Ошиблись небеса

Вожделенный синтетический Джек, правда без Розы, уже к полудню следующего дня окрыленно созерцал вместе с ней окружающий мир перекошенными от заводского брака дымчато-серыми глазами. Счастью не было предела.

Глава 6

Таймер на кухне пропищал цыпленком, окончив отсчитывать отведенные тридцать минут. Влад оторвался от просмотра «Криминальных хроник» и, давясь слюной, пошел на запах синнабонов. Булочки с корицей источали божественный аромат, дурманя разум похлеще дешевого табака. Он вынул противень из духовки и щедро смазал их сметаной с сахаром. Налил в чайник воды и поставил его на плиту кипятиться. Снял с себя бабушкин фартук и повесил его на крючок.

– Я – само совершенство, идеал, неповторимый…

Хвалебную речь в свою честь прервал звонкий стук по оконному стеклу. Он посмотрел на настенные часы. Стрелки на циферблате показывали 18:40.

– Рановато будет, – недовольно пробурчал и вышел в сенцы, распахивая перед гостями входную дверь.

– Что там у тебя, чёртов ты Макаревич? У меня сейчас кишки узлом завяжутся! – Егор оттолкнул его и без приглашения, по-хозяйски, зашел внутрь дома.

– Есть что поесть? – Макс манерно облизнулся и прошмыгнул следом за дружком.

– Есть, да не про вашу честь! Воистину, наглость – второе счастье! – Влад воскликнул раздраженно. – Договаривались же на одиннадцать.

– А где бабуля? – спросил Егор шепотом, доставая себе табурет из-под обеденного стола.

– Я за нее, – ответил Влад, раскладывая выпечку на три плоских блюдца.

– Ты где так готовить шикардосно научился? Любой девке нос утрешь, – Макс, не дожидаясь чая, запихнул себе в рот горячую булочку и проглотил ее целиком, практически не жуя.

– Хочешь жить – умей вертеться. И не такому научишься, когда к стенке припрет, – неприкрытую горечь в голосе быстро замаскировали нотки фальшивого воодушевления. – Ладно, ближе к телу, как говорится. Так что у нас по анонсу, Макс? «Страсти по Анжелике» или «Смехопанорама»?

Влад разлил чай по кружкам и поставил их перед приятелями на стол. Макс неожиданно поперхнулся и закашлял, выронив из пальцев надкушенный, третий по счету, синнабон. Отхлебнул дымящийся напиток и хлопнул несколько раз себя по груди.

– Говорю, не придет она, – Макс густо покраснел.

– Значит, смехопанорама? – вкрадчиво спросил Влад и лукаво ему подмигнул.

Тот не ответил, но стыдливый виноватый прищур на физиономии выдал его чувства. Макс хотел страсти. Но уже сожалеет, хотя еще ничего не сделал.

– Неправильно это все как-то. Некрасиво.

– Ой, как мы запели! Помнится, над Натали ты смеялся громче Егора.

– То была Натаха, а это Света…

– Я смеялся тихо только потому, что джентльмен, – Егор хохотнул с набитым ртом. – Птичку было жалко.

– Мне вот интересно: у себя дома ты тоже такой? – спросил Макс.

– Какой такой?

– Тоже над бабами издеваешься?

– Я бы не сказал… так, немного помогаю прочищать башку от розовых соплей.

– Белый и пушистый?

– Он самый. Заметь, что Васнецовой, что и… как их там… всем остальным я повода никогда не давал. А пошлые идейки с разводом наивных простодыр всегда исходили от вас двоих.

– Но Свету ведь ты позвал.

– Позвал. Для тебя. Причем открыто намекнул, что свиданка не со мной. А тебе я все-таки дал бы совет. Если втрескался – признайся, а не ходи нюни распуская. Большой уже мальчик, чтобы родаков слушать. В конце концов, ты мужик или тряпка?

– Ты сам влюблялся хоть раз? Я мимо нее в школе спокойно пройти не могу, не то, что заговорить.

– Нет, и не собираюсь. Зачем? Когда имеется смазливая студентка-репетиторша по английскому дважды в неделю, – ответил цинично, без тени иронии.

– Вот и оставь свои советы при себе, умник. Легко рассуждать, когда под твоими окнами тёлки табунами от рассвета до заката бродят.

Влад посмотрел пустым взглядом на остывающую темно-коричневую жидкость в своей кружке и вылил нетронутый чай в раковину. Почему девчонки поголовно велись на его внешность, легко объясняли «Клерасил» и привычка расчесываться по утрам. Содержать себя в приличном виде он приучился с раннего детства. Заслуга отца. Сочетание темных волос с глазами холодной синевы тоже досталось от отца. Для южных широт изюминка не редкая. Писаным красавцем он не был. Пристальное внимание к его персоне больше привлекала другая «вещица», а именно ярлык «денежного мешка с большими перспективами». Правдивая ложь о том, что милый воспитанный мальчик богат, как Крез, давно проложила к его дому дорожку из девчачьих штабелей. Кто и когда это придумал до сих пор оставалось для него загадкой. Но началось все лет с одиннадцати. Потенциальные невесты караулили везде. На улице, возле лицея, у футбольной секции, в парке. Утром, днем и вечером. В холод и зной кто-то постоянно маячил за спиной. Дошло до того, что приходилось выдергивать шнур из розетки, так как бесконечный трезвон «молчащего» телефона не давал спокойно заниматься уроками. Навязчивость девиц была столь неуёмна, сколь и понятна. В сложившихся жизненных реалиях стабильно высокий доход отца и ежегодный отдых на заграничных морях действительно возвышали его до уровня небожителей. Но небом в алмазах он не любовался.

Непрерывный сталкинг трепал его нервы два года. Бомба замедленного действия взорвалась неожиданно, да еще в отхожем месте. Одна беспардонная рыжая шестиклассница зажала его в мужском туалете и обслюнявила все лицо неуклюжими поцелуями, не стесняясь посторонних. Над ним смеялась вся школа, вплоть до учителей. Тогда-то с виду мальчик-колокольчик и решился впервые показать свое истинную натуру – скорпиона с ядовитым жалом. Своих жертв ему было не жаль. Стоило только вступить в игру и ответить робкой улыбкой на проявленный интерес, первое, что начинала делать счастливая глупышка – это хвастаться своим подружкам о социальном положении «по уши влюбленного» в нее парня. Счет пошел на десятки, и еще ни одна не подвела. Всех до единой интересовал не сам Влад Вишневецкий, а статус, которым он мог с ними поделиться.

«Вот и мне запоздалый прощальный подарок от твоей матери», – так однажды печально выразился отец, слушая за ужином очередную «смешную» историю. Он его забав не одобрял.

Егор громко рассмеялся, и это вывело его из минутной задумчивости. Скрытый смысл его последней фразы дошел до него первым.

– Дерзай, Макс. А если пошлет, то, что с того? Выберешь жабу посговорчивей, – вкрадчиво посоветовал Влад.

– Да не придет она! – нервно выкрикнул парень. – И я отбой…

– Что ты за человек-то такой! Заладил, – он сморщился.

Нерешительность Макса стала раздражать. Влад потер лоб указательным пальцем. Ночной сеанс смешных страстей по Анжелике грозили заменить на «Спокойной ночи, малыши» из-за технических неполадок.

«Думай, гений, думай…» – стучало молоточками по вискам. Киномеханик задерживался. Из коридора вынырнула заспанная морда Такера. Спаниель, неторопливо перебирая лапами, добрел до него и улегся в ногах.

«Может, страстей я сегодня и не увижу, но смехопанорама мне обеспечена», – Влад отвесил ему поклон, чуть не заскулив от радости.

– Так, харэ заедать нытье. Идем караулить языка, – выпалил весело.

– Чего? – Макс и Егор спросили в такт друг другу.

– Того. Выметайтесь на крыльцо и предоставьте это дело мне. Будет работать профессионал.

***

То, что девочка рано или поздно покажет свое личико, Влад не сомневался. Жара спала, и на ежевечернюю сходку начала высыпать уличная мелочовка. Потрепаться о том, о сём, поиграть в мяч или погонять балду. Он, как заядлый театрал, терпеливо следил за домом напротив, боясь пропустить выход любимой примы.

– Полчаса уже сидим, – недовольно проворчал Егор, – жуя губами вишневый листочек. – Может, ее дома нет. Лазает где. Мелочь сейчас на речке зависает в основном.

– Неа, – отмахнулся Влад и ткнул пальцем на голое запястье. – Время. Я приметил, что у местных вжиков есть особый ритуал. Они же, как сурикаты, спать не лягут, если не пересчитают друг друга перед сном. Вон на той лавочке, – он кивнул головой в конец улицы.

– Аншлаг собирается к часам девяти, и Ниночка там в первых рядах. Я прохожу мимо, когда гуляю с Такером, и всегда замечаю ее. По крайней мере, вчера и позавчера она была там точно. Подождем немного. Суслик вылезет из норки и расскажет нам, чем сестренка занимается.

Чутье его не подвело. Не прошло и пяти минут, как решетчатая калитка с рывка отворилась, выпуская на улицу ребенка с бордовым мячом в руках. Она вышла на дорогу, остановилась прямо посередине и посмотрела куда-то вдаль.

– Бинго, – тихо сказал Влад, хитро улыбаясь. Он самодовольно посмотрел на друзей и прижал палец к губам, давая сигнал молчать, спустился с крылечка и поступью пантеры подошел к сетке забора.

– Нина! – громко позвал. – Привет, подружка! Как твоя лапка? Зажила?

– Зажила! – также громко ответила девочка, поворачиваясь на его голос. – Здрасти!

– Подойди, пожалуйста, поближе. Посекретничаем. Три дня тебя не видел. Соскучился.

– Некогда мне. Потом! – отрезала деловито, и так же, как он пятью минутами ранее, кивнула в конец улицы. – Меня ждут!

– Потом мне не надо будет, – Влад обиженно надул губы. – Иди сюда на минутку.

– Там минутка, тут минутка! – рассерженно зафыркала. – Я, между прочим, сегодня джин!

Она немного потопталась на месте, но все же, нехотя, поплелась к нему. Влад торжествующе заулыбался и открыл перед ней кованую калитку. Взяв за плечи, буквально втащил её в палисадник.

– Как здорово! – воскликнул. – Обожаю эту игру. А мои друзья любят ее еще больше. Поиграй один кон с нами?

Худые плечики под его ладонями напряглись. Она растерянно посмотрела на крыльцо, очевидно, только сейчас заметив, что кроме них тут находятся еще два человека.

– Я их не знаю, – шепнула девочка, разволновавшись, и прильнула к нему сбоку.

– А вот мы сейчас и узнаем, кто они такие. Не стесняйся. С нами тоже будет весело, – он пропустил через ладонь ее хвостик – пальму на макушке. От нетерпения зачесались руки. Влад не удержался и подхватил ее за талию, приподнял и, перетащив через высокие ступеньки, усадил на скамейку.

– Здрасти, – мягко поприветствовал ее Макс. Егор мило улыбнулся, показав ровные белые зубы. Влад занял пустующее место рядом с ними, растекшись лужицей от умиления. Смотреть на нее уже было сплошным удовольствием. Кто-то ухаживал за ней, не жалея денег. Нина снова была одета, как с картинки: в светло-коричневые широкие шорты ниже колен и яркую желтую майку-алкоголичку с целующимися Мики и Мини и какой-то надписью на немецком. Импортные вещички. Не китайский ширпотрёп. Парадоксально, учитывая в какой избушке на курьих ножках она живет.

За те дни, что он ее не видел, ультрафиолет успел сильнее подрумянить кожу. Еще месяц под палящим солнцем, и она сравняется по цвету с волосами. Мулатка – шоколадка нигде и никак не вязалась со своей бледнолицей семьей.

«Вот именно таким милахам априори прощаются любые проделки, даже если они настоящие исчадия ада», – вдруг подумалось ему некстати.

Он посмотрел на Егора и Макса. Их очарованные рожи говорили, что они считают также.

Ребенок вызывал странные, граничащие с агрессией, эмоции. Когда хочется стиснуть в объятиях так сильно, чтобы ей стало больно.

Нина молча, наклонив голову на бок, пристально рассматривала их по очереди. Но вот, словно сложив замысловатый пазл в правильный рисунок, коварно прищурилась и совершенно непозволительно-неуважительным тоном, выпалила:

– Забор покрасьте! Хорошики-морошики, – встала со скамейки, поплевала на ладошки и подняла мячик с досок.

– Вааай, – Макс удивленно моргнул несколько раз. – Какая дерзкая!

– Чур, я первый! – торопливо воскликнул Влад.

– Лады – малады, – отозвалась с тем же гонором. – Тебя зову-у-т…

Нина быстро кидала ему мячик, скороговоркой предлагая имена.

– Морковка, валенок, макака, дурак, дебил, чмо, джин! – он не успел поймать мяч на слове «джин», и она удовлетворенно зарычала.

– Ты где таких слов нахваталась?! – он взвизгнул от возмущения. Ругательства из уст ребенка стали неожиданностью. – Маленьким девочкам нельзя говорить такие слова! Это не культурно!

– Кулюторно, не кулюторно… чмо! – ответила, злорадно посмеиваясь.

Егор закрыл лицо ладонями, давясь от хрюкающего смеха, а Макс хлопнул его по спине, призывая смириться.

– Да как ты со старшими разговариваешь!? Чтобы больше я плохих слов от тебя не слышал! – Влад пригрозил строгим голосом.

Нина угукнула и перешла к следующему игроку.

– Тебя зову-у-т Витя, Вася, Петя, тортик, Миша, пупсик, красавчик, джин!

Влад ни секунды не сомневался, что Макс пропустил бросок намеренно. Это раззадорило его еще сильнее. Она вроде послушалась, и ему от чего-то стало за себя обидно.

– Почему ему ты хорошие имена предлагала, а мне нет? Так не честно!

– Устами младенца глаголет истина, – довольно ответил за нее Макс, и подмигнул девочке.

– Догадываюсь я, чьими устами она глаголет.

Нина оставила их без объяснений и переместилась к Егору.

– Тебя зову-у-т кабанчик, леший, вонючка, жлоб, макдак, торчок, джин!

– Ну, здравствуй, торчок. Приятно познакомиться, – съязвил, когда тот автоматом отбросил мяч от себя.

Теперь стало смешно и ему. Все указывало на то, что непослушный зайчик будет изгаляться над ними двоими.

Влад напустил во взгляд суровости.

– Ниночка, прополощу рот с мылом, имей в виду, – предостерегающе пригрозил.

Нина согласно промычала, озорно сверкнув глазками.

– Твоя фами-ли-я Шишкин, Мочалкин, Бревно, Яичкин, Виш… Титькиншнурапет!

– Да как ты это делаешь!? – он посмотрел на мяч в своих руках, с трудом поборов желание запустить его ногой куда подальше. Легонько пнул развеселившегося сверх меры Егорку. Хохот, признаться, раздирал и его.

– Уметь надо, – ответила горделиво Нина и забрала мячик из его рук. Посмотрела лисичкой на Макса и застенчиво улыбнулась.

– Ита-а-ак, твоя фами-ли-я Красавчиков, Гончаров, Ватрушкин, Королевич прекрасный, Ковалев, Конфеткин, джин!

Скользкий шарик отскочил от ладоней Макса, но тот поймал его в прыжке.

– Красавчиков классно звучит, и Конфеткин тоже… – Макс снова подмигнул ей и отдал мячик. – Пусть будет Красавчик Красавчиков.

Влад сложил на груди руки. Скромник Красавчиков заигрывал с ребенком, позабыв, зачем сюда явился. Он посмотрел на хлипкий домишко, стоящий по ту сторону улицы. В крайнем окошке дернулась занавеска. За их дурачествами наблюдали. Дождался, когда Торчок стал Краснозадовым и, как бы между прочим, спросил:

– Кстати, Ниночка, как там твоя сестренка поживает? Я угадал, и клубничка спасла тебя от крапивы?

– Спасла! Ты и впрямь экстрасенс! – ответила она восторженно.

– А ты не верила. Дядя Влад никогда не обманывает. А может, позовем Свету поиграть вместе с нами?

– Ну, ее… Она какая-то не такая превратилась. Молчит все. Бигуди мамкины сварила и обвешалась вся.

– Да что ты?

– Ага. А еще перед зеркалом крутится, как бешеный веник.

– Ммм, как интересно, что за муха ее укусила… – ущипнул рядом сидящего Макса за предплечье, но тот даже не поморщился.

– Не знаю, но пусть эта муха ее всегда кусает.

– Почему?

– Потому… – она почему-то поникла и поежилась.

– Эй, не грусти, продолжай, а то жуть, как хочется узнать, кем я буду работать.

Где-то на Малашке протяжно заквакала лягушка, подключившись к надрывному песнопению цикад. Час пролетел незаметно. Призывный свист сурикачьей своры стал отчетливо приближаться. Очевидно, кто-то заметил отсутствие одного из соплеменников и двинул всю шайку на его поиски. А этот потерявшийся шаловливый детеныш бесновался во всю в львином логове. Вместе с ними выяснял неприглядную сущность их жен.

Улюлюкающая толпа остановилась возле ковалевского дома.

– Кажись, тебя ищут, – Влад с напускной грустью махнул головой на дорогу.

– А-то кого же, – согласилась Нина. – Здрасти и до свидания.

Девочка убежала. Он закинул руки за деревянную спинку скамейки и вытянул длинные ноги, одарив Макса улыбкой Чеширского кота.

– Ну что, красавчик? Идем прибирать салон к приходу важной гостьи?

Глава 7

Громкий мужской смех и знакомый восторженный детский писк были слышны даже через закрытое окошко. Подглядывать было ни к чему. О происходящем на крыльце у Вишневецких не трудно догадаться. Света шумно вздохнула. Нинка что-то сказала тупому верзиле, и городской красавчик с ушастым шнобелем, держась за животы, кубарем покатились вниз со ступенек прямиком на белые флоксы бабы Вари. Ушлая проныра развлекалась по полной программе. Влад чуть ли ни ползком забрался на крылечко и, стоя на коленях, сжал бестолочь в объятиях. Как же она ей позавидовала в этот момент! Прямо сейчас сестра абсолютно бесплатно получала то, за что она могла бы убить. Дикая ревность огнем обожгла грудь. Света, ужаснувшись силе нелепого чувства, резко отстранилась от окна. Ревновать к ребенку глупо. Тем более что, возможно, Влад просто тренирует то, что через несколько часов проделает с ней. От этой мысли загорелись щеки и почему-то пробил холодный пот. Она подошла к зеркалу и оценивающе посмотрела на себя. Новую майку надела еще вчера. Сегодня с утра ее дополнила красная клетчатая мини юбка подруги. Ну, а последствия «взрыва на макаронной фабрике», устроенного ею на голове допотопными бигудями, любезно помогли устранить вода и сахар. Внешне Света была готова, но вот внутри царила сумятица. Она, заметно волнуясь, легла на диван и уставилась в потолок. Нет, на прокрутку возможных сценариев действий Влада потрачено три ночи. Она разобрала их по полочкам. Пустозвоном Влад не слыл и, скорее всего, скажет что-то типа: «Я не могу без тебя жить», «Если ты не станешь со мной встречаться, я умру от горя» или «Я всю жизнь любил только тебя». Вряд ли он сможет ее удивить чем-то иным. А вот что делать ей? Точно не жеманничать и молчать в тряпочку.

«Отвечай просто: «Я на все согласна!» – посоветовала сама себе и покраснела еще гуще.

В спальню неожиданно заглянула слегка подвыпившая мать, и ее передернуло от отвращения.

– Собираешься когда? – кудахтая, задала ей вопрос.

– Так и ждешь в торопыгах? – огрызнулась Света. – Скоро!

Глаза матери блеснули битым стеклом, ноздри расширились, а на челюстях заходили желваки. Света скрестила все четыре конечности и ухмыльнулась. Она знала, что сейчас за дерзость не будет даже гневной тирады. Причина сидела на кухне и громко гремела в чашке ложкой. Тетя Зоя нашла нового ухажера, и так же, как дочь, а может и больше, ждала часа, когда та, наконец, уйдет из дома. Время поджимало, так как новоявленный поклонник – водитель хлебовозки дядя Юра Перелетов, имел истеричную жену и, не приведи Господь, не явится домой на ночевку.

– Иди Нинку поищи, – велела мать. – Вечереет уже.

– Я ей не мать, чтоб за ней по селу бегать.

Света провоцировала намеренно. Упивалась собственной безнаказанностью. Дядя Юра был у них гостем впервые, и мамаша постесняется показать ему себя во всей красе. По крайней мере, пока алкоголь не пропитает лакмусовую промокашку-совесть черным цветом распущенной вседозволенности. На немые злопыхательства растрепанной горгульи в поношенном хлопковом халате было забавно смотреть. Мать что-то неразборчиво пробормотала и, хлопнув дверью, ушла за новой порцией «живительной влаги».

«Из дома действительно валить нужно раньше», – подумала Света. – «Через часок я простыми проклятиями не отделаюсь».

Она встала с дивана и снова посмотрела в окно. Крыльцо Вишневецких уже пустовало, а маленькая стрелка часов приблизилась вплотную к цифре десять.

Старая баня, куда позвал ее Влад, находилась за садом бабы Вари, и, чтобы добраться до нее, нужно пройти улицу целиком, плюс обогнуть задворки домов.

«Добираться минут тридцать», – размышляла Света.

Она подумала о сестре. Что-то там, в утробе кололо от того, что стоит выскочить за дверь, как мать тут же закроется изнутри, а без ее помощи Нинка не сможет самостоятельно попасть в дом, если вдруг гость захочет задержаться. И не факт, что бестолочь прискачет с первыми фонарями, а это как раз половина двенадцатого. Летом уличной мелюзге разрешалось гулять допоздна. Дядя Юра был, мягко говоря, некстати. Но дожидаться ее возвращения Света не могла. Не сегодня.

«Переживет, не впервой» – подумала она и, поставив своему отражению в зеркале твердую пятерку, быстро вышла из спальни. Топчан возле курятника помог скоротать бесцельные полтора часа. Как только у небесного прожектора появились тусклые земные помощники, смело пошла по пути к своему будущему счастью.

Из-за нависающих кустистых ветвей вишни низкая хибарка была окутана густой теменью. Внутри свет не горел. Вокруг стояла странная тишина. У ворот сознания замаячило неприятное подозрение, что Влад забыл о своем приглашении, но впустить его в переполненную горницу чарующих мыслей о синеглазом принце противились все фибры души.

Она толкнула деревянную створку двери и смело вошла во мрак тесного помещения. В нос пахнуло стиральным порошком. Напрягла зрение, пытаясь рассмотреть обстановку. Не получалось. Света вытянула руки, сделала пару неуверенных шагов вперед и наткнулась на пустоту. Не увидела, а почувствовала какое-то движение сбоку. Кто-то переместился за ее спину к двери. По характерному щелчку поняла, что этот кто-то позади закрыл путь к отступлению, повесив металлический крючок на петлю. Она резко развернулась и тут же очутилась в кольце крепких рук. Сердце в груди сделало мощный кульбит. Опомниться не дали, накрыв рот жадным поцелуем. Совсем не страх, а звериный восторг растекся по венам. Света неумело отвечала на поцелуи, позабыв обо всем на свете. Парень оторвался от ее губ и спустился к шее. Дрожащими пальцами гладил по волосам. Он медленно наступал, толкая к чему-то. Еще три шага, и она уперлась в возвышенность, отвела руки назад. Позади был широкий полок, застеленный чем-то войлочным.

– Я… не… – пролепетала она растерянно.

– Тссс.

Парень опрокинул ее на покрывало и лег сверху, прижав собой. Он прерывисто задышал, чем выдал волнение. Поцелуи стали более мягкими. Он покрывал ими лоб, щеки, глаза, а руки без стеснения блуждали по бедрам. Энергичный напор юноши Свете не понравился. Она прижала ладони к его груди, пытаясь оттолкнуть, но он без труда подавил эту попытку, навалившись сильнее. Как гранитная плита.

«Ты слишком торопишь события», – подумала она. – «По плану сначала признания».

Она обхватила его голову руками и в это момент неприятное подозрение, обернувшись ядовитым борщевиком прозрения, отрезвило ее рассудок хлесткой пощечиной.

«Не та прическа и уши…»

Света окаменела. Почувствовав ее напряжение, парень замер, уткнувшись носом ей в висок. Такого унижения она не испытывала никогда в жизни. Все вместе взятые издевательства матери, глумления одноклассников и насмешки – ничто не могло сравниться с этим. Прямо сейчас Макс Евсеев втоптал ее в грязь бесповоротно. Навсегда. Почему-то в памяти всплыл разъяренный образ подруги, тогда, в палисаднике, за столом. Наташа предупреждала ее не зря! А она…

«Я просто дура!»

Она согнула колени и с силой отпихнула его от себя. Он больше не удерживал ее. Видимо, понял, что она распознала жестокий обман. Удушливые слезы градом покатились из глаз. Колотящимися, словно в припадке, руками пыталась отыскать крючок на двери. А когда этого не получилось, начала бить ее кулаками.

– Света, подожди… Все не так, как ты думаешь, – охрипшим голосом прошептал Макс.

«Не подходи ко мне!» – слова остались невысказанными, но она этого даже не поняла.

– Давай поговорим.

– Выпусти меня отсюда! – выкрикнула надрывно, снова шаря по вагонке.

Словно сжалившись над чужими страданиями, крючок, наконец, попался под руку, и она, распахнув настежь створку, уткнулась лицом прямиком в чью-то грудь.

– Как-то вы быстро. Если Макс не понравился, то я могу его заменить. Ты только пальчиком помани, Свет, – Егор язвительно рассмеялся. – Влад до жаб не снизойдет. А мне самое-то.

Свету сковало от страха. Влад за плечом Егора усмехнулся. Им троим сейчас ничего не стоило затащить ее обратно в баню и сделать все, что пожелается.

– Похоже, поминки не удались… Ну, извини, золушка, старался, как мог, – ледяной насмехающийся голос жестокого принца проморозил до костей. – Да, и вот незадача, утешить не смогу. Верный. Этим летом предпочитаю брюнеточек. Особенно кареглазых. Особенно одну маленькую. Особенно с ямочками на щеках.

– Да заткнитесь вы оба! – закричал Макс.

Его возглас вывел из заторможенного состояния. Света бросилась бежать под провожающий аккомпанемент демонического смеха.

Влад не обманул. В эту ночь действительно случилась одна большая маленькая смерть. Хоронили трехлетние мечты о прекрасном юноше из снов. Они утонули в болоте. Зловонная жижа реальности погребла их под своей толщей за десять минут.