитрий, уже на пороге, бросил через плечо короткое, деловое «Пока!», его мысли уже были на предстоящей презентации. Анастасия лишь махнула ему рукой в ответ, продолжая свой неравный бой с бюрократической машиной.

Первая трещина в фасаде идеального утра появилась для Дмитрия, когда его машина встала в неподвижной пробке на Садовом кольце. Впереди, метрах в ста, внезапно вспыхнула давка. Но это была не обычная дорожная разборка. Один из водителей с оглушительным, диким ревом выскочил из своего внедорожника и с разбегу врезался кулаком в стекло соседней машины. Стекло треснуло. Затем он начал биться головой о него, не обращая внимания на кровь, стекающую по его лицу. Дмитрий замер, ошеломленный. Это было неадекватно. Это было… животное. Он потянулся за телефоном, чтобы позвонить Насте, предупредить ее сидеть дома, но лента новостей уже взорвалась противоречивыми сообщениями: «Массовые беспорядки в районе Филей», «Случаи массового психоза на западе Москвы», «Утечка неизвестного химического вещества», «Террористические атаки по всему городу». Сигнал стал прерывистым, а затем пропал вовсе.

Анастасия, наконец закончив тяжелый разговор и решив сходить в магазин, вышла из подъезда и столкнулась с кучкой перепуганных соседей.

«Там, на проспекте… они кусаются! Как бешеные собаки!» – почти кричала пожилая женщина из квартиры напротив, ее лицо было искажено ужасом.

Внезапно распахнулась дверь соседнего подъезда, и оттуда вывалился молодой парень, сосед сверху. Его взгляд был остекленевшим, рот приоткрыт, а из уголка губ стекала темная, почти черная слюна. Он повернул голову к Анастасии, и в его глазах она увидела не просто безумие. Сначала – животный, всепоглощающий страх, который моментально сменился пугающей, немой яростью. Он издал низкий горловой рык и бросился на нее. Девушка отпрыгнула, сердце колотясь где-то в горле, и бросилась бежать обратно в подъезд, не разбирая дороги.

Катя в своем современном офисе в «Москва-Сити» наблюдала, как хаос медленно, но, верно, проникает внутрь стерильного пространства. Сначала кто-то из младших аналитиков начал невнятно кричать и швырять со стола бумаги. Потом он повернулся к коллеге и, без всякой причины, вцепился ему в предплечье. Не ударил. Именно вцепился, как бульдог. Дикий, рвущий укус, не оставляющий сомнений в намерениях. Окно ее кабинета выходило на оживленную площадь, и теперь она видела, как эта площадь превращается в филиал ада. Машины врезались друг в друга, создавая завалы, из которых выползали окровавленные люди, и на них тут же набрасывались другие, с теми же стеклянными глазами и неестественной силой.

Сергей, сидевший в уютном кафе в центре, стал свидетелем той же картины в миниатюре. Один из посетителей, молодой человек в костюме, внезапно зашелся в немом крике, опрокинул столик и повалил на пол официантку. Хлюпающий звук, душераздирающие крики, алая кровь на светлом паркете. Сергей, не раздумывая, отшвырнул свой стул, выбил ногой запасной выход и выскочил в грязный служебный переулок, где уже слышались те же леденящие душу звуки и доносился знакомый, сладковато-медный запах крови.

Дмитрий, бросив машину прямо посреди проспекта, бежал домой, обходя стороной очаги хаоса. Его прагматичный ум отказывался верить в происходящее, составляя и тут же отвергая логические цепочки, но древний инстинкт самосохранения кричал об опасности громче любого голоса разума. Он ворвался в квартиру, снося на лету дверную цепочку, и застал Анастасию, которая с рыданием пыталась задвинуть тяжелый книжный шкаф перед входной дверью. Она была бледна, как полотно, ее всего трясло.

«Дима… они повсюду… Они… они не люди…» – выдохнула она, и в ее глазах, полных слез, он увидел тот самый, первобытный ужас, который заставил его собственное сердце застыть на несколько ударов.

Им чудом удалось связаться с Катей и Сергеем. Голоса в трубках были прерывистыми, прокуренными от страха, почти истеричными. Они договорились о месте сбора – их квартира. Путь каждого из друзей был полон опасностей и ужасающих сцен. Им приходилось прятаться в подворотнях, перебегать от подъезда к подъезду, пока они, наконец, не собрались все вместе в своей когда-то такой знакомой и безопасной квартире – запыхавшиеся, испуганные, с разбитыми в кровь коленями и руками, но живые.